...и немного магии

-1- Прислушивайтесь к себе. Как можно чаще доверяйте своей интуиции. И если вас хоть что-то смущает, смело отбрасывайте все в сторону, сметайте прочь как можно дальше и слушайте только голос разума…

***

Oh little town of Bethlehem, how still we see thee lie Above thy deep and dreamless sleep the silent stars go by Yet in they dark streets shineth, the everlasting light The hopes and fears of all the years are met in thee tonight… Рождественские песнопения, исполняемые на разный лад любителями поорать на морозе большой компанией, звучали на каждом углу нашего мелкого городишки. Городишки, который весь как на ладони. Как говорится, на одном конце испортят воздух, а в другом уже знают, что у тебя было на ужин. Последнее время меня это здорово выводило из себя. Когда ты маленький и носишь короткие штанишки, то многие вещи не замечаются, а углы сглаживаются, словно ты сутками не снимаешь розовые очки. Но когда становишься старше, все больше понимаешь, кто в этом мире что. И что от кого зависит. А мнение людей, сложившееся о тебе за годы проживания в этом захолустье, никогда не изменится, будь ты хоть семи пядей во лбу. В начальной школе я то и дело слышал за своей спиной: жирдяй, жирная свинья, Толстопуз. В такой момент я, не раздумывая, бил обидчику прямо в лицо кулаком, отчего частенько попадал на ковер к нашему директору, мистеру Диллану. Вальяжно развалившись в кресле, он менторским голосом раз за разом повторял до оскомины надоевший монолог: - Дадли Дурсль, если еще раз такое повторится, я буду вынужден просить попечительский совет школы поднять вопрос о твоем отчислении. Если у тебя чешутся кулаки, запишись в спортивную секцию бокса. Я, рассматривая вытертый узор на ковре в директорском кабинете, криво улыбался. Никто не посмеет подать прошение о моем отчислении, поскольку мой отец является одним из попечителей этого самого совета. А с моим папашей шутки плохи. Я виртуозно научился извлекать из этого пользу. Когда по осени я в очередной раз разбил нос одному весьма не сдержанному на язык парню из нашей параллели, этот сучара Диллан привел в исполнение свою давнюю угрозу – нажаловался отцу, навешав тому лапши на уши, что я вот уже несколько лет держу в страхе всю школу. Домой папаша влетел, словно ураган, сметая все со своего пути. Я в это время долбил монстров в очередной игрушке на компе, выплескивая на джойстик всю злобу, накопившуюся за день. - Петунья! – заорал он с порога, и я невольно втянул голову в плечи, прекрасно понимая, что меня ждет. – Где наш сын?! -Да здесь я, - отозвался я, спускаясь по лестнице. Пусть уж проорется один раз и дело с концом. - Можешь себе представить, он – самый крутой парень в школе! – Усы отца топорщились в разные стороны, как у кота, оба подбородка тряслись, словно ненавистное молочное желе, а руки ходили ходуном – он то и дело сжимал и разжимал пальцы, сотрясая кулаками воздух. Услыхав такое, я едва не поперхнулся и, поскользнувшись, практически скатился с крутых ступеней вниз. - Завтра ты отправляешься к Уэйансу, это мой старый школьный приятель. У него своя спортивная секция при колледже. Будешь профессионально заниматься боксом. - Да с чего вдруг? – отряхивая штаны, я поднялся с пола, исподлобья наблюдая, как мать, отбросив все свои дела, на ходу вытирая руки, припорошенные мукой, фартуком, торопится ко мне. С одной стороны – попасть к Уэйансу считалось делом престижа: брал он к себе далеко не каждого, и те ребята, что в колледже носили фирменные спортивные куртки боксерской команды, вызывали зависть и уважение не меньше, чем регбисты. С другой стороны – на каждой тренировке он, выражаясь фигурально, сдирал с каждого буквально по семь шкур, выматывая на бесконечных пробежках и спаррингах. Я представил, как буду прыгать через скакалку, и заржал в голос. - Я так решил. Чтобы всякие придурки типа вашего директора не смели мне тыкать в лицо, бросаясь словами, за которые когда-нибудь придется отвечать. - Ты мой красавец, - с умилением повторяла мать, то и дело целуя меня в макушку. - Весь в меня, - раздуваясь от гордости, не уставал повторять отец. В спортивный зал при колледже я пришел вместе с Пирсом Полкиссом, надеясь, что тренер выставит меня за дверь, едва я переступлю порог его святая святых. Уэйанс, едва черкнув холодным взглядом по Пирсу, целиком переключился на меня, словно вокруг больше никого не существовало. Его взгляд был пустым, совершенно ничего не выражающим. Мгновение – и в мою сторону полетел кулак. Я едва успел увернуться. В следующую секунду хук слева заставил меня перенести вес тела вправо и откинуться назад, пропуская удар в миллиметре от носа. Моя правая рука с огромной скоростью рванула вперед, целясь в солнечное сплетение Уэйанса, быстрее, чем я сообразил, что делаю. - Стоп, - произнес он, уклоняясь от моего удара. – Скорость хорошая, реакция тоже. Потенциал большой. Тренировка завтра утром в шесть. Опаздывать не советую. Развернувшись, он направился к рингу, где два парня уже в открытую мутузили друг друга, осыпая их матами и крича, что еще одно движение, и они оба будут сняты с предстоящих соревнований. - Дадли… - Пирс, поежившись, обхватил свое тщедушное тельце тонкими руками. – Ты добровольно пойдешь на это?! - Зато не будет проблем при поступлении в колледж, Полкисс, - усмехнулся я. – Тем более, с моими-то оценками. В общем, я, записавшись в спортивную секцию при колледже, был вынужден ежедневно делать километровые пробежки, отчего живот стал немного меньше в объеме, а многочасовые отработки ударов на «груше» сделали мои руки сильными с заметными бугорками мышц. Вот только одежда оставалась прежней. В итоге я все равно получал свое: жирный боров… Поэтому я здорово удивился, когда на мое имя пришло приглашение на Рождественскую вечеринку в дом мэра нашего городка Мэтта Уилсона. Точнее, от его дочери, первой красавицы колледжа, Сандры Уилсон. Когда мать взяла в руки розовый сильно надушенный конверт, она едва не прыгала от восторга, словно девчонка, с умилением разглядывая крупный четкий почерк на бумаге. - Дадли, сыночек, эта такая честь для нас! – она то и дело подносила к носу конверт, шумно вдыхая в себя воздух, наслаждаясь его ароматом. – Какие духи, - тихо мурлыкала она себе под нос, мечтательно закатив глаза. Отец, развернув открытку, раз за разом перечитывал вслух приглашение, покряхтывая от собственной значимости. - Петуния, ты понимаешь, что это значит? – Я посмотрел на отца и покачал головой. – Теперь контракты на поставку наших дрелей посыпятся на нашу фирму, как из рога изобилия. Это ж уже совершенно другой уровень, - а потом обернулся ко мне: - Молодец, сынок. У меня при виде этой лощеной безвкусицы неприятно засосало под ложечкой. Сплюнув сквозь зубы, я исподлобья посмотрел на родителей: придурки, чему радуются? Как будто не знают, что на таких вечеринках присутствуют только те, кто относится к элите колледжа? А я даже не вхожу в ученический совет школы, стены которой, слава богу, покину в ближайшие полгода. Мать засуетилась, в ее глазах я заметил безумный блеск азарта. Теперь остановить ее мог только асфальтоукладочный каток. - Дадлик, тебе нужно пойти обязательно в чем-то очень элегантном! – Она уже мысленно перебирала мой гардероб, сочетая несочетаемое и отбрасывая ненужное, как негодность. - Не пойду, - тихо сказал я, опершись руками о подоконник, наблюдая, как за окном валит снег огромными хлопьями. - Строгий костюм, шелковая рубашка и обязательно старинные дедушкины запонки, - улыбался отец, прикуривая сигару, вальяжно развалившись в кресле. По такому поводу мать даже не высказала своего традиционного «фэ». – Пусть все видят, что ты серьезный молодой человек с большими перспективами на будущее, а не какая-то замухрышка, как отпрыск Поттеров. - Я не пойду, - еще громче произнес я, размазывая по стеклу пальцем оттаявшую от моего дыхания льдинку, обернувшуюся каплей. Кажется, меня никто не слышит. - Дорогой, но тут сказано, что нужно обязательно прийти в карнавальном костюме, – мать еще раз пробежалась глазами по строчкам, написанным твердым четким почерком. - В таком случае… - Я НЕ ПОЙДУ! – крикнул я во все горло, прерывая отца на полуслове. Черт, такую неслыханную наглость с моей стороны он вряд ли потерпит… - Нет, молодой человек, ты пойдешь, - с нажимом в голосе произнес отец, сузив глаза. – Я не позволю тебе, сопляку, разрушать будущее нашей семьи. Я слишком многое ставлю на кон, ожидая от тебя полной отдачи. С твоей помощью я поднимусь еще на одну социальную ступень выше в нашем городе. Приглашение в дом мэра – это открытая дверь в новый мир! И не дай бог, ты позволишь себе… - Его руки сжались в пудовые кулаки. Из моего горла вырвался рык. Едва не выбив кулаком оконное стекло, я выскочил из комнаты, громко хлопнув за собой дверью, хотя прекрасно осознавал – придется смириться. Если уж отец что и вобьет в свою башку, то спорить с ним будет совершенно бесполезно. Как я в такие минуты завидовал Гарри, что он далек от всего этого кошмара. И теперь я, подпирая спиной стену, стоял в просторной комнате, украшенной гирляндами, мишурой и огромной елкой, слушал идиотские рождественские гимны, наблюдал, как буквально сходят с ума перепившие вина и пива студенты из колледжа, искренне недоумевая, как я мог сюда попасть, если в этом году только заканчиваю школу? И в сотый раз про себя повторял: какой хрен дернул меня идти на эту чертову рождественскую вечеринку. Мимо пробегающая девчонка сунула мне в руки бокал с «Маргаритой» и, хохоча, затерялась в толпе танцующих полупьяных молодых людей. Я посмотрел на часы и решил, что так сразу уходить будет не вежливо. Потерплю еще часок, а потом смоюсь. - Дадли Дурсль? – раздалось рядом. Я вздрогнул и обернулся. Передо мной стояла Сандра Уилсон, хозяйка вечеринки. - Да, - я попытался улыбнуться, поскольку опешил от увиденного. Передо мной стояла самая настоящая Лесная Жрица эльфов, точь-в-точь, как я видел во «Властелине колец». Красивая, загадочная… Умопомрачительная. - Я – Сандра, - она протянула мне свою ладонь. – Мне приятно, что ты нашел время заскочить ко мне на вечеринку. Я слышала, ты очень серьезный молодой человек. Занимаешься боксом? - Э… Ну… Я… Да, - я хлопал глазами, не в силах отвести от нее взгляда. - О, это так здорово! - Она рассмеялась. Потом, лукаво сверкнув глазами, поинтересовалась: - А почему ты не пьешь «Маргариту»? Тебе не нравится? - Нравится, - я пригубил бокал. – М-м-м-м-м… Вкусно. - Я рада, - блеснув белозубой улыбкой, она потянула меня за руку. – Пойдем, я покажу тебе дом. Кивнув в ответ, я одним залпом выпил коктейль, поставил бокал на подоконник и пошел следом. Кажется, жизнь налаживается! - Это зал, это родительская спальня, это папин кабинет… - скороговоркой произносила она, когда мы проталкивались сквозь толпу веселившихся студентов: в нас то и дело летел серпантин, сыпалось конфетти, кто-нибудь то и дело норовил отдавить ногу или ударить локтем в бок. Давка была страшнейшая. - Ты что, весь колледж пригласила? – громко крикнул я, стараясь перекричать рев музыки. - Ага! – кивнула она. – Но из школьников ты – единственный. - Почему? - Захотелось! - То есть? - Я видела тебя на тренировке в колледже! Мне захотелось познакомиться с тобой поближе. Я расплылся в улыбке. Такое внимание здорово льстило моему самолюбию. Наконец мы выбрались к лестнице, ведущей на второй этаж. - Черт, все платье помяла, - ворчала Сандра, снимая с плеча яркую ленту серпантина. – Пойдем со мной наверх, покараулишь у двери, пока я приведу себя в порядок. Она быстро побежала вверх по ступеням. Вздохнув, я стал подниматься следом. - Я сейчас, - крикнула она, скрывшись за одной из дверей. - Хорошо, - произнес я в пустоту и огляделся. Дверей на втором этаже было немного. Штуки четыре. Скорей всего, это были комнаты для гостей. Одна из них была распахнута настежь, и черт меня дернул полюбопытствовать, что в ней находится. Я не спеша подошел к дверному проему и, не входя, заглянул внутрь. Ничего особенного. Комната, как комната. Мое внимание привлекло нечто другое: прямо на полу четыре вдрызг пьяных парня в одинаковых куртках резались в карты. Конечно, каждый из них мне был знаком. Не лично, а визуально, поскольку все они были членами сборной команды колледжа по регби. Звезды, мать их, нашего городка: Карл Пайк, Али Эшби, Ким Коутс и капитан зазнавшихся выродков Метью Гиллори – первый красавец колледжа, отличник, бабник и полный ублюдок, кичившийся своей вседозволенностью и толстым кошельком своего папаши. Я частенько встречал его, когда приходил на вечерние тренировки. Он невольно заставлял обращать на себя внимание. На его фоне я чувствовал себя… В общем, херово чувствовал. Они громко хохотали, потягивая пиво, и совершенно не стеснялись в выражениях. - Мет, ты так и не сказал, что хочешь получить в случае выигрыша, - пошатываясь, Коутс уткнулся в карты, разложенные веером в его руках. – На мою машину можешь не рассчитывать! - Да кому нужна твоя рухлядь, - пьяно рыгнув, Эшби сбросил карту. – Он спит и видит, как завалить Сандру Уилсон на спину. - Ага, в моей тачке! – теперь был черед Коутса. Он бросил карту и скривился, глядя, как сверху ложиться карта Гиллори. - Я знаю, что он получит в случае выигрыша, - Пайк отбросил в сторону битые карты. – Пусть это будет первый, кто зайдет в эту комнату. Ты получишь его в рабство на… На сколько, Али? - Пусть это решит карта из битых. Сколько очков – столько и… - Заметано, - перебил их Гиллори и вытащил карту. – Шесть! Четыре головы склонились над кусочком замусоленного картона. - Не маловато? - Мне хватит. Играем. Он выложил свои карты, и вопли разочарования поплыли по комнате. - И где мой выигрыш? – сделав большой глоток из банки с пивом, Метью Гиллори, откинув рукой с лица длинную челку, со вкусом потянулся, широко зевая. В этот момент какая-то мимо проходящая сволочь, громко кричащая в трубку мобильного и при этом интенсивно размахивающая руками, пребольно толкнула меня в плечо. Даже не обернувшись, буркнуло «Прости», и умчалась дальше, не удосужившись даже обернуться, и я буквально ввалился в комнату. Повисла гробовая тишина. Четыре пары глаз в упор смотрели на меня, не произнося ни слова. Первым молчание нарушил Ким Коутс: - Вот и он… Чувствуя, как у меня земля уходит из-под ног, я прислонился к стене и медленно сполз на пол. Не может быть… Нет. Только не со мной. Я не понаслышке знал, что значит попасть в рабскую зависимость одного из студентов колледжа. Там это частенько практиковалось. Что происходило между Хозяином и Рабом никогда не обсуждалось в открытую. Только догадки, поскольку вероятность, что завтра ты можешь оказаться на одном из этих мест, была слишком велика. Че-е-е-ерт. Вот это влип. В голове зашумело, перед глазами поплыли разноцветные круги. Мир стал ярким, красочным и размытым. Потом опустилась темнота.