Вопросы и ответы

      Этот день был неизбежен, и где-то в глубине души Атратин считал до него дни. Самое знаковое событие, перекрывающее даже выпуск из школы и последнюю вечеринку, в которую превратился выпуск из магистратуры. Защита кандидатской диссертации доктора философии, собственно, в философии — и это был путь, к которому он шёл всю свою жизнь.       Ещё с ранних лет убеждения Атратина были подёрнуты флёром фатализма и экзистенциализма. Он был философом уже тогда, когда ещё даже не подозревал о существовании такой науки. Неудивительно, что в итоге дороги привели его именно на философский факультет, которому он уже успел отдать десять лет своей жизни. Повстречать здесь свою любовь и наставника, ставшего вторым отцом, вдохновившего юношу продолжать этот путь.       Так из студента он стал аспирантом. Но теперь и этот этап подходил к своему логическому завершению.       Волнительные переживания отзывались внутри мандражем и гулко стучащим сердцем. Конечно, Атратин не сомневался в себе и своих знаниях, однако лёгкое волнение всё же присутствовало: не каждый день он защищал собственноручно написанную диссертацию перед уважаемой комиссией, в которой присутствовали члены из других университетов.       Сделав глубокий вдох, он призвал себя к спокойствию. Свою тему он знал безупречно и разбирался даже в самых заковыристых глубинах — что-что, а пуститься в долгие размышления, углубляясь в далёкие дебри экзистенциализма, Атратин любил и занимался этим с завидным постоянством. Поэтому он не беспокоился за возможные вопросы и попытки «завалить», скорее переживая, что где-то мог пропустить какую-то мелочь в оформлении или всё-таки прокололся с объёмом текста — как бы он ни растекался мыслей по древу мысленно, когда дело доходило до письменного оформления, всё получалось чересчур лаконично и сдержано. Однако наставник, что устно, что письменно легко рождавший талмуды на несколько сотен страниц, контролировал Атратина и помогал в спорных моментах, так что и здесь проблемы быть не должно было.       Успокоив себя, юноша сделал ещё один глубокий вдох и наконец-то открыл дверь в аудиторию, где уже собрались все члены комиссии и вольные слушатели, входя внутрь. Апробация диссертации на кафедре тоже прошла на высочайшем уровне, и даже профессор Франхрасьян отметил высокий уровень исследования аспиранта. А учитывая, что завкафедрой был ведущим специалистом в современном экзистенциализме, его оценка значила немало.       Уверенно пройдя к кафедре, Атратин окинул аудиторию спокойным взглядом. Среди вольных слушателей он мгновенно заметил Луве, которая ободряюще улыбнулась, поймав его взгляд, а также неугомонного бакалавра Пертинакса. Тот притащил с собой своих друзей, и Атратин улыбнулся уголками губ, заметив страдальческое выражение на лице Инги. Кроме них, на защиту пришло ещё несколько студентов, а также преподавателей с других кафедр, среди которых, к своему удивлению, Атратин увидел Хравна и Флориана. Были здесь и преподаватели с родной кафедры, и взгляд аспиранта тут же зацепился за непроницаемое лицо Фламмы и сидящую рядом с ней Акторию.       Со слушателей взгляд переместился на комиссию, и юноша незаметно выдохнул. Председательствовала на комиссии в качестве учёного секретаря Хольга, с лёгкой заинтересованной усмешкой скользящая взглядом по фигуре аспиранта. Присутствовали на защите, конечно, и оппоненты Атратина из конкурирующего ВУЗа, а именно профессор Армлуз и профессор Лаурез, а также рецензенты, родные и знакомые декан факультета, профессор Дит и единокровный брат Хольги, профессор Ходр. Помимо них, в комиссии также присутствовали завкафедрой, профессор Франхрасьян, профессор Мессор, профессор Либитина, приглашённые профессора Геде́он и Фин, ну и конечно же, научный руководитель, профессор Авитус. Уважаемая комиссия, ничего не скажешь, и лишь одному богу известно, как с таким составом в итоге пройдёт защита.       Кашлянув, прочищая горло и тем самым привлекая внимание, способствуя установлению тишины, Атратин набрал полную грудь воздуха, начиная свой доклад: — Добрый день, многоуважаемые коллеги. Благодарю вас за оказанную честь и возможность выступить перед вами. Тема моей диссертации, которую мы будем обсуждать сегодня, звучит следующим образом: «Влияние философии фатализма на становление экзистенциализма и их взаимосвязь друг с другом»…       Начальная неловкость и волнение, с которыми Атратин приступил к докладу, быстро улетучились, когда он влился в родное течение. Рассказывая об основных понятиях и категориях фатализма и экзистенциализма, он вошёл во вкус, фактически выкладывая перед слушателями собственные жизненные взгляды и описывая внутреннее состояние. С жаром и вдохновением Атратин превратил скучное философское обсуждение в небольшую лекцию, которую все слушали с живым интересом.       Когда он закончил, предсказуемо разгорелась жаркая дискуссия. Все члены комиссии, и свои, и чужие, буквально засыпали Атратина вопросами, на которые он уверенно и чётко отвечал, не спасовав даже перед попытками Армлуза «завалить» его. Того, правда, это не устроило, и он продолжил настаивать на своём, чего не выдержал наставник Авитус, вмешавшийся в обсуждение и виртуозно доказывающий Армлузу его неправоту. Под конец, правда, они ушли от темы так, что все забыли, о чём вообще шла речь и с чего всё начиналось, так что Хольге пришлось разнимать едва не подравшихся профессоров друг от друга.       Атратин с весельем наблюдал за ними, согнувшись, оперевшись на кафедру. Защита проходила веселее и интереснее, чем он себе представлял, и это был хороший знак. Ведь в конце концов он-таки защитился, и теперь оставалось дело за малым: дождаться соответствующих бумаг и распоряжений из министерства. Но это мелочи, в то время как самое тяжёлое осталось позади, и Атратин с чистой совестью мог вздохнуть с облегчением.