Вопросы и ответы

— Ты когда-нибудь вообще был ребёнком? — вопрос, конечно, риторический, и Фин слышит в нём недовольство вместе с насмешкой. Но всё равно щурит глаза и наклоняет голову, с интересом глядя на спрашивающую его Амальгаму.       Она сидит, лениво откинувшись на спинку стула, и вопрос её срывается во время очередного спора и привычных подтруниваний, без которых они оба уже не представляют своё общение. И Фин фыркает, и отвечает с такой же насмешкой: — А ты сама-то как думаешь? — Не могу поверить, что ты когда-то был милым и невинным малышом, — откликнулась вампиресса, и эльф подхватил её игру, посмеиваясь: — А кто тебе сказал, что я был милым и невинным? — Действительно, — она покачала головой и со скепсисом и любопытством посмотрела на собеседника: — Расскажи что-нибудь о своём детстве. Ты что-нибудь помнишь с тех времён? — Они были очень давно, а я не люблю предаваться ностальгии, — Фин тряхнул головой и очаровательно улыбнулся. — Но для тебя, так и быть, что-нибудь постараюсь вспомнить. Хотя это действительно было очень давно, и я был слишком юн, когда моё детство закончилось и я вынужден был выживать и заботиться о себе сам.       Во взгляде Амальгамы появился интерес: нечасто удавалось увидеть Фина таким живым. Сам же он и вправду задумался, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь, но воспоминания были размыты и всплывали обрывками. Он и вправду давно не возвращался мыслями в те дни... — Когда-то у меня был... друг — тогда я, по крайней мере, так называл его, — Фин почесал подбородок, забавно нахмурившись. — Мы вместе часто убегали к морю. Он всегда мечтал стать мореходом и путешественником, и мы вместе рассуждали о том, как здорово было бы иметь корабль. Я не умел плавать, несмотря на то, что мои родители были моряками, влюблёнными в море, и он пытался меня учить... В тот день был солнечный зной, а море было спокойным, но я всё равно чуть не утонул. С тех пор не слишком люблю воду. — Как звали твоего друга? — Амальгама улыбнулась уголками губ — видеть Фина таким было весьма необычно. — Что с ним случилось? — Я не помню его имени, — он равнодушно пожал плечами. — И не знаю, что с ним стало. Когда на нашу деревню напали пираты, кажется, его утащили в плен с некоторыми другими жителями. Мне тогда удалось спрятаться, и я остался единственным выжившим... и свободным.       Воспоминания приходили одинокими фрагментами, почти бесцветными, с размытыми красками и лицами и со стёршимися голосами. Фин действительно почти не помнил, предпочитая не ворошить прошлое, а оттого теперь едва ли мог быть многословен. Однако...       Тот светлый жаркий день он вспомнил так ясно, словно всё произошло вчера. Им было по десять — ему и его другу — и он утащил тогда ещё Кориатэля на берег моря. «Я буду учить тебя плавать!» — его уверенный звучный голос раздался практически над ухом что тогда, что теперь, и Кориатэль заинтересованно посмотрел на него. Как же его звали?..       Вода была прозрачная и тёплая, и друг уверенно зашёл по грудь, и Кориатэль последовал за ним. Он был ниже почти на полголовы, но крупнее, в отличие от тонкого, как щепа, мальчика. Так что для него глубина оказалась приличной — им следовало начинать плавать у берега. Но они были несмышлёными детьми, и Кориатэль верил, что его друг желает ему лишь добра...       Он поплыл, пытаясь объяснить, как он это делает. Но для него плавать было почти так же естественно, как ходить, а потому он не мог объяснить правильно. Кориатэль попытался подражать ему, но его тело почти сразу камнем потянуло ко дну, и воды сомкнулись над рыжей макушкой, а сердце захлестнул страх. Его друг отвернулся от него в тот момент и не видел беду, и глотая солёную воду, Кориатэль пытался позвать его. Как же ж его звали?.. — Ру... аэл!.. — он тянул вверх руки, и кричал, глотая воду, и снова шёл ко дну. Пока не почувствовал, как его подхватили чьи-то руки и потащили к берегу, вытаскивая на воздух.       Он кашлял долго, кривясь от солёной воды, а рядом суетился Руаэл, переживая, в порядке ли Кориатэль. Оба они тогда не на шутку испугались, но кажется, ненадолго это укрепило их дружбу сильнее... — Фин? — встревоженный женский голос вывел его из пучины воспоминаний, в которую против воли он погрузился слишком сильно.       Он вздрогнул, отгоняя наваждение, и привычно ухмыльнулся, пряча внутри внезапную уязвимость и растерянность, которые отчего-то возникли от этого воспоминания. Амальгама обеспокоенно всматривалась в его лицо, но Фин всегда был достаточно хорош для того, чтобы скрывать от чужих глаз свои истинные эмоции. Даже от самых проницательных. — Надеюсь, я удовлетворил твоё любопытство? — он насмешливо вскинул бровь, на что Амальгама, глядя всё также подозрительно, ответила: — Более чем. — Вот и славно, — резюмировал Фин, мысленно обещая себе больше никогда не возвращаться к этой теме вновь.