Вопросы и ответы

      В горном королевстве было неспокойно. Пусть война была ещё где-то далеко, даже близко не подобравшись к альвийским границам, в воздухе уже застыл этот удушливый запах гари и крови. Никто не обманывался, что лишения и опустошение пройдут мимо горной державы и не втянут её в кровавое марево страданий. И горные эльфы ждали, тревожные и готовящиеся к неизбежному. — Тяжёлые думы овладели тобой, мой король, — тихий и чистый, будто горный ручей, голос ворвался в сознание Эйладара, пульсирующее болью. — Что беспокоит тебя, мой господин? — узкие изящные ладони мягко накрыли напряжённые плечи, скользнув по ним выше, и Эйладар устало выдохнул, расслабляясь под нежным прикосновением. — Война неизбежна, — он покачал головой, и белые пряди упали на его лицо. — Я слышу смрадное дыхание гнилых солдат да топот железных сапог, в которые закованы их разлагающиеся ноги. Нам не избежать столкновения, но как многим доведётся пережить его? — Деяния Некроманта противны всему живому, — также негромко и мягко отозвалась супруга, и Эйладар накрыл рукой одну из её ладоней, спустившихся обратно ему на плечи. — Духи охранят нас и помогут. Но без нашего мужества они не справятся. Да, война неизбежна, и мы должны быть готовы.       Тихо шуршали одежды, когда Эльвэ, отстранившись, обогнула Эйладара и опустилась напротив него, снизу-вверх заглядывая в уставшие растерянные глаза. Она сжала его ладони и улыбнулась той улыбкой, что всегда вдыхала в него силы и смысл. — Всякая война — это риск, тебе ли о том не знать, господин мой, — мудро изрекла королева. — И смерть рано или поздно заберёт каждого из нас. Не страшись того, что должно случиться — встань плечом к плечу с духами и своим народом и встреть врага. Не позволь победить ему ещё до начала первого сражения. И я пойду с тобой, супруг мой, и разделю все тяготы и страхи, — на этих словах Эйладар резко вскинул голову и крепче сжал ладони жены, глядя ей прямо в глаза. — Нет, Эльвэ! — с беспомощной паникой, казалось так не свойственной высокомерному гордецу, воскликнул он, верно трактуя чужие слова. — Я не могу позволить тебе пойти со мной! Это война! Это слишком опасно! — Я твоя королева, мой король, — твёрдо ответила Эльвэ, но взгляд её продолжал оставаться спокойным и мягким. — Я давала клятвы перед тобой, перед народом и перед духами. Я клялась идти за тобой и в огонь, и в воду. Я клялась сопровождать тебя всегда и везде. И в трудный час я не оставлю тебя одного. Ты нужен воинам, чтобы вдохнуть мужество в их сердца; я же буду вдыхать мужество в твоё собственное сердце. — Моё сердце будет радоваться уже от одной мысли о тебе. О том, что ты ждёшь меня с полей сражений, — Эйладар попытался возразить, хоть и знал, что попытка эта заведомо обречена на провал.       Эльвэ улыбнулась — уверенно и настойчиво. Она всегда была очень уступчива и дипломатична, но в принципиальных вопросах, по которым приняла своё решение, демонстрировала завидное упрямство и непоколебимость, добиваясь своего, даже если Эйладару это не нравилось. А он... Он слишком сильно любил её, чтобы безжалостно приказывать и навязывать свою волю. К тому же, как затем король убеждался, упрямство его королевы всегда шло им на пользу. Только не в тот роковой раз.       «Я уже всё решила. Я пойду с тобой и за тобой. Я нужна тебе рядом, и я знаю, что ты тоже знаешь об этом», — это были последние слова Эльвэ в этом вопросе. И Эйладар был как никогда беспомощен и беззащитен перед этой женщиной. Он не мог принять её решение, сходя с ума от беспокойства, но и по-прежнему не мог приказать ей так, как бесчисленное множество раз до этого приказывал другим. Слабость, за которую он так и не простил себя.       Его королева, мягкая, но решительная, всегда и во всём сопровождала его. И в радостях, и в горе, и в триумфах, и в упадке — она не изменила себе и в тот раз. Конечно, он мог, он должен был отказать ей, приказать, насильно увезти и спрятать, чтобы уберечь её. Но он слишком сильно любил Эльвэ и так и не смог проявить настойчивость и силу достаточные, чтобы её победить. Упрямая королева всё равно всё сделала бы по-своему, и Эйладар не хотел ссориться с ней — не в преддверии войны так точно, хотя возможно, это и спасло бы ей жизнь.       Эйладар поджимает губы и запирает боль и сожаления глубоко в своём сердце. Ищет виноватых где угодно и в ком угодно, пусть и знает, что первым и главнейшим виновником в гибели Эльвэ является он сам.