Вопросы и ответы

      Аура холодного равнодушия и отчуждённости окутывала с головы до ног. Я зябко поёжилась, обхватив себя за плечи, осматриваясь по сторонам. Чертог всякого бога так или иначе подстраивался под своего хозяина, и я беззвучно вздохнула, а в моих глазах отразилось сочувствие. Утрата это для всех всегда тяжело.       Продвигаясь дальше в холодный мрак, в конце концов я вышла к тому, кто воззвал ко мне. Уставший и потерявшийся, он вынужден был примерить на себя тяжкое бремя. Не по своей воле, но потому что так было необходимо. Ведь иначе мир не сможет функционировать, не так ли? И переживания одной конкретной личности в этом контексте его беспокоят едва ли.       Окружённый мраком, Дит низко склонил голову, впившись руками в длинные волосы. Он не знал, что ему делать; он заблудился в этом же мраке, и что-то внутри меня откликнулось с болезненным пониманием и знанием. Это было тяжело и невыносимо, и нести этот крест в одиночку казалось страшнейшим из наказаний. Особенно когда в одночасье на тебя сваливается слишком много всего.       Снова вздохнув, я опустилась рядом, осторожно дотронувшись до напряжённой спины, погладив выступающие лопатки. В такие моменты слова кажутся лишними, но ощущать рядом кого-то, на кого можно было бы опереться, бесценно. И Дит невольно потянулся к моему теплу, уронив висок куда-то мне на плечо. Не отнимая рук, кажется, лишь крепче сжав пальцы в волосах, и не открывая век, за которыми закипали слёзы боли и незнания. И я аккуратно приобняла его, позволяя скрыть их на своей ключице. — Я знаю, что тебе тяжело и больно. Всё, что ты чувствуешь, это нормально. Если ты хочешь что-то рассказать мне, я выслушаю. Я буду рядом столько, сколько понадобится — ты можешь на меня положиться. Ты можешь на меня опереться — я поддержу тебя.       Дит поджал бледные губы и устало тяжело вздохнул, словно на него давила многотонная каменная глыба. Так и было — даже если я её не видела. Вся его жизнь разрушилась, и теперь он был вынужден собирать её по осколкам вновь. Бесчувственный бог Смерти, внутри у которого — пустота болезненного одиночества. Он не выбирал себе такую участь, но именно по этому пути вынужден был следовать до скончания веков. Тяжёлый рок, наполненный безразличия и уныния.       И кто знает, быть может когда-нибудь он встретит того, кто сможет привнести в холодную чёрно-белую серость хоть немного тепла и ярких красок?..