Обратные стороны противоположностей

Дверь, ведущая в Отдел Тайн, была распахнута настежь и открывала взору студентам Хогвартса не менее дюжины дверей, помимо той, которую они уже прошли. Как только последний студент — Невилл, закрыл за собой дверь, стены комнаты начали вращаться, превращаясь в чёрное месиво с голубыми полосами от свечей, заставляя подростков забыть, откуда они пришли. — Куда теперь? — дрожащим от страха голосом спросил Невилл. — Проверим все двери, я узнаю нужную комнату, — ответил ему Гарри, решительно шагая к ближайшей двери. Держа палочку наготове, он распахнул дверь и все так же решительно шагнул в комнату. Гриффиндорец оглядел комнату, в центре которой стоял огромный аквариум с зелёной жижей, в ней плавало нечто в виде овальных нежно-розовых пятен, похожих на мозги. Развернувшись на каблуках и морща нос от неприятного запаха, исходящего от жижи в аквариуме, Гарри подтолкнул друзей к выходу. — Это не та комната, пошли отсюда быстрее. Атмосфера комнаты оставляла желать лучшего и все поспешили к выходу. — Подожди не закрывай! — громче чем хотела, крикнула Гермиона Полумне, закрывающей дверь. — Флагрейт! На почти закрывшейся двери появился огненный крест, когда та закрылась, а комнаты перемешались, друзья без проблем нашли уже исследованную ими дверь. — Молодец, — произнес Гарри шагая к следующей двери, слева от той, на которой был огненный крест. Друзья исследовали комнату за комнатой, каждый раз находя в них совершенно удивительные и порой не самые приятные вещи. — Тут что пусто что-ли? — входя за Гарри в очередную комнату, спросил Рон, в голосе которого четко отразилось недоверие. — Или у меня со зрением проблемы? — Смотри, — послышался голос Джинни, показывающий пальцем куда-то вглубь комнаты. — Там что-то светится. Похоже на… блики? Гарри, это не та комната? — Нет, точно не та. Пойдемте отсюда. — Гермиона, ты в порядке? — прозвучал крайне неуместный в этой мрачной и напряженной обстановке воздушный голос Полумны. Гермиона, до этого оцепеневшая и не сводившая глаз со светящегося объекта в глубине комнаты, вздрогнула и, хмурясь, повернулась к обладательнице нежного голоса: "Да, все хорошо. Я просто немного задумалась". И окинув последним взглядом привлекшее её свечение, шатенка шагнула прочь из комнаты, параллельно накладывая заклинание на дверь. Но гриффиндорка соврала, не все было хорошо. Войдя в комнату, она сразу это поняла. Что бы не светилось там, в глубине комнаты, оно тянуло её, манило подойти ближе, прикоснуться. Это было что-то очень сильное, непонятное и… родное?! Гермиона не успела понять вообще что-либо, и уже, наверное, не поймёт, хотя, возможно, это и к лучшему. — Это она, пошли, — прошептал Гарри, поворачиваясь к друзьям и кивая головой, как бы призывая друзей идти за ним, когда он открыл следующую дверь. Друзья поспешили за ним, подняв и сжав в руках палочки, они вошли вслед за Гарри, попутно оглядываясь по сторонам. — Нужно найти девяносто седьмой ряд, — как можно тише, словно боясь спугнуть кого-то, или может что-то, зашептал Гарри. — Держите палочки наготове. Дойдя до девяносто седьмого ряда, они тщательно осмотрели его. Осмотрели и соседние ряды, но так никого и ничего не нашли. — Гарри, Гарри, здесь твоё имя! — воскликнул удивлённый и запыхавшийся Рон, смотря на что-то. — Где? — подходя к Рону и прослеживая его взгляд, спросил не менее запыхавшийся Гарри. Взгляд рыжего был направлен на полку, а точнее на лежавший на ней запылившийся шар, к которому был прикреплён пожелтевший ярлычок с именами, одним из которых было «Гарри Поттер». — Нет! Гарри, не трогай его, — прозвучал взволнованный и напряжённый голос Гермионы, когда Гарри потянулся к шару. — Но… — Гарри, не надо, — прозвучали одновременно два голоса, один из которых принадлежал Невиллу. Гарри посмотрел на него. По его лицу стекал пот, а учащенное дыхание, вырывавшееся из приоткрытых губ, напоминало об их недавней «пробежке» по рядам одной из комнат Отдела Тайн. Второй голос принадлежал Гермионе. Она стояла в нескольких футах от Гарри, в её распахнутых глазах читалось волнение, взгляд застыл на протянутой к шару руке, вьющиеся каштановые волосы прилипли к лицу в некоторых местах. Рот был приоткрыт, жадно хватая пыльный воздух. Гарри посмотрел на других. Джинни стояла рядом с Гермионой. Рыжие волосы были растрёпаны, опущенная рука продолжала крепко сжимать палочку на случай внезапной атаки. Грудь быстро поднималась и опускалась, восполняя нехватку кислорода, а в глазах отразилась борьба любопытства и страха. Полумна стояла дальше остальных, обегая глазами друзей и обстановку вокруг, ища признаки потенциальной опасности. Её платиновые волосы, убранные в хвост, почти не растрепались, зато на бледноватой коже проступил румянец, доказывая, что она тоже устала от бега. Гарри снова посмотрел на шар, и, поддавшись внезапному порыву, обхватил запылившуюся поверхность шара пальцами. Пот на ладони смешивался с пылью, размазывая её по пальцам в виде серо-желтой грязи. Напряжение образовавшееся, когда пальцы мальчика, с молния образном шрамом во лбу, неумолимо прикоснулись к шару, исчезло, только для того, чтобы через секунду вновь вспыхнуть адским пламенем, когда у них за спинами прозвучал спокойный, надменный, растягивающий слова голос: — Хорошо, а теперь, Поттер, отдай его мне, и без глупостей. Повернувшись, друзья увидели чёрные силуэты возникшие из воздуха и отрезавшие им все пути к выходу, окружив их. Они встали спинами друг к другу, рефлекторно направляя сжатые в руках палочки на силуэты, которые оказались Пожирателями Смерти. — Ну же. — повторил нетерпеливый голос, принадлежавший Люциусу Малфою. Он протянул руку к Гарри, ожидая, пока тот отдаст ему желанный предмет. — Где Сириус?! — буквально прорычал гриффиндорец, крепче сжимая шар в руке. — «Где Сириус?!» — со смехом передразнил его грубый, женский голос, исходивший от силуэта рядом с Малфоем. Мужчина уже снял маску, открывая вид на лицо, покрытое легкими морщинами, твердившими не столько о возрасте, сколько о привычке мужчины хмуриться и ухмыляться. – Я знаю, что вы схватили его и он здесь, — ответил ей Гарри, пытаясь подавить панику и отчаяние от осознания того, что он загнал своих друзей и себя в ловушку, прямо в острые когти Пожирателей Смерти. — Ты знаешь лишь то, что угодно Темному Лорду, — прозвучал в ответ спокойный и самодовольный голос Люциуса. — Малыш плоснулся от испуга и подумал что его сон — плавда, — прозвучал тот же жуткий женский голос, издевательски пародируя детскую речь, за которой послышался её утробный смех, заставивший мурашки бегать по коже, а тела невольно сжиматься, стараясь сделаться меньше или вовсе исчезнуть. Гермиона, стоявшая бок о бок с Гарри, дёрнулась и прижалась к нему, как можно незаметнее. Её глаза приклеились к силуэту, рядом с Люциусом. Пусть она и не видела его обладательницу, голоса Пожирательницы было достаточно, чтобы заворожить и заставить гриффиндорку впасть в ступор… — Не сейчас, — казалось бы, тихо прошептал ей Гарри, но его шёпот не укрылся от слуха женщины. — Вы слышали, он ещё и указания дает своим друзьям. Ты что, действительно собираешься с нами драться? — даже несмотря на то, что на волшебнице был капюшон и маска, можно было совершенно уверенно сказать, что она улыбалась. Улыбалась той надменной и хищной улыбкой, что подвластна, только одной во всем мире. Гермиону снова выкинуло из собственных мыслей, она перестала, хоть немного, улавливать суть разговора, все на что ей хватало концентрации — это различать голоса, не более. Взгляд был прикован к силуэту женщины, а мозг отчаянно ловил её речь, впитывая каждую унцию голоса, но не переваривая ни слова. Обычно внимательная и сосредоточенная гриффиндорка, уже который раз за день, просто терялась в пространстве, не способная уловить даже собственных мыслей. Из оцепенения шатенку выдернула боль в ноге. Гарри достаточно сильно наступил ей на ногу, и похоже не в первый раз, учитывая как гудели от боли пальцы, и как мальчик раздражённо давил её кроссовок. Видимо она не реагировала раньше, снова погрузившись в прострацию. — Что? — зашептала Гермиона, сдерживая шипение, активно пытающееся вырваться наружу от боли. Снова уловив суть разговора, Гермиона поняла, что Малфой рассказывает Гарри, что-то о пророчестве, а мальчик, воспользовавшись этим, возможно решил сообщить друзьям план действий. — Разбейте пророчества, когда я крикну «давай», — прошептал он так, чтобы слышали только друзья. Гермиона снова прилипла взглядом к силуэту женщины, которая в этот же момент шагнула вперёд, скинув с себя мантию и маску. Тусклый свет озарил не менее тусклое лицо женщины. Бледная кожа, как нельзя лучше, вписывалась в атмосферу темной комнаты, острые и истощенные черты лица так и кричали о времени проведённом в Азкабане. Острые ключицы, видневшиеся в V-образном вырезе её чёрного платья, стремились рассечь воздух. Невозможно было не узнать эту женщину. Беллатриса Лестрейндж — самая верная Пожирательница Смерти, правая рука Тёмного Лорда. Её кудрявые волосы, спадавшие на плечи беспорядочным каскадом, цвета всепоглощающей тьмы, подражали своей хозяйке в безумстве и мраке. Гермиона видела её только на фотографиях в «Пророке», но они сильно отличались, от той ведьмы, что предстала пред ней сейчас. Её черты лица хоть и остались такими же истощёнными и острыми, но все же выглядели здоровее и ухоженнее, чем на фото. Безумная улыбка, открывающая вид на пожелтевшие зубы, и соответствующий ей блеск в глазах, делали её буквально убийственной. Платье, так удачно подчёркивающее фигуру тёмной ведьмы, было затянуто чёрным корсетом, обтягивающим осиную талию. Рукава платья были зашнурованы по всей длине там, где должны были быть швы, и открывали вид на метку, расположившуюся на левом предплечье. — Ты предлагаешь Темному Лорду самому явиться в Министерство, вместо того, чтобы продолжать пользоваться тем, что никто не верит твоим словам о его возвращении? — прозвучал её голос, с очень фальшивой невинностью, но вполне правдивой издёвкой. Острый кончик языка выскользнул из-под пожелтевших зубов, и прошелся по рубиновым пухлым губам, которые растянулись в лёгкой ухмылке. Гриффиндорка вздрогнула от сочетания убийственной внешности тёмной ведьмы с соответствующим ей голосом. — Давай! — громкий крик Гарри, заставил девушку выпрыгнуть из оцепенения и начать сражаться. Шесть заклинаний «Редукто» вылетели из шести палочек и ударили в полки, разбивая десятки пророчеств, из которых полетели призрачные голоса пророков. — Бежим! — крикнул Гарри, хватая оцепеневшую Гермиону за руку и таща её за собой. Они бежали к выходу, не смея оглядываться, не останавливаясь ни на секунду. — Коллопортус! — выпалила Гермиона, как только за ними захлопнулась входная дверь, запечатывая её. — Где остальные?! — взвизгнула девушка, оглядываясь по сторонам, заметившая, что они потеряли своих друзей по пути и похоже запечатали их в комнате с Пожирателями Смерти. — Похоже пошли не туда, — ответил ей не менее взволнованный Гарри. Дальше все как в тумане, бежишь, отбиваешься, бежишь, отбиваешься и все по кругу. В одной из комнат в Гермиону прилетело заклинание, порезав её нежную кожу на щеке. Рана была глубокой, и сильно кровоточила, но адреналин, ежесекундно выбрасывающийся в её кровь, сделал своё дело и боли девушка почти не чувствовала. Заклинание за заклинанием, шаг за шагом они оказались в комнате с аркой. Рон, Джинни и Полумна остались в комнате с мозгами, неспособные идти дальше. Невилл, Гермиона и Гарри сражались с Пожирателями Смерти, как могли. Но силы были не равны. Невилл угодил в руки к Беллатрисе, которая когда-то пытала его родителей и довела их до безумия. А Гермиона была поймана Рабастаном Лестрейнджом, не самым приятным на вид мужчиной, одетым так же, как и его сообщники: в чёрную мантию, но был он почему-то без маски. — Отдай пророчество, Поттер, ты же не хочешь смотреть на то как твои друзья страдают, — послышался голос Рабастана, явно, очень довольного собой. — Гарри, нет! — крикнул Невилл, за что сразу получил предупреждение от Беллатрисы, на удивление всего лишь оказавшееся шиканьем, сорвавшимся с губ женщины. — Что ж, может это тебя подтолкнёт, — Рабастан резко толкнул худое тельце Гермионы вперёд, отчего та упала на колени, упираясь вспотевшими от волнения ладонями в пол. — Круцио! — раздался треск, и девичье тело в ногах Пожирателя Смерти, забилось в мучительных конвульсиях, разрываясь от боли и криков, падая на спину и сворачиваясь в комок, чтобы хоть как-то спрятаться от силы заклятия. — Хватит! Хорошо, хорошо! — сорвавшийся от крика, голос Гарри, прекратил мучения девушки, чьи щеки пропитались слезами. Он медленно протянул руку с пророчеством вперёд к Люциусу, который стоял перед ним. Но не успел он и наполовину разогнуть руку, как двери в комнату распахнулись и оттуда появились члены Ордена Феникса. Спасение. Слава Мерлину. Сквозь отголоски боли, оставшейся от пытки, Гермиона поднялась на ноги, когда бой уже шёл вовсю. Она еле уклонилась от летящего в неё «Круцио», посланного Рабастаном. Не медля, она послала в него ответное заклинание, которое он с непринуждённой лёгкостью отбил. Они сражались, посылая друг в друга заклинание за заклинанием и отбивая их же, пока гриффиндорка не загнала его в угол. То ли адреналин, то ли ещё что – придавало ей сил в этой неравной схватке. Но она слишком быстро расслабилась и потеряла хватку. Секундная задержка позволила мужчине облачиться в чёрный плотный дым и исчезнуть у неё из-под носа хоть и ненадолго. Через секунду его усмехающийся голос послышался в паре футов за её спиной: — Как насчёт сдаться, тебе же дорога жизнь твоей мамочки, не так ли? Шокированная девушка развернулась на голос и онемела от представившейся ей картины: Рабастан держал её маму и прижимал к её шее палочку. Её мама, была одета в домашнюю одежду, поверх которой был накинут кухонный фартук. Волосы, убранные в небрежный домашний пучок, были лишь слегка растрепаны. В карих глазах читался испуг, сожаление и… гордость? Да, определённо, это была гордость за свою малышку, которая так храбро сражалась только что у неё на глазах. — Что не ожидала, да? — Рабастан продолжал издеваться, пока девушка прибывала в шоке, неспособная ступить и шагу. — Пора тебе отплатить за то, что испачкала своей грязной кровью мою мантию, грязнокровка! А дальше все как в замедленной съемке. В паре тройке футов от неё послышался чей-то крик: "Дамблдор!" Гермиона кинулась на Рабастана, не решаясь использовать заклинания, боясь попасть в мать и навредить ей. Пожиратель Смерти толкает женщину в сторону арки, стоящей в центре комнаты и завешанной чёрной тканью. Женщина останавливается в паре футах от неё, но тут же падает от прилетевшего в неё от Рабастана заклятия: "Авада Кедавра!" Прямо следом за телом её матери в арку падает тело Сириуса Блэка, в которого прилетело отталкивающее заклинание Родольфуса Лестрейнджа, сражающегося в дуэли с Люпином. Лицо анимага меняется во время падения, от торжествующей улыбки, вызванной победой над своей кузиной Беллатрисой, стоявшей где-то у стены комнаты, в поединке, до страха и удивления. И его тело так же проскальзывает под темную ткань в арку смерти, откуда ни он, ни мать Гермионы уже никогда не вернутся. — МАМА! — СИРИУС! Двое подростков кинулись к арке с противоположных концов платформы, но ни один из них не успел пробежать и фута, как их тела поймали и заключили в «объятия», удерживая на месте и не давая сдвинуться с места. Два крика, полных боли и отчаяния, принадлежавших двум подросткам, чьи души треснули только что, наполнили комнату. Два смеявшихся голоса, исходящие от двух братьев, смешались с криками, создавая ужасную симфонию, состоящую из душевной боли и из наслаждения чужой болью. Двое подростков вырвались из хватки и кинулись на смеющихся братьев. Но на этот раз их не смогли или просто не стали останавливать. Гермиона побежала за смеющимся Рабастаном, поднимаясь по лестнице, а затем выбегая из одной и тут же вбегая в другую дверь, попятам следуя за Пожирателем Смерти. Они попали в ту самую комнату, где Гермиона оцепенела, заворожённая непонятно чем. Комнату в глубине которой находился непонятный источник света. Но сейчас ей было плевать, она беспрерывно посылала заклятие за заклятием в Пожирателя Смерти, не давая ему и секунды передышки. И сейчас она действительно чувствовала силу. Возможно, так на неё повлияли эмоции, разрывающие её изнутри, или, возможно, это сделало нечто в этой комнате, к которому Гермиона бездумно гнала своего врага. Рабастан был всего в футе от небольшого стенда, на котором стояла подставка с чем-то, что Гермиона не могла видеть, когда в него прилетело обезоруживающее заклинание и его палочка покорно приземлилась в трясущиеся руки молодой девушки. Пытаясь хоть как-то защититься, Пожиратель Смерти схватил то, что стояло на стенде, как в ту же секунду на его лице появилась гримаса боли и он упал замертво, напоследок кинув вещь, которая оказалась медальоном, в гриффиндорку. Не ожидавшая такого поворота, девушка рефлекторно подставила руку, чтобы поймать медальон и только в последнюю секунду поняла, что она только что сделала. Зажмурив глаза она приготовилась к худшему, но в тот момент, когда медальон коснулся её руки, она почувствовала лишь сильный толчок внутри, словно вся магия, переливающаяся в её теле, увеличилась в несколько раз и жаждала вырваться из её тела, словно сила, все это время покорно сидевшая в ней и ждавшая своего часа, освободилась и захватила её хрупкое тело в свой плен. Толчок, одновременно ужасно болезненный и незабываемо приятный, прекратился также внезапно, как начался, и девушка тут же почувствовала, как в глазах темнеет, а тело обмякает в беспощадных лапах холодного воздуха.

***

Гермиона бежала по тёмным коридорам Отдела Тайн, вбегая в дверь за дверью. Мелькали темные коридоры, голубые огоньки свечей расплывались и становились нечёткими линиями от быстрого бега. Девушка остановилась только когда увидела знакомую комнату, в центре которой что-то сияло. Она побежала на свет, как мотылек летит к губительному огню. Она не знала, зачем она тут, как она сюда попала, и не знала как отсюда выбраться. Поэтому она просто подошла к медальону, излучавшему тот самый свет, который, по неизвестным ей причинам, лежал не на специальном стенде, а в нескольких футах от него, на полу. Не долго думая, гриффиндорка потянулась к манящему источнику света и подняла его, ощущая сильный и, почему-то, до жути знакомый толчок собственной магии, будто медальон пробуждал её, вырывал из тёмных глубин души. Закончившись так же внезапно, как и начинаясь, всплеск магии утих оставляя после себя непривычное ощущение, граничащее меж болью и наслаждением. Гермиона несколько секунд пустым взглядом смотрела на медальон, а потом, как по щелчку, поняла, что это не то, зачем она здесь находится. Хотя девушка не знала куда ей нужно и зачем, она побежала прочь из комнаты, оставляя за закрывшейся дверью все мысли. На этот раз, когда двери на стенах перемешались, Гермиона не стала бежать в первую попавшуюся, поняв наконец, что это безрассудно. Грейнджер встала среди дверей и, оглядевшись по сторонам, закрыла глаза, чтобы прислушаться к себе, в надежде, что её интуиция подскажет ей куда идти. Так и вышло, на этот раз она точно знала куда идти. Развернувшись на каблуках, молодая ведьма подошла к нужной двери и быстро, не позволяя сомнениям и страху овладеть ей, распахнула её. Опустив голову, гриффиндорка увидела крутую лестницу вниз. Лестница вела на платформу, где расположилась арка, затянутая черной тканью. Материя слегка колыхалась, хотя спустившись, Гермиона не обнаружила ни малейшего сквозняка. Комната оказалась абсолютно пустой, не считая арки. Высокие потолки, цилиндрообразные стены, почти полное отсутствие света. Всё это создавало ощущение, будто ты находишься в центре всепоглощающей чёрной дыры. Арка, такая мрачная и загадочная под плотной чёрной тканью, которая, казалось, поглощала ещё больше цвета, чем сама комната, так и тянула к себе, побуждая скинуть ткань, и одновременно отталкивала тянущим от неё холодом. Всё ещё не понимая зачем она здесь, Грейнджер подошла ближе к интересовавшему её объекту и стремительно протянула руку к ткани, но нежные пальцы с аккуратными ногтями так и застыли в нескольких сантиметрах от своей цели. Внезапное, непонятно откуда появившееся, сомнение охватило девушку, заставив её застыть на месте. Лишь её грудь, скрытая чёрной мантией, ткань которой казалась совершенно тусклой по сравнению с той, что обтягивала арку, непрерывно вздымалась, отличая Гермиону от статуи. Молодая ведьма отогнала от себя все негативные мысли и обхватила пальцами ткань, сдёргивая её с арки. Та, на удивление гриффиндорки, легко поддалась и тут же с грохотом упала к её ногам. Перед карими глазами Гермионы появилась светло-серая дымка, покрывавшая пространство внутри арки. — Гермиона, — послышался до боли знакомый голос из арки. — Гермиона. — Мама! — девушка, не долго думая, кинулась в дым… Грейнджер вскочила на кровати, распахивая заслезившиеся глаза. По лицу девушки стекал ледяной пот, смешиваясь с холодными слезами на щеках, грудь тяжело и быстро вздымалась, хватая приоткрытым ртом желанную прохладу воздуха. Гермиона усиленно моргала глазами, когда те более или менее привыкли к темноте, она огляделась. Грейнджер была в Больничном Крыле. Судя по свету, проникавшему в окна, стояло раннее утро, солнце ещё не успело выглянуть, но его лучи уже окрасили горизонт в красный оттенок. Несколько минут девушка просто смотрела в окно, пытаясь понять, что произошло. Глаза гриффиндорки наполнялись слезами, параллельно с осознанием случившегося. Не в силах думать ни о чём, кроме как о своей матери, девушка скинула с себя одеяло и подошла к приоткрытому окну, из которого дул прекрасный свежий воздух. Тишина вокруг давила на девушку, и Гермиона покорно подчинялась мыслям и нахлынувшему горю. Она залезла на широкий подоконник, опираясь спиной на раму, и подтянула к подбородку колени, обхватывая их руками и кладя на них голову. «Её больше нет», — пронеслось в голове девушки спустя полчаса. Она все также сидела и смотрела в окно, на выглянувшее солнце. От стекла веяло прохладой, которая окутывала нежную кожу. Слезы высохли, дыхание успокоилось, оставляя после себя неприятную пустоту: "Стоп, а как мама вообще попала в Министерство магии?! И почему я только сейчас задалась этим вопросом?" — десятки мыслей начали летать перед глазами Гермионы, как бладжеры летают на поле для квиддича, сбивая понимание и здравый смысл, будто игроков с метел. И тут гриффиндорка увидела среди этих мыслей золотой блеск — снитч: "Оборотное зелье!" — да, определённо, эта мысль была именно как снитч. Невероятно маленькая, быстрая и, что самое главное, неуловимая. Присущий девушке холодный рассудок брал верх, упорно твердя, что это точно была её мать, и, что если это было бы не так, она бы сразу поняла это. И сейчас девушка ненавидела эту, обычно полезную, черту своего характера. Сейчас она вытесняла последний луч солнца среди грозовых туч в голове девушки, олицетворяющий надежду. Гермиона не выдержала давления собственных мыслей и, встав с подоконника, легла обратно в постель под теплое одеяло. Только теперь она поняла как замерзла, сидя возле окна, из которого веяло утренней прохладой. Спать ей не хотелось, но в любом случае нужно было дождаться утра. Грейнджер отчаянно хотела поговорить со своими друзьями и ещё больше – с профессором Макгонагалл. Но прежде ей предстоял осмотр и разговор с мадам Помфри. — Ох, дорогая ты уже проснулась? — через какое-то время в палате прозвучал голос целителя Школы Чародейства и Волшебства. Гриффиндорка, так и лежавшая всё это время без сна, приподнялась и села, опираясь спиной на изголовье кровати. В ответ на заданный ей вопрос, который был скорее риторическим, она лишь вяло улыбнулась. — Как ты себя чувствуешь? — Нормально вроде. Сколько я спала? — спросила Гермиона, позволяя медсестре осмотреть себя. — Трое суток, когда тебя привезли ты была в ужасном состоянии. Я удивлена, что ты проснулась, ведь мы ждали твоего пробуждения как минимум завтра. — Три дня… что со мной случилось, я почти ничего не помню после… — девушка замолчала, не способная закончить фразу. По щеке покатилась одинокая слеза, а размытый взгляд опустился в пол. Медсестра положив руку ей плечо, в виде немой поддержки, не стала озвучивать своих соболезнований вслух, за что Гермиона была ей благодарна. Дав девушке время чтобы успокоиться, мадам Помфри села на стул стоявший рядом. Когда Гермиона немного успокоилась, она наконец заговорила: — Если честно, я тоже не знаю, что конкретно с тобой произошло в Отделе Тайн, но, когда тебя принесли сюда, у тебя была жуткая лихорадка и сильные судороги. Судороги мне удалось почти сразу остановить, а жар не удавалось сбить почти целые сутки. Я полагаю, что это было воздействие тёмной магии. Тонкс сказала, что когда они нашли тебя, ты уже была без сознания и лихорадила. Возможно Рабастан успел наложить на тебя, какое-нибудь заклятие, — медсестра взяла руки девушки в свои и не отпускала всё время пока говорила, наблюдая за пациенткой. — Рабастан, — повторила гриффиндорка вспоминая наконец-то, что произошло. — Ох, я вспомнила. Я побежала за ним и мы попали в какую-то комнату, в центре которой стоял стенд с медальоном. Когда я обезоружила его, он кинул в меня медальоном, а сам сразу же упал без сознания. Кстати, что с ним? — Он мёртв, — сказала мадам Помфри, и задумалась, глядя в окно. — Когда тебя нашли, он уже умер. Мы не стали докладывать все детали Министерству, Минерва решила подождать пока ты очнешься, чтобы поговорить с тобой лично, а потом уже думать, что делать дальше. — Как Гарри? Как остальные? — девушка хотела задавать вопросы до бесконечности, лишь бы не оставаться один на один со своими мыслями. — Гарри чувствует себя хорошо… по крайней мере физически. Твои друзья тоже в порядке, я их вчера отпустила. Ох, посмотри, время завтрака. Я сейчас принесу тебе. Никаких больше вопросов, тебе нужны силы. Профессор Макгонагалл придёт сразу после завтрака, думаю она ответит на все твои вопросы, — сказала целитель, увидев, что Гермиона хочет возразить, и тут же умчалась, оставляя студентку наедине со своими мыслями. Через десять минут мадам Помфри принесла завтрак. В Больничном Крыле гриффиндорка была, на удивление, одна. Гермиона быстро позавтракала, только теперь осознав насколько она голодна, и принялась ждать профессора трансфигурации. — Мисс Грейнджер, рада видеть вас, — спустя какое-то время раздался голос, принадлежавший Минерве Макгонагалл. Она была в своей обычной одежде, а её лицо озаряла приветливая улыбка. — Профессор, я тоже рада вас видеть. Как там… — Если вы о ваших друзьях, то с ними всё в порядке. Полагаю, сейчас мне лучше беспокоиться о Мистере Поттере и о Вас. Прежде чем вы начнёте задавать вопросы, Мисс Грейнджер, примите мои соболезнования, — женщина села рядом с постелью Гермионы и взяла её руку в свою, когда глаза девушки снова наполнились слезами, стечь которым было не суждено. Немного подождав, профессор продолжила. — Ваш отец здесь в школе, его привезли сюда сразу за вами, он подойдёт к вам позже. — Профессор, а как… как моя мама оказалась в Министерстве Магии? — девушка еле сдерживала вновь подступившие слезы, а голос её предательски дрожал. — Мракоборец, который охранял твой дом. Его вызвали члены Ордена Феникса, когда узнали о происходящем. Твоя мама услышала, что ты тоже сражаешься в Министерстве и зацепилась за мракоборца, когда он трансгрессировал. Твой отец, по приходу домой, сразу понял, что что-то не так, и отправил нам сову, — Минерва мягко поглаживала руку студентки, пытаясь хоть немного успокоить. Её обычно строгий тон сменился на более мягкий, а глаза наполнились непрошенными слезами. — Рабастан метнул в неё убивающее заклятие, а потом она упала в арку. Следом упал и Сириус, — Гермиона запнулась. Кажется плотный завтрак подарил ей возможность спокойно размышлять, ну, насколько это вообще было возможно. — Эта арка. Это ведь арка смерти, не так ли? Я где-то читала об этом. — Да, всё верно. В Отделе Тайн хранится много опасных вещей. Мисс Гре… Гермиона, как я поняла, арка была не единственным объектом, участвовавшим в вашем, скажем так, приключении, — профессор пыталась создать ощущение, будто хочет отчитать студентку, но её голос был непривычно мягок, а взгляд пропитан нежностью. — Поппи сказала вам, в каком состоянии вы попали сюда? — Сказала. Но я… я честно не знаю чем это вызвано. Когда я побежала за Рабастаном, мы очутились в комнате с медальоном. Я обезоружила его, он потянулся за медальоном и кинул его в меня, а сам упал и… видимо умер. Не знаю, что это был за медальон, но полагаю это из-за него я была в таком состоянии и из-за него умер Рабастан. Так ведь? — теперь голос девушки стал дрожать ещё больше, она судорожно пыталась вспомнить малейшие подробности происходящего в той комнате, но разбушевавшиеся мысли окутали воспоминания невидимой сеткой. Профессор согласно кивнула и поправила свои очки, которые становились характерной окраской в анимагической форме женщины. — Это ведь не все подробности вашего взаимодействия с медальоном? — Макгонагалл смирила студентку пронзительным взглядом. Порой профессор очень походила на директора Школы Чародейства и Волшебства — Альбуса Дамблдора. Тот тоже зачастую знал больше, чем другие, и никто не понимал откуда он это знает. — Вы как всегда правы, профессор, — опустив взгляд, пробубнила студентка, на что преподавательница приподняла уголки губ, создавая подобие улыбки. — В общем в этой комнате мы уже были, когда искали зал Пророчеств. Я уже тогда почувствовала что-то, видимо, это было от медальона, но мы почти сразу ушли и я не успела ничего понять. Меня просто тянуло к нему, не знаю почему. А потом, когда я была там с Рабастаном, он кинул в меня медальоном. Всё произошло слишком быстро и я рефлекторно подставила руку и поймала его. Когда он коснулся моей руки, я что-то почувствовала. Не знаю как объяснить, — девушка замолчала, пытаясь понять, как это можно выразить словами. Макгонагалл, всё также гладившая ладонь студентки, терпеливо ждала продолжения рассказа. Наконец, собрав мысли в кучу, Гермиона продолжила. — Я почувствовала толчок магии. Но это… это была не магия медальона. Вроде как, это была моя магия. Но… она была сильнее что-ли. Вообще, я никогда не чувствовала такой силы и одновременно с этим такой боли. Будто медальон пытался вырвать её из меня, а магия взбунтовалась и вытолкнула медальон. О Мерлин, звучит так, будто я сошла с ума. — На самом деле нет, Гермиона. Ты лишь подтвердила мои догадки, — профессор встала и подошла к окну, задумчиво вглядываясь в открывшийся ей вид. — Этот медальон один из немногих вещей в Отеле Тайн, о котором нам хоть что-то известно. Я думаю, ты и сама догадалась, что он заколдован тёмной магией. Его сила — поглощать магию волшебника, который прикоснётся к нему без необходимой защиты. Хотя многочисленные эксперименты показали, что он действует на всех по разному. Кто-то умирал от прикосновения, кто-то терял силу, а с кем-то вообще ничего не происходило. В Министерстве сделали вывод, что его воздействие зависит от магии волшебника. Чем сильнее магия, тем меньше последствий, — Грейнджер подошла к Макгонагалл и встала рядом, ошарашенная этой информацией. Её взгляд упал на пейзаж за окном. Солнечный день, зелёная травка, лёгкий ветерок и огромный груз на её плечах, неприятно омрачавший всё это. Девушка ещё немного помолчала, но потом неожиданно для самой себя рассмеялась. — Извините, кажется я ещё не совсем пришла в себя или просто информации слишком много, даже для меня, — Гермиона сделала паузу, чтобы глотнуть свежего воздуха и продолжила уже более спокойно. — Если судить по тому, что я только что услышала то я либо потеряла магию, либо не произошло ничего. Но учитывая, что я билась в судорогах, лихорадила целые сутки, и провела три дня не пробуждаясь из Царства Морфея, то больше подходит первый вариант, — профессор повернулась к девушке и поймала её растерянный взгляд. — Мисс Грейнджер, вы действительно считаете, что ваша магия навсегда утеряна? — ответила Макгонагалл, в голосе которой звучала непривычная ирония. Не дав девушке ответить, она продолжила. — Конечно, если вы так не уверенны в себе, то мы можем это проверить. Профессор быстрым шагом пересекла комнату и взяла из прикроватной тумбочки палочку из виноградной лозы, так же быстро она вернулась к окну и вручила палочку удивлённой Гермионе. — Что ж, думаю вам будет не трудно призвать с помощью манящих чар пустой флакон, стоящий на вашей тумбочке, — тон женщины не терпел возражений, но было видно, что она буквально насмехается над своей ученицей. И молодая ведьма надеялась, что насмехались над ней в хорошем смысле. Гермиона неуверенно взглянула на флакон, но всё же подняла палочку и так же неуверенно произнесла заклинание: "Акцио Флакон". Заклинание сработало отлично, флакон взлетел, стремительно мчась к Гермионе. Да с такой силой, что гриффиндорка испугалась и отскочила в сторону. Летящий флакон влетел в стену и разбился, осыпая пол осколками. — Извините. Репаро, — осколки собрались в кучку и через мгновение перед ведьмами лежал целый флакон. — Вингардиум Левиоса, — флакончик послушно взлетел и приземлился на тумбочку. — Видите Мисс Грейнджер, ваша магия на месте. Есть у вас ещё какие-то предположения? — теперь преподаватель совсем откровенно ухмылялась над ученицей. — Я… не знаю. Вы сказали, что чем больше сила, тем меньше последствия. Но последствия были и довольно серьёзные, — Гермиона окончательно запуталась. Профессор явно хотела, чтобы она сама обо всём догадалась. Но у неё и предположений-то не было о том, как, чёрт возьми, на неё подействовал медальон. — Хорошо, мисс Грейнджер, сядьте. Я объясню вам свои догадки, — дождавшись пока девушка выполнит её просьбу, ведьма продолжила, — Я сказала вам, что последствия зависят от силы волшебника. Это вы поняли. Но я также привела вам примеры того, что происходит с магией волшебника после прикосновения, а не с его организмом, — Минерва вглядывалась в лицо ученицы, отчаянно впитывающей очередную информацию. Лицо Гермиона менялось с каждым словом профессора. И вот, наконец, прищурившись, девушка заговорила: — Погодите, но мадам Помфри сказала, что скорее всего, лихорадка и судороги вызваны воздействием тёмной магии. — Скорее всего? — всё так же ухмыляясь, повторила Макгонагалл. — Теперь я совсем ничего не понимаю. Преподавательница слегка посмеялась и решила смиловаться над студенткой. — Медальон взаимодействует с магией волшебника. Как я уже говорила, это зависит от того, насколько силён волшебник. Ваш случай, я полагаю единичный. Вы говорили, что почувствовали как ваша магия взбунтовалась и вытолкнула медальон. Вернее будет сказать, что она сопротивлялась воздействию магии медальона, — профессор снова села рядом со студенткой, а её лицо стало серьёзным. — Я могу предположить, что ваши симптомы вызваны воздействием вашей же силы. Не перебивайте, мисс Грейнджер, — Макгонагалл увидела непонимание на лице своей ученицы, которая хотела что-то сказать. — Хорошо, простите, видимо я вас совсем запутала. Тогда скажу прямо. Когда медальон прикоснулся к вам, он вызволил ту часть вашей силы, которая скрывалась прежде. Ваша магия не исчезла, потому что она была сильнее магии медальона. Думаю, вы заметили с какой скоростью взлетел флакон. Девушка опешила. Она могла предположить что угодно. Исчезновение магии, полностью или нет. Отсутствие последствий. Но ни как не Это. — То есть вы хотите сказать, что моя магия слишком велика и поэтому медальон не смог поглотить её? — ответом на её вопрос послужил кивок старшей ведьмы. — Тогда лихорадка и судороги были последствиями… ох, я поняла. Гриффиндорка вздохнула в ладони и откинула копну мешающий волос с лица: — Если, как вы сказали, медальон высвободил силу, которую я не использовала и не могла использовать до этого, то плохо мне стало от избытка сил и энергии, которых я не могла контролировать. Просто организм не привык к такому количеству магии, — теперь пазл сложился. Но всё ещё оставались вопросы. Откуда у неё эта магия? Почему она раньше не проявлялась? Как теперь её контролировать? — Всё верно. По крайней мере, это единственное объяснение, которое мы можем дать. Но это не всё, Гермиона. От резкой смены в голосе преподавательницы и от внезапного изменения обращения, Гермиону кинуло в жар. Макгонагалл выглядела расстроенной, озадаченной и взволнованной. — Ваша магия. Я поговорила с Поппи об этом. Она так же, как и я считает, что обычная магия, пусть и сильная, не могла нанести таких серьёзных последствий. Мы думаем, что это произошло потому что… — но ее перебили. До гриффиндорки наконец-то дошло. —...Потому что пробудившаяся магия являлась тёмной магией. Поэтому медальон пробудил её. Потому что она была похожа на его собственную магию. И раньше магия не пробуждалась, потому что ей нужен был толчок. Вот что я почувствовала когда первый раз зашла в комнату. Притяжение. Притяжение от чего-то сильного и родного. Но ведь тёмная магия губит волшебника. Почему я не погибла или ещё что-нибудь? — мозг Гермионы работал на всю. Осознание того факта, что её собственная магия была тёмной было неприятным, но, честно признаться, интригующим. — Тёмная магия губит далеко не всех волшебников. Она губит тех, кто неправильно с ней обращается или изучает и использует её в корыстных целях. Живой пример — профессор Снегг. Минерва снова взяла руку девушки, заметив, что та волнуется. Глаза женщины встретились с карими глазами напротив и разглядели в них страх, озадаченность. И озорство? Нет, она знала этот взгляд. Этот взгляд значил, что Грейнджер что-то поняла и посчитала это забавным. И Минерва знала о чем речь. — Гермиона я знаю этот взгляд. И знаю, что, конкретно, показалось тебе забавным. Если ты думаешь, что я не знаю, о том, что ты всё это время тайком читала книги о тёмной магии из Запретной Секции, то ты ошибаешься. Я прекрасно знаю о каждой прочитанной тобой книге. И знаю, что ты перечитала уже все книги о тёмной магии, которые были в библиотеке замка. А то, что тебя всегда тянуло к тёмной магии, как вдруг оказывается, что ты всегда обладала ей – не просто забавное совпадение. Случившееся как раз объяснят почему тебе всегда так хотелось изучать её. — Что?! Вы всё это время знали?! — девушке вдруг стало стыдно. Её щеки покрылись румянцем, а голова опустилась вниз в знак сожаления. — Не только мадам Пинс следит за библиотекой. Я ещё на первом курсе заметила, что книги регулярно пропадают и так же регулярно возвращаются. Когда я снова заметила пропажу, то решила выяснить, кто берет книги без разрешения. В следующий вечер я наложила на себя дезиллюминационное заклинание и стала ждать. Не стану скрывать, было неожиданно увидеть тебя, скидывающую с себя мантию-невидимку, поздним вечером в Запретной Секции библиотеки, но я знала, что тебе можно доверять, к тому же, даже в личных архивах учителей нет опасных книг, так что вреда от этого быть не могло. Я наблюдала за тобой в течении учебных дней и не заметила каких-либо негативных изменений. Поэтому я решила не лишать тебя возможности изучать тёмную магию, в конце концов ты была под моим присмотром. Книги были проверенные, возвращались тобой регулярно в идеальном состоянии. А если я бы отчитала тебя за это, боюсь, ты могла бы ввязаться в какую-нибудь авантюру, с твоими-то друзьями, я бы даже не удивилась. Более того я прикрыла тебя перед мадам Пинс, сказав ей, что это я время от времени беру книги из библиотеки для своих исследований, — настроение профессора заметно улучшилось, а гриффиндорка мягко говоря прибывала в шоке. Глаза Гермионы округлились от шока, рот приоткрылся, а дыхание прервалось. — Профессор, мне очень стыдно. Я… — Всё нормально Гермиона, я не злюсь. Тем более, что теперь понятно почему тебе так интересны были эти книги. Думаю, что летом я могу помочь тебе в изучении, но только в изучении. Практика даже самых простых заклинаний может быть опасна. — Летом? — Ах, да, Гермиона, извини. Я забыла сказать. Мы с учителями обсудили ситуацию и подумали, что будет лучше если лето ты проведёшь в замке. — Но, профессор, я, конечно, признательна вам за это, но как я могу оставить отца одного, после всего что случилось? — Я не верно выразилась. Мы хотим, чтобы ты и твой отец остались в замке на лето и на шестой курс твоего обучения. Я уже говорила с ним, он был не против, но сказал, что прежде чем дать окончательный ответ, сначала должен поговорить с тобой. — А, поняла. Ну, я согласна. Всё равно я не очень хочу возвращаться домой сейчас, — Гермиона снова загрустила. Загруженная другой информацией гриффиндорка и не вспомнила о том, что год почти закончен, а значит скоро нужно возвращаться домой. Возвращаться туда, где всё напоминает о матери. Нет, это было выше её сил. — Прекрасно, думаю вам нужно отдохнуть от меня. Слишком много информации на сегодня, — профессор встала и направилась к выходу, но остановилась у самой двери. — Мисс Грейнджер, думаю мне стоит предупредить вас сейчас, если ваша магия будет выходить из-под контроля или проявляться как-то по другому, то к вашим занятиям мы добавим практическую часть, целью которой станет контроль. Макгонагалл улыбнулась и ушла, не дав девушке возможности что-нибудь сказать. Гермиона смотрела туда, где только что стояла её преподаватель трансфигурации, позволив мыслям захватить всё её внимание: "Что ж, пожалуй она права, слишком много информации на сегодня. И мне всё ещё кажется, что Макгонагалл стала слишком сильно походить на Дамблдора. О Мерлин! Она ведь сама недавно вернулась из Больницы Святого Мунго. Я совсем забыла. Даже не узнала, как она себя чувствует". Пообещав себе при следующей встрече извиниться и спросить профессора о ее самочувствии, Гермиона зарылась в одело так, что только голову и видно было. Скоро придёт её отец, а пока у неё было время просто полежать. Не придумав ничего лучше, чтобы отвлечься, Грейнджер начала думать чем будет заниматься летом. Придумывала планы относительного того, что она будет в замке. Она и её отец. Он будет рядом весь учебный год. Здорово. Но тупая боль всё ещё чувствовалась при каждом вздохе. Мысли о матери ещё не покинули разум, но гриффиндорка точно знала, что если она будет убиваться, то будет только хуже. Гермиона была на сто процентов уверена, что мать бы не хотела, чтобы она убивалась, она хотела бы, чтобы Гермиона дальше жила и училась. И отец Гермионы подтвердил это, когда они разговаривали. Девушка пообещала ему и себе, что сделает всё возможное, чтобы её смерть была не напрасной. Лето Гермионы прошло так, как она и планировала. После прощания с друзьями, Грейнджер сразу отправилась с отцом в Косой Переулок за новыми учебниками и всем необходимым на следующий учебный год. Макгонагалл давала ей книги из своего архива, которые считала подходящими. Иногда она сама занималась с гриффиндоркой и они обсуждали теорию, высказывая свою точку зрения. Обычно они сходились во мнениях, что было не очень-то удивительно. Иногда они просто сидели вечером в кабинете профессора трансфигурации, пили чай и болтали на нейтральные темы или рассказывали какие-нибудь истории. Минерва рассказывала истории из её практики в школе, а Гермиона рассказывала маггловские истории, мифы и сказки. За лето они хорошо сблизились. Свободное время, незанятое книжками о тёмной магии или походами в Хогсмид и, иногда, в Косой Переулок с отцом, девушка отдавала учёбе. За лето она успела изучить всю программу шестого курса, за исключением Зелий и Трансфигурации. Если быть точнее, она прочитала учебники, купленные в начале лета, но предметы были достаточно сложные для самостоятельного изучения, и Гермиона решила оставить их подробное изучение и, конечно, практику на занятия. Её теоретические знания о тёмной магии увеличились, но практические занятия так и не понадобились. После разговора с Макгонагалл в Больничном Крыле, не было даже малейшего их проявления. А попытки самостоятельно вызвать неконтролируемый поток тёмной магии откуда-то из глубин, о которых гриффиндорка всё ещё ничего не знала, могли обернуться самыми неожиданными последствиями. Пока её «тёмная сторона» мирно посапывала внутри, не подавая признаков жизни, спать можно было спокойно. Но надолго-ли?..