Вопросы и ответы

      Закрывая глаза, Орлеандо чувствует, как тишина одиночества давит на плечи. Стихают голоса советников, удаляясь по коридорам и рассеиваясь в глубине резиденции, и в рабочем кабинете повисает молчание, которое он не спешит нарушать. Лишь устало проводит рукой по лицу, словно смахивая невидимую паутину. Мысли разбегаются, и молодой князь снова оборачивается назад.       Перед внутренним взором встаёт знакомая родная фигура. Широкоплечая, крепкая, твёрдо и уверенно стоящая на ногах — отец был идеалом князя, образцовым монархом, любимым всеми, кроме кучки предателей, в гордыне своей вздумавших оборвать его жизнь и отнять его у тех, кто любили его. Прекрасный управленец, мастерски удовлетворяющий требования даже противоборствующих сторон, Тасел был не только мудрым князем. Для Орлеандо в первую очередь он был отцом — и этого он не забудет никогда.       Он всегда очень любил отца и был к нему сильно привязан. Впрочем, не только единственный сын видел в родителе самое близкое существо и надёжную опору — практически все сёстры Орлеандо любили отца сильнее матери и чувствовали с ним более крепкую связь. Неудивительно, впрочем, учитывая, что он оказался единственным, кто принимал их всех, заботился о них и любил их. Мать же лишь требовала и была недовольна; и только отец гордился своими детьми такими, какими они были.       Несмотря на занятость государственными делами, отец всегда находил на них время. Обучал их, играл с ними, был рядом, когда дети нуждались в поддержке и помощи. Орлеандо восхищался им и равнялся на него, мечтая вырасти и стать таким же благородным, добрым и чутким саламандром. Не только как князь и политик, но и как личность, как брат, как друг, как дядя. Отец был для него примером для подражания, и лишь о любимой сестре Киал Орлеандо горевал сильнее, чем о нём, когда потерял их обоих.       Рядом с отцом он до последнего чувствовал себя мальчиком, даже когда разменял первую жизнь и даже официально стал взрослым юношей. Пока отец был жив, можно было не беспокоиться и быть ребёнком, за спиной которого стоит надёжный взрослый. Ведь к нему всегда можно было прийти за советом и утешением, помощью и просто посидеть вместе, прогоняя одиночество. Папа никогда не отмахивался, не прогонял и не злился, и рядом с ним Орлеандо чувствовал себя нужным и любимым. Не вещью, не питомцем, не тем, кто постоянно «должен» — живым саламандром со своими чувствами и горячим сердцем, нуждающимся в любви и принятии.       Да, отец был самым близким существом для Орлеандо, и теперь когда его не стало, он остался один. Без опоры и поддержки, выросший в одно мгновение — и внутри от этого было так одиноко и тоскливо, что хотелось выть, и Орлеандо с трудом подавлял в себе эти порывы. Он отдал бы все богатства своего дома, только чтобы вернуться назад в тот роковой день и спасти его. Его и Киал — хотя бы их двоих, но Орлеандо был бессилен перед злым роком и течением времени.       Он ничего не мог изменить, как бы сильно того ни хотел. Не мог вернуться в прошлое со своими знаниями о будущем и предотвратить кровопролитие. Он никого не мог спасти, ни сестёр, ни отца, и мог лишь до конца своих дней нести это бремя сожаления и тоски, горя невосполнимой утраты, что травит сердце, сколько бы лет ни прошло.       Орлеандо покачал головой своим мыслям, отнимая от лица руку. Теперь он возглавил государство и свою семью и занял место своего отца. Папа многому научил его, по правде говоря, он научил его всему, кем Орлеандо в итоге стал и как правил, и он не мог подвести его. Своего предшественника и отца — он мог лишь заставить его гордиться единственным сыном, веря в то, что Тасел следит за ним из свиты Отца-Вулкана. А потому...       Орлеандо сжал кулаки, решительным взглядом посмотрев перед собой и прогоняя прочь усталость и сомнения. Ему всё ещё было непросто свыкнуться с новой ролью, ведь со смерти отца прошло не так много времени, но сын не мог подвести его. Не мог опозорить его имя и память о нём, что он нёс в своём сердце как самое ценное сокровище. Поэтому как бы ни было тяжело, вспоминая отца и возвращаясь мыслями в те дни, когда он был жив и был рядом, Орлеандо снова и снова обещал и ему, и самому себе, что обязательно со всем справится. И делал всё для того, чтобы эти обещания были не пустыми словами.