Вопросы и ответы

— Ты уверен, что за тобой никто не шёл? — это был первый вопрос, который Хюгеред получил, едва стоило ему приблизиться к крепкой фигуре наставника, скрытой чёрным бесформенным плащом. Голос его звучал немного нервно, но серьёзно, и взгляд из-под скрывающего лицо капюшона пригвождал к месту. — Нет, мастер, — также негромко ответил юноша, качнув головой. — Я шёл один. Никто не заметил, как я покинул келью. — Это хорошо, — Витта удовлетворённо кивнул. — Следуй за мной, — он развернулся и уверенной твёрдой походкой двинулся вперёд, отдаляясь от крепостной стены, ограждающей верхний город, в котором расположилась семинария и квартал духовенства.       По тёмному ночному городу они шли в тишине. Наставник вёл ученика по узким чёрным переулкам трущоб, местам, где не было ночной жизни, отчего никто не мог увидеть их. Спускался всё ниже, приближаясь к внешней стене, защищающей город и ограждающей его от остального мира. Вдалеке тускло мерцали огни дежурящих на воротах гвардейцев, но Витта ловко ушёл от них в сторону, подходя к неприметной небольшой деревянной дверце. Навалился на неё плечом, и отсыревшее дерево неохотно поддалось, открываясь наружу, являя низкий узкий выход, ведущий за город. — Надень платок, — коротко бросил наставник, натягивая на лицо плотную маску из грубой ткани. — Будь готов, что запахи здесь стоят не самые приятные.       Он первым уверенно шагнул наружу, и Хюгеред, не мешкая, последовал за ним. Он знал, на что идёт, ещё в тот самый миг, когда попросил учителя посвятить себя в свои изыскания. Знал и тогда, когда дождавшись, когда соседи по комнате уснут, бесшумно встал с кровати и никем не замеченной тенью выскользнул через чёрный ход наружу. А оттуда, прячась под стенами семинарии, библиотеки и других зданий, прокрался мимо стражи церковной стены. Отступать было некуда, некогда и незачем — и Хюгеред был готов ко всему, что ему хотел показать учитель.       Витта вывел их к ямам, куда сбрасывают тела покойников, прежде чем предать их очистительному священному огню. Мерзкий и ненавидимый ритуал, проведение которого всегда отстрачивали до тех пор, пока ямы не набивались трупами доверху, и до тех пор тела умерших гнили в них, разлагаясь, мешаясь друг с другом и с землёй.       Запах здесь стоял и вправду отвратительный. Гнилой плотью воняло ещё на подступах к ямам, и Хюгеред почувствовал, как тошнота против воли подступает к горлу, а глаза начинают слезиться от выедающей вони. Машинально он закрыл нос и рот ладонью, плотнее прижав к ним платок, который наставник приказал взять с собой, чтобы защититься от губительных трупных миазмов. — Это не глупая церковная прихоть, мальчик, — так серьёзно сказал он. — За время исследований мне удалось узнать, что разлагающиеся тела действительно опасны для живых. Гниющая плоть вырабатывает смертельные миазмы, и они могут привести к не очень приятным последствиям. Лечить которые, как ты понимаешь, никто не будет, — наставник иронично изогнул губы, и Хюгеред молча кивнул, и не думая с ним спорить.       Теперь он понимал, что мастер имел в виду, и ему понадобилось несколько очень долгих мгновений, чтобы хоть немного прийти в себя и привыкнуть к невыносимой вони, пропитавшей, кажется, всё вокруг. — Ты мужественно держишься, мой ученик, — одобрительно произнёс Витта, похлопав Хюгереда по плечу. — Теперь я ещё меньше сомневаюсь в своём решении доверить тебе свою тайну. — Позволь спросить, мастер, — прерывисто, всё ещё вдыхая ядовитый воздух маленькими порциями, прошептал юноша. — Что именно ты исследуешь и чего хочешь добиться? — Я уже говорил тебе, что святая церковь Зардушту не чтит священный цикл жизни и смерти, — охотно ответил Витта. — Она называет смерть скверной и проклятием, хотя это совершенно не так. Смерть — обратная сторона жизни, без которой существование не имеет никакого смысла. Но размышляя об этом, я начал задумываться о том, какой же силой обладает смерть, чтобы защищать саму себя? — Боюсь, я не совсем понимаю, к чему ты клонишь, — Хюгеред нахмурился, плотнее прижав к носу платок, из-за чего его голос прозвучал гнусаво.       Они дошли до края одной из ям, и юноша смог рассмотреть в тусклом свете белого светлячка, плывущего перед наставником, покрытые трупными пятнами конечности и тела, сброшенные в кучу. Яма была заполнена где-то на треть после последнего массового священного очищения, а значит, гнить и разлагаться им предстояло здесь ещё очень долго. — Мы пользуемся магией, существуем, рожаем детей, едим, пьём, спим — одним словом, живём, — пространно начал Витта. — Все эти действия регулируют наше существование и, уж прости за тавтологию, нашу жизнь. Бесконечная суета, если говорить кратко, и есть суть Жизни, её проявление и то, как она борется за себя, побеждая Смерть и выбарывая своё право на существование. Но что происходит с обратной стороной? Что делает Смерть? Ведь она есть обратная сторона Жизни, равноправная ей и равносильная ей. Как Смерть сражается за себя? И что происходит, когда она побеждает и забирает себе то, что принадлежит ей по праву?       Я много думал и анализировал, собирал сведения о верованиях эльфов и гномов, которые смотрят на цикл гораздо шире нас, людей. И я пришёл к выводу, что после смерти существование не прекращается, оно лишь обретает другую форму. Но как же оно продолжается? Какой силе повинуется? Как её определить и понять?       Косвенно мне в этом помог ты, мой ученик, а именно твоя удивительная способность взаимодействовать с духами мёртвых. Она подтвердила мою гипотезу о возможности иного вида существования после смерти плоти. Послушай меня внимательно, мой ученик, и ты поймёшь, что я пытаюсь сказать: смерть в Жизни есть конец существования тела, отключение разума и уход духа; но жизнь в Смерти — это продолжение существования без потребностей бренного бытия, отягчающих нас и заставляющих чувствовать себя живыми. Это — точки соприкосновения сторон медали друг с другом и их переход друг в друга. — Но что ты, в таком случае, делаешь здесь, среди этих гнилых мертвецов? — внимательно выслушав наставника, спросил Хюгеред, пытаясь уловить все логические нити его рассуждений.       Тёмные глаза Витты сверкнули огнём триумфа, и под маской губы растянулись в довольной предвкушающей улыбке. Он нетерпеливо потёр друг о друга ладони и охотно ответил: — У нашей магии, как у живых, много проявлений, — начал он. — Мы научились использовать витальную энергию и придавать ей разные формы. Но у магии Смерти тоже множество граней, и я уверен, существует способ научиться пользоваться ею. Тогда всё, что связано со смертью, в первую очередь неупокоенные тела и души тех, кого бросают в ямы как бродячих псов, будет видимо воле заклинателя. Не для того, чтобы обернуть во зло — хотя и такие найдутся, если у нас всё получится. Моя главная цель доказать людям и церкви, что смерть заслуживает не презрения, но такого же уважения как жизнь. Она равноправна ей и обладает такими же силами, лишь обращёнными наружу, а не внутрь. Она, как любая другая магия, может нести разрушения, но может и быть использована во благо. В конце концов умершие заслуживают покой и уважение так же, как и живые, и магия Смерти может помочь им отыскать дорогу и даровать успокоение. Теперь ты понимаешь, мой ученик, к чему я стремлюсь и чего пытаюсь добиться? — Да, учитель, — Хюгеред кивнул и уверенно приблизился к мастеру. Его речь, как всегда вдохновенная и страстная, зажгла внутри юноши искру интереса и, как ни парадоксально, жизни, наполняя поиск новым стремлением и перспективой. — Чем я могу помочь тебе? Чего ты уже успел достигнуть? — Пока немногого, — Витта качнул головой. — Я потратил много времени на изучение мёртвых тел и их свойств, подготовив обширную теоретическую базу. И у меня появились некоторые соображения, которые, я надеюсь, ты поможешь мне реализовать и проверить, — он проницательно посмотрел в глаза ученика, и тот решительно кивнул: — Разумеется. — В таком случае, юный ученик, — наставник снисходительно хмыкнул. — Для начала я должен ввести тебя в курс дела и научить обращаться со Смертью в самом примитивном и базовом уровне. А уж потом мы начнём пробовать магию, и если Господин будет благосклонен, чего-то мы всё же добьёмся...