Между мирами, или Двойная жизнь

      Орочимару никогда ничего не делал просто так. Каждый вопрос, улыбка и хитрый взгляд несли в себе тайный умысел и причину. И однажды, разрешив кому-то жить, а не умереть, он точно знал, что за этим последует нечто гораздо более любопытное и зрелищное, чем разрезанное тело и бесчисленные заборы крови.              Джейн никогда не забывала об этом. Но и не старалась лишний раз вспоминать. Пока не поняла, что вспоминать было нужно. Каждый день, вечер и утро.              И поняла она это только сейчас, когда последствия её беспечности стояли в конце зала.              Ученица огромными глазами смотрела на серую робу, свободно свисавшую с тела, жилистые предплечья и сдавленное злобой лицо. Джейн сглотнула и заговорила:              — Орочимару-сама, почему здесь заключённая?              — Кабуто привёл её. Она может составить нам неплохую компанию.              И пока в голосе Орочимару звенело веселье, в голове Джейн стучал страх. Девушка перекинула взгляд обратно на заключённую. Из-под кандалов на запястьях чернели лиловые полосы — металл слишком сдавливал кожу. На щиколотках из-под оков еле шла кровь, где-то уже запёкшись.              Джейн в ужасе закрыла глаза, но в лице не изменилась. В который раз она видела подопытных Орочимару, и в который же раз проецировала их на себя. Ведь она должна была быть на их месте, не имей саннин тогда хорошее настроение.              — Почему она не идёт сюда?              — Она под транквилизаторами, — заключённая дёрнулась. — Сейчас уже должна отойти.              Орочимару не смотрел на Джейн, приковав взгляд к малейшему движению подопытной. Зато ученица растерянно буравила его глазами. Ощущение бездонного, сжиравшего всё мрака не покидало её.              — Зачем она нам?              Джейн уже сталкивалась с другими «помощниками» Орочимару, но они были всего лишь надзирателями в других отсеках и не покидали их. Она ни разу не видела, чтобы Кабуто относил им еду, и не хотела знать, каким образом устроено их существование там.              Орочимару игриво поднял глаза на колонну, где сидела ученица, и усмехнулся.              — Только не говори, что не догадываешься.              Джейн взяла оторопь.              — Конечно, я догадываюсь! Но вы... сами учили меня, что у каждого на уме что-то своё, — чем больше слов выталкивалось из горла, тем несгибаемее становилась спина, точно каменея. В итоге девушка полностью замерла, не дыша и не отводя взгляда от лукавого лица наставника. Тот кивнул.              — Это верно. Но всё же что ты можешь противопоставить моим мыслям?              В грудь Джейн словно вошла раскалённая игла.              — Спарринг?              — Чей?              Глаза Орочимару ехидно блеснули, и колонна окончательно перестала ощущаться коленями. Джейн показалось, что она проваливается внутрь её камня. Худшее подтвердилось.              — Мой.              Паника исчезла — остался страх и осознание неизбежности. Орочимару заставит драться с ней, даже если она не захочет. Поэтому Джейн отдалась этому холоду и принялась мысленно отсчитывать количество запасных сюрикенов в сумке.              Орочимару одобрительно фыркнул, хитро выгнув бровь.              — Отдаю должное, ты стала лучше улавливать суть.              Джейн подавила раздражённый вздох и отвернулась, якобы проверяя футляр для кунаев на ноге. На самом же деле скрывая злость, метнувшуюся во взгляде. Улавливать суть? Да много ли ума надо, чтобы понять, что ему нужно лишь больше веселья и азартности! Джейн внезапно вспомнила, что Цунаде любила делать ставки, хотя и постоянно проигрывала. Ха! Да единственное отличие от Орочимару было лишь в том, что Цунаде ставила деньги, а Орочимару — чужие жизни!              Резкая боль сковала мышцы, когда Джейн до одури стиснула челюсти. Она была столь внезапной и сильной, что показалось, будто пришли судороги. Девушка разжала челюсти и попыталась успокоиться, поправляя лески в сумке. Она разошлась. Так нельзя. Орочимару не собирался ставить их жизни — лишь хотел посмотреть на успех «образца» в полевых условиях. У заключённой даже не было сумки с оружием — что за глупости, зачем Джейн полезла проверять своё собственное? Ученица надеялась, что это не выглядело слишком странным и подозрительным в глазах саннина. Ради всего святого, и что на неё нашло, нельзя было так распаляться, это ведь никогда не приводило ни к чему хорошему. Джейн подняла голову.              — Когда начнём?              — Твоему рвению можно позавидовать. Начинать можно будет уже через пару минут.              Джейн удивлённо подняла брови.              — А как же транквилизаторы?              — Я вколол ей адреналин. Он должен вот-вот сработать, — лицо Орочимару было насмешливым и снисходительным. Ученица неуверенно взглянула на заключённую.              — Это сильная нагрузка на такое сердце.              Саннин рассыпался в тихом смехе.              — И это ты говоришь что-то о нагрузках?              Джейн покраснела. Орочимару ещё ни разу не припоминал ей истощение и выбывание из строя. Она смущённо замолчала и спрыгнула с колонны.              Теперь, глядя на заключённую не сверху вниз, а параллельно собственному росту, Джейн заметила, насколько мутные были глаза той и каким красным — низ носа, особенно ноздри. Ещё недавно она была больна и не оправилась до конца. Женщина тяжело дышала. Сероватая кожа, опухшее лицо — Джейн поняла, почему были передавлены её запястья: они просто-напросто отекли, и кандалы обхватывали их слишком туго. Всё это никак не давало хороших прогнозов. Это были... проблемы с почками? Или с печенью?              Оно и не было столь важным. Важным было то, что любое из этих заболеваний было тяжёлым и серьёзным, а в случае с заключёнными — едва не смертельным. Джейн видела, как Кабуто выхаживал подобных пару раз, но ещё чаще видела, как он же запечатывал трупы таких в свитки. И каждый раз вспоминала, что могла оказаться на их месте. Зачем Орочимару привёл такую тяжелобольную? С ней даже разбираться особенно не придётся: Джейн была гораздо сильнее, выносливее и здоровее. Любой её удар станет весомым последствием для уставшего организма заключённой.              Постепенно в глаза женщины возвращалась осмысленность, но тупая злость никуда не уходила — словно вросла в презрительную гримасу. Джейн не выдержала её ненависти и отвернулась к Орочимару.              — Как обычно, до пяти побед?              Саннин обернулся, и его скулы приподнялись в улыбке.              — А ты стала высокомерной.              — Я? Чем?              — По твоему взгляду понятно, что ты уже празднуешь свои пять побед.              Джейн озадаченно взглянула сперва на саннина, а потом — на заключённую.              — Но вы ведь тоже так думаете, разве нет? Я гораздо лучше подготовлена, чем она. И, как минимум, гораздо здоровее.              Саннин лишь хохотнул.              — Я думаю, что не учил тебя праздновать победу раньше времени.              — Это потому что просто раньше вы всегда побеждали, и в этом не было смысла, — отмахнулась Джейн. — Но теперь-то это не вы.              — Верно, — покладисто отозвался тот. — Теперь это не я.              Холодная лапа стиснула сердце. Что-то в сказанном Джейн совсем не понравилось.              — О чём вы?              — Всё о том же, — саннин улыбнулся и замолчал. Джейн пристально вглядывалась в его хищные глаза, медленно обводившие зал, угол рта, дрожавший от смеха, и даже в легко трясшийся кадык, но не могла понять, что его так забавляло. И ещё сильнее не могла понять, что именно так настораживало и откуда вдруг взялось дурное предчувствие. Внезапно пальцы Орочимару дёрнулись, стукнув по его предплечью. — Ты ведь интересовалась энергетическими ямами, верно, Джейн?              Девушка судорожно замерла, как приготовившись к удару.              — Не совсем ими... — она резко замолчала, когда саннин рассмеялся.              — Не юли. На твоём месте я бы тоже хотел сбежать отсюда.              У Джейн перехватило дыхание, и она ощутила, как медленно, но верно земля уходила из-под её ног.              Он знал.              Он.       Знал.              Челюсти застучали, а спину покрыл холодный пот.              Знал!              Он ЗНАЛ!              Всё это время, всё, что она делала и планировала! Он знал. Знал и наблюдал.              Джейн стало плохо до дурноты.              Как?              Когда он понял?              Каким образом?              Колени подогнулись, руки затряслись.              Он убьёт её. Убьёт здесь и сейчас.              Или бросит в темницу.              Вот почему здесь была эта женщина.              Вот почему он позвал её.              Он давал ей шанс.              Выжить или умереть.              Здесь.              Он.              СТОП.              Хватит.              П р е к р а т и.              Джейн заставила себя успокоить челюсти и тихо закашлялась, отвернувшись.              «У него нет никаких доказательств кроме твоих же шифрованных записей. Шифрованных так, что даже ты сама с трудом их разбираешь. И они всегда, всегда были с тобой.              СОБЕРИСЬ».              Она подавила рвавшийся наружу ужас и ещё раз прокашлялась. А потом в голову пришла идея. Девушка с вызовом подняла на Орочимару голову.              — Сбежать? В каком это смысле? — саннин надменно выгнул брови. — А, вот оно что... Хорошего же вы обо мне мнения, Орочимару-сама! И это после всех усилий, которые я приложила, и тренировок, через которые прошла! — Джейн обозлённо фыркнула и отвернулась. — Куда сбежать? Как сбежать? Да и к кому? К людям, которых я даже не помню? — лицо девушки горело неподдельной злобой: весь испуг, ужас и тревога перекинулись в другую эмоцию, и теперь Джейн искренне верила, что Орочимару оскорбил её подобным предположением. — Нет уж! Я хочу однажды отплатить Саске за всё, что он мне сделал, и заставить его хорошенько пострадать! — она разъярённо выплюнула последнее, вздувая желваки. — Так что спасибо, конечно, что ассоциируете себя со мной, но нет, я не вы.              Кожа Орочимару, неживая и сухая, дёрнулась на щеках: это был отголосок оскала, пересёкшего лицо.              — Правда? И зачем же тебе тогда тот аппарат, который лежит у тебя в рюкзаке?              «Аппаратом» был телефон.              — Вы рылись в моих вещах?! — Джейн почти взвизгнула. — Это нечестно! Вы пользуетесь тем, что я здесь слабее и менее опытна, и обкрадываете меня!              Орочимару, до этого невозмутимо-насмешливый, опешил.              — Обкрадываю? — Джейн не удостоила его взглядом, и саннин ощутил прилив раздражения. — Тебе ли говорить об этом, крадя чужие свитки?              Джейн окончательно умерла. Чувствуя, как медленно проваливается в небытие от страха, она из последних сил сложила побелевшие губы в полоску и зло вскинула бровь.              — Я уже извинилась перед Кабуто за тот случай в архиве. И он признал, что сам был виноват, не я.              Это и правда произошло однажды. Сидя в архиве, Джейн показала на стопку свитков на полке, и Кабуто, занятый своими делами, подумал, что речь шла про один из них. Джейн же имела в виду все и случайно взяла те, которые не должна была. Обнаружилось это уже позже, когда девушка сидела и изучала их. К счастью или нет, раскрыть она успела только два, а бегло просмотреть — один.              — Он даже не ругался, если не помните, а вы мне теперь припоминаете, — обозлённо фыркнула Джейн, внутренне трясясь каждой поджилкой. Она поражалась собственной выдержке и тому, как ещё не заклацали её зубы. И благодаря чему только она по-прежнему держала лицо и так нахально дерзила?              Ведь на самом деле ей казалось, что сердце вот-вот лопнет от страха.              — И да, я считаю, что рыться в чужих вещах — в самом деле нечестно. Ведь я ваши никогда не трогала.              Орочимару мстительно хохотнул.              — А ты хотела? Вот это да!              Всё кружилось и теряло смысл. Звериный огонь в золотых глазах, ядовитая издёвка в лице и злость во вскинутой брови — трудно было представить, что могло спасти ситуацию. Джейн поняла, что просчиталась, бросив вызов Орочимару.              — Я не хотела. Просто... я не привыкла к такому, думаю.              Попытка усмирить ситуацию лишь раззадорила саннина ещё больше. Он повернулся к Джейн всем телом, широко распахнув глаза и нагнувшись.              — У тебя нет задачи привыкать. У тебя есть задача приспособиться.              — Я... да. Извините, — Джейн потупила взгляд, молясь всем богам (они вообще могли слышать сквозь все эти миры между?), чтобы не стало хуже.              Хуже не стало, но Орочимару молчаливо пепелил её глазами. Ученица по-прежнему чувствовала, что ещё чуть-чуть — и она тронется умом. Господи, неужели он в самом деле всё знал?! И про свитки из библиотеки, и про план побега? Но как, как? Да нет, не может этого быть! Если со свитками вероятность была весомой, то с планом побега — точно нет. «Я же сама, сама в них путаюсь иногда! Не мог он прочесть их, не мог он забрать их, ведь они всегда со мной, всегда в сумке!» Джейн чувствовала, как катились капли пота с шеи за ворот кофты. Что же ей делать.              Девушка незаметно сглотнула и неловко сцепила руки в замок. Молчание затягивалось.              Мне надо извиниться снова. Девушка подняла глаза и тут же обожглась о лёд в лице наставника. Мужчина не смотрел на неё, но было понятно и так. Извинения не помогут. У Джейн резко закололо в животе. Она вновь перегнула палку. Боже, ну почему же я такая дура, ну почему я не могла заткнуться.              Но на самом деле цель была достигнута: о побеге и свитках все забыли. Один бесился от высокомерия слов, другая бичевала себя и своё неумение чувствовать атмосферу.              Тишину вдруг разорвал голос заключённой.              — Я... Где... я.              Девушка казалась в прострации, мутными глазами ошаривая зал. Джейн, и без того на взводе, окончательно взбесилась при мысли, какими же лекарствами закололи ту, если она приходит в себя так медленно, долго и неохотно. На самом же деле эта ярость была лишь прикрытием. Джейн было до одури страшно.              Она вновь украдкой взглянула на наставника. Тот оказался всё таким же раздражённым и вместе с тем — оскорблённым. Сердце Джейн сбилось с ритма. Такого выражения лица она ещё не помнила у саннина.              — Я... — заключённая смолкла, так и не начав. Её лицо внезапно остекленело, а через секунду она стремительно побледнела на несколько тонов, растеряв всю злобу и неприязнь. Джейн нахмурилась.              — Что с ней? — Орочимару никак не отреагировал на тихий вопрос — лишь сложил пару печатей. Ученица невольно похолодела. Конечно, печати были не огненные и не земные, но расслабляться с саннином не приходилось: он всегда был способен преподнести сюрприз.              Заключённая внезапно издала стон, а затем упала. Джейн вопросительно сощурилась. Отказало сердце?              Яростный взгляд ошпарил её исподлобья. Понятно. Джейн по привычке метнулась глазами вправо, к саннину, но столкнулась лишь с пустотой. Глотку сдавила паника. Бой уже начался, да?              На плечо Джейн вдруг легли холодные пальцы и сжали его.              — Выиграешь — расскажу то, что хочешь.              Девушка вздрогнула от шёпота над ухом, но в то же время почувствовала облегчение. Если Орочимару говорил с ней, значит, он ещё делал на неё ставки. А это значило, что игра ещё не была окончена и саннин не собирался расставаться с игрушкой.              Джейн кивнула.              — Хорошо, — прошелестела она. Лёгкие пальцы соскользнули с плеча, и Джейн полностью осталась одна.              Она видела, как с рук и ног заключённой сползают кандалы, превращённые в змей, и наблюдала, как миг за мигом тело женщины всё больше изгибалось, словно наливаясь силой. Джейн размяла суставы и приготовилась. От нервов немного подташнивало, но она была уверена, что всё пройдёт более-менее гладко, и не изводила себя.              Джейн не отводила глаз от напряжённой фигуры впереди и попутно растягивала щиколотки, увеличивая поток чакры к ним. Рукопашная на каблуках всегда требовала дополнительных усилий для баланса.              У заключённой ноги были босыми. Она шаркала ими по полу, пытаясь оттолкнуться и подняться, но удалось ей это гораздо позже и ломанее, и Джейн в очередной раз убедилась в критичности состояния той. Ставить такую ей в пару было нечестно со стороны Орочимару.              Джейн поморщилась и, стоило женщине встать на ноги, тут же подлетела, мечтая поскорее закончить спарринг. Всё выглядело отвратительным и устрашавшим. Ученица подсекла соперницу за щиколотки и, когда та упала, навалилась сверху, взмахом приставляя ладонь к горячей шее.              — Убита, — мягко сказала она, чуть грустно улыбнувшись. — Один — ноль. И у тебя жар.              Женщина, ошеломлённая болью в лопатках от удара об пол, растерянно посмотрела на неё.              — Я жива, — за хрипом было не различить голос — только надрывный свист. Тонкие сухие губы дрожали. Джейн непроизвольно вдохнула и тут же ощутила запах гнилья и сырости: так воняли подвалы и брошенные отсеки Орочимару.              Господи, он притащил её аж оттуда. Там же обитали самые безнадёжные пациенты! Самые те, жить которым оставалось всего ничего.              В Джейн что-то щёлкнуло, и она вмиг отскочила.              Сидя на колонне, она ещё раз внимательно изучила соперницу взглядом. На ней по-прежнему не было ни оружия, ни снаряжения. Что за бред. Зачем Орочимару притащил настолько безнадёжный образец? Чтобы протестировать её силы на самых слабых? Или потому что безнадёжным было нечего терять? Но ведь бред. Бред же!              Джейн обозлилась на саму себя и, спрыгнув за спину к только что поднявшейся женщине, легко схватила ту за голову, оголяя шею.              — Убита. Два — ноль, — холод слов не убирал предчувствия. Джейн взмыла, отпрыгнув на несколько метров вперёд.              Глупости. На ней точно не было ничего, кроме собственной поношенной кожи. Но почему тогда это зудящее чувство не уходило... Джейн фыркнула. Это лишь её паранойя. Любой другой уже давно бы атаковал, будь что не так. Любой другой бы... У Джейн похолодели руки. Почему она не атакует. Почему просто стоит и позволяет к ней прикасаться.              Женщина странно посмотрела на Джейн из-под свалявшейся чёлки, и её мутные глаза неожиданно цепко впились в лицо ученицы. Девушка поджала губы. К той возвращалось сознание.              «В смысле “возвращается”?! — Джейн мысленно клацнула зубами. — Она его и не теряла! Но почему... это в самом деле выглядит так, как если бы она... приходит... в себя? — подопытная наконец выпрямилась, и её плечи напряжённо окаменели. Джейн туже затянула хвост за спиной. — Не нравится мне всё это. Нужно поскорее с ней заканчивать».              Девушка проворно подобралась и исчезла из поля зрения. Она появилась уже в воздухе и с занесённой ногой для удара по затылку, когда вдруг икра женщины взорвалась мглой.              Не может быть!              Последовал оглушительный взрыв, и Джейн отбросило обратно на колонну. Она от души врезалась лопатками в камень, и сила удара вмиг вышибла воздух из лёгких. Джейн ослепило, и очнулась она уже на полу. Силясь продохнуть, девушка приподнялась на локте и сфокусировалась на фигуре пленницы впереди. Нога и рука той пылали гудроном. Джейн сдавленно охнула. Мне не показалось. Она действительно улучшена Орочимару. Вот же дура.              Всё стало в разы опаснее.              Нужно сделать вдох. Один вдох, а затем поток чакры придёт в норму. Ученица словно разлепила лёгкие и хрипло выдохнула. Боль моментально прострелила спину, отдавшись в шею с рукой. Это было очень плохо.              Джейн понимала, что лечить ребро некогда, и молилась, чтобы перелом не задел лёгкие. Надо как-то встать и уйти с линии огня. Надо встать. Подопытная обернулась всем корпусом. Вставай сейчас же!              Джейн задержала дыхание и отскочила ровно в тот момент, как плотный сгусток ворвался в колонну позади, взорвав камень. Ученица замерла во тьме колонны дальше, украдкой наблюдая за соперницей.              Она использовала воздух — сомнений не было. Но в смысле? Это же должен был быть спарринг. Холод скрутил кишечник. Орочимару... ни разу не сказал, что это просто спарринг. Значит, она опять его неправильно поняла. Девушка смутно подумала, что произошло, не собери она подушку чакры в груди перед атакой пленницы. Возможно, сейчас и в её бы груди красовалась вмятина. Этой женщине не было нужно оружие — она сама была им. Сгущая воздух с чакрой и придавая форму, пленница легко могла отразить атаки и, как уже выяснилось, даже напасть. «Я слишком расслабилась, — Джейн всё-таки не удержалась и коснулась ладонью горевшей спины, подлечивая. — Ничего, ещё три победы — и всё. Чакры хватит более чем», — ученица неотрывно наблюдала за озиравшейся снизу женщиной. Либо её зрение подводило, либо сознание до сих пор не вернулось к ней до конца: подопытная мотала головой то в одну сторону, то в другую, словно ожидая удара сбоку.              Джейн внимательно следила за движениями той. «Медленная. И рассеянная, — ученица пожевала нижнюю губу. — Даже руками особо не двигает — экономит силы? Орочимару, сукин сын, нет бы вылечить её нормально, а ты на полигон! — Джейн спохватилась и подавила заклокотавшую чакру. — Даже на всплеск не отреагировала — либо совсем плоха, либо притворяется, что не заметила. Орочимару меня уже так пару раз проучил, стоило подумать, что он что-то не видел. Верно, нужно быть начеку. Итак, вблизь я подойти не могу, потому что она окончательно проломит мне грудину или голову, — вопреки реальности последствий, Джейн даже не повела бровью при мысли о них. — Издалека... Хм, а может, оно и к лучшему? Отвлеку оружием, поражу молниями. Хотя нет. Молнии только на солому и годны: слишком слабые, — Джейн резко просияла. — Эврика! Использую уховёрток! Они её обездвижат, и я быстро наверстаю три победы. И чакры это много не займёт — идеально!» — её лицо озарила улыбка.              Джейн заметила воспалённые глаза, направленные на себя, и вмиг убрала руку: скорее всего, медицинская техника и выдала её свечением. Перепрыгнув на другую колонну, девушка сняла босоножки и зашвырнула их в противоположную сторону. Так её перемещения будет сложнее засечь. Заключённая рванула головой на звук, и Джейн моментально этим воспользовалась.              Высвободив часть проклятой печати, она в миг перемахнула расстояние между и призвала уховёрток. Насекомые сразу же вцепились в водянистое тело пленницы и повалили её на пол. Мгла печати на ноге исчезла. Ученица ликующе схватила женщину за шею сзади и воскликнула:              — Три — ноль!              Пользуясь замешательством той, Джейн отпрянула, но почти тут же вернулась с новым радостным криком:              — Четыре — ноль!              И наконец, спустя ещё пару секунд, финальное:              — Пять — ноль! Моя взяла, — Джейн ребячливо вскинула брови и убрала руку с груди женщины (последний «удар» был направлен в сердце). — А теперь давай я подлечу тебя и вколю хотя бы жаропонижающее. Ты самая настоящая печка.              Девушка села, подогнув под себя одно колено, и принялась рыскать наощупь в поясной сумке. Шприцы и ампулы у неё точно были: она всегда носила их вместе с противоядиями на всякий случай. Если проблемы были с почками или печенью, это оставалось наименьшим из возможной помощи. Ей нужна была операция или антибиотики, но зависело это уже от Кабуто или Орочимару, не от Джейн — Джейн могла лишь облегчить страдания.              — Отлично, — девушка довольно цокнула, нащупав свиток с нужной меткой. — Сейчас всё будет, — она подмигнула заключённой, но та внезапно отплатила злобой, брызнувшей из запавших глаз. Джейн замерла. — ...?              Бледные губы с усилием разжались и оголили кривые клыки. Джейн с неприязнью заметила, что внизу нескольких передних зубов не хватало.              — Я не настолько слаба, чтобы позволить убить себя вот так, — она словно проталкивала вдохи в себя, борясь за каждое слово. Джейн сочувственно посмотрела и тут же отпрянула, когда синюшные запястья вцепились в панцирь уховёртки, кроша его. Икру женщины вновь охватило чёрное пламя печати, и Джейн вскочила, отлетев назад на пару метров. Напряжение разом вернулось в её тело.              — Я не собираюсь тебя убивать, — вопреки желанию, это прозвучало холодно, нежели успокаивающе. Серая роба колыхнулась, когда бледная рука схватила другую уховёртку. — Ты меня слышишь, нет?              Прогремел взрыв, и Джейн зажмурилась от резкой боли в лице. Отпрыгнув в тень колонны, девушка провела пальцами по носу и щекам — те тут же ткнулись в скользкую влагу. Значит, её и правда зацепило. «Опять! Опять я получила за собственную халатность! Опять я расслабилась раньше нужного! — Джейн тряхнула головой и проморгалась. Глаза хоть и щипали, но, кажется, были в порядке. — Вот же тварь! Хотела меня ослепить?! И зачем? Я же ей сказала, что помогу!» — девушка достала карманное зеркальце и заглянула через него за колонну. Женщина поднималась с пола, а вокруг неё были разбросаны ошмётки уховёрток. Значит, вот зачем был тот взрыв.              «Дура, — кровь Джейн жгуче обдало злобой. — Я могла бы уже помочь тебе, что ты творишь?! — измазанные кровью пальцы крепче вцепились в зеркало, когда губы из отражения зашевелились. — Что она говорит?» — сколь ни напрягала Джейн уши, но звука так и не различила. Попытка прочесть по губам также провалилась. Обозлившись окончательно, она создала клона и отправила его вверх по колонне, а затем на переговоры. Сама она наблюдала через зеркало.              Клон приземлился в трёх метрах от женщины.              — Ты, наверное, не поняла, — сухо начала она. — Я хочу вылечить тебя. Не убить.              Женщина враждебно посмотрела на Джейн.              — Я не умру здесь, — выплюнула она, и следом на клона хлынул поток ветряных игл. Копия оказалась проворнее и увернулась, отбежав в сторону.              — Да что ты заладила! — заорала она, вскидывая руки. — Я не буду тебя убивать — ты, скорее, сама тут от перенапряжения свалишься с такими техниками!              Джейн-оригинал оценила весомость слов клона. Каждая подобная атака не просто требовала чакры для применения — нужно было добавить её и в сам воздух для разрушения. И, судя по состоянию пленницы, любой удар стоил ей огромных сил.              — Я не умру здесь! — заревела женщина и вытянула шею, как животное, готовое к броску. Джейн успела заметить помутнение в её глазах при этой фразе. — Убирайся, подделка.              Ещё одни воздушные лезвия полетели в клона, и та, уворачиваясь от них, отскочила за колонны поблизости Джейн. Последняя жутко завращала глазами, всем видом показывая клону убраться, но всё было бесполезно, и очередные атаки полетели уже в них обеих.              «Как она узнала, что это подделка? Неужели она бывший шиноби? — Джейн яростно скакала по колоннам, уворачиваясь уже сама от тонких и острых, как сюрикены, воздушных атак. Избегать их помогало лишь ощущение скопления чакр — глазами их заметить было невозможно. Будь женщина чуть сильнее, пришлось бы совсем туго. Запыхавшись, Джейн засела вверху одной из колонн и принялась обдумывать стратегию. — А что мне тут обдумывать?! Я же уже победила! А лечить её — чисто моя инициатива! Где этот чёртов Орочимару, он должен был уже появиться!» — в висок резко что-то прилетело, и Джейн, сдавленно охнув, рухнула вниз.              Она не поняла, что сработало раньше — инстинкт или реакция, но её пальцы вытянулись сами, сгребая чакру в ладонь и замедляясь о колонну. Следом среагировали ноги, ударяясь коленями в столп и тормозя по нему голой кожей. Последней вернулась осознанность: когда Джейн окончательно поняла, что произошло, тело её уже почти остановилось, а на камне сверху остались длинные полосы крови. Ученица одурело подняла голову и увидела, что пролетела почти всю высоту в полубессознании. «Охереть». С такого расстояния сломанным коленом она бы не отделалась.              Слева полыхнула чакра, и Джейн моментально отпустила колонну, полетев дальше вниз. Уже с пола она увидела, как из-за соседнего столпа высунулась голова женщины. Джейн вдруг овладела такая смертоносная ярость, что она затряслась, как в лихорадке. Девушка сощурилась и зашипела, идя кругами вокруг пленницы.              — Я хотела тебе помочь, а ты чуть не пробила мне висок своими воздушными серпами... — чёрные глаза Джейн сверкнули, как два лезвия, а лицо перекосило злобой. — Орочимару-сама тебе это так не оставит.              Она сама не знала почему, но действительно была уверена в этом. Пленница отчего-то никак не отреагировала на её слова, а Джейн внезапно остановилась на всём ходу, как будто налетев на невидимую стену.              «Орочимару... а где он?»              Девушка медленно вслушалась во всколохи энергии вокруг, но кроме истеричной, словно бившейся в агонии чакры заключённой, ничего не было. Джейн тяжко, будто под чьим-то приказом перевела взгляд на женщину, и стремительное осознание топором вошло в голову.              Орочимару уже давно должен был объявиться. Она уже три минуты как точно нанесла последний удар. Этот спарринг давно выигран ею. Где же Орочимару. И Джейн в ужасе, как погребённый заживо, раскрыла рот, не в силах продохнуть.              Она не чувствовала огня изорванных в хлам коленей, раны на ладони и кровь, хлеставшую из рассечённой головы — она ощущала лишь тупой, беспросветный страх, волнами накрывавший её. Да нет. Не может этого быть. Не мог он так поступить.              Пленница качнулась, и Джейн отступила на шаг.              Он не мог так поступить с ней.              Он просто не мог.              Не мог же.              Женщина стала бледной до синевы, и по лицу её прошлась судорога. Джейн словно по кадрам наблюдала, как та собирала чакру для новой атаки.              Орочимару не мог так поступить с ней.              Она же его ученица.              По горлу скользнул спазм, и Джейн с трудом задавила рыдания.              «Именно поэтому он и мог так поступить. Именно потому что это он. И это и есть его метод обучения».              Девушка отпрыгнула от заключённой, но слишком поздно — очередной серп воздуха рубанул в плечо, и Джейн ахнула от неожиданности. Ученица быстро окинула рану взглядом — кофта оказалась тоже разрезана, но сама рана — мелкой, хотя и глубокой, словно от скальпеля. Для человека с таким букетом болезней заключённая приносила очень много вреда.              Джейн прикинула и поняла, что в невыгодном положении внезапно оказалась именно она: потратила кучу чакры на лечение, призыв и остановку на колонне, получила удары в спину, голову, руку и размазала половину коленей по столпу. И не стоило забывать про потерю крови. Ситуация была отвратной.              — Мы дерёмся до конца, да? — с глухой безнадёжностью уронила Джейн. Пленница вновь промолчала. Она готовила новую атаку: это чувствовалось по чакре вокруг, вибрировавшей и колючей, как морской ёж. Грудь Джейн словно сдавило щипцами. Она тихо, едва различимо прошептала: — Я не хочу убивать тебя.              Женщина лишь глубже вздохнула и оттолкнулась плечом от колонны. На этот раз Джейн уклонилась вовремя, но просчиталась в количестве атак: ожидая очередного серпа, она увернулась лишь на расстояние его одного, в то время как в неё влетело ещё несколько сгустков-пуль. Джейн с ужасом осознала, что они задели печень. Печень. Печёночная артерия. «Если она повредила её, мне конец». Времени на осмотр не было — девушка тут же прыгнула прочь, прячась за змеёй на возвышении.              Кровь не хлестала — это было хорошим признаком. Похоже, сгустки были менее опасными, чем серпы. Боли Джейн почти не чувствовала из-за глушившего всё адреналина.              Итак, ей разбили голову, сломали рёбра и почти пробили брюшину, а она лишь пару раз коснулась шеи. Преимущества таяли на глазах даже с учётом плачевности общего состояния соперницы.              «Но я не могу убить её, — Джейн задула факелы в глазах каменной рептилии и спряталась обратно за её голову. — Я не могу её убить, — девушка убрала руку от пропитавшегося кровью бока, и внезапная догадка поразила её. — Но тогда она убьёт меня». Джейн резко вспомнила хитрый прищур Орочимару и почти весёлое «теперь это не я». Наконец стало ясно, почему он так загадочно улыбался, и Джейн свело кишки от этой простой истины.              Вот зачем её тренировали. Вот зачем все эти «выживает сильнейший». Вот зачем бесконечные тренировки, яды и оружие. Он готовил её к этому. Всё это время. «Сегодня» оказалось той самой живоловкой, в которую она так боялась угодить.              Джейн вслушалась в чакру в зале и выдохнула: та была далеко, а ходила женщина медленно. Можно было недолго передохнуть.              «Она убьёт меня. Убьёт. Убьёт. Убьёт, — это пробивалось сквозь все попытки Джейн успокоиться. Сердце билось как сумасшедшее. — Потому что она не Орочимару. А тот сюда точно не ради моего спасения пришёл. Он пришёл за зрелищем и вмешиваться не будет. К тому же он ещё и про мои попытки побега узнал, а я его потом из себя вывела. Она убьёт меня», — Джейн всё же не удержалась и немного подлечила рану на боку, останавливая кровь. Любая капля чакры сейчас была на счету, но если она грохнется в обморок от потери крови, это уже не будет иметь значения.              Надо было что-то придумать.              Джейн отняла пальцы от склизкой одежды и переметнулась по тени выше к потолку, тщательно подавляя чакру. Ни времени, ни здоровья не оставалось. Чакра пленницы билась недалеко от статуи.              «Ладно, поехали».              Джейн заскользила между колонн, стараясь как можно бесшумнее отталкиваться от них голыми пятками. Она огибала все факелы, висевшие то тут, то там на столпах, чтобы не засветиться, но всё равно, когда она подлетела к женщине сзади, на неё моментально обрушился взрыв, откинувший назад. Джейн метнула кунаи в колонны и удержалась на лесках, привязанных к ним. Не сработало.              Ученица скрипнула зубами, когда заключённая обернулась. «Дура! Я же хочу тебя спасти! Прекрати меня атаковать!» — лицо Джейн так и кричало об этом, но женщина осталась беспристрастной.              — Дура, — больше в панике, чем в злобе, выплюнула девушка и вновь исчезла из поля зрения.              В заключённую полетели сзади сенбоны, пропитанные ядом, но у той словно оказались глаза на затылке, и мягкая подушка воздуха легко отбросила их обратно. Через мгновенье справа вылетело несколько огненных шаров, но встречены они были всё тем же серпом, и по залу прокатился мощный взрыв: столкнувшись с воздухом, пламя точно разбилось в полёте, вздувшись сильнее и разлетясь вокруг всполохом жара.              Джейн разозлённо смотрела сверху вниз, перепрыгивая с колонны на колонну. Только впустую потратила чакру. Она сперва думала, что медлительность пленницы ей на пользу, но оказалось всё с точностью наоборот: почти не передвигаясь, женщина не могла попасть ни в одну ловушку, а к себе она не подпускала вовсе. Это было... проблематично.              Девушку вдруг повело, и стало ясно, что продержится она ещё недолго: пора было лечиться. Джейн зажмурилась и сделала вдох. Надо успокоиться и попытаться снова. В колонну рядом влетели очередные атаки женщины, и ученицу аж перекосило.              — Хватит меня атаковать, я тебя даже не трогаю! — рявкнув это, Джейн сорвалась с места, потому что в неё чуть не попали воздушные сюрикены. — Как же ты надоела!              Джейн снова бросила кунаи, меняя траекторию полёта. Надо попробовать ещё раз. Из-за колонны вылетел её клон, а сама она побежала в другую сторону, метнув сенбоны в шею сзади. Прогремел ещё один взрыв, гораздо меньше, чем первый, но достаточный, чтобы остановить оружие.              Джейн растерянно смотрела на собственные иглы, торчавшие из колонны справа. Она успела увернуться от них чудом. Как эта женщина их видит?              Это уже было и неважно. В Джейн разросся дикий страх, а понимание, что чакры почти не осталось, лишь добивал, вселяя панику. В неё вновь полетели лезвия, и в очередной раз черноволосая замешкалась и они задели её. На этот раз пострадало бедро. Это был кошмар. Какой-то нескончаемый, оживший кошмар.              Джейн бешено метнула взгляд на пленницу и зарычала.              — Ты просто беспросветная дура!              Чакры осталось на одну-две атаки. Не больше. Джейн казалось, что она вот-вот сойдёт с ума. Не то от злости, не то от отчаяния. «Я должна выжить. Я должна выжить. Я не дам убить себя. Я не дам убить себя».              Она метнула новые кунаи и сюрикены и спряталась за другую колонну. Затем снова и снова, каждый раз уходя от новой атаки. Она не понимала, откуда взялось столько сил в том издыхавшем теле, но с каждым броском женщина всё лучше отмеряла количество чакры, однако шаги её всё замедлялись и замедлялись. «Хоть на том спасибо», — Джейн скрипнула челюстями и отскочила ещё раз.              И в момент, когда она должна была оттолкнуться, нога её вдруг подвернулась, и Джейн, бешено взвыв, свалилась на бок. Было глупо полагать, что заключённая упустит такую возможность. Спину тут же рубанул серп, и ученица выгнулась от злобы и боли, перекатываясь на живот. А потом, когда колючая чакра вновь поползла по воздуху, вдруг подскочила и, оборачиваясь в прыжке, со смешком уронила:              — Дура.              Её зубы сжимали леску.              Она рванула за неё резко, как выдёргивая чеку из гранаты, и в один миг кунаи и сюрикены повылетали из колонн, сбрасываясь нитями лески в одну точку. К заключённой. В считанные секунды лески вонзились в тело, стянув по рукам и ногам, и Джейн знала, что сейчас произойдёт.              — Ты и правда дура.              Лески полыхнули пламенем, а потом заключённая призвала воздух для атаки, и прогремел взрыв.              Джейн не слышала — скорее почувствовала волну воя, прокатившуюся по залу. Огонь пожрал всё, что было вокруг, и был настолько велик, что его жар долетал даже до неё. Он не стихнет, пока в лесках не иссякнет чакра владельца. А Джейн напитала их всем, что у неё оставалось.              Позади неё внезапно вырос Орочимару, но девушка даже не обернулась. Она неотрывно смотрела в визжавший и катавшийся по полу огненный ком, бившийся о камень в агонии. Визг, долетавший сквозь рёв пламени, перемежался с воплями, а те переходили в плач. Плач затихал, и вновь наступал визг, и всё начиналось по новой. Иногда он выходил на одну надрывную ноту и сливался с гулом огня; это казалось песней ада.              Орочимару с жадностью смотрел на Джейн, и широкая ухмылка пересекла его лицо. Эта пришелица не переставала поражать. В тебе есть порох, девочка.              Он впивался взглядом в её прямую, окаменевшую спину и залитые кровью руки и не видел, как трясся рот Джейн, не слышал за рёвом огня крупное клацанье её зубов.              Внутри черноволосой завывал холодный ужас. Ужас настолько великий, что она не могла даже пошевелиться — лишь смотреть, как судорожно выгибается горевшая груда мяса, и слушать хриплый вой, рвавшийся из глотки женщины.              «Я выживу несмотря ни на что, я выживу несмотря ни на что, я выживу несмотря ни на что, явыживунесмотряниначто, явыживу, выживу, ВЫЖИВУ», — судорожно твердила про себя Джейн, давя дрожь в руках и глядя, как оглушённая, на извивавшийся комок конечностей.              Джейн всё смотрела и смотрела и не могла сложить в голове, что она и это являются звеньями одной причинно-следственной цепочки. И под визжавшие завывания женщины и собственное отупение ей внезапно вспомнилась строчка из «Искры жизни» Ремарка.              “...ему захотелось оказаться в джунглях: в мире, где тигр убивает, чтобы жить, но не живёт, чтобы убивать”.*