Вопросы и ответы

      Это было так странно. Пугающее чувство, когда вдруг появился кто-то, рядом с кем контроль над ситуацией терялся. Кто-то настолько... близкий? — он даже не мог подобрать подходящего слова, чтобы объяснить! — что рядом с ним не было ни ощущения постоянной опасности, ни ожидания насмешки. Кто-то, кому подозрительный параноик доверял и даже, кажется, ставил выше себя самого. Невероятно!       Поначалу это чувство пугало и настораживало, и Эйладар ощущал себя растерянным и уязвимым. Но Эльвэ как будто знала об этом и демонстрировала удивительную чуткость и тактичность, защищая слабое оголённое место принца, а не стремясь ударить в него и сломать. И Эйладар долго не мог поверить в искренность её порывов и действий, а Эльвэ никогда и не торопила его в них. И с изумлением принц понял, что жизнь может не только отбирать, но и что-то давать.       Он сам не заметил, когда и как всё произошло. Мягкая добрая Эльвэ оберегала его и делала лучше, была будто опора, поддерживающая целостность его личности. Она внушала уверенность и силу, и Эйладар никогда не чувствовал себя таким могущественным и полноценным, как рядом с ней. Никогда не ощущал поток внутренней силы и твёрдой уверенности в самом себе, как рядом с ней. Заботливые женские руки словно удерживали осколки в едином целом, как берегиня, и ни до, ни после Эльвэ ни с кем больше не было этого ощущения блаженства и внутреннего покоя.       Рядом с супругой он словно расцветал. Был полон сил и энергии, способных, казалось, свернуть горы и осушить моря. Эльвэ вдохновляла его на подвиги и свершения, поддерживала в каждом начинании, и Эйладар посвящал ей лучшие деяния своей жизни, раскрываясь с той стороны, что в итоге с ней же и умерла. Мягкая чуткая аура заботы и принятия подпитывала светлую сторону короля, запирая жестокость и капризный эгоизм ребёнка где-то в тёмных глубинах его души.       Эльвэ была светлым стражем, удерживающим в балансе необузданную натуру мужа. Мудрая, проницательная женщина, она стала его тенью, продолжением, второй половиной. Лекарством от безумия, заполняющим трещины в целостной картине, не давая ей распасться на множество лоскутов. Эйладар всегда чувствовал это, пусть неосознанно и не понимая точно, что оно такое.       Он цеплялся за Эльвэ в поисках исцеления. Боялся потерять её, потому что не хотел возвращаться во мрак. Любимая жена делала его спокойнее и лучше, и Эйладар не хотел терять это ощущение покоя и уверенности, внутренней стойкости и устойчивости. Она гасила пожар сомнений, неуверенности и страхов, и вечное ожидание ножа в спину от окружающих не ощущалось таким фатальным. Эйладар не чувствовал себя уязвимым, словно он теряет контроль над происходящим, а все вокруг намереваются втоптать его в грязь. Нет, ничего этого не было, и он мог дышать полной грудью, уверенно расправив плечи.       К хорошему привыкаешь быстро, а Эйладар по сути своей всё равно оставался жадным, капризным, эгоистичным ребёнком. Конечно, он не хотел терять то, что приносило ему столько удовольствия и радости, а потому держался за Эльвэ как за спасительную соломинку, которой, вообще-то, она и была для него. Ни в коем случае не хотел её потерять и был готов на всё, чтобы не допустить этого.