Вопросы и ответы

      Для нас обоих это было максимально внезапным и спонтанным решением. Витту не то чтобы интересовали отношения — он был учёным до корней волос, и ему было не до подобных глупостей. У меня же с отношениями было всё сложно, так что я почти смирилась с тем, что в общем-то, не так уж они мне и нужны в принципе. И тем не менее какой-то интерес где-то внутри всё равно оставался, и попробовать, а каково это, хотелось.       Подобный интерес в конце концов взыграл и в Витте — это был вопрос времени, вообще-то, зная его практичную неутомимую натуру. Так что в некотором смысле это было даже закономерно, что мы обратились друг к другу... с деловым предложением.       Отношения и вправду больше походили на деловые. Витта не был чутким партнёром, так что многое просто не замечал, не придавая значения. Ему приходилось объяснять элементарные вещи, которые он слушал с сосредоточенностью учёного, работающего над очередным исследованием. В своём желании познания и абсолютной некомпетентности он напоминал ребёнка, так что злиться на его «чёрствость» не получалось совершенно. А я была слишком терпелива и отзывчива.       Однако роль наставника, отдающего больше, чем получающего, утомляла. Я была не в том морально-психологическом состоянии, чтобы быть бездонным сосудом, к которому многие привыкли, так что для меня эксперимент закончился очередным провалом. Не то чтобы я ожидала чего-то иного...       Витта от отношений тоже в большой восторг не пришёл. Так мы окончательно убедились в том, что у него совершенно другие жизненные приоритеты. Тоже весьма хороший результат.       В конце концов наши «отношения» закончились за душевным откровенным разговором на кухне. Претензий друг к другу не имел никто, равно как и никто не мешал нам остаться хорошими друзьями — и это было гораздо важнее и ценнее романтики, приходящей и уходящей.