Вопросы и ответы

— У вашего сына впечатляющая тяга к знаниям и перспективный магический потенциал, — голос отца Ухтреда донёсся до Хюгереда с кухни, и мальчик на цыпочках бесшумно спустился со второго этажа, затаившись в коридоре и прислушавшись. — Сам Зардушту осенил его своим благословением — уверяю вас, будущее этого талантливого юноши лежит в теологии и службе нашему пресветлому богу!       Хюгеред скривился, не очень-то уверенный, что пастор не ошибается на его счёт. Да, мальчик всегда отличался тягой к созерцанию и познанию, задавал много вопросов и пытался понять, как работает этот мир. Религия же в этом контексте интересовала его постольку-поскольку, ведь была неотъемлемой частью существования людей и Священного Королевства как такового, но чтобы посвящать ей свою жизнь... Он не был уверен точно.       Хюгеред не чувствовал тяги к богословской науке. Откровенно говоря, его и верующим сложно было назвать. Нет, разумеется, он не отрицал существования богов, но относился к ним скорее с интересом и любопытством, чем со страхом и почитанием. А ведь это ещё отец Ухтред не знал, что по вечерам (а иногда и не только по вечерам) Хюгеред разговаривает с душами мёртвых... Интересно, если бы Инквизиция узнала об этом, его бы сожгли на костре, как осквернённого еретика?..       Мальчик тряхнул головой, отгоняя вопросы. С другой стороны была перспектива унаследовать дело отца и всю жизнь изготавливать луки. Зарыть себя, свой талант и свою жажду знаний в землю и посвятить их ремеслу, такому простому и понятному. Нет, этого Хюгеред не хотел решительно. Уж лучше стать церковником — там всё больше возможностей получать новые знания да путешествовать по разным монастырям и храмам... — Но если мы отдадим Хюгереда на обучение в семинарию, кто унаследует моё дело? — голос отца раздался с нотами сомнений и вывел Хюгереда из задумчивости, заставив снова прислушаться к разговору. — Мой дорогой, я всё ещё полна сил и жизни, я могу родить тебе ещё одного ребёнка, — решительный голос матери опередил возможные увещевания пастора. — Если Зардушту отметил нашего сына, мы не можем пренебречь таким высоким даром! Гневить Создателя опасно, этот грех может стать таковым, какой мы никогда не сможем искупить. — Слушай свою жену, — её речь воодушевлённо подхватил отец Ухтред. — Мудрая женщина говорит верные вещи. Всевидящий благосклонен к вашей семье — молись ему, и он пошлёт тебе ещё детей, что смогут пойти по стопам твоего ремесла. Но старший сын — неогранённый алмаз, который воссияет в лучах славы и света Святейшего!       Скепсис отразился на лице Хюгереда: что-то ему подсказывало, что сияние его будет весьма сомнительным, если будет вообще. Конечно, попробовать было можно: мальчику нравилось учиться и нравилась магия, а в семинарии можно было и учиться, и магичить. Всё лучше, чем оставаться дома и тратить свою жизнь на изготовление однотипных заготовок. Так что взвешивая «за» и «против», наверно, Хюгеред был не так и против попыток отца Ухтреда убедить родителей отправить его в семинарию.       Бесшумно выскочив из своего укрытия, мальчик мягкой походкой вошёл на кухню, где собрались взрослые. Отец посмотрел на него с тревогой, мать с благоговением, а пастор — с одобрением и приязнью. Хюгеред поклонился ему, приветствуя, а после посмотрел на родителей, остановив свой взгляд именно на отце. — Папа, я хочу отправиться в Кентрбери и учиться теологии и другим наукам, — прямо заявил он, давая понять, что слышал свершившую беседу. — Ты ведь знаешь, что я никогда не проявлял такого же интереса к изготовлению луков, как ты — я не смогу создавать их с душой, как это делаешь ты. Мои луки станут просто деревяшками и никому не принесут ни радости, ни пользы. Позволь мне оставить это дело и посвятить свою жизнь иному служению. — Если таково твоё желание, — отец вздохнул, покачав головой, с сожалением посмотрев на сына. — Я не могу перечить ему и воле божества, давшего его тебе.       Пастор довольно подобрался, с одобрением посмотрев на старшего Бойера и с гордостью на младшего. Сам же Хюгеред благодарно улыбнулся и кивнул, в признательности поклонившись отцу. Мать тихо всхлипнула, украдкой утерев слёзы из уголков глаз — так сильно она расчувствовалась от происходящего.       Хюгеред всё ещё был не уверен, что это правильное решение. Но ему было всего двенадцать, и целая жизнь была у него впереди. Своё место в ней и свой путь он ещё успеет найти — и это совершенно точно будет не путь изготовителя луков.