Вопросы и ответы

      Голоса затихают, и шум повседневной суеты медленно рассеивается как дым. На альвийское государство медленно опускается ночь — любимая пора альвов. Время отдыха и медитаций, когда можно остаться наедине с самим собой, отдаваясь во власть мистической поре, а не приземлённым дрязгам. Многие альвы потому любили проводить самые тёмные часы до рассвета в одиночестве: спать так, как многим другим народам, им было не нужно, а потому для полноценного отдыха хватало нескольких часов тогда, когда ночь переходила в день, в часы рассвета, когда свет рассеивал мрак.       Эрувэ не любила ночь и ненавидела одиночество. Сколько бесконечно чёрных часов она провела один на один со своими демонами и болью, сражаясь с ними в бесконечной борьбе, отголоски которой до сих пор преследовали её. И теперь, когда всё закончилось, когда кошмар остался позади... она не хотела, чтобы он возвращался и не хотела переживать снова ужасы и боль, через которые прошла когда-то.       Поэтому вечера и ночи Эрувэ стремилась проводить в компании Аэлухеля. Он был и не против вовсе, ведь не чувствовал такого трепета к тёмной поре дня как альвы. Завершение суток традиционно было временем отдыха и спокойствия, и наконец-то Аэлухель мог себе это позволить. К тому же... теперь, когда их с Эрувэ жизнь так стремительно и кардинально изменилась, вечер был единственной возможностью остаться наедине друг с другом и посвятить друг другу самих себя. — Наконец-то эти утомительные собрания закончились, — едва Аэлухель закрыл двери их общих покоев, Эрувэ тяжело выдохнула. Плечи её опустились словно под давлением невидимого, но неподъёмного груза, и сама она ссутулилась, чувствуя, как от постоянного напряжения в идеальной осанке неприятно тянет спину. — Не представляю, как кто-то добровольно может мечтать о власти, когда это так сложно!       Аэлухель улыбнулся взглядом, бесшумно и вкрадчиво приблизившись к супруге, совсем не по-королевски откинувшейся на кровать и распластавшейся на ней. Посмотрел на неё сверху и опустился рядом, утешающе погладив по руке. — Ответственность — это всегда сложно, — веско произнёс он и утешающе добавил: — Но у тебя отлично получается справляться с ней. — Хотела бы я вообще не иметь её, — проворчала Эрувэ и издала протестующий звук, когда супруг потянул её на себя, вынуждая подняться. — Если вампиры правы в своих верованиях, то у Судьбы на тебя другие планы, — смешливо фыркнул Аэлухель и потянулся к завязкам на платье своей королевы.       Эрувэ смущённо отвела взгляд в сторону, и на мгновение её тело напряглось. Однако в действиях Аэлухеля не было никаких скрытых мотивов и контекстов — он лишь помогал снять неудобную одежду, чтобы позволить возлюбленной жене отдохнуть.       Развязав и ослабив тугую шнуровку на спине, он ловко скользнул горячими ладонями под атласную ткань, касаясь бледной кожи острых плеч. Аккуратно проведя по ней, он слегка сжал напряжённые мышцы, осторожно разминая их. Эрувэ в блаженстве прикрыла глаза и доверчиво подалась навстречу умелым действиям мужа. Волна приятного расслабляющего тепла растеклась по всему телу, расслабляя его, и волны блаженства качали Эрувэ, убаюкивая.       Заглядывая в разморенное лицо любимой жены, Аэлухель усмехнулся. Руки его скользнули ниже, стягивая платье, оставляя Эрувэ в длинной исподней тунике. Та послушно разделась, позволяя супругу делать всё, что он хотел делать, и Аэлухель не сдержал смешок. Аккуратно отложив платье, он потянулся к пепельным волосам Эрувэ, расплетая их — с тех пор как она стала королевой, ей пришлось снова отпустить их, ведь короткие волосы не подходили ей по статусу. Одна из множества деталей, раздражающая королеву и заставляющая чувствовать себя неловко, но против многовековых традиций не попрёшь. А свой лимит нарушенных они с лихвой превысили одним своим браком.       Теплые пальцы мягко зарылись в жёсткие пепельные пряди, расчёсывая их и массируя кожу. Эрувэ блаженно простонала, зажмурившись, и откинулась на грудь Аэлухеля, запрокинув голову ему на плечо и лениво глядя приоткрытым глазом. Тот улыбнулся, и наклонившись, оставил лёгкий целомудренный поцелуй в уголке её губ. Эрувэ потянулась к нему руками, обнимая за шею и не позволяя отстраниться, вынуждая углубить поцелуй и всё ещё немного робко отвечая на него.       Она раскрывалась и раскрепощалась очень медленно, но Аэлухелю было некуда спешить. Вечера и ночи их принадлежали лишь им обоим, и они могли проводить их так, как сами того хотели. Эрувэ, хоть и была альвийкой, которой не нужно было спать так же, как многим другим народам, всё же предпочитала разделять с Аэлухелем его привычку, находя сон более чем приятным занятием и отдыхом. Но а до того... У них было ещё бесконечно много лет супружеской жизни, чтобы перепробовать множество вариантов совместного времяпровождения.