Вопросы и ответы

      Это не было одномоментным открытием, но Сильван не знал, как пришёл к нему. Он был разбит, совершенно разбит, и искренне не знал, почему выжил. Хотел умереть, но был здесь и сейчас, вынужденный восстанавливать разрушенный мир и самого себя. Творить с нуля — но ведь одному это никогда не было под силу, разве нет?       С Дитом они почти не пересекались и не общались. Просто знали о существовании друг друга — а теперь остались вдвоём в целом свете. Кроме них, не было больше никого из эльфийских богов, и обоих их пожирали сожаления. Однако Дит когда-то уже прошёл через горе утраты, а Сильвана поглощала чистая концентрированная скорбь, почти сводящая с ума.       Он оказался так слаб. Он не смог защитить никого. Он потерял всё, что любил. Его свита и души его детей, которых и при жизни он не сумел уберечь от гибели; женщина, которой он отдал всего себя, но которая так и не приняла его. И пустота заполняла Сильвана, и он погружался на дно отчаяния, мучаясь от невыносимого ощущения, что всё это его вина. Ведь он был достаточно могущественен, чтобы выжить, но оказался ничтожен, чтобы спасти самое дорогое.       Он потерял Ореаду, пусть клялся отдать за неё жизнь, если потребуется. Строптивая женщина, она так и не ответила взаимностью на его чувства. Отвергла его безжалостно, не дав ни малейшего шанса, и Сильван бесполезно пытался угнаться за ней, не замечая ничего и никого вокруг. Отдавая слишком много и не получая ничего взамен — теперь он был пустым сосудом, которому необходимо было искать источник, что наполнит его вновь.       Он не справился, но теперь нужно было начинать всё сначала. И свою печаль и горечь Лесной Царь пытался заглушить в творении. Из-под его заботливых рук выходили первые растения и животные, и созидание несло толику утешения. Однако… не только лишь одно созидание.       Он не был один. Второй наблюдал со стороны, но в то же время был рядом и помогал. Его холодные руки не могли творить, но Сильван был снисходителен к его попыткам, и вместе они создавали мир шаг за шагом. Дит был рядом, всё время был рядом, слушал и поддерживал, и Сильван чувствовал в нём надёжную опору. Говорил мало, но прятал на своём плече чужие слёзы, мягко перебирая волосы и баюкая в своих объятиях. Отдавал, наполняя опустошённую чашу, и Сильван с удивлением чувствовал то, к чему бессознательно всегда стремился, но так и не получил, всё время отвергаемый.       Его принимали. Его ценили. В конце концов его любили — и горячее огромное сердце зажглось пламенем, что казалось потухшим навсегда. Робкая надежда озарила Сильвана, согревая изнутри, и он чувствовал хрупкость этого драгоценного чувства, и он хотел оберечь его, сохранить и защитить. Но самое главное — он хотел отдать его в ответ. И любовь расцвела тихим цветком, наполняя Лесного Царя новым смыслом. — Я люблю тебя, — касаясь губами бескровных губ Дита, Сильван выдохнул почти мучительное признание. Закрыл глаза, касаясь лбом чужого лба, мягко обхватив ладонями острые скулы, целуя со всей нежностью, которой было переполнено его сердце.       Кажется, даже к Ореаде он не испытывал таких чувств. Тогда всё было совсем иначе, чем сейчас, и было ли всё дело в том, что чувства были окрашены холодом сожалений и мучительной тоски? Или всё дело было в самом Дите, таком правильном и понимающем, настоящем даре для Сильвана?.. Ответов у него не было, да и не хотел он их искать, откровенно говоря. Он отдавал Диту всё без остатка и получал не меньше от него в ответ.       Холодные руки крепче сомкнулись на талии Сильвана, и Дит охотнее подался навстречу поцелую. Не словами, но действиями он отвечал на признание, и Лесной Царь в каждом жесте, в каждом поцелуе читал «я тоже люблю тебя». Улыбнулся сквозь поцелуй, и почему-то набежали под закрытыми веками слёзы, и несколько горячих капель всё-таки сорвались вниз.       Он никогда не чувствовал себя полнее и целостнее, чем сейчас. Объятия Дита и его близость наполняли пустоту, и Сильван тянулся к нему. Наконец-то он знал, что значит любить кого-то и быть любимым в ответ, и это было восхитительное чувство, вдохновляющее и наполняющее смыслом. И пусть мир был уничтожен, а вместе с ним был разбит и Сильван, теперь же они возрождались из пепла, начиная новый цикл, лучший предыдущего.