Вопросы и ответы

— Это весьма... необычный опыт, должен тебе признаться, моя дорогая, — с интересом рассматривая руку, сквозь которую блёкло просматривался пол, произнёс Сервилий. Луве хихикнула.       Он поднял на неё глаза, глядя в довольное улыбающееся лицо дэвы, и неспешно подплыл к ней, остановившись напротив. Привыкнуть к отныне эфирному существованию было непросто, но именно такой должна была стать для консула ближайшая вечность.       За спиной кто-то неловко кашлянул, и Атратин отпрянул от Луве, обернувшись на нарушителя их уединения. С удивлением он узнал того самого эльфа, что около часу назад так скептично выражался в его адрес. — Консул? — немного то ли нервно, то ли неуверенно переминаясь с ноги на ногу, эльф переводил растерянный взгляд с Луве на Атратина. Сервилий покровительственно улыбнулся уголками губ и подплыл к нему ближе. — Чем я могу тебе помочь?.. — он выразительно вскинул бровь, давая понять, что не знает имени собеседника. — Кальд, — тотчас спохватился тот. — Рабириус Аспер Кальд, — Атратин усмехнулся уголками губ, едва услышал имя эльфа — вполне ему к лицу. — Так чем я могу тебе помочь? — он вежливо повторил вопрос, и эльф решительнее посмотрел на него. — Ты сделал мне замечание, — заявил он. — Сказал, что я недостаточно компетентен в различиях эфирной нежити. Что ж, ты прав, и я слышал, что в этом вопросе тебе нет равных. Так что я бы хотел, чтобы ты объяснил мне, чем отличается призрак от привидения. — Весьма похвально, что ты умеешь признавать свою неправоту и не стесняешься задавать вопросы, — Атратин довольно кивнул. — Присядь, господин, хоть твои ноги и не устают больше. Но беседу всяко приятнее вести в неформальной обстановке, тем более пока есть краткие мгновения покоя, ты так не считаешь? — он указал призрачной рукой на стул, и Кальд принял его приглашение, бросив быстрый взгляд на пространство, где была Луве.       Её там больше не было, — дэва решила не мешать разговору — и эльф удовлетворённо усмехнулся. — Итак, тебя интересуют различия между призраками и привидениями, — повторил вопрос Атратин. — Но прежде всего ты должен уяснить, что кроме этих категорий эфирной нежити ещё есть духи. — Духи? — переспросил Кальд. — Я думал, это общее название... — И да, и нет, — согласился Сервилий. — Ты прав, всю эфирную нежить можно назвать духами, но к духам также относятся божественные сущности, слуги богов, как моя спутница, за разговором с которой ты застал меня. Кроме этого, духи — самостоятельный вид нежити, обычно это низшая нежить, лишённая собственной воли и собственного разума. Например, болотные огоньки или спектры — сгустки энергии, не имеющие полноценной формы. — Наши души тоже можно назвать духами? — уточнил Рабириус, на что Атратин кивнул. — В целом да, хотя душа — отдельное понятие, относящееся несколько к другим категориям, но сейчас не о них, — он неопределённо повёл рукой по воздуху. — Нас больше интересуют призраки и привидения как основные эфирные виды, с которыми мы имеем дело. — Расскажи о привидениях. Почему ты назвался именно им? — попросил эльф, на что Атратин в любимой манере легко улыбнулся уголками губ. — Привидения распространены куда меньше, чем призраки, поэтому их постоянно путают и приравнивают друг к другу, — словно наставник, начал он. — Привидения — это в основном дружелюбные духи, сохранившие разум, память и личность. Их главное отличие от призраков заключается в двух вещах: во-первых, души, ставшие привидениями, не отягчают никакие печали и страдания, а во-вторых, они принимают добровольное решение быть призванными и оставаться в материальном мире. Привидения продолжают вести существование как и при жизни, за исключением того, что их природа теперь эфирна. Меня призвали, и я остался, потому что захотел остаться, и моя душа не страдает от боли, ярости или желания мести. Так что я привидение. — У призраков, стало быть, всё наоборот? — Кальд удивлённо вскинул бровь. — Почти, — кивнул консул. — Говоря о призраках, стоит вспомнить ещё одно важное отличие от привидений: привидение может оставаться в материальном мире как угодно долго, в то время как призрака здесь всегда что-то удерживает. И как только этот фактор обнуляется, призрак отправляется в чертог своего бога Смерти. — И что обычно удерживает призраков? — эльф задал следующий вопрос, и Атратина порадовал его интерес. — Призраки обычно злые духи, — пояснил он. — Они могут и как привидения сохранять свою волю, личность и память (но обычно это касается едва появившихся призраков), так и терять их, поддаваясь безумию боли и страданий, что терзают их дух, и это случается чаще всего. Призраков удерживает в материальном мире какая-то сильная эмоция и переживание негативного свойства, как например, предательство, жестокая смерть или что-то вроде того. Они будто застревают в мгновении своей смерти, и боль, ярость, а нередко и жажда мести пожирают их и сводят с ума. Призраки хотят отдать эти страдания кому угодно, но более всего тому, кто стал их причиной. Обычно призраков либо можно упокоить силой, но для этого нужна крепкая воля и практика, либо найти источник их страданий и позволить им осушить его. Обычно призрак, отомстивший своему убийце, освобождается от своих оков и спокойно уходит, хотя и бывают случаи, когда их безумие слишком сильно, и тогда лишь некромантия способна изгнать их. — Ты много знаешь об этих созданиях, — с уважением произнёс Кальд. — Могу ли я узнать, у тебя был большой опыт взаимодействия с ними? — В том числе, — Атратин вежливо улыбнулся. — Но так сложилось, что я с детства оказался тесно связан с тонким миром, поэтому умершие часто говорили со мной. Конечно, это породило во мне интерес — во многом запретный, разумеется, учитывая, что я жил и учился в Священном Королевстве. Но тем не менее благодаря наставнику я смог постичь этот вопрос и продолжаю совершенствоваться в нём. Даже, вон, лично, — он развёл руками в стороны, и в голосе его послышалась ирония.       Кальд от души рассмеялся. Он встал на ноги и с признательностью посмотрел на консула. — Благодарю тебя, господин, — произнёс он. — Обращайся, если захочешь посвятить свою деятельность упокоению беспокойных душ, — откликнулся Атратин. — Но ты ведь не всё рассказал ему, — когда эльф ушёл, к Сервилию со спины подплыла Луве, уложив подбородок на призрачное плечо. — Совсем забыл об одержимости... — Основное — всё, — возразил тот. — А что до одержимости... Это детали, которые сейчас лишь запутали бы этого юношу. В конце концов у взаимодействия с эфирной нежитью так же много своих нюансов, как и с нежитью материальной, а у этого эльфа впереди ещё целая вечность, чтобы постичь их. В конце концов, должен же он будет на что-то тратить бесконечное время, которого у него в избытке, верно?       Луве довольно проурчала, обвив руками талию Атратина со спины. Он же погладил её макушку, с большим удовлетворением осознавая, что когда Луве в такой же нематериальной форме, как он, его прикосновения не проходят сквозь неё. Всё-таки у бытия эфирной нежитью нюансов было столько же, сколько и у простого взаимодействия с ней.