Вопросы и ответы

      Он часто приходит в это место. Дом патрона, где прошла важная часть его жизни. Здесь он получил имя и личность, надежду и будущее — неудивительно, что он был так привязан к этому месту, и память снова и снова упрямо возвращала его в него. Аэлухель делает глубокий вдох и закрывает глаза.       По многочисленным лабиринтам коридоров он может пройти с завязанными глазами и не заблудиться. Он помнит досконально каждый уголок этого дома, знает расположение всех комнат и до мелочей может восстановить картинку их внутреннего убранства. Теперь уже, конечно, ничего этого не было — когда хозяин был убит, богатства были разграблены, а сам дом сожжён. От него теперь осталось лишь воспоминание — так же, как и от его владельца, и что-то в груди Аэлухеля сжимается болезненно.       Он ступает по пустынным коридорам. Нет ни рабов, ни гостей — дом пуст и тих, и даже шаги Аэлухеля не отбиваются от стен. Он касается кончиками пальцев деревянной облицовки и ведёт по ней, словно желая убедиться в реальности обстановки. А быть может, он просто хочет снова вспомнить всё до самых мелких деталей — кто знает?       Лабиринт коридоров в конце концов всегда приводит в одну и ту же точку. Закрытая тёмная дверь — Аэлухель замирает перед ней на несколько бесконечных мгновений. В нерешительности и тоске он взирает на старое дерево, и в голове нет ни одной мысли. Он всего лишь задыхается, не в силах вдохнуть, от боли, горечи и сожалений. Пока дрожащая рука сжимает холодную металлическую ручку, а сердце в груди отбивает бешеный ритм. Бьётся с такой силой, словно вот-вот проломит кости и выпрыгнет в руки того, кого Аэлухель не сумел уберечь.       Он открывает дверь и делает шаг вперёд. Ступает в полумрак просторного кабинета, не слыша, как дверь сама собой тихо закрывается за ним. А он делает ещё несколько шагов по мягкому ворсистому ковру, приближаясь к уютно потрескивающему камину, освещающему и согревающему помещение. Напротив него стоит глубокое кресло — любимое кресло хозяина, в котором он часто любил так вот сидеть напротив камина. Аэлухелю приходится обогнуть его со стороны, чтобы увидеть его утонувшим в глубокой посадке и широкой спинке.       Ридраил в такие моменты всегда выглядит расслабленно. Он сидит, закрыв глаза, наслаждаясь теплом и тихим треском огня. Могучая фигура так по-домашнему уютно теряется на фоне кресла, а на бледной коже танцуют огненные блики, отбрасывая химерные тени. Чёрные волосы змеями стекают по плечам и груди, и Ридраил кажется таким открытым и уязвимым, отчего на глаза Аэлухеля наворачиваются слёзы. — Ты снова пришёл ко мне, — не открывая глаз, хозяин, конечно, всегда знает, когда кто-то тревожит его покой. — Несносный мальчишка... Я ведь только присел отдохнуть... — он ворчит беззлобно и вздыхает. И Аэлухель слышит в этом вздохе всю тяжесть прожитых лет, и что-то внутри него сжимается с новой силой и трещит, надламываясь.       Он не может отвести от Ридраила полный боли, сожалений и вины взгляд. Застывает на месте, как вкопанный, не в силах пошевелиться, и лишь смотрит отчаянно и жадно, желая запечатлеть как можно детальнее и ярче каждую черту чужой внешности. Как будто хоть что-то из них он когда-нибудь сможет забыть... — Садись рядом, мой друг, — голос Ридраила звучит безмятежно, и умиротворённая усмешка ложится на его бледные губы. — Сыграй со мной партию в шахматы и расскажи, что нового ты узнал...       Сердце выпрыгивает из груди и скручивается в тугой узел. Глаза застилает пелена, и Аэлухель отчаянно кусает губы. Всё это — не более чем иллюзия. Воспоминания, которые он отчаянно желает пережить ещё хотя бы раз. Ему ведь даже не дали попрощаться, и горе пожирало изнутри, не зная, где и как найти выход. Его не оказалось рядом в самый ответственный момент, и теперь всё, что у него осталось, — лишь воспоминания об утраченной любви, которую больше не вернуть никогда.       Он всхлипывает — отчаянно, как ребёнок. Делает шаг навстречу — и падает. Ловит холодную ладонь, сжимая её своими руками. Прижимает к губам пальцы, оставляя на них горячие поцелуи, а после прячет на чужой руке своё лицо. Боль поглощает его, затапливает с головой, и он плачет от бессилия, полный вины и страданий. — Прости меня... — может лишь выдыхать судорожно и тянуться слепо, желая ощутить тепло и тяжесть чужого тела, обнимая ноги Ридраила и пряча на его коленях мокрое от слёз лицо.       Но это всего лишь грёза, и стоит Аэлухелю неосторожно поверить в её реальность, как она растворяется под пальцами, рассеиваясь дымкой, и он остаётся один посреди холодной пустоты. Сворачивается в клубок и плачет, полный сожалений и боли. Ему ведь даже не дали попрощаться...       Он вздрагивает всем телом, резко распахивая глаза. Вокруг ещё царит темнота ночи, и почти сразу Аэлухель понимает, что ещё слишком рано. Рядом беззвучно сопит Эрувэ, свернувшись в тугой комок напряжения — её мучают свои кошмары и призраки прошлого, в то время как Аэлухель...       Внутри него — кровоточащая дыра. С каждой ночью он ощущает её всё чётче и глубже. Сердце сжимается и несёт физическую боль, покалывая длинными иглами тупой боли; ему приходится сделать несколько коротких вздохов, прежде чем получается вдохнуть глубоко. Всё болит и разламывается на части, и он не сразу обращает внимание на то, что его щёки горят. Из глаз продолжают беззвучно течь слёзы, и Аэлухель чувствует себя полностью пустым. Бездумно смотрит в тёмный потолок, и печаль льётся через край, затапливая собой всё ощущаемое пространство. Ему так больно...       После новостей о смерти Ридраила он часто снится Аэлухелю. Изощрённая пытка сознания — а может быть, Аэлухель просто отчаянно не хочет мириться с данностью и отпускать того, кто был так близок и дорог. У него нет ответа на этот вопрос, и он не хочет искать его. Не сейчас.       Его горе велико и свежо. Тоска и вина — он не смог защитить и даже не смог попрощаться. Он был так далеко и теперь едва ли когда-нибудь смог бы увидеть Ридраила снова. Хотя бы его тело; хотя бы его могилу. Заслужил ли он это?..       Дрожащей взмокшей рукой он закрыл мокрые глаза. Горячие слёзы продолжали течь по щекам и вискам, скатываясь к ушам и теряясь во влажных волосах. Скрипнул зубами, сжав второй рукой рубаху на груди, царапая тканью разгорячённую кожу. Он не мог ничего изменить, лишь смириться с новой действительностью, но видят боги, если они существуют, это было так сложно и больно! А ведь ему даже не дали попрощаться...       Судорожно вздохнув, Аэлухель медленно отпустил себя. Рука безвольно скатилась с груди, а вторая провела по пылающему лицу, растирая солёную влагу. Пустым взглядом он снова посмотрел во тьму, но на этот раз в глазах его мелькнула искра. Он справится. Он переживёт. Но самое главное — он отомстит.