Вопросы и ответы

      Солнце стояло в зените на безоблачном небе. Светило ярко, согревая своими лучами, разбрасывая их по земле и воде, на поверхности которой они переливались самоцветами. Аэлухелю — тогда ещё, конечно, его звали иначе — нравилось наблюдать за ними и представлять на их месте неисчислимые богатства и драгоценности, потерянные кем-то на морском дне. И он представлял себя искателем приключений, отважным мореходом, ныряющим за сокровищами и достающим их на поверхность.       Аэлухель слабо вздрогнул, едва заметно тряхнув головой. Он засмотрелся на воду, и невольные воспоминания сами собой встали перед глазами. Корабль дрейфовал в бухте, временно затаившись, стараясь не попасться на глаза патрулю, и Аэлухель от нечего делать следил за водой, наблюдая за тем, как блестят на её поверхности солнечные лучи. Прямо как в детстве.       Он усмехнулся с весёлой горечью, покачав головой своим мыслям. Едва ли, будучи ребёнком, он мог подумать, что его желание путешествовать по морю обернётся таким образом... И вместо отважного охотника за сокровищами он стал пиратом, наёмным убийцей и шпионом. Пусть о детстве и жизни до рабства Аэлухель почти ничего не помнил, но он точно знал, что не хотел себе такой судьбы. Впрочем... её так-то и злейшему врагу никогда не пожелаешь.       Но мысли упорно возвращали его в детство. Размытое и нечёткое, в нём не осталось ясных обликов и голосов. Всё смешалось в одну кашу, и даже лиц родителей Аэлухель не мог вспомнить. Помнил лишь рыжую медную копну волос матери да огрубевшие от канатов и соли руки отца. Вообще-то, именно он и привил сыну любовь к морю и воде...       Отец был моряком и рыбаком; мать больше времени проводила на суше — это было тем немногим, что Аэлухель помнил о них. Иногда папа брал его с собой на лодку на рыбалку, и это были лучшие мгновения жизни Аэлухеля, тогда ещё совсем мальчишки — сколько ему было? Десять? Но он уже старался помогать отцу, как мог и чем мог, ведь видел своё призвание в путешествиях на корабле и жизни на море. Беззаботное детство, наполненное такими важными переживаниями и мечтами — всё рухнуло в одночасье в один-единственный день.       Аэлухель вздохнул, чуть нахмурившись и тряхнув головой. Что он ещё помнил о своей жизни «до»? Первый хозяин грубой жестокостью выжигал из памяти всю идентичность, всё прошлое и все воспоминания. Аэлухелю было страшно даже мимолётной мыслью возвращаться в эти светлые дни, нагло отобранные у него чужой алчностью. Потому что было слишком больно и слишком опасно... и он поддался террору, став таким же, как большинство рабов жестоких господ. Забыл своё имя и почти забыл самого себя — и теперь не мог вспомнить ничего, кроме отдельных бессвязных обрывков.       Он вновь покачал головой своим мыслям, и в глазах его мелькнула тоска. Он видел себя, десятилетнего мальчика, на берегу моря считающим солнечные блики на воде и воображающим себя бесстрашным искателем сокровищ. Отдельный фрагмент — но что было до и что было после? Делился ли он своими мечтами с кем-то? Рассказывал ли о них родителям, и отец, посмеиваясь, ерошил его волосы, соглашаясь с тем, что когда-нибудь его сын действительно станет таким авантюристом? Аэлухель не помнил, словно и не было никогда ничего подобного. Словно его жизнь действительно началась с того момента, когда он очутился в доме Ридраила и смог вздохнуть полной грудью, а до того...       Он тряхнул головой, отгоняя наваждение. Отвернулся от воды, не желая травить душу ещё сильнее. Прошлое осталось в прошлом, и если Аэлухель забыл его, значит, так было нужно. К тому же... Аэлухель ведь и вправду родился лишь тогда, когда Ридраил дал ему это имя. До того это был кто-то другой — какая теперь уже разница? И зачем скорбеть по этой личности, если Аэлухель больше не был ею? У него оставалась лишь одна дорога — вперёд, и ему стоило идти по ней, не оборачиваясь назад.