Самые сокровенные желания

— Эй, ты какая-то странная, с тобой все в порядке? — замечает Блаус, нервно подталкивая меня в плечо, алкоголь явно ударил ей в голову. — Может, ты есть хочешь? — Все в порядке, Саша, я просто немного перебрала, хочу пойти продышаться. — В палатке собралось уже слишком много народу, горячей еды и уже спёртого запаха алкоголя. Я легко похлопала Сашу по плечу, которая уже с остервенением опустошала очередной бокал крепкой вишневой настойки, и вышла наружу. Звёздное небо застилало горизонт, легкий морской бриз пьянил ещё сильнее. Ватные ноги, еле плетясь, сами несли меня в сторону берега, открывая передо мной и вправду незабываемые виды: несильный ветер, что гонит небольшие волны к песчаному берегу, какого не было на Парадизе, вспенивая воду у самого края. Морская прохлада касается кожи, заставляя невольно вздрагивать, а лунный свет блестками рассыпается по темно-синей неспокойной воде. Я опустилась на песок, глубоко втягивая воздух, прикрыв в блаженстве все ещё затуманенные алкоголем глаза. — Тоже решила сбежать оттуда? — нежданно послышался приятный мужской голос позади. — А ты мастер подкрадываться, Кирштайн. Жан почти бесшумно опустился на влажный песок, еле заметно подталкивая меня. — Значит, не любишь шумные компании? — Просто немного перебрала. А ты, чего тут забыл, Кирштайн? — Увидел, как ты тихонечко смылась, и решил, что тебе будет скучно и одиноко без меня, — самодовольствие как всегда преобладало в нем. Красивая улыбка растянулась на его лице. — Пф, да неужели, ты думаешь, что с тобой веселее? — Ну тогда, думаю, что такой заразе нельзя позволить наслаждаться в одиночестве таким видом. Не мог же я такого допустить. — Каков мерзавец! — я закатила глаза и подставила лицо приятному морскому бризу. — Люблю, когда ты меня так называешь, — Жан лег на песок рядом и, прикрывая глаза тыльной стороной ладони, тяжело выдохнул. — Вот это я пьянь. Между нами повисла тишина, что только звуки моря и чаек нарушали ее. Спокойно, тихо… и невообразимо красиво. — Жан, как думаешь, Эрен что-то задумал? — развеяла я тишину. — Не знаю, — он поднялся и по-дружески закинул на меня руку, — думаю, Эрен знает, что делать… Волнуешься за него? — За тебя волнуюсь… я-то снова отправлюсь в военную полицию, а вот ты… — Перестань, со мной все будет в порядке! Лучше расскажи мне, как поживает твой ненаглядный Флок. Вы все ещё вместе? Я лишь закатила глаза и коротко кивнула. Наши отношения с Флоком действительно оставляли желать лучшего. — Ох и любишь же ты испортить настроение… Он больной фанатик, что ещё сказать, но мы пока ещё вместе. Впрочем, не хочу сейчас о нем. — Ну и чего ты все ещё его терпишь? — Я ведь сказала, не хочу сейчас об этом, — мое выражение лица неосознанно мрачнело, стоило только вспомнить, что ещё каких-то пару дней, и я снова буду тщетно пытаться наладить наши уже совершенно никчемные отношения. — Эй, у меня есть идея! — понимая, что разговор зашёл в тупик, Жан поднялся и стянул через голову льняную рубашку. — Давай, поднимай свой зад! — он схватил меня за запястье и потянул на себя. — Уверен, вода сейчас как парное молоко. Он снял с себя брюки, аккуратно складывая все вещи на песке, и зашёл в воду по колено. — Ну же! Я замялась, потому что за все это время плавать так и не научилась, но пуговки на рубашке все же одна за другой неуверенно проскальзывали в петли. Оставшись в нижнем белье, я осторожно подошла ближе к воде. И вправду тёплая. Морская пена коснулась щиколоток, заставив меня поёжиться и скорее зайти в воду по пояс, настигая Кирштайна, и ухватиться за его плечи. — Что, кукла, холодно? — Страшно… Плавать не умею… — оставив его обескураженным, выпалила я. — Серьезно? Что, Форстер до сих пор не научил те… ладно, иди ко мне, значит, я научу. Горячие руки Жана обхватили меня за талию и притянули к себе, удерживая на воде, неожиданно заставив мое сердце пропустить удар, а после забиться с невероятной скоростью. Недолгое прикосновение ладони к моему нагому телу выбрасывает меня из реальности, сужая ее только на нем. На его затуманенном взгляде, на четких скулах, на ровном глубоком дыхании и еле слышном сердцебиении, кажется, я перестаю дышать, от этого Жан и сам тяжело сглатывает в попытках что-то начать говорить. — Закинь на меня ноги, так будет легче удерживать тебя на воде, — он снова сглатывает и слегка тянет меня на себя. Вода будто уже успела наэлектризоваться и раскалиться до предельных температур, так, что, кажется, обжигает кожу. Я неуверенно обвила его талию ногами и ближе прижалась к его крепкому торсу. Тепло его тела так близко, что тяжестью отзывается в каждой клеточке моей кожи, заставляя все мышцы разом напрячься. Жан смотрит на меня своими помутневшими карими, отчего жар снова раскалённым шаром катится по моей спине. Он настолько близко, что я ощущаю сладкий запах его губ. От них пахнет вишневой настойкой, корицей и ванильным пирогом. Он касается кончиком носа моего и горячо выдыхает мне в губы: — Мне всегда так спокойно с тобой… Его глаза прикрыты, а мое сердце снова до боли сжимается в груди, что хочется идти на отчаянные поступки, признаться, что влюблена в него уже очень давно. Признаться, что до сумасшествия желаю коснуться его влажных губ, но я знаю, что сердце Жана принадлежит Микасе, ещё с раннего возраста, с тех самых пор, когда мы оба мечтали вступить в ряды военной полиции. Все это легко разрушит нашу дружбу, отчего мои скулы сжимаются в попытках не дать волю эмоциям. Жан слегка отстраняется, гладя ладонью мою спину, ловко удерживая нас двоих на плаву. — Видишь, как здорово? — вода слегка раскачивает нас на плаву. — Хочешь окунуться? — и не дождавшись моего ответа, в ту же секунду тянет меня вместе с собой на дно, быстро выныривая обратно. Я вжалась в Жана ещё сильнее, обведя руками шею, как сумасшедшая глотая воздух. — Ты придурок, Кирштайн! — завизжала я, ударяя его кулаком в грудь, растирая глаза. — А ты красивая, — неожиданно произносит он, вглядываясь в покрасневшие глаза, мягко убирая мокрые прилипшие локоны с моего лица, — очень красивая, — его большой палец касается нижней губы, вытирая с неё соленые морские капли, и он осторожно тянется к моим губам. Пальчики сжались на его сильных плечах, чувства нахлынули, накрывая с головой огромной волной. И эта волна приятных, прежде неизведанных чувств набатом растеклась по всему телу, стоило нашим губам соприкоснуться, сильнее затягивая в эту сладостную пучину с каждым новым движением. Я ответила на поцелуй, но Жан быстро взял инициативу в свои руки. Я не замечала ни бескрайние воды, окружающие нас, позабыв о том, что совершенно не умею плавать. Я не помнила о нашей теперь уже, наверно, разрушенной дружбе. Выбросила из головы самовлюбленного Флока, который не находил для меня достаточно времени. Я просто медленно таяла в кольце его объятий. Его язык бесцеремонно проникает в мой рот, и, поддавшись его напору, я тихо выдыхаю в его губы. Жан отстранился, тяжело дыша, он будто внезапно понимает, что натворил, а я как могла отвела смущенный взгляд и раскрасневшееся лицо. — Посмотри на меня, — хрипло шепчет он. — Извини… не знаю, что вдруг на меня нашло, это все из-за алкоголя… наверное. Его дыхание сбивчивое, как и мое, и я уже совершенно не пытаюсь понять, что произошло. Лишь боюсь снова перевести на него свой взгляд, уверяя себя в том, что это не должно повториться, иначе мы будем об этом жалеть. Его томный взгляд до невозможного долго всматривается в мое лицо, и я коротко киваю, принимая его извинения. Неловкое молчание затягивается, а на мягкой коже губ все ещё стынет тепло его поцелуя. Я немного ослабила хватку и, шумно сглотнув, решилась первой: — Просто это неправильно… — Но тебе ведь понравилось? — Я выгнула брови в изумлении, на что он громко засмеялся. — Я всего лишь шучу, — ухмыльнулся он. — Хочу разбавить этот неловкий момент… Жан был бы не Жаном, если бы не подшутил надо мной в самый неподходящий момент. Я шумно выдохнула, чуть приоткрыв рот в облегчении, а Кирштайн воспользовался моим секундным замешательством, снова вжимаясь губами к моим. Его горячий язык скользнул в мои полуоткрытые губы, и снова я отчетливо чувствую терпкий привкус алкоголя. Его пальцы медленно, но уверенно вырисовывают линию вдоль позвоночника, а я, поддавшись соблазну, обвожу его шею руками, углубляя и без того страстный поцелуй. Он немного отстранился, убирая мои мокрые волосы в сторону, и, приблизившись к уху, прошептал: — Это все ещё неправильно? Последние остатки гордости отчаянно били в колокол, но я перестала слышать их еще тогда, как Жан впервые коснулся моих губ. — Ну же, я жду ответа, — требовательно прошептал Жан, прикусив нежную кожу моей шеи. Но не имея возможности выдавить из себя ни слова, я лишь впилась в его губы требовательным поцелуем, сквозь который почувствовала самодовольную ухмылку. Его крепкие руки подхватили меня под ягодицы, и мы, целуясь, направились к берегу. Томительные поцелуи посыпались на шею, плечи, скулы, вызывая во мне тянущее тепло, разливающееся по телу. Ощущать его губы на себе — невообразимо. Он целовался не как Флок — сухой и безразличный. Жан целует меня влажно, обжигая горячим дыханием, оттягивая нежную кожу губ. Он целуется чувственно, заставляя откидывать голову назад каждый раз, когда он опаляет дыханием ключицы. Мы вышли из воды, но меня из рук Жан не выпускает. Знает: упустит. Ведь все происходящее по моим меркам выглядит действительно аморальным. Одной рукой на ощупь он расстилает на берегу мою юбку и опускает меня на неё, накрывая меня своим телом. Маленькие капельки морской воды стекают с его волос, капая мне на лицо. Его руки, расставленые по бокам, нежно смахивают их поочередно, и Жан смотрит в мои глаза, молит, чтоб я не вспоминала об этой долбанной морали, о которой он и сам сейчас позабыл. Он целует кончик носа, щеки, касается губами мочки уха и снова возвращает взгляд. — Я боюсь, что нас начнут искать… — шепчу ему я. — Тогда что? Расскажут все твоему Флоку? — Нет, доложат Микасе! — огрызнулась я, не в силах больше терпеть его насмешки. Однако на этом моя дерзость закончилась, потому что в следующую секунду Кирштайн неистово целует меня: глубоко, грубо, властно, что сил еле хватает сдерживать себя и не простонать в его рот от нахлынувшего удовольствия. Но я сдаюсь, вся моя сдержанность летит к чертям, стоило ему запустить руку под тонкую сетку бюстгальтера и сжать в ладони мою грудь. Я запрокинула голову, разрывая поцелуй, еле контролируя сбившееся дыхание. Жан поднимает бюстгальтер, спускаясь мокрыми поцелуями по шее, исследуя каждый миллиметр моего податливого тела, и наконец задевает чувствительные соски. Он облизывает, покусывает, сжимает мои груди, на что я выгибаюсь и совершенно схожу с ума. Губы продолжают исследовать, спускаясь ниже, вырисовывая языком мокрую линию, доходя до белого кружева. Мне трудно сдерживаться, когда его губы хватают кромки белья, а пальцы не спеша стягивают его вниз. — Только будь паинькой, — шепчет он, причмокивая внутреннюю часть бедра, закинув мою ногу себе на плечо, и следом проводит языком вдоль моей изнывающей плоти. Тело содрогается, отзываясь на каждое его движение. Я плавлюсь, судорожно затыкая себе рот ладонью, а второй рукой зарываюсь в его влажные волосы. — М-м-м… — что-то бессвязное срывается с моих губ. Истекаю перед ним, жадно хватая воздух губами, лихорадочно сжимая сильнее в кулаке его волосы, бесстыдно умоляя о большем. Вдоволь наигравшись, он рывком стягивает с себя остатки одежды, подминая меня под себя, и на этот раз нежно касается моих губ. Он все ещё дразнит, проводит головкой меж влажных губ, собирая влагу, и останавливается у входа. Низ живота сводит от потребности, от того, как до невозможного хочу его. По его прерывистым движениям и сумасшедшем, неровном дыхании ощущаю, как он и сам сгорает от желания, но последние частички совести, зарытые где-то глубоко внутри него, заставляют задать этот нелепый вопрос: — Скажи, что не против, — шепчет Жан прямо у моих распухших губ. — Не против… — выдыхаю я без доли сомнения, чувствуя, как его член наконец-то томительно медленно входит. Мои пальчики сжимают его натренированные плечи, оставляя белые болезненные следы, но ему сейчас совершенно не до них. Он сгорает от нетерпения и в мгновение, обхватив меня за бедра, резко входит на всю длину, срывая продолжительный стон его имени. Он сводит с ума: своей близостью, бешеными рывками, блаженными движениями во мне. Кирштайн трахает мое податливое тело и медленно, и невообразимо быстро, не прекращая приторных поцелуев, пытаясь таким образом сдерживать свои собственные стоны. Я извиваюсь под ним, я умоляю его, с ума схожу, а Жан все больше насаживает меня на свою плоть. Он набирает темп, сам постепенно теряя самообладание. И когда он видит, что я уже на грани, опускается к моему лицу и шипит на ухо: — Кончи для меня… Его зубы сомкнулись на моей мочке, и судороги наслаждения прошлись по каждой клеточке моего тела, окуная меня в пучину удовольствия и невероятного экстаза. Жан делает ещё несколько рваных движений, рычит что-то невнятное и после того, как я непроизвольно сжала его пульсирующий член в себе, кончил. Он обессилено уткнулся носом мне в шею, целуя ее и причитая что-то о нас, о том, как было чертовски хорошо, но я не слышу его, отчаянно пытаясь перевести дыхание, чтобы снова вернуться в реалии. — Ты не против ещё раз окунуться? — поглаживая мои волосы, спрашивает он. — Жан… — еле слышно промолвила я спустя несколько секунд молчания, но он обрывает меня, приложив указательный палец к моим пересохшим губам. — Хочу, чтоб на твоих губах осталось только мое имя, а не рассуждения о нормах морали. Мои губы обхватывают подушечку его пальца, нежно целуя ее. Я сладостно выдохнула, чувствуя, как мое тело начало медленно остывать, снова ощущая на коже прохладный бриз моря.