Вопросы и ответы

      Атратин любил пустынные ночи. Пусть он больше не был восприимчив к перепадам температуры в самом её сердце, однако прохлада всегда приятно ложилась на плечи, укутывая мягким коконом. На чистом небе тускло блестела серебряная россыпь звёзд, и Атратин любил любоваться ею в своём саду. Там всегда был покой и тишина, и консул мог отдохнуть от всех забот и дел, позволяя себе расслабиться, а мыслям течь свободным потоком.       Эльфы... Старая головная боль, снова напоминающая о себе. Беспокойные соседи, которые никому не дают жить в мире и покое. Мало им грызни друг между другом, так они ещё и цепляют всех остальных, чтоб им пусто было. Мало им было трёх разгромных войн, так теперь они пытались затеять четвёртую — и зачем?       Консул поморщился, устало потерев переносицу. Как бы он ни пытался отвлечься, мысли всё равно возвращались к насущной проблеме, и на душе Сервилия было неспокойно. Конечно, ведь они непосредственно пытаются втянуть Чаррадаш в свои разборки, прямо обвиняя послушников города в убийстве одного из князей. И вот зачем, скажите на милость, им могло это понадобиться? А Атратину теперь добавился целый ворох проблем...       Он покачал головой своим мыслям. Всё это было так не вовремя, а главное — так глупо! Ну вот зачем некромантам лезть во внутренние дрязги эльфов, если всё, чего они хотят — спокойно укрепиться и существовать на своих землях, никого не трогая! Да и к тому же — разве они с оглушительным треском проиграли три войны подряд и потеряли свои территории?!       Первая война с эльфами была очевидной. Беглецы из Священного Королевства осели на пустошах на юге континента, и эти пустоши граничили с территориями Великого Княжества. Сами эльфы почти не предпринимали попыток колонизировать их, сталкиваясь с сопротивлением природы и опасаясь гневить её. Но когда они увидели, как немёртвые и ещё живые осели здесь, начали жить и облагораживать эти земли, зависть и алчность проснулись в сердцах эльфов. Желание возвыситься над собратьями, добыть лёгкую победу, присоединить к своим княжествам лакомый кусок территорий — банальная и прогнозированная причина, и некроманты были готовы к ней.       Для первой войны эльфам не нужен был даже формальный повод: они просто вторглись в оазисы Канмандега. Но госпожа-консул Фламма дала им достойный отпор, и эльфийское войско потерпело сокрушительное поражение. Многие воины пополнили ряды немёртвого войска госпожи-консула, и этого было более чем достаточно для того, чтобы в качестве компенсации отобрать у Великого Княжества Батью — морские ворота, ведущие в Аратилию. Очень полезное приобретение, развязавшее руки многим беженцам из Священного Королевства, которые теперь могли спокойно переправляться в Батью и оказываться под защитой немёртвых на их территориях.       Вторая война, таким образом, также стала ожидаемой: эльфы были унижены разгромным поражением. Пусть это во многом была их вина, ведь они недооценили своих противников, посчитав их малочисленной, а оттого слабой силой. Теперь же они хотели реванша, хотели забрать обратно отобранное у них, и некроманты были готовы и к этому.       Удар снова сдерживал Канмандег, но и на Батью эльфы попытались напасть с моря. Обе республики выдержали удар, и в этот раз поражение для эльфов было ещё более унизительным: собственные собратья, мятежная Йедия, встали на сторону некромантов и добровольно признали себя частью Аратилии, свободной от влияния Великого Княжества. Однако и этот разгром не успокоил их, ведь, кажется, эльфы жили одной лишь войной, и им хватало малейшей искры, чтобы разжечь беснующееся пламя.       Третья война, впрочем, оказалась для них ещё более фатальной, чем первые две. На сей раз эльфы попытались войти через пустыню, и она навсегда стала их могилой, не выпустив никого из своего плена. Вражеское войско даже не дошло до границ барьера Чаррадаша, и Сервилию довелось пожинать богатый урожай в раскалённых песках на подступах.       Тогда за свою глупость и дерзость эльфы потеряли Нойян, и три поражения ничему не научили их. Лишь разожгли настоящий пожар и жажду реванша, которые могли скверно сказаться на обеих сторонах.       И вот теперь они пытались развязать четвёртую войну. Подготовленные и опытные, теперь они могли стать грозным и опасным противником. Аратилия по-прежнему была ещё слишком молода, и такая интенсивность войн определённо плохо сказывалась на ней. Пусть немёртвые во многом превосходили живых, но и у них были свои слабости. И их по-прежнему было так мало, в сравнении с эльфийским войском, пусть даже собранным всего из нескольких приграничных княжеств...       Эта эльфийская черта определённо очень утомляла. Любовь к войне, постоянный её поиск и провоцирование — вот теперь и некроманты стали его жертвой. Как надолго их хватит, если всё продолжится в том же темпе? А ведь где-то ещё есть Священное Королевство, что лишь на время затаилось, выжидая наилучший момент для удара...       Атратин вздохнул, хоть больше не имел практической необходимости делать это. Они ходили по острой тонкой грани, и очевидно, самим им было не справиться с этой ситуацией так, чтобы избежать войны. Оставалось надеяться на единственного союзника, на гномов, которые в любых спорах охотно выступали посредниками и независимыми судьями. Что ж, похоже, пришло время обратиться к ним, тем более, кажется, в гильдии законников как раз сменился лагман — молодой и энергичный Хравн Ульвхединссон уж точно справится с таким деликатным делом.