Вопросы и ответы

      Орлеандо был горд. Гордость и предвкушение нетерпением покалывали на кончиках пальцев: он был первым, за исключением новоиспечённых родителей и повитух, кому предстояло увидеть новорожденного мальчика, нового члена большой княжьей семьи. И к предвкушению прибавилось приятное волнение — такое знакомство останется с молодым княжичем на все оставшиеся жизни. — Иди сюда, брат, — мягкий голос Киал заставил Орлеандо отбросить мимолётную задумчивость, и он поднял глаза, встречаясь с искрящимся тихой радостью взглядом сестры. — Негоже стоять в дверях, — она улыбнулась, и брат улыбнулся ей в ответ.       Уверенным, но тихим шагом он приблизился к ней. Киал полулежала в постели; выглядела всё ещё уставшей, но довольной, мягко поглаживая спинку ребёнка, лежащего на её груди. Орлеандо опустил на него взгляд, внимательно наблюдая за действиями сестры и заодно рассматривая новорожденного племянника. — Ты можешь взять его, если хочешь, — Киал, в свою очередь, следила за братом и его реакцией, и заметив, что ребёнок на её груди приковал к себе всё внимание брата, не сдержала нежную улыбку. — А Гирико уже?.. — с трудом оторвав взгляд от малыша, обеспокоенно спросил Орлеандо, на что Киал согласно прикрыла глаза. — Он уже держал Говарда, — она успокоила брата. — Он ушёл донести радостную весть князю и княгине. — Хорошо, — тот приободрился и протянул руки, добавив: — В таком случае, если отец уже благословил своё дитя, то я с удовольствием тоже познакомлюсь с ним поближе.       Киал тихо посмеялась, аккуратно переложив сына на руки его дяди. И стоило маленькому тёплому комочку коснуться горячих ладоней княжича, как мир, казалось, в одночасье остановился и перестал существовать вообще.       Орлеандо затаил дыхание, с трепетом и нежностью глядя на племянника. Тот был таким крошечным и хрупким, что казалось, одно неосторожное движение способно сломать его. Поэтому дядя предельно аккуратно перехватил его, осторожно прижимая к себе, не сводя взгляд с сонного личика и осторожно проведя кончиками пальцев по мягкой щёчке ребёнка. Чувствуя, как тепло и нежность переполняют его до краёв.       Это было непередаваемое чувство. Казалось, в целом мире не было ничего важнее и ценнее этого крошечного мальчика, с лёгкостью помещавшегося на предплечье дяди. Орлеандо не мог отвести от него взгляд, запоминая каждую плавную черту маленького личика и продолжая аккуратно поглаживать его, наполняясь любовью к племяннику и тут же отдавая её ему.       Отпускать это хрупкое нежное существо не хотелось совершенно, даже чтобы вернуть его сестре. И малыш Говард, словно разделяя нежелание дяди, решил по-своему удержать его. Сквозь сон, кряхтя и ворочаясь, тем самым заставив Орлеандо крепче прижать ребёнка к себе, он цепко схватил его за палец, обхватив его своими крохотными пальчиками и не желая отпускать.       Сердце в груди Орлеандо сжалось, и сам он наполнился ещё большей нежностью, радостью и умилением. С милой смесью растерянности и восторга он посмотрел на Киал, которая тихо рассмеялась, прикрыв ладонью рот, наблюдая за этой картиной. — Говард любит тебя, — когда брат опустился рядом на край кровати, с умилением произнесла она, поглядывая на сына на его руках, всё также сжимающего палец дяди.       Орлеандо ничего не ответил на слова сестры, продолжая трепетно и заботливо держать спящего племянника. Его сердце было переполнено ответной любовью к этому ребёнку, и мысленно он пообещал себе стать для него надёжным плечом и поддержкой и просто самым лучшим дядей.