Вопросы и ответы

      Город на рассвете почти буквально вымирает. Ночь, благословенная пора, проходит; день, время суеты, ещё не наступает. Короткие часы отдыха, когда альвы впадают в медитацию, заменяющую сон — с недавних пор это любимая пора дня Аэлухеля.       Он всегда поднимался с рассветом — кажется, это одна из немногих привычек, вынесенных ещё с забытых дней беззаботного детства. Отец рано уходил в море, мать помогала ему собраться, а Аэлухелю просто не спалось, и он наблюдал со стороны, не желая пропускать проводы родителя. Потом же привычка рано вставать стала способом жизни, ведь раб должен был трудиться много, чтобы приносить как можно больше пользы. В конце концов она стала ещё одним удобным инструментом, и Аэлухель привык ложиться поздно и вставать рано.       Он бесцельно бродил по пустынным улицам, рассеянным взглядом скользя по фасадам домов, не концентрируя на них внимания. Своеобразный ритуал, такие краткие теперь мгновения одиночества, когда он мог побыть наедине с самим собой. Недостижимая роскошь новых реалий жизни, и усмешка сама собой кривит губы. Мог ли он помыслить, что судьба его сложится таким причудливым образом?..       Однако неспешный внутренний поток относит в прошлое. Подводит к двери, которая должна быть закрыта, и Аэлухель вздыхает, выходя на одну из небольших площадей. За спиной мерно шумит водопад — один из множества, разбивающих альвийскую столицу на кварталы, и холодные капли долетают до принца-консорта, оседая на щеках. И он закрывает глаза, позволяя эмоциям проявиться и уйти навсегда.       Ридраил отмщён. Собственными руками Аэлухель отрубил голову гадюке, что посмела отнять у него барона. Пиратское логово было разорено, разграблено и уничтожено — ублюдки больше никогда не смогут оправиться от такого удара. Месть его свершается идеально, и последние нити с судьбой, которую он не выбирал себе, но принял как данность, рвутся окончательно. Он больше не пират — даже чисто номинально, ведь по духу он никогда им и не был, пусть и считался частью от целого.       Жизнь в принципе изменилась до неузнаваемости. Стала оседлой, стабильной и понятной. В неё пришло спокойствие. Рядом была любимая женщина и широкий простор для реализации самого себя. Управление государством, стоящим на краю пропасти, не было простым, но сколько пищи для острого ума было в вызовах, что их необходимо было решать! Аэлухель принимал их все, не позволяя острому клинку притупиться и не давая самому себе расслабиться окончательно.       Пиратская среда научила его многому, и многое же из этих знаний было полезно. Умение читать окружающих, просчитывать вероятности и чужие ходы, плести хитроумные интриги за спинами других — в политике это были полезные качества, и Аэлухель охотно пользовался ими, не слишком оглядываясь на обстоятельства получения бесценных навыков. Какая теперь уже разница, если они приносят пользу, верно?       А они приносили: выгодная для альвов торговая сделка с краснолюдами и первый шаг на пути примирения с двергами были тому яркими доказательствами. Дети Земли, между которыми расположилось альвийское королевство, были тяжёлыми народами, но Аэлухель с энтузиазмом и азартом ввязался в переговоры с ними и поиск оптимального решения острых проблем, особенно усугубившихся в последние годы правления Эйладара. К хитрым краснолюдам, преследующим лишь свои собственные интересы, и несговорчивым двергам, питающим ненависть и недоверие к альвам, требовался свой подход, и принц-консорт активно его искал.       Пиратское прошлое, конечно, давало о себе знать: собрать компромат на вельмож графства Тельца и тонко шантажировать их им оказалось совсем несложно, и Аэлухель с удовлетворением отметил про себя, что ещё не растерял профессиональные навыки. Это было хорошо, ведь собственным мастерством он гордился, и неважно, что приобретено оно было на бесчестных и грязных делах. Теперь оно приносило пользу тысячам, и Аэлухеля это более чем устраивало.       Когда всё закончилось, он не вспоминал о том, кем был. Когда его короновали принцем-консортом, он запер прошлое в глубинах своей души. Отделил его от настоящего — больше он не пират и никогда им не станет. Это была совсем другая личность, и на самом деле она умерла вместе с тем, кто подарил ему её. Осталась лишь тень в виде памяти и навыков, но как ими распоряжаться, решать было уже нынешнему Аэлухелю.       Рассветные прогулки в одиночестве помогали структурировать мысли и отпустить болезненные эмоции. Окончательно закрыть эту дверь и больше не возвращаться к ней — особенно после того, как Ридраил был отмщён, и не осталось больше ничего, что бы удерживало Аэлухеля в тех днях. Он и не стремился хвататься за эти воспоминания, наоборот отпуская их с лёгкостью. В конце концов, в пиратстве его удерживала одна-единственная личность, и когда её не стало... Аэлухелю было нечего терять.       Жизнь изменилась, и он устремил задумчивый взгляд куда-то вдаль, глядя немного сверху на спящий город. Абролаури, альвийская столица, стала его новым домом, и это было определённо к лучшему. Ведь новая жизнь наполнилась новым смыслом и целями, и Аэлухелю было ради чего и кого двигаться дальше. Что ж... пусть будет так, и прошлое навсегда останется в прошлом, не мешая будущему.