***
Наступало утро. Осень постепенно покидала Москву, передавая свою власть зиме. Листвы на деревьях почти не осталось, а температура в ночное время часто опускалась ниже нуля градусов, поэтому жители уже потихоньку готовились к приходу холодного времени года. Этой ночью выпал первый снег. Для кого-то это печально, для кого-то радостно, но от этого никуда не деться. Тонкая белоснежная пелена покрыла двор, на дорожках уже можно было увидеть узорчатые следы прошедших по ним пешеходов, а автомобилистам приходилось стряхивать с машин легкий пушистый снег, который от тепла двигателя постепенно начинал таять. Несмотря на холод на улице, в квартире Арефьевой было безумно тепло и уютно. Брюнетка, накрывшись теплым одеялом чуть ли не с головой, мирно спала в объятиях майора. Она уже и вправду начала к этому привыкать. Пусть встречать утро с любимым человеком удавалось не так часто, но безусловно эти минуты были для обоих самыми счастливыми.***
Стрелка настенных часов неумолимо приближалась к шести. И вот, прошли эти драгоценные минуты и в комнате раздался мелодичный рингтон будильника. Ольга сразу же приоткрыла глаза и, нащупав ладонью телефон, взяла его в руки. Отключив надоевшую мелодию, она кинула гаджет рядом с собой и повернулась к Рыкову, который по-прежнему мирно спал. — Пашка, — тихонько произнесла Арефьева, слегка дотрагиваясь до щеки мужчины, на что тот лишь недовольно промычал, уткнувшись в подушку, — уже шесть часов. — Уже? — переспросил Рыков, не открывая глаз. — Как же вы похожи, — по-доброму усмехнулась брюнетка, невольно сравнивая Пашу с его дочкой, — даже спите одинаково. — Кто? — мужчина наконец сонно посмотрел на Арефьеву. — Вы с Соней, — вздохнула Ольга и, убедившись, что Рыков проснулся, встала с кровати. Брюнетка накинула лёгкий халатик, после чего подошла к окну. Раздвинув шторы, она невольно улыбнулась, увидев, как маленькие снежинки, медленно кружась, падают на землю. Хоть было ещё темно, но свет от уличных фонарей, которые почему-то сейчас заработали, прекрасно всё освещал. Оля услышала скрип матраса за своей спиной, а после и неспешные шаги, приближающиеся к ней. Ощутив на талии крепкие ладони, она улыбнулась и слегка облокотилась на широкую грудь майора, стоявшего позади. — Первый снег, — протянула брюнетка, по-прежнему глядя в окно. — Да, красиво, — также тихонько ответил мужчина, прильнув щекой к виску Ольги, — Сонька обрадуется. — Любит снег? — Безумно, — усмехнулся Рыков, вспоминая о дочке, — её почему-то всегда это так завораживает. Знаешь, мы с ней каждый год на праздники куда-то выбираемся покататься на лыжах, тюбингах, коньках, — Паша немного потянулся к тумбочке за телефоном, после чего протянул его Арефьевой, — это в том году в область мотались. — Такие забавные, — с неподдельным интересом листала галерею, разглядывая фотографии, — Паш, у тебя всё-таки такая серьёзная работа. Но ты успеваешь и её хорошо выполнять и с Соней время проводить… — Да уже как-то приноровился, — вздохнул мужчина, задумавшись, — это Михалычу ещё спасибо. Так бы я давно загнулся. — Михалычу? — уточнила Ольга, продолжая рассматривать кадры. — Это начальник наш, очень хороший мужик, — пояснил Рыков, — так много раз меня выручал, что я, кажется, теперь всю жизнь ему буду обязан, — усмехнулся майор, положив голову брюнетке на плечо, также глядя в экран телефона, — Сонька болела часто, так он мне всегда шёл навстречу. И к ней отпускал, и врачей находил… — Ты ценный сотрудник, поэтому он и помогает. Другому и не стал бы, я думаю. — Может ты и права, — медленно оторвался от Ольги, после чего подошёл к шкафу и взял полотенце, — я тогда в душ пока. — Да, хорошо, — оторвавшись от экрана, ответила женщина.***
Спустя сорок минут майор, приведя себя в надлежащий вид, вошёл на кухню, где уже хозяйничала Оля. По всему помещению разошёлся аромат омлета, который подрумянивался в духовке, а на столе был лёгкий салат из свежих овощей. Сама же Арефьева заваривала чай. — Телефон на столе возьми, — произнесла брюнетка, стоя спиной к Рыкову, — тебе кто-то звонил кстати, но номер скрыт. — Хорошо, — взял гаджет со стола, — Оль, а чего ты так рано вскочила-то? Могла бы и ещё поспать, — присаживаясь на стул, спросил мужчина, — это мне ещё домой надо заезжать, а тебе только к девяти. — Ну надо же мне тебя проводить, — поставила заварочный чайник на стол, — ты потом в отдел? — Нет, в тир пойдём. Надо поддерживать форму, — посмотрев информацию, отложил телефон в сторону. — Осторожнее там, — медленно подошла к майору и встала напротив него, — а ты вообще в зеркало на себя смотрел? — Смотрел, — вздохнул мужчина, опустив взгляд. — Нет, ну могло бы быть и хуже, — разглядывая небольшую гематому под глазом, констатировала брюнетка, — и как ты так сейчас явишься? — До свадьбы заживёт, — ляпнул майор и тут же осёкся, мельком глянув на Ольгу.***
Арефьева решила никак не комментировать слова мужчины. Она лишь отошла к духовке и принялась доставать омлет, а после — раскладывать его по тарелкам. Всё это время Рыков внимательно наблюдал за ней, размышляя о том, что не давало покоя. — Оль, — наконец прервал тишину Паша, когда Оля села напротив него, — а давай съедемся? — Паш, — протянула Арефьева, опешив от такого резкого предложения. — Понятно, — вздохнул майор, откладывая приборы в сторону. — Ну чего ты сразу? — прекрасно увидела, что её ответ его не устроил, — всё очень быстро, понимаешь? — Оль, ну мы взрослые люди, — облокотился на спинку стула, глядя на возлюбленную, — зачем всё усложнять? — Аналогичный вопрос, — пожала плечами, — у каждого свой быт, свои привычки. Зачем всё усложнять, — повторила за майором, — нам сейчас плохо что ли? — Плохо, — резко ответил, вставая из-за стола, — я разрываюсь между тобой и Сонькой. Ночую тут, потом несусь домой, чтобы её в школу отвести. И вечером так же… — Ну не каждый же день. — Не каждый, — вздохнул, опершись на столешницу, — а мне бы очень хотелось, чтобы так было всегда… Засыпать и просыпаться рядом с тобой, проводить вместе время. — Мне тоже, но… — Что? — произнёс чуть громче. — А почему ты на меня давишь? — внимательно посмотрела на Рыкова, — я тебе сказала моё мнение и, будь добр, считаться с ним. А если что-то не нравится, то никто не держит, — указала рукой на дверь. — Даже так? — подошёл к двери в коридор, — как скажешь… Через некоторое время послышался хлопок входной двери, что означало лишь то, что Рыков ушёл. Ольга, также сидя за столом, лишь обхватила голову руками. Ей очень не хотелось ссориться с любимым человеком, да и последняя фраза была сказана, конечно, на эмоциях. Но она пока действительно не хотела что-то менять… Но стремление Паши она тоже понимала. Ему хотелось какой-то определённости, более-менее серьёзных отношений. Он постоянно метался между любимой женщиной и дочкой, не имея возможности выбрать кого-то одного, ведь они обе были ему безумно дороги. И если поначалу его это действительно устраивало, ведь встречи с Арефьевой были не так часты, то сейчас, когда отношения идут в гору и развиваются с каждым днём, это стало его тяготить.***
Паша, как и планировал, поехал домой. Собрав Соню в школу, он быстро её отвез, а после поехал в тир, куда уже потихоньку съезжались коллеги. Зайдя в помещение, он увидел Трофимова, который уже совершил несколько выстрелов по мишени. Увидев товарища, Саша поставил пистолет на предохранитель и, отложив, подошёл к Паше. — Классный макияж, — усмехнулся Трофим, глядя на лицо Рыкова, — это ты где так? — Да упал неудачно. — Кому-то другому будешь рассказывать, — пожал Рыкову руку и перевёл на неё взгляд, — и костяшками тоже упал, да. — Трофим, ну чего ты пристал-то, — выдернул руку, подходя к огневому рубежу. — Да не пристал, — пошёл вслед за коллегой, — ты, защитник, только смотри, чтобы на тебя заяву не накатали. — Не накатают, — сухо кинул мужчина. — Прям так уверен? — прищурился майор. — Прям уверен, — нервно ответил Рыков, повернувшись к Саше. — Ты чего такой заведённый? Всё нормально? — получив уверенный кивок, Трофимов вспомнил то, что хотел сказать Рыкову, — кстати, ты как тут закончишь, к Михалычу зайди, он попросил. Я не знаю зачем, — сразу же ответил на вопрос, который хотел задать коллега.***
Стрельба отлично сняла нервное напряжение мужчины. Поэтому к начальнику он собирался идти уже более-менее успокоившись. Паша уже не раз пожалел об утренней ссоре, о том, как поговорил с Олей. Решив, что им обоим нужно немного остыть и подумать, Рыков ненадолго закрыл для себя эту тему и направился в кабинет генерала. — Геннадий Михайлович, разрешите войти? — А, Рыков, заходи, — поднял взгляд на майора. — Вызывали? — встал напротив стола, совершенно не понимая, зачем Симонов пожелал его видеть. — Да, присаживайся, — указал на стул, после чего отложил документы и серьёзно посмотрел на Павла, — хотел с тобой поговорить. — Если Вы опять насчёт того дела, — Рыков понимал, что отношение к нему генерала, после отказа от дела Арефьева, немного изменилось. Но сейчас, отчего-то, Симонов разговаривал с Пашей как раньше, без намека на злобу или обиду. — Да нет, это тут ни причём, забыли, — спокойно произнёс генерал, — Паш, ты слышал о Чижове? — Ну мне Трофимов говорил, что его по УДО скоро выпускают… — Уже выпустили, — прервал Геннадий Михайлович, — уже… — Так быстро, — вздохнул Рыков, проведя ладонью по волосам. — Ну приличный срок человек отсидел всё-таки. — Да это разве человек, — процедил майор, вспоминая своё расследование, — у меня даже язык не повернётся его так назвать. — Я об этом и хотел с тобой поговорить, — Симонов подвинулся чуть ближе и серьёзно посмотрел на Рыкова, — будь осторожен. — Вы думаете, что он будет… — Именно так я и думаю. Ты его очень разозлил, Паш, — генерал встал из-за стола и неторопливой походкой обошёл дубовый стол, — а такие люди просто так ничего не забывают. Да пусть ему ещё срок дадут, но он пойдёт на всё. — Я Вас услышал, — задумчиво протянул мужчина. — Паш, ты же мне почти как сын, — присев напротив, откровенно сказал Симонов, — будь начеку, береги себя и Соню. — Разрешите идти? — спустя несколько минут молчания, уточнил Павел. — Да иди, — вздохнул генерал, глядя вслед уходящему майору.***