***
Вот и наступили долгожданные выходные, на которых Рыкова как раз и должны были выписать. Но, к сожалению, лечащего врача Паши срочно вызвали на совещание в министерство, поэтому выписка мужчины задерживалась, чем он был очень расстроен, ведь всю неделю, как и его близкие, думал, что уже сегодня попадет домой. — Подожди, а когда он вернётся? — спрашивала Ольга, включив звонок на громкую связь, — хотя, в министерстве можно и весь день проторчать, — вздохнула, откладывая очередную папку на край стола. — Оль, да я сам ничего не знаю, — в который раз Рыков медленными шагами измерял палату, изредка поглядывая в окно, — думал, как-то может договориться с другим. Но тут у них всё строго, он должен меня осмотреть ещё раз, дать рекомендации. — М-да уж… — тихонько протянула Арефьева, облокотившись на спинку кресла, — ну ты главное сам не расстраивайся. Столько дней ждали, один что ли не подождём? — Мне уже эта больница осточертела, дальше ехать некуда, — наконец решил присесть на кровать, — домой хочу… — И на службу сразу, да? — усмехнулась Ольга, прекрасно зная, как мужчина любит свою работу. — Почему сразу? — Ты себя-то не обманывай, — женщина взяла смартфон в руки и, отключив громкую связь, приложила к уху, — ладно, это позже обсудим. — Ты Соньке главное скажи, чтобы не переживала, — с волнением попросил Паша, — а то я ей ещё вчера обещал же. — Она сейчас на танцах вроде бы, — посмотрела на наручные часы, — домой приду вечером и скажу. — Оль, ты только долго не засиживайся. — Хорошо, — улыбнулась Арефьева, — давай, пока. Заведующая отложила телефон на стол и, сняв очки, прикрыла глаза. Действительно, уже очень хотелось домой, но была лишь середина рабочего дня, поэтому нужно было продолжать трудиться на благо родной подстанции. Раздался стук в дверь, заставивший Ольгу открыть глаза. На пороге показалась Васильева держа в руках бумагу. — Что у тебя? — спросила Ольга, надевая обратно очки, — очередная жалоба? — Угадали, Ольга Кирилловна, — Елизавета вошла в кабинет и положила листок на стол, — на Ушакова. — Так, Ушакова ко мне в кабинет, срочно, — строго посмотрела на Лизу, после чего та быстро вышла из кабинета, — ну и как тут не засиживаться? — вздохнула брюнетка и принялась читать жалобу.***
Несмотря на все проблемы, освободилась Ольга относительно не поздно. Выйдя с подстанции, она на несколько секунд засмотрелась на по-настоящему красивый снегопад, который сегодня целый день шёл в столице. Лёгкие снежинки, элегантно кружась, опускались на землю, будто плетя на ней тонкое полотно. Вдохнув свежий морозный воздух, Арефьева наконец направилась к своему автомобилю, который ещё пришлось очищать. Выехав в город она столкнулась с небольшой пробкой, поэтому дорога заняла немного больше времени, чем брюнетка предполагала. Доехав до дома, Ольга с трудом нашла свободное место во дворе и, припарковав машину, направилась к квартире. Подойдя к двери, Ольга позвонила в звонок, попутно отряхивая пальто от снега, который успел напорошить за такое короткое время. Ждать долго не пришлось, и через несколько секунд Татьяна Васильевна уже открыла Арефьевой дверь. — Добрый вечер, — слегка улыбнулась Оля, снимая пальто, — погодка, конечно, шепчет. Столько за день насыпало. — Да, целый день метёт, — согласилась няня. — Ещё и у Паши выписаться не получается сегодня, — Арефьева сдержанно вздохнула и, посмотрев в зеркало, слегка поправила причёску, — как у вас дела? Как Соня? — Да Соня что-то сама не своя, — начала рассказывать Татьяна Васильевна, попутно идя с Ольгой на кухню, — с утра был ребёнок, как ребёнок. Как с танцев домой пришли — будто подменили. Ничего не хочет, чай пить отказалась, сидит у себя в комнате. — А Вы у неё спрашивали? — Конечно. Ничего мне не говорит, — обеспокоено говорила няня, — сколько раз к ней уж заходила… Только твердит, что всё хорошо. Но я же вижу, что что-то не так… — Пойду с ней поговорю, — произнесла Арефьева, после чего сразу же пошла к комнате девочки.***
Легонько постучав, женщина приоткрыла дверь. Девочка лежала на кровати, отвернувшись к стене. В тишине комнаты слышалось лишь прерывистое дыхание Сони и редкие всхлипы. Ольга, закрыв за собой дверь, медленно подошла к кроватке и, присев на край, осторожно дотронулась рукой до детской спины. — Сонь, что случилось? — тихонько спросила женщина, поглаживая девочку, которая лишь шмыгнула носом, — зайчонок, ну ты чего? Кто тебя обидел? — Папа не приедет, да? — послышался вопрос Сони, — он меня бросил? — девочка наконец повернулась лицом к Оле. Слегка опухшие заплаканные детские глаза глядели прямо на неё, от чего в сердце что-то защемило. — Ты что такое говоришь? — ласково произнесла Арефьева, заправляя волосы девочки за ухо, — как он мог тебя бросить? — Может я ему стала не нужна, — девочка вновь всхлипнула, и по щеке покатилась крупная слеза. — Кто тебе такое сказал? — Ольга понимала, что эта мысль просто так появиться не могла. — Даня, сегодня на танцах, — провела ладошками по глазам, смахивая слёзы, — он сказал, что меня мама бросила и папа тоже бросит, что я ему не нужна. — Господи, бедный ребёнок, — шепотом произнесла женщина, — котёнок, иди ко мне, — Арефьева крепко обняла девочку, которая, в свою очередь, обвила руками её шею, уткнувшись лицом в грудную клетку, — Сонечка, папа тебя очень любит, слышишь? Он никогда и ни при каких обстоятельствах тебя не бросит, что бы ни произошло. — Правда? — Конечно, правда, — успокаивающе поглаживала её по спинке, — ему самому знаешь сейчас как грустно, что он не может к тебе приехать? Он очень сильно переживает и постарается приехать как можно быстрее. — Я его очень жду, — постепенно успокаиваясь, произнесла девочка, — и пусть не грустит. — Поэтому давай, вытирай слёзки, — Оля слегка отстранила от себя Соню и, большими пальцами, стерла с её лица остатки слёз, — и никакого Даню больше не слушай, поняла? Дурак твой Данька. — Хорошо, — прерывисто вздохнув, ответила Соня. — Ты устала сегодня, да? — получила в ответ кивок, — давай ляжешь сейчас поспать. Арефьева помогла Соне разложить постель и, уложив её, какое-то время просидела рядом. Аккуратно перебирая тёмные волосы, Ольга напевала какую-то песню. Убедившись, что девочка уснула, она посильнее укрыла её одеялом и, оставив поцелуй на щёчке, вышла из комнаты.***
Медленно пройдя по коридору, Арефьева, наконец, вошла на кухню. Около столешницы стояла Татьяна Васильевна и что-то готовила. Брюнетка подошла к окну и, налив в стакан воды из графина, взглянула на ночной город. — Как Соня? — взволнованно спросила няня. — Спит сейчас, я её уложила, — открыв форточку, ответила женщина, крутя в руках стакан, — представляете, думала, что Паша её бросил, — со вздохом произнесла Арефьева, — еле успокоила. — Боже, да откуда же такие мысли, — тихо протянула Татьяна Васильевна, — он же всё для неё делает, любую свободную минуту с ней старается проводить. — Да какой-то мальчик её надоумил с танцев. Даня, кажется, — Ольга, приоткрыв форточку, наконец отошла от окна и присела на стул. — Этот мог, — кивнула женщина, — избалованный мальчишка до ужаса. Невоспитанный, пройдёт — никогда не поздоровается, что-то начнёшь говорить — ещё и огрызнётся в добавок. — И что же никто ничего с этим не делает? — спросила Арефьева, оторвав небольшую кисть винограда, лежавшего в вазочке. — А что сделаешь, — няня махнула рукой и, наклонилась к духовке, чтобы проверить готовность печенья, — отец у него спонсирует Дом Спорта, поэтому там все и рот бояться открыть. — Ясно… Когда у Сони танцы в следующий раз? — В среду занятие, — женщина вынула из духовки противень с ароматным песочным печеньем. — Отлично, — ответила Арефьева, что-то пометив в телефоне, — ему это просто так с рук не сойдёт.***
Спустя несколько часов Татьяна Васильевна, попрощавшись с Ольгой, поехала домой, ведь оставаться на ночь сейчас не было никакой необходимости. Арефьева немного прибралась на кухне и, заварив свежий чай, достала ноутбук. Работая с документами, женщина попутно пила горячий напиток, в прикуску с печеньем, которое буквально таяло во рту. За работой время шло быстро, поэтому незаметно часовая стрелка часов дошла до десяти. Брюнетка так бы и продолжила сидеть за ноутбуком, если бы не звонок в дверь. Глянув на часы, Ольга несколько удивилась столь позднему визиту, но, всё-таки вышла в коридор. Осторожно подойдя к двери, она тихонько заглянула в глазок, после чего быстро поспешила открыть дверь. — Ты почему не позвонил? — пропуская мужчину в квартиру, спросила Арефьева. — А ты не рада меня видеть? — с улыбкой спросил Рыков, поставив на пол спортивную сумку, — или может у тебя тут кто-то ещё? — Дурак, — усмехнулась женщина, помогая майору снять куртку, — я бы тебя встретила. — Да врач сам приехал несколько часов назад. Повезло, что успел застать его, — Паша повесив верхнюю одежду, подошёл к Ольге и расположил руки на её талии, — слёзно умолял его выписать меня. Он, конечно же, не смог мне отказать, ну и вот, я дома, — последние слова произнёс уже совсем рядом с её лицом, — так соскучился. Рыков не медля ни минуты, сократил расстояние между их губами и втянул брюнетку в томный поцелуй. Одной ладонью Павел трепетно заправил тёмную прядь возлюбленной за ухо, а другой — всё сильнее прижимал к себе. — Руки холодные, — тихонько улыбнулась брюнетка, прерывая поцелуй. — Ну так зима же на улице, — также ответил мужчина, глядя в такие родные глаза, — Соня спит что ли? — Спит, рано уснула, — Арефьева слегка отстранилась от мужчины, — сегодня ситуация одна неприятная произошла. — Какая? — напрягся Паша, уловив серьёзный тон Ольги, — с Соней что-то? — Да, — вздохнула брюнетка, прикрыв глаза, — она плакала сегодня… — Почему? — Потому что думала, что ты её бросил… — осторожно произнесла женщина, положив ладони на предплечья Рыкова, — мальчик с танцев ей наговорил дури всякой, что мол и мать её бросила, и папа бросит. — Гадёныш, — сквозь зубы процедил майор, — прибил бы собственными руками. Ладно, с ним потом разберёмся… Соня как? — Я с ней поговорила, успокоила. Потом спать уложила, — рассказывала Ольга, — потом несколько раз заходила к ней — так и не просыпалась. — Пойду к ней, — произнёс Рыков и направился в комнату дочери.***
Приоткрыв дверь, Паша тихо вошёл вовнутрь. Комната освещалась тусклым светом ночника, поэтому дойти до кровати он смог без проблем. Присев рядом с девочкой, мужчина бережно накрыл её одеялом, которое Соня сбросила с себя во сне. Ему так хотелось обнять её, сказать, что он тут, рядом, что никогда её не бросит, но нарушать сон девочки он тоже не желал. Поэтому, Рыков лишь ласково поглаживал её по головке, думая о чём-то своём. Наконец, встав с кровати, Рыков уже хотел было выйти из комнаты, но заметил, что девочка сонно приоткрыла глаза. Она неуверенно посмотрела на Пашу, будто пытаясь понять, сон это или нет. — Папа? Ты пришёл? — с надеждой спросила девочка. — Конечно, пришёл, — мужчина тут же метнулся обратно к кровати и нежно обнял дочку, которая сильно-сильно прижалась к нему в ответ, — как я мог не прийти. — Ты ведь меня не бросишь, правда? — Не брошу, — оставил краткий поцелуй на макушке, — никогда, Сонь. Ты ведь самое дорогое, что у меня есть… Самый мой близкий, самый родной человечек, — всё также прижимая к своей груди, произносил Паша, — я очень тебя люблю, дочь, очень. — Я тебя тоже, — тихонько произнесла девочка, окончательно изгоняя из своей детской головы мысль о том, что папа может её когда-нибудь оставить.***