Вопросы и ответы

      Тяжёлый вздох против воли вырывается из груди, и Альбаниэль слегка морщится, растирая поясницу. Ребёнок сам по себе крупный, ещё и беспокойный, ворочается и толкается, не давая забыть о себе, и с каждым днём матери становится всё тяжелее и тяжелее. Но она ни о чём не жалеет, лишь изредка тень печали проскальзывает в тёмных глазах, когда гладит живот, успокаивая дитя и отвечая на его приветствия.       Случайность — великое благословение Богини. Альбаниэль с первого мгновения знакомства с ледяным королём начало тянуть к нему с невиданной силой. Она стала его почётной гостьей и приходила часто, подолгу беседуя с холодным владыкой, рассказывая ему истории о большом мире и своей жизни, ведь Лорет не покидал или почти не покидал своих владений, а оттого смутно представлял, как живёт нынче мир у подножия гор и в долинах. И Альбаниэль утоляла его любопытство, и никто не смел шептаться за её спиной о том интересе, что король проявил к своей гостье.       Когда-то она была уважаемой друидессой в Круге. А потом укрыла своей милостью раненого человека и отказалась предать его тогда, когда того от неё потребовали. За это бы её изгнали, да Альбаниэль ушла сама, гордая и несломленная, не позволив унизить себя. И Великая Мать дорогами судьбы привела её в ледяную крепость. И сердце эльфийки оказалось похищено.       Она была интересна Лорету, а он внезапно для Альбаниэль стал слишком важен. Неудивительно, что всё в итоге закончилось тем, что они разделили друг с другом постель, влекомые страстью и желанием. И посеянное семя дало свой росток. И Великая Мать раскрыла перед любимой дочерью великую тайну. Но почему же она не воспользовалась ею?       Тяжело опустившись на стул и откинувшись на его спинку, Альбаниэль вздохнула, устремив задумчивый, полный тоски взгляд на деревянную стену хибары, в которой теперь дожидалась знаменательного часа. Руки её бездумно гладили уже такой большой и заметный живот, и ладони ощущали, как в них приветственно толкалось дитя, здороваясь с родительницей. Действительно, почему же она сбежала сразу же, едва поняла, что понесла новую жизнь под сердцем? Почему не открыла перед отцом правду, но решила утаить её?       Лорет не любил её. Был заинтересован, испытывал любопытство, но любви не было. Едва ли он обрадовался бы неожиданной новости и едва ли принял бы её. Случайная связь, порыв страсти — нет, могущественному ледяному королю не нужны лишние проблемы и ребёнок-бастард, принесённый в подоле какой-то эльфийкой. Альбаниэль была слишком гордой для того, чтобы терпеть унижения и побираться в поисках чужой милости. Но не это было главной причиной её ухода, нет.       Великая Мать раскрыла перед ней то, что было сокрыто, и смутные ощущения Альбаниэль обрели подтверждение. Она всегда знала, чувствовала тот ореол магии, что окутывал Лорета и прятал что-то от чужих глаз. Не могла лишь понять, что именно он скрывал, пока Госпожа не открыла ей глаза.       Прекрасный серебряный дракон, слишком разумный и очеловечившийся — вот кем на самом деле был ледяной король, и мимолётную растерянность в сердце Альбаниэль сменил трепет. Свою любовь она подарила удивительному мужчине, и невероятным было то, что она дала плоды. Никогда ещё история не ведала ничего подобного, и Альбаниэль испугалась, что Лорет не поверит ей. Не поверит, что под сердцем она понесла его дитя, ведь драконы не вступают в союзы со смертными.       Неверие, которое Лорет мог испытать, оказалось даже хуже возможного унижения и презрения. Отчего-то именно эта одна мысль резала по живому, и Альбаниэль не смогла решиться сделать шаг. Позорно сбежала, решив укрыть свою тайну от всех, даже от верного Адрастоса, который единственный остался подле неё. И теперь пряталась в этой лачуге на самой окраине, в бедности и забвении, не смея более показаться перед ледяным королём, у которого оставила своё сердце.       Воспоминания о Лорете, его насмешливых глазах и негромком ленивом голосе, холодных прикосновениях и удивительно горячих поцелуях, тоской сжимали внутренности, и слёзы сами подступали, скатываясь по щекам. Всё, что у Альбаниэль осталось в память о тех днях — лишь воспоминания да беспокойное дитя, желающее поскорее покинуть тесную утробу.       Она гадала, каким ребёнок будет? На кого будет похож? Воплотятся ли в нём драконьи черты? — впрочем, это было неважно, ведь она уже любила его, каким бы он ни родился. Прекрасное благословенное дитя, последняя отрада матери, потерявшей всё. С любовью она ждала его появления, и кто знает, возможно когда-нибудь смогла бы набраться достаточно смелости для того, чтобы познакомить его с отцом, который возможно, даже смог бы принять их и назвать своей семьёй.       Альбаниэль вздохнула, прикрыв глаза, и ладони её замерли, поддерживая живот снизу. Она бы хотела разделить эти радостные мгновения с тем, кто подарил ей их, но всё, что она могла, лишь мечтать об этом. О прикосновениях холодных ладоней к натянутой коже и заботливых лёгких поцелуях в висок — если бы не её малодушие, возможно, так всё и было бы. Однако...       Она улыбнулась горько и одной рукой провела по животу кверху, с нежностью посмотрев на него. С ней было бесценное сокровище — разве могла она просить о чём-то большем? Она должна была думать о том, как стать для этого ребёнка хорошей матерью и воспитать из него достойного наследника, а в таких вопросах не было места тоске и сожалениям. Так что со свойственной себе уверенностью Альбаниэль отбросила их, мыслями возвращаясь к младенцу, которого осталось ждать не так и долго. Возьмёт его на руки и прижмёт к груди — и на долгие годы он станет её отрадой и надеждой. А она для него — лучшей матерью из тех, какая бы могла у него быть.