Вопросы и ответы

      Где-то в глубине души Ридраил подозревал, что нечто подобное может произойти. Королевский бастард, он был рождён от отвратительного, по альвийским меркам, союза: его отец, гордый горный король, у которого к тому же уже был наследник, «наследил» с двергским каменщиком, так удачно взятым в плен во время очередной бессмысленной кампании. Ему хотелось развлечься? Хотелось попробовать что-то новое и экзотическое? — Ридраил не знал, но когда время пришло, благополучно родился на этот свет. Ребёнок, противный обоим народам — неудивительно, что на него всегда бросали косые взгляды.       Он и вправду отличался от альвов даже визуально: крепче и выше, сбитый плотнее, с более грубыми чертами лица и фигуры, черноволосый и круглолицый. Пусть он ничего не взял от своего двергского родителя, но достаточно было даже этих мимолётных отличий, чтобы весь двор и семья в особенности невзлюбили его. Неудивительно, что он сбежал при первой же возможности.       Он родился мужчиной — больше альвом, чем двергом. Но где-то в глубине души всегда присутствовало сомнение, и Ридраил не был уверен, что происхождение не подложило ему свинью. В конце концов народ его второго родителя так сильно отличается от остальных народов, и Ридраил не был уверен, что это отличие не оставит на нём свой отпечаток. Сглазил, очевидно.       Он прожил долгую жизнь и имел множество партнёров, но никто из них не оставил свой след. Никто, кроме Аэлухеля — и было в этом что-то ироничное и в то же время благословенное. В конце концов, если арбалет не стрелял девять раз подряд, на десятый он обязательно выстрелит удивительно точно. И происхождение напоминает о себе, и Ридраил одновременно не удивлён и сконфужен.       Связь с Аэлухелем даёт плоды: гены его двергского родителя, из чрева которого он вышел, напоминают о себе, и подобно ему, Ридраил оказывается в состоянии зачать и выносить ребёнка. Опасное и опрометчивое решение, исходя из того, кем он стал теперь, но откровенно говоря, он был очень не уверен, что прерывать внезапную — ожидаемую где-то очень глубоко в душе — беременность как минимум безопасно для его собственной жизни. Всё же он не женщина и не двергский каменщик, для которых этот процесс естественен, так что кто знает, как отреагирует его тело на ещё большее вмешательство...       Аэлухель бдит коршуном, остаётся в тени и ни на мгновение не выпускает Ридраила из виду. Сейчас он особенно уязвим не только физиологически — его враги активизируются ещё сильнее, полные презрения и ненависти к мерзкому полукровке. Ридраил лишь хмыкает себе под нос и задумчиво поглаживает округляющийся живот. Это будет непростое испытание...       Но неожиданно он не против этого ребёнка. Ощущает скорее равнодушие, чем что-то конкретное и определённое. В конце концов доверить младенца Аэлухелю не такая уж и плохая идея, да и он единственный партнёр, которому Ридраил готов довериться так сильно. Родить от него ребёнка не позорно и даже по-своему приятно, если это слово применимо к сложившейся ситуации. По крайней мере, от Аэлухеля не будет ни насмешек, ни презрения, ни предательства — только забота и искреннее беспокойство, а это оказывается... приятно.       Впрочем, любой цикл рано или поздно заканчивается, и Ридраилу тоже приходит время разрешиться от бремени. Аэлухель не оставляет его и здесь, следит внимательно, чтобы никто не навредил такому уязвимому и слабому барону. Для Ридраила эти часы проходят в кровавом тумане боли, и в себя он приходит тогда, когда всё заканчивается.       Он всё ещё слаб, и остаточная боль неприятно расходится внутри. Взгляд немного мутный, но всё-таки он может сфокусироваться на поджарой фигуре, стоящей чуть в стороне, и Ридраил может рассмотреть её в три четверти, конечно, сразу признавая Аэлухеля. Улыбающегося Аэлухеля, с нежностью глядящего на маленький свёрток на своих руках, который он слегка покачивает, словно баюкая. Ридраил на это сам не может сдержать уставшую усмешку и тяжёлый вздох, привлекающий чужое внимание. — Как ты себя чувствуешь? — Аэлухель бесшумно приблизился, опустившись на край кровати, заглядывая в бледное лицо с искренним беспокойством и продолжая держать на руках сонного ребёнка, прижимая его к себе. — Лучше, чем я предполагал, — негромко отозвался Ридраил, на мгновение прикрыв глаза, а затем прямо посмотрев на младенца в руках Аэлухеля. — Возьмёшь его? — проследив за взглядом, осторожно поинтересовался тот, на что Ридраил едва заметно кивнул.       Он протянул руки, и Аэлухель аккуратно переложил дитя на них. Маленький смуглокожий мальчик с тёмно-рыжим пушком на голове слегка поёрзал, и Ридраил ощутил его тепло и тяжесть, приятно отзывающиеся внутри него самого зарождающейся нежностью. В жесте скупой ласки он погладил ребёнка по головке и едва заметно улыбнулся уголками губ. За множество веков существования организм дал сбой, но возможно Ридраил не был так уж сильно ему против. А может быть, всё дело было в партнёре, которому посчастливилось стриггерить дремлющую наследственность.       Теперь же он смотрел на её воплощение, беспечно спящее на его груди, и не сдержал порыв, аккуратно накрыв хрупкое тельце ладонями. Дитя не проснулось в ответ на действия родителя, и Ридраил легко погладил его, словно пытаясь ещё больше убедить себя в его реальности и материальности. Аэлухель, чутко наблюдающий, всё также сидя на краю кровати, снисходительно улыбнулся и утешающе погладил барона по прикрытому пледом бедру. Он сделает всё, что в его силах, чтобы защитить тех, кого теперь точно мог называть семьёй.