Вопросы и ответы

      Полуденное солнце светило ярко. Словно издеваясь, оно не было прикрыто даже намёком облаков, что было очень большой редкостью для вампирской погоды. Будто сговорившись со всем и вся, даже природа решила внести свою лепту в этот и без того горький день.       На центральной площади в прямом смысле негде было яблоку упасть. Мрачная столица, город, расположившийся в ущелье, над которым возвышался королевский дворец из белого мрамора, гудела как улей разбуженных пчёл, и с самого раннего утра вампиры всех возрастов и статусов стекались к центральной площади.       Эшафот был установлен заранее, ещё за два дня до казни, но имя несчастного, кого ждала смерть, было известно всем и каждому ещё задолго до знаменательного дня, и вампиры переговаривались друг с другом, шептались почти благоговейно, передавая имя друг другу как самую сокровенную тайну.       Светлейший герцог, лорд Солквеик, правая рука королевы Айлисин и её ближайший друг, оказался предателем родины и шпионом, готовящим заговор.       Концентрация нетерпения во всё прибывающей толпе накалялась с каждым мгновением. Вампиры предвкушали кровь, что вот-вот должна была пролиться. Бо́льшая часть из них верила в ложь, которой оклеветали светлейшего герцога, а потому в тупом неистовстве своём она желала одного.       Увидеть смерть.       Лорд Солквеик держался спокойно и сдержанно. Ведомый под конвоем, со скованными кандалами руками и ногами, он спокойным взглядом смотрел впереди себя. Не терял своего достоинства и благородства духа, но шёл на смерть без страха. Толпа кричала ему вслед и шипела, бросала камни в спину и плевала, но для герцога, казалось, не существовало всего этого.       С гордой осанкой и высоко поднятой головой он поднялся на эшафот. Опустился на колени и долгим взглядом вгляделся в толпу, словно увидев в ней кого-то. А после палач грубо надавил на его плечо, вынуждая опустить на камень голову, и меч одним чётким сильным движением отсёк её от тела, реками крови обагряя дерево, выкрашивая его в алый... — Дуики! — низкий женский голос ворвался в сознание, и Дуики вздрогнул всем телом, широко распахнув глаза.       Тело его била дрожь, к влажной от пота спине неприятно липла рубаха, а в уголках глаз застыли слёзы. Дуики не сразу осознал, где он и что с ним — картинки сна, слишком реалистичного для сна, всё ещё стояли перед глазами. Эшафот, кровь, голова с закаченными глазами, которую палач грубо держал за волосы, демонстрируя вампирам, гул одобрения толпы... — Дуики! — голос позвал его ещё раз, теперь уже настойчивее, и вампир повернул на него голову, тут же натыкаясь взглядом на бледное вытянутое лицо сильфы. — Наставница Лиливиниада? — Дуики проморгался, непонимающе нахмурившись. — Ты снова кричал, Дуики, — мягче произнесла она. — Тебя снова мучили кошмары, — она не спрашивала, и Дуики устало потёр влажное от пота лицо руками. — Я снова видел казнь отца, — произнёс он. — Я снова был там. Я не могу забыть. Даже медитации не помогают моему сознанию отпустить это. — Это нормально, — Лиливиниада понимающе кивнула. — Они и не помогут тебе, пока ты сам окончательно не примешь свершившееся как данность и не отпустишь его.       Дуики и сам знал это. Но кошмарное воспоминание слишком сильно потрясло его. Оно перевернуло его жизнь, и Дуики понадобится очень много времени, чтобы отпустить его. Если он вообще когда-нибудь сможет сделать это...