Вопросы и ответы

      Это была необходимость и физиология, но Керзаиру легче от этого не становилось. Мало того, что этот ребёнок был совершенно незапланированным и ненужным, так теперь ещё из-за него было столько проблем. Отвратительно.       Айлисин выжила — и это было первым разочарованием в длинной череде. Если у ребёнка в чём-то и была хотя бы призрачная ценность, так это в вероятности смерти его матери во время родов. Но нет, Айлисин благополучно их пережила, и Керзаиру предстояло играть роль счастливого мужа и отца. Играть роль — и признать новорожденную дочь, впервые взяв её на руки спустя считанные часы после того, как она увидела мир. А это значит, что проклятая физиология практически тут же даст о себе знать.       Грудь наливается каменной тяжестью уже к вечеру, и Керзаир недовольно шипит, через камзол растирая зудящую набухающую кожу. От неё расходится неприятная назойливая боль, и он чувствует влагу на ткани, раздражающе трущейся о чувствительные соски. Хочется скинуть её с себя как можно скорее, и Керзаир с трудом подавляет раздражённый рык.       Физиология — будь она неладна! — устроена таким образом, что когда отец впервые берёт своего ребёнка на руки, тело готовится вскармливать его. Ведь женская смертность просто пугающая, и кому-то необходимо заботиться о новорожденных. Не то чтобы Керзаир собирался этим заниматься, даже если бы Айлисин умерла, однако физиологию такие мелочи интересовали едва ли.       В личных покоях он наконец-то смог сбросить с себя одежду, ставшую такой невыносимо тесной в груди. Замер напротив зеркала, пристально всматриваясь в себя. Грудь увеличилась заметно, ощутимо потяжелев; соски потемнели, став болезненно чувствительными, и на них проступили вязкие тяжёлые белые капли. Керзаир брезгливо поморщился, схватив полотенце и обтирая грудь, стараясь не давить на неё, чтобы молоко не прибывало.       Однако что-то с этой… неприятностью было необходимо делать. Терпеть и ждать, пока дочь подрастёт настолько, что тело перестанет аккумулировать ресурсы для её выкармливания. Омерзительно. Лишь Судьба одна знала, как это раздражало Керзаира! Впрочем, он потому показательно игнорировал собственную физиологию, и лишь верный Тазаир знал, как на самом деле зол и раздражён король.       Ведь если бы ему не нужно было играть роль хорошего монарха и семьянина, он бы в жизни не притронулся к своей дочери. В гробу он видел эту физиологию и отцовские обязанности, особенно тогда, когда Айлисин благополучно пережила роды. Вот пусть от неё будет хоть какая-то польза, но нет, Керзаиру тоже приходится наступить самому себе на горло.       Он раздражённо фыркнул, дёрнув плечом, проигнорировав сочувствующий взгляд Тазаира. Грудь по-прежнему была тяжёлой и назойливо ныла, а повязка, которой он перевязывал её, давила и мешала, раздражая ещё больше. Терпение пусть было добродетелью короля, но видит Судьба, в этом вопросе его хватало едва-едва. Впрочем… радовало лишь то, что Насилмиин заметно подросла, а значит, совсем скоро физиология перестанет издеваться над её родителями. Быстрее бы только это случилось, в самом-то деле…       Керзаир вздохнул, призывая себя к спокойствию. Осталось потерпеть немного, и такой мелочи он не позволит испортить свой безупречный план. Время действовать ещё не пришло, а значит, стоило проявить выдержку и показательное смирение, спрятав злость и раздражение внутри, давая им настояться, как хорошему вину.       И придёт время, когда он сможет выпустить их наружу, обрушивая сокрушительным штормом на головы своих врагов.