Вопросы и ответы

      Алые глаза, прищурившись, всматривались в затянутое небо. Тяжёлые свинцовые тучи закрывали его, грозно нависая над землёй, и создавалось впечатление, будто они вот-вот упадут вниз. Амальгама устало прикрыла веки. Величественные горные эльфы были так молчаливы и грустны. Печаль печатью отбивалась на лице каждого, и глубокая скорбь траурной вуалью укрывала их фигуры. Они по очереди проходили мимо тела, что лежало среди удивительных белоснежных цветов, растущих только в горном королевстве. Таких же белых, как кожа и волосы того, кто уснул вечным сном. Альвы не верят в богов, так что смерть для них — действительно сон, что длится вечность.       Амальгама отвернула голову, страдальчески закрыв глаза. Она не могла смотреть на умершего. Слишком больно. Грустная погребальная песня, которую пели присутствующие, разбивает сердце, отголоском разносясь по всей округе и приглашая остальных собратьев присоединиться и разделить печаль утраты.       Песнь набирала громкость и силу, и Амальгама присоединилась к ней, смотря вперёд, но не видя ничего, и голос её почти не дрожал. Она много чего знает про обычаи горных эльфов, в том числе и то, что на похороны своих соотечественников они не пускают никого из чужаков. И только для неё сделали исключение, ведь Геде́он Светлый, который погиб защищая их всех, был неразрывно связан с этой женщиной.       Их время догорает. Братство распадается, и Судьба призывает их, освобождая место для молодых и сильных. А Геде́он... Он и без того устал слишком сильно.       Песнь затихает, и Амальгама бросает долгий, наполненный болью взгляд на спокойное бледное лицо верховного мага. Её губы кривятся от горькой усмешки, и вампиресса не выдерживает, резко разворачиваясь и покидая поляну. Это выше её сил. Ей необходимо побыть одной.       Амальгама идёт, куда глаза глядят так же, как и когда-то очень давно, пока не выходит к одному из многих водопадов, которые повсеместно струятся по территориям горных эльфов. Вода здесь, внизу, плывёт тихо и спокойно, и женщина подходит к ней, всматриваясь в своё размытое отражение. За последние сотни лет произошло столько всего, и теперь из уцелевших магов осталась только она. Даже самый старший и могущественный из них ушёл в небытие, оставляя позади себя вечность. Оставляя вечность ей. Вечность, в которой уже не будет его. — И какой в этом смысл? — шепчет Амальгама, не отводя взгляд от воды, а потом закрывая глаза. — Какой смысл жить без тебя, когда больше у меня никого нет?       Воспоминания встают перед глазами, и всё, что она чувствует, — безграничная благодарность. Геде́он был её учителем и другом, возлюбленным мужчиной. Он помог ей в самое сложное время и всегда был готов помочь. И именно это стало роковым для него.       Амальгама прикусила губу, открывая глаза и снова всматриваясь в небо. Самый дорогой друг, первая и единственная любовь — она потеряла всё это в одно мгновение, и такая знакомая пустота заполнила душу вампирессы. Она сама не заметила, как слёзы потекли по щекам, хотя женщине казалось, что способность плакать она потеряла уже очень и очень давно.       Амальгама не знала, как долго так стоит недвижимо и в молчании, но знакомые эльфийские скорбные песни начали доноситься до её ушей, и тень печали отразилась на лице. Альвы сами, словно река, скользили по узкой тропе, и магиня неспешно повернулась в сторону погребальной процессии, незаметно вытирая слёзы. Когда она подошла, она увидела, что эльфы увенчали голову и осыпали одежды Геде́она теми же белыми цветами, в которых он лежал, и приготовили его к погребению. Знала, что горные эльфы хоронят своих погибших в одиноких пещерах высоко в горах, оставляя их там и закрывая вход каменным валуном, чтобы никто не смог потревожить их вечный сон.       Она подошла к возлюбленному, осторожно проводя пальцами по холодной щеке. Ноги её враз ослабли, и колдунья упала, пряча лицо на плече эльфа, сжимая в кулаках его белую, вышитую серебром одежду, и плечи её затряслись в рыданиях.       Её личная вечность осталась здесь навеки.