Misery Game

      Удар по лицу отозвался болью по всему телу, на глазах появились слёзы. Маленькие руки потянулись к месту удара, немного проводя кончиками пальцев. Было страшно смотреть на отчима, который в очередной раз нажрался по самое нехочу, срываясь на падчерице. Ещё удар, только уже валящий с ног на грязный пол сарая, в рот забиваются куски сена. С кашлем выходила кровь, что ещё больше раззадорило мужика. Прижимая руки к лицу, чтобы сапог по нему не прилетел, девочка всхлипывала и просила прекратить избиение. Не слушал или не хотел слышать, отчим вновь пнул по рёбрам, после харкнул почти перед лицом девочки. Она не пошевелилась, рвано дыша и покашливая. Как же хотелось встать, дать по его самодовольной роже и убежать далеко-далеко, чтобы никто не нашёл. Боль в рёбрах усиливалась, стоило ей только пошевелиться или сделать хоть какое-то движение.       — Грязная шавка! Ни черта не умеешь по дому делать, а всё на шею мне вешаешься! У меня, между прочим, ещё пятеро детей голодных. — Слова еле-еле доходили до слуха, она не смела поднять взгляд на мужчину. Пускай он говорил это заплетающимся языком, но сила с которой он наносил удары была вполне нормальной, особенно для трезвого человека. Скуля очень тихо, просила бога лишь об одном — поскорее бы закончился этот ад на земле. Словно слыша её молитвы, отчим устало вздохнул и развернулся к выходу из сарая, кидая напоследок. — Чтобы духу тут твоего не было, сучка…       Хлопнула дверь, из щелей в досках просачивался солнечный свет и тянуло прохладой. Полежав так ещё немного, девочка аккуратно поднялась на ноги, шипя от боли в теле. Слишком больно было, спина и рёбра будто пылали жаром, а пощёчина на щеке начала приобретать бордово-желтый оттенок. Опираясь рукой о стену, она неспешным шагом пошла к другому выходу из сарая. Скрипучая дверь отозвалась небольшим эхом на заднем дворе дома, потянуло свежестью и прохладой. Ступив босыми ногами на траву, полукровка оглянулась, после пошла вперёд. Перед глазами виднелся густой лес, вокруг никого и стояла необычайная тишина. В груди что-то горело жаром, распространяясь по телу и обжигая без того поцарапанные руки на запястьях. И ведь она пыталась расцарапать их ещё больше, чтобы не мучиться от постоянных избиений и унижений в её адрес. Хмурясь и шипя, девочка уходила вглубь леса всё дальше от дома, думая, что точно не вернётся в это место. Хватило ей по горло всего того, что происходило последние пару лет.       Покачивающиеся от ветра деревья окружали со всех сторон, где-то было слышно журчание реки. Идя на этот звук, девочка оглядывалась по сторонам, дабы не быть съеденной или покалеченной каким нибудь зверем. Никого, только она и шуршащий от ветра лес. Пройдя бог знает сколько, полукровка наконец-то вышла к реке, аккуратно спускаясь по склону. Было проблематично, ибо мелкие камни царапали босые ноги, а руки еле-еле хватались за какие-то корни и выступы. Кое как спустившись, она побрела к воде, полоска песка с редкими пучками травы отделяла её от реки. Дойдя до края берега, девочка села на песок, опустив босые ноги в воду. Стало слишком холодно и кожу начало щипать, но было как-то всё равно. Лишь бы никто сейчас не трогал или что-то ещё.       — Будешь ноги в воде столько держать, застудишь. — Послышался голос за спиной, отчего девочка тут же вздрогнула и в защитном жесте прикрыла голову руками. Шаги приблизились, после, рядом, кажется, кто-то сел. Опустив руки, полукровка с неким недоумением посмотрела на неожиданного «гостя»: одет во всё чёрное, куртка нараспашку, за спиной два меча в колчанах, под ним плащ, капюшон которого натянут на лицо. Выбивающиеся из-под ткани тёмно-кофейные кудри ложились причудливой чёлкой, очерчивая острые скулы.       — Не застужу! — Смело ответила девочка, сложив руки на груди и фыркая, сдувая тем самым чёлку в сторону. Незнакомец тихо усмехнулся, сняв с головы капюшон. Впервые в жизни, маленькая особа почувствовала, как сердце едва не пропустило удар, а на кончиках пальцев стало жарко: янтарные глаза с кошачьими зрачками, бледноватая кожа, тонкие губы, расплывшиеся в лёгкой, но холодной улыбке. Всё внутри как-то нехорошо затрепетало, отдаваясь гулом в голове. Будто кто-то специально на голову вылил кипяток или что-то похожее на это, что отдавало сильным жаром по всему телу.       — Старших не привыкла слушать? Что об этом родители говорят?       — Нет у меня их! И никогда не будет! — Огрызнулась полукровка, глядя на мужчину строгим взглядом. В его глазах она не больше чем напуганный, голодный и, возможно, избитый жизнью ребёнок. Сняв с себя колчан с мечами, а после и плащ, брюнет укрыл им девочку. Она с опаской поглядела на лицо старшего, но увидела только всю ту же улыбку и что-то ещё. Может, заботу? Незнакомец вытащил что-то из колчана, обёрнутое в белую ткань и вкусно пахнущую чем-то сладким. От голода желудок громко заурчал, от чего девочка стыдливо покраснела, пряча лицо в краях плаща. Видя заинтересованный взгляд фиалковых глаз, янтароглазый развернул свёрток и отломил внушительный кусок, как оказалось, яблочного пирога.       — Я так понимаю, ты давно ничего не ела. Держи. — Мужчина протянул выпечку маленькой собеседнице, на что та ловким движением выхватила пирог из чужих рук. Ела она жадно, почти давясь едой, вовсе не обращая внимания на сочувствующий взгляд брюнета. Он спокойно принялся есть за компанию оставшийся кусок пирога, изредка поглядывая на девочку. Было странно чувствовать что-то похожее на отцовскую заботу к незнакомому ребёнку, но так оно и было. Наверное, это всё ещё то упрямство, с которым он когда-то воспитывал сестру; полукровка с довольным видом облизнула губы, смотря на притихшего незнакомца.       — Спасибо большое, дяденька. — Со смущённой улыбкой произнесла маленькая особа, получая в ответ кивок головы. Брюнет расправился со своим куском пирога, подогнув ноги по-турецки и поставив на них локти. Руки сомкнулись в замок, которым он подпёр подбородок. Глядя на гладь воды, мужчина почувствовал тепло на своём плече. Полукровка удобно разместила голову на плече незнакомца, сложив руки на груди и глядя куда-то в сторону. Слабо улыбнувшись более доброй улыбкой, янтароглазый аккуратно потрепал девочку по волосам.       — Как зовут тебя, дитя?       — Юля, а тебя?       — Антон. — Голос у мужчины был приятный, не то что у отчима — грубый и лающий. Нет, тут что-то похожее на шелест ветра или звук дождя. Глядя на брюнета очень внимательно, девочка сдула пепельную чёлку в сторону, аккуратно касаясь рукой кудрявой чёлки. Янтароглазый удивлённо вскинул густую бровь, но на самом деле понимал, почему маленькая собеседница тянулась к нему — ей не хватало внимания и нормальной, без каких либо изъянов заботы. Заметив царапины на запястьях и старые шрамы, Антон нахмурился. — Это что?       — Неважно… Я потом расскажу, наверное… — В голове у брюнета сразу проскочили не самые приятные мысли. Но раз Юля сказала, что позже расскажет, пусть так и будет…

***

      В комнате стояла звенящая тишина, девушка и женщина сидели друг напротив друга, глядя убийственным взглядом. Катерина на дух не переносила того, что эта ведьма клеится к её старшему брату и пытается с ним переспать. Да кто он такой, чтобы привлекать к себе внимание женщин? Наверное, колдун ебучий или что-то в этом роде. Ведьмачка клацнула зубами, прикрывая глаза и тяжело вздыхая. Ведьма расплылась в ядовитой улыбке, видимо, сегодня её взяла. Хрустнув пальцами, брюнетка поднялась с кресла, подходя к противоположному. Ей было важно знать, чего же на самом деле хочет эта женщина. Опираясь руками о подлокотники, янтароглазая нахмурилась и внимательно посмотрела на спокойное лицо пепельноволосой. По-птичьи склонив голову на бок, ведьмачка устало выдохнула:       — Ладно, если ты с Антоном что-то плохое сделаешь, знай, я вздёрну тебя на ближайшем заборе как последнюю суку. Ты уяснила?       — Хорошо, делай то, что считаешь нужным.       — Отлично, развлекайся, но не переусердствуй. Я пошла, ему скажешь, чтобы не беспокоился. — Девушка выпрямилась и поправила волосы, после направилась к выходу из комнаты, попутно захватив куртку. У неё свои развлечения, а у женщины совсем другие. Дверь хлопнула, Юля осталась одна. Что ж, было время подумать и, возможно, даже прикинуть пару идей. Покачивая ногой, ведьма глядела в никуда, то и дело щуря глаза и странно улыбаясь. Если уж говорить прямо, она до потери пульса любила Антона ещё с самой первой встречи. Пускай он этого не помнил, но она искренне надеялась, что у них что-то получиться в любовном плане.       Дверь в комнату вновь скрипнула, в помещение вошёл мужчина, вовсе не глядя на Юлю. Полотенце висело на плече, тёмно-кофейные кудри были мокрыми, сам же ведьмак был голым по пояс, в одних штанах и сапогах. Женщина закусила губу, явно любуясь рельефной спиной брюнета, покрытой старыми шрамами и свежими гематомами, где-то и мелкими царапинами. Он встал у окна, глядя на погруженные во мрак улицы, освещаемые факелами и молчал. В голове абсолютно ничего, кроме пустоты и боли в висках. Добегался днём за стригой, пальцы потянулись к вискам, аккуратно массируя их; фиалкоглазая бесшумно поднялась с кресла, медленным шагами подходя к ведьмаку. Обняв его за талию и положив голову на плечо, Юлия смотрела на напряжённое лицо мужчины. Он никак не отреагировал, лишь тихо выдохнул и слегка прикрыл глаза.       — Болит? — Не узнавая свой голос, поинтересовалась ведьма, поглаживая пресс ведьмака. Тот из-под полуприкрытых век глянул на попутчицу, кусая губу и медленно выдыхая. Он сам не понимал, что же чувствовал к этой неугомонной, полной сил и такой скрытной женщине? Было что-то похожее на смесь яда и огня, растекающегося по телу и ударяющего прямо в голову.       — Терпимо, Юль. — Довольно нежно ответил брюнет, разворачиваясь к ведьме. Руки легли на талию, сам же Антон наклонился к лицу пепельноволосой. Сердце ухнуло куда-то вниз, стремительно возвращаясь назад, а после оседая в горле. Ведьмак смотрел в фиолетовые глаза нежно-нежно, почти что влюблённо и расплылся в лёгкой улыбке. Боль в висках немного отступила, видимо, давая шанс на этот вечер. Тонкие руки женщины легли на плечи, поглаживая покатые плечи, чувствуя жар кожи, покрытой множеством шрамов. Шершавые губы робко коснулись её губ, как бы спрашивая разрешения. А она и не против, слегка приоткрыв рот, давая возможность Антону углубить поцелуй.       Целовал брюнет неспешно, слыша довольное мычание. Посасывая то нижнюю губу, то кончик чужого языка, он мелкими шагами толкал Юлю к кровати. Руки умело развязывали завязки на платье женщины, вовсе не отрываясь от её губ. У обоих крышу сносило, хотелось чувствовать друг друга с такой отдачей, чтобы потом было сложно мыслить. Спина ведьмы встретилась с матрасом, перед этим платье слегка спустили до плеч и полностью развязали все завязки. Вот что в одежде у партнёрш Антону не нравилось, так это множество завязок и пуговиц. Но тут совсем другой случай, можно и потерпеть. Мокрая дорожка прошлась от шеи к ключицам, укусы шли наравне с засосами, оставленными на бледной коже. Рельефная спина ведьмака подверглась царапинам острыми ноготками женщины, зато какие рваные стоны и полувздохи слышал янтароглазый. Сколько лет такого не было?       Платье с лёгкостью слетело на пол, за ним и нижнее бельё, открывая вид на достаточно подтянутое тело. Язык вырисовывал разные узоры, иногда касался сосков, томно вылизывая их. Юля была готова скулить от нетерпения, руками развязывая шнуровку на штанах Антона. Всё же, похотливая сторона мерзко шептала о том, что она должна быть терпеливей, если хочет получить желаемое. Но женщина не была намерена терпеть, потому и штаны в скором времени тоже слетели на пол. Мало желать чего-то большего, надо это чувствовать. Брюнет был крайне нежен, придерживая женщину за спину и входя нарочито медленно. Плавные толчки отозвались по телу ударом молнии, пепельноволосая запрокинула голову назад, громко застонав.       Руки цеплялись за плечи Антона, который с увеличением темпа становился более развязанным и похотливым, шепча на ухо что-то до одури неприличное. Он кусал мочку уха, кончиком языка проводил по внешней стороне, размеренно держа средний темп. Слишком горячо, томно и очень нежно — всё как в самом лучшем сне. Но реальность куда намного лучше, чем фантазия; ведьма с жадностью кусала шею ведьмака, не переставая всхлипывать и стонать. Хриплое дыхание и томные, низкие стоны янтароглазого действовали как дурман, кружили голову. Поцелуи были короткими, влажными, мысли совсем выбиваются из колеи.       — Анто-о-он~… Быстрей, прошу-у-у!       — Ненасытная~… — С каким-то особым придыханием прошептал ведьмак в губы Юли, целуя развязно и толкаясь глубже. Выгнувшись навстречу, женщина протяжно застонала, а дыхание совсем сбилось. Темп ускорился, Антон совсем не жалел партнёршу, почти что вдалбливая ту в кровать. А та и не против, лишь стонет громче, царапает спину или цепляется руками за простыни. Оба понимали, что это вечер точно запомнится надолго, оставаясь чётким силуэтом на периферии сознания. Пару грубых и глубоких толчков, оба партнёра кончили почти одновременно.       — Это было… Потрясно…       — Согласен…       — Антон, тут, это, жители кое что недопоняли! Ты, случаем, не занят? — Послышался голос из-за двери, отчего мужчина и женщина вздрогнули. Они посмотрели друг на друга пару секунд, после расплылись в лёгких улыбках, залезая под одеяло. Юля удобно устроила голову на груди ведьмака, чувствуя себя самой счастливой.       — Занят! Сама давай, я сейчас… Не могу! — Наверное, за дверью у девушки челюсть с полом поцеловалась. Услышав громкое: «А к чёрту тебя!», партнёры тихо засмеялись. Антон мягко улыбнулся, перебирая рукой пепельные волосы и проваливаясь в сон…