Этот долгий путь

У меня уже давно не было настолько паршивого настроения, как сегодня. Виной тому сразу несколько причин. Во-первых, за окнами автобуса стеной льет дождь. Погода никогда не влияла на меня, и я не испытывал приступа меланхолии, глядя на падающие с неба капли, которыми здесь в Лондоне никого не удивишь. Но, вероятно, со временем я стал более… чувствительным к таким вещам. С кем поведешься, так сказать. Кроме того, дождь напоминал мне о том, что случилось, потому что, очевидно, именно во время прошлой грозы Дэнни заработал себе пневмонию. С тех пор я даже не успел его навестить. Он сам позвонил мне прошлым вечером, много и неудачно при этом шутил и всячески делал вид, что сейчас находился на курорте, а не на больничной койке. Я ни на секунду не поверил в приподнятость его духа, и это немного беспокоит меня до сих пор. Самую малость. Очень сильно. Наверняка это последствия той-самой-аварии, после которой его легкое надували заново. И вот опять… и почему бедняге так не везет в последнее время? Впрочем, его везение, должно быть, закончилось в тот самый миг, когда я каким-то совершенно непонятным, необъяснимым, невозможным способом сумел очаровать его своей персоной. Наконец, словно вишенкой на торте, мне в напарники временно назначили Криса. Дэнни как в воду глядел, и теперь мне я определенно предвзят к этому парню. Наверное, это нехорошо. Я не собираюсь плохо относиться к нему только потому, что Дэнни так сказал. Хотя… ничего он толком и не сказал. Однако я и правда чувствую легкое раздражение, украдкой косясь на своего нового соседа. Очевидно, как и Дэнни, он предпочитает классику, потому что облачен в костюм-тройку, только, в отличие от костюмов Дэнни, он хорошо посажен и смотрится дороже. Я чувствую тонкую нотку парфюма — и он тоже пахнет дороже. Его волосы аккуратно прилизаны и не топорщатся в разные стороны, а прикус идеален — разве что зубы такие же белые. На этом сходство заканчивается. Он даже не любит кофе. Как можно не пить кофе перед работой? Я этого категорически не понимаю — и так привык, что Дэнни каждое утро приносит мне стаканчик, что почти на автомате протянул руку и схватил пустоту. Кажется, в этот момент Крис посмотрел на меня, как на сумасшедшего. А еще я вижу отчетливую разницу в их с Дэнни подаче. Крис говорит лениво, как если бы ему все на свете надоело, или он просто-напросто ненавидит туристов… совсем как я когда-то, но, по крайней мере, я не демонстрировал это так открыто… просто потому что вообще не говорил. Впрочем, Крис тоже не демонстрирует. Он вежлив ровно настолько, насколько это необходимо. В свое время это был мой собственный слоган! Что Дэнни со мной сделал и почему мне вдруг стало не все равно? Сегодня мы едем в Касл Комб, официально самый красивый пригород Лондона, и я знаю, что это любимое место Дэнни, но сегодня я еду туда без него. Конечно, у меня нет выбора, и это ничего не значит, но все равно я чувствую себя… раздосадованным? Раздосадованным, как и большинство туристов, попавших под ливень. Надежда на то, что тучи рассеются во время дороги, постепенно исчезает. Скорее уж, они, совсем наоборот, сгущаются, и, кажется, я вижу среди них светящуюся змейку молнии. Затем ожидаемо гремит гром, и все это как нельзя лучше соответствует моему состоянию духа. Я заезжаю на парковку и дергает ручной тормоз. Туристы уже начинают потихоньку выползать наружу, прячась под зонтами. Этот идиот Крис даже не догадался предложить им фирменные дождевики. Дэнни наверняка отыскал бы их заранее — на всю группу, даже если бы ему пришлось перевернуть склад верх дном. — Эй. Куда это ты собрался? — спрашивает меня Крис, когда видит, что я тоже потянулся за зонтом. Я уже так привык слушать экскурсии вместе с остальными, что в первое мгновение меня удивляет этот невинный пока еще вопрос. — Тоже хочу послушать. Просто я очень любопытный, — произношу я и едва не покатываюсь от смеха над последними словами. — Что, нельзя? — Я думал, водитель должен оставаться в автобусе, — протягивает тот. — Ничего личного, таков регламент. Регламент. Можно подумать, я его не знаю. И Дэнни тоже прекрасно его помнит, как помнит все прочие детали своей работы, но есть моменты, когда он ненадолго перестает быть таким чертовым занудой. — Прекрасно. Не придется мокнуть. — Но ты все равно выходишь. — Я собираюсь отлить! — не выдерживаю я и, хоть это не было правдой, демонстративно иду к общественному туалету. Да что это со мной? Куда делись те старые добрые времена, в которые я больше всего любил читать газеты, развалившись на водительском сиденье, и ничто не занимало меня больше полицейских сводок и курсов валют. Когда мне было абсолютно все равно, кто и о чем сегодня будет говорить у меня над ухом. Я плетусь обратно, чувствуя себя несколько униженным. Дэнни никогда не считал, что моя работа не такая важная. «Это Джордж, он отличный водитель, давайте поблагодарим Джорджа», вот что он всегда говорил. Кажется, он меня просто-напросто разбаловал. Впрочем, очень скоро оказывается, что я не зря остался в автобусе. Один за другим озябшие туристы начинают возвращаться, чтобы немного погреться внутри. Никакая экскурсия не может заинтересовать их, когда зубы стучат от холода. Впрочем, Дэнни, наверное, смог бы удержать их. Хотя бы какое-то время. Я некоторое время медлю, и потом объявляю: — Всем горячий напиток за счет фирмы! — и быстро отсчитываю купюры из собственного кошелька. Я не раз видел, как Дэнни проворачивал что-то подобное, но никогда не задумывался, в самом ли деле фирма компенсировала ему траты, или же он отдавал все безвозмездно из своего кармана. Я не скупердяй, но и не расточитель; но сейчас это не имеет для меня особенного значения. — Вон в том домике сразу у ворот предлагают неплохой чай и сносный кофе. А еще настоятельно предлагаю посмотреть местные сувениры в третьем доме по правую руку. Очень много милых вещичек ручной работы из дерева и камня, — откуда, черт возьми, я все это знаю? Дэнни все уши прожужжал мне об этом месте… только его здесь нет, очень жаль. Кажется, теперь я за него, и моей целью должно стать сохранение положительных отзывов. Потому что, наверное, фирма и впрямь уже получила достаточно проблем от нас двоих. Теперь нужно было постараться это исправить, чтобы все стало как прежде, только чуть лучше. Я не знаю, что предложить промокшим гостям, но, кажется, достаточно и того, что я сказал. Я гляжу на их слабые улыбки и робко протянутые руки, и почему-то это доставляет мне если не удовольствие, то, по крайней мере, легкое удовлетворение. Словно я впервые за долгое время вдруг сделал что-то важное. — Что, по-твоему, ты вытворяешь? — М? — я поднимаю голову и вижу довольно рассерженного Криса. Его галстук сбился куда-то в сторону, и мокрая от дождя челка криво прилипла ко лбу. — Что случилось? — Ничего. Просто половина туристов куда-то разбежалась, и я должен собирать их по твоей милости. — У них и так было бы свободное время. Нужно объяснять яснее, куда и когда подходить, — бурчу я в ответ. Что со мной происходит? Просто не люблю, когда меня чем-то попрекают, вот и все. — Господи, — таращит глаза Крис. — Ты же стал совсем как он. Я помню тебя, ты раньше не был таким восторженным, — он помнит меня? Вот это поразительно, потому что я его — нет. Должно быть, пересекались на каких-нибудь скучных корпоративах, где я делал вид, что меня нет и желал поскорее вернуться домой. — Этот рыжий придурок на тебя плохо влияет. Вот теперь я начинаю кое-что понимать. — Неужели? — я из последних сил пытаюсь не начать какую-нибудь заварушку. — О, да. Остается только надеяться, что он хотя бы не сделал тебя педиком, — тут я делаю очень глубокий вздох, потому что понятия не имею, как ответить на это. Разумеется, самый правильный ответ — это его отсутствие, и я все еще пытаюсь молчать. — Вечно не может подобрать свои слюни. Я слышал, предыдущий водитель отказался работать с ним, потому что бедняга бросается на все, что передвигается в штанах. Но ты кремень, да, Джордж? Кстати, как тебе это удается? Держать оборону, я имею в виду? Я в свое время сделал ставку на то, сколько ты продержишься с ним, но проиграл, и… Я вынужден прервать этот занимательный монолог. К несчастью я не придумываю ничего лучше, кроме как зарядить Крису в челюсть. А учитывая мой рост, вес и вполне достаточную силу удара, тот валится навзничь, и на его скуле очень быстро расползается довольно внушительный синяк. Что еще хуже, за всем этим с любопытством наблюдают сразу несколько туристов. А ведь и правда так старался сохранить наши добрые имена. Кажется, мне нужно было стараться лучше.