Вопросы и ответы

      В чертоге Хольги как всегда было многолюдно, и длинные столы, щедро уставленные яствами, заполняли вместе с лавками почти всё пространство бражного зала. Бесконечный поток душ никогда не иссякал, и в доме Владычицы всегда должно было быть щедрое угощение для приходящих.       Франхрасьян не переставал удивляться гномьим традициям, что определили чертог смерти по образу и подобию типичного гномьего города живых. В палатах ярлов да херсиров на праздники проводились пиршества, куда мог прийти любой желающий — и гномы верили, что чертог Смерти встречает их точно также. А уж потом они расходятся по его бесконечному пространству, оседая в домах и ведя хозяйство прямо как при жизни. Интересное виденье, так кардинально отличающееся от всего того, что было у людей и эльфов... — Владыка печалей, мой друг, ты откликнулся на моё приглашение! — протискиваясь между бесконечно пополняющимся сонмом душ, исчезающих и занимающих их место новоприбывшими, Франхрасьян, конечно, был весьма приметен среди них как ростом, так и тёмными одеждами. Сложно было его не заметить, так что едва он пересёк порог дома, как решительный голос хозяйки настиг его.       Хольга, госпожа этих палат, тоже ярко выделялась среди всех божеств Смерти. Волевая, решительная и упрямая, прямо как все гномы, она также отличалась гостеприимством и радушием. В чертоге Смерти, куда нет хода живым, ей было скучно в компании пирующих душ, так что довольно часто она приглашала «коллег» из других пантеонов к себе разделить трапезу, в общем-то бесполезную, да скрасить досуг за беседами и свежими сплетнями или азартными играми — как это ни странно, но Владычица обладала почти губительной страстью к картам и хнефатафлу, доставшейся ей, очевидно, от не чистых на руку отцов. — Разве я мог отказать тебе, госпожа? — Франхрасьян тонко улыбнулся уголками губ, и его взгляд соскользнул с довольного лица Хольги, сидевшей в стороне на почётном сидении, как бы немного отгороженном от остального зала.       По правую руку от неё сидел Ходр. Названный супруг был как всегда молчалив и сдержан, скользил рассеянным взглядом слепых глаз по помещению, не задерживая его ни на ком надолго. По левую же руку от Хольги расположились другие гости, а именно эльфийская триада Смерти: Либитина, Мессор и Дит. — Странное дело, мой друг, — в глубоком голосе Дита послышалась улыбка. — Обычно ты не опаздываешь на встречи с нами. — Уверяю тебя, ты с братом и очаровательной помощницей просто пришёл раньше положенного, — Франхрасьян тонко ухмыльнулся, и под приглашающий жест хозяйки поспешил занять свободное место рядом с эльфийским другом. — Чем ты порадуешь нас сегодня, госпожа? — к Хольге обратился Мессор, откинув капюшон с худого иссохшегося лица, выглядящего как череп, обтянутый пергаментной кожей, и расслабленно откинувшись на спинку почётной скамьи, на которой все они и расположились. — Твой дом не перестаёт удивлять нас своим изобилием. — Почитатели моего прекрасного близнеца в этом сезоне собрали богатый урожай, Жнец, — вместо супруги отозвался Ходр. — Уверен, тебя особенно порадуют их дары, ведь тебе близка не только жатва душ, но и колосьев, разве нет?       Франхрасьян мягко посмеялся, с благодушием наблюдая и слушая чужой разговор. Гномы и эльфы, в отличие от людей, различали множество оттенков Смерти и приписывали к ней другие аспекты, близкие, но не родственные, требующие своих собственных покровителей.       Так, у эльфов со смертью было связано сразу трое божеств. Дит, первый и главный среди них, был непосредственным богом Смерти. Мессор, его младший близнец, считался Жнецом и проводником душ. Кроме того, он был жнецом и вполне буквально, почитаясь селянами и считаясь покровителем урожаев. Как были связаны обе эти области, понять было сложно, но эльфы всегда были такими, немного с причудами. Либитина же была помощницей Дита и в первую очередь являлась богиней похорон, защитницей кладбищ, присматривающей за могилами, а также богиней тьмы, каждую ночь укрывающей мир пологом из своего плаща.       У гномов же иерархия божеств смерти отличалась: Хольга была главной Владычицей последнего чертога, избранницей Смерти, связанной с её волей и воплощающей её. Её муж, Ходр, пришёл к ней добровольно, оставшись взамен своего возлюбленного, убитого по несправедливости и злому умыслу. Могущественный колдун, он стал немёртвым, и гномы почитали его как бога зимы, холода и тьмы, также обращаясь к нему в магических изысканиях и травничестве, ибо этих знаний он не растерял с тех дней, когда ещё был живым. — Твоя дочь не присоединится к нам? — прервав размышления Франхрасьяна, обратилась к Ходру Либитина. — Нет, — тот тепло улыбнулся, вспомнив о своём ребёнке, и в слепых глазах его мелькнула нежность. — В мире смертных ещё не настала зимняя пора, и Дикая Охота не вышла на свой гон, так что пока Скаде остаётся с Оллером или гостит у своего супруга. — Как жаль, — разочаровано протянула Либитина. — Мы давно не виделись. — Да-а... А вот мой неугомонный отец может заглянуть к нам, — Ходр подпёр кулаком щёку. — Если до него дойдут слухи, что Франхрасьян ответил на гостеприимство моей госпожи.       Франхрасьян скромно улыбнулся, спрятав улыбку за рогом, наполнившимся самим собой пресным питьём, вкус которого едва ли был различим кем-либо из присутствующих здесь. В чём была прелесть, а для иных беда смерти — необходимость в пище отпадала сама собой, и для смертных душ она осталась лишь привычкой, иллюзией из времён их жизни.       С Иггом своеобразные отношения были у абсолютно каждого бога каждого пантеона. Этот неугомонный гном никогда не сидел на месте, путешествуя всюду и всюду же пытаясь засунуть свой нос, временами провоцируя не самые приятные события. Крепкая воля и упрямство, и бесконечная алчность в первую очередь к знаниям толкали его в такие же бесконечные странствия, и даже в миры мёртвых, куда не было ходу ни одному живому, пусть даже богу, он умудрялся пробираться, с удовольствием проводя в них время в компании их владык. Правда, делал он это в основном в Доме скорби, так как не сумел завоевать особое расположение спокойного и равнодушного Дита, а со своими детьми, Хольгой и Ходром, у него того вовсе были особые отношения. Франхрасьян же находил Игга любопытным и забавным, так что они довольно часто коротали время в компании друг друга. — Не думаю, что Иггу здесь будут очень рады, — поведя рукой по воздуху, хмыкнул Дит. — Хотя когда Обманщика это останавливало. — Он не посмеет заявиться сюда, — гордо вскинула подбородок Хольга. — Пока я — владычица этого чертога, ноги Бёльверка-Злодея здесь не будет. Сомневаюсь, что его необъятное эго столь велико, что он дерзнёт нарушить запрет и вызвать мой гнев. — Уверен, он не посмеет испытывать границы твоего терпения, госпожа, — спокойно ответил Франхрасьян. — Не гневайся же сейчас из-за пустяка. Мы так редко собираемся в столь приятной компании — зачем же омрачать радость встречи?       К счастью, Хольга была в благосклонном расположении духа, так что быстро остыла, расслабившись и вернув снисходительную усмешку на бескровные губы. Её белые глаза, радужка которых почти сливалась с белком, блеснули, и она с интересом обратилась к Франхрасьяну: — Я знаю, у тебя много новостей, Владыка скорби. К моему супругу стали взывать любопытные смертные — что тот мальчишка, Витта, успел натворить? Что ты нашептал ему, что теперь даже дети Рига взывают к Смерти и просят её благословения? — О-о, госпожа, — чёрные бездны глаз Франхрасьяна смеялись азартным предвкушающим смехом. — Этот беспокойный ребёнок обеспечит всем нам интересное зрелище, так что о скуке мы можем забыть надолго. Ведь оспаривая безоговорочную власть моего пресветлого брата, он обратился ко мне за знанием и ответами, и я не отказал ему в них. И он постиг некоторые тайны Смерти, которые назвал «некромантией».       Хольга от души рассмеялась; ей вторя, сдержано улыбнулся уголками губ Ходр. Либитина недоумённо нахмурилась, а Мессор вздохнул. Дит же произнёс с укором, хотя в его голосе плохо скрывалась улыбка: — Мой друг, ты понимаешь, что лишил нас всех покоя, каким до этих дней мы выгодно отличались от всех остальных богов? — Ещё скажи, что тебе это не нравится, — в ответ довольно ухмыльнулся Франхрасьян, и Ходр покачал головой: — Ты главное с отцом не слишком много говори на эту тему. Зная его, он наверняка захочет овладеть новым искусством и постичь новое знание. — Если он уже не сделал этого, — Франхрасьян пожал плечами. — Я бы не удивился, если бы узнал, что в своих странствиях и познаниях Игг преуспел и в искусстве обращения со Смертью.       Хольга фыркнула — Игга по многим причинам она недолюбливала. Франхрасьян же, чувствуя себя абсолютно довольным, расслабленно откинулся на лавку, небрежно отправив в рот кусок пирога. Окинул взглядом бражный зал, народу в котором не уменьшилось ни на душу, и удовлетворённо усмехнулся сам себе.