Вопросы и ответы

      Ночь опускается на землю, укрывая её покрывалом густой плотной тьмы. Нелюбимая людьми пора; пугающая людей пора; проклинаемая людьми пора. Мистический час, когда коварные дэвы могут не таиться, но выйти в открытую и явить себя. Люди верят, что ночь — пора Владыки Смерти, и утверждение это одно из немногих, не лишённое смысла.       В чертогах Дома скорби царит мрак глубоких сумерек и ночи. Чёрное, угольное полотно, на котором не видно ни одной звезды. Холодный, почти морозный воздух оседает на кожу, касаясь ледяной хваткой, и облачка сизого пара вьются вверх, теряясь на полпути к небесам. И кажется, что тонкая грань между миром живых и мёртвых истончается особенно, превращаясь в тонкую паутину, способную порваться от одного неосторожного движения.       Божественные чертоги всегда являются зеркалом души своих хозяев. Отражают скрытую суть своих владык, оголяя перед чужими глазами уязвимые части души. И тот, кто проявит достаточно внимания и смирения, сможет взглянуть глубже и разгадать загадку, прочитав между строк сокрытое от других.       Холодная чёрная ночь — она словно продолжение Франхрасьяна. Мистическая безжизненная пора, впрочем, не настолько губительная, чтобы не выпускать из своих вечных объятий тех, кто попали в них. Холод её — не сковывающий мороз, пусть и близок к нему. Отрезвляющий и сухой, почти осязаемый — он словно металл, от которого расходятся мурашки и поднимается внутренняя дрожь, которую тут же пытается унять бегущая по жилам горячая кровь.       Беззвёздный мрак окутывает со всех сторон, но не растворяет в себе. Странным образом слабые очертания просматриваются в нём. Он разделяет предметы, и в нём не чувствуется слепая беспомощность, но чётко видно путь. Надежда, которая никогда не угаснет; вера, к которой всегда можно вернуться. Они загораются на глубокой черноте парадоксально яркими и одновременно тусклыми серебристыми точками редких звёзд, мерцающими ледяным светом, словно бриллианты.       Звёзды горят очень ярко и отчётливо, сверкая холодными бликами. Их свет рассеивается на подступах к земле, а оттого кажется, что они совсем не светят. Но они освещают небесную тьму и разбавляют её холодным серебристым цветом, прорезающим бесконечную черноту.       Всё ощущается и просматривается так чётко, и ни один контур не кажется размытым. Цвета и ощущения не смешиваются друг с другом, являя такую редкую чистоту и прозрачность. Первые зимние ночи всегда такие, и именно они скрывают тайны чужой души. Франхрасьян сливается с ними, становясь одним неделимым целым. Холод и тьма наполняют его, превращаясь в саму его суть, и Владыка Смерти превращается в апогей ночи, в самые тёмные и насыщенные часы.       Время покоя и умиротворения, мистических порывов и смерти. Каждый ощущает ночь по-своему и находит в ней то, что хочет найти. Заглядывает в зеркало, и видит в Франхрасьяне того, кого хочет увидеть: дьявола, учителя, господина или кого-то совсем другого. Как ночь рождает загадки и сны, задавая вопросы без ответов, так и он может быть всем этим одновременно или не быть никем.       Ночь — его пора, и Франхрасьян полностью соответствует ей.