Вопросы и ответы

— Мой сын привёл своих друзей, а сам удрал — и где только манеры у этого засранца? — низкий, но приятный голос разлился по медовому залу хёрга Ходра, и Сверрир ухмыльнулся, бросив взгляд на ховгоди.       Крепкий гном, облачённый, даже несмотря на погоду, в меховую накидку, его светлые волосы были заплетены в тугой жгут, в недлинную бороду и усы были вплетены бусины с рунами, а лицо, шея и руки — по крайней мере то, что другие могли увидеть — были щедро покрыты руническими татуировками. От гнома расходилась осязаемая аура могущества и силы, и гневить ховгоди определённо было не самым мудрым и удачным решением.       Он был уже немолод, но всё ещё крепок и полон сил, избранник Ходра, с которым бог разговаривал и посылал видения. Хравн не виделся с ним не меньше шести десятилетий, и на самом деле это была одна из причин, пусть он никогда и никому бы в этом не признался, почему он сбежал к ярлу, спеша решить все дела и как можно дольше не возвращаться в хёрг. Ему было стыдно, что так надолго он забыл об отце, что когда-то давно спас его, а после поставил на ноги и научил практически всему, что знал сам. В магии, по крайней мере, так точно.       Отец был терпеливым, но строгим, требовательным, но снисходительным. Хравн глубоко уважал его и любил, и был благодарен ему за то, что он принял его, брошенного младенца, как родное дитя. И теперь ему было стыдно, что в заботах своих и странствиях он почти позабыл о родителе, не проведывая его и не отправляя ему письма.       Хравн почесал затылок, опустив глаза, словно нашкодивший ребёнок. Перед внутренним взором тут же предстал призрачный облик отца, его тогда ещё молодое лицо, уже покрытое сакральными татуировками, и спокойный взгляд светлых глаз. Он никогда не гневался и не повышал голос, однако ему это было и не нужно. Спокойного недовольства хватало, чтобы пристыдить и направить в верную сторону, и остудить горячую голову, когда Хравн демонстрировал вспыльчивость или недостойное поведение. Прямо как сейчас.       Он посмеялся себе под нос, покачав головой своим мыслям. Отец дал ему так много, а он демонстрировал столь вопиющую неблагодарность. Он научил его всему, вложил в юную детскую голову все знания об этом мире, его устройстве и богах, о магии и основных законах. Отец поставил его на ноги, вырастил и воспитал, и именно благодаря ему, его науке и наставлениям, Хравн был таким, каким он есть. Впрочем... если бы не молодой ховгоди Ульвхедин Иварссон, Хравна в принципе сейчас не было бы в живых, а он замёрз в снегах в первые часы своей жизни.       Да-а, отец сделал очень много. Хравну не стоило забывать об этом и пренебрегать его снисхождением. Хотя бы писать изредка — но он, вырвавшись на свободу, забыл обо всём и всех, кто остались за его спиной. Не стоило так делать. Так что, собрав в кулак всё своё мужество, решив с ярлом все насущные вопросы, Хравн поспешил домой, в хёрг, в котором не был так преступно долго. — Глядите-ка, кого боги к нам привели! — едва стоило ему переступить порог, как родной, слегка ворчливый голос приветствовал его, и Хравн снова потупился, как нашкодивший ребёнок.       Но отец смотрел на него с приязнью и лёгким беззлобным лукавством в глазах. Он улыбался, подойдя к сыну ближе, и похлопал его по плечу, на что Хравн заключил ховгоди в крепкие объятия. Оказывается, он по ним так скучал... — Прости, что не заходил так долго, папа, — неловко пробормотал Хравн, словно он не был лагманом, убитым и воскрешённым, а снова был ребёнком, вспылившим из-за пустяка и поссорившимся с родителем.       Он почувствовал, как отец усмехнулся, похлопав его по спине, ответив на объятие. Он не злился, но как и Хравн был рад видеть сына после длительной разлуки. Отстранился, внимательно посмотрев в его лицо, и серьёзно, но мягко произнёс: — Ты должен рассказать мне всё. Ходр посылал мне тревожные видения. А ещё я познакомился с твоим возлюбленным — и про него ты тоже должен рассказать мне.       Хравн посмеялся, покачав головой. Отец за эти годы не изменился совершенно, разве что только постарел заметнее, во всём остальном же оставаясь таким же бодрым и деятельным в кругу тех близких, от которых можно было не дистанцироваться. И это было хорошо; это была стабильность, ощущения которой Хравну порой так не хватало. И встреча с отцом... определённо пойдёт ему на пользу.