Алые языки пламени

Эвлин проснулась от того, что кто-то положил руку на её плечо, слегка встряхнув. Лениво, не желая упускать последнюю ниточку ускользающего сна, она разлепила веки, тут же различив над собой неясный беловолосый силуэт. Кровь в миг запульсировала в висках, а сердце бешено забилось о рёбра, грозясь вырваться наружу. Как боялась она одна остаться наедине со своим будущим супругом и увидеть гнев в его глазах, а ещё больше боялась его прикосновения: будь оно принуждающим к близости или же причиняющим физическую боль. Не важно! Эвлин трепетала от животного страха при одной лишь мысли, что этот мужчина чужого племени подойдёт к ней ближе, чем на метр. Ничто не спасёт её от неминуемой участи. Подступивший ужас не позволил даже отстраниться или отвернуться – эти возможные жалкие попытки даже вряд ли имели бы смысл. Втянув в себя воздух, Эвлин не ощутила его в лёгких. Она словно совсем не дышала, разучившись этому за доли секунды. Внутри всё вспыхнуло пламенем, обжигая всё существо. И от этого чувства невозможно было скрыться. - Ты бледна и вся дрожишь! – взволнованный голос Нуалы окатил будто ледяной водой, потушив безумный пожар страха. Прикрыв глаза, юная принцесса облегчённо выдохнула. Лёгкие больше не испепеляло нестерпимым жаром, а сердце теперь желало остановиться от счастья. В потёмках и спросонок Эвлин не различила, кто же именно склонился к ней. Взметнувшиеся опасения оказались напрасными и беспочвенными: вряд ли принц желает посещать её. Стоило подумать об этом, прежде чем впадать в панику. Пригладив чуть растрепанные волосы, Эвлин постаралась взять себя в руки и не показывать больше своего страха. Никто из эльфов Бетмора не должен видеть её слабости; догадываться они могут, но только не видеть. - Я, должно быть, задремала, - виновато улыбнулась Эвлин, поняв, что она сидит у той самой двери, ведущей в покои эльфийского принца. Ноги ужасно затекли, а спину ощутимо ломило, чего уж говорить про шею. С трудом и не без помощи Нуалы поднявшись с пола, девушка едва не вскрикнула от резкой боли во всём теле. Опираясь на злосчастную дверь, Эвлин сумела улыбнуться сестре принца и скрыть своё не лучшее самочувствие. - Уже почти полдень, - незадачливо оповестила Нуала, глядя на не расстеленную кровать. Полдень? За окном всё заполонили тёмно-серые тучи, не пропуская ни единого лучика солнца, а ветер всё сгущал мрак над дворцом, и день казался сумерками. Позабыв о боли во всём теле, Эвлин опасливо направилась к балконным дверям. Она с раннего детства боялась непогоду, особенно грозу, здесь же собирался разыграться шторм. Вода уже бурлила и пенилась, разбиваясь о песчаные берега. Как высоко вздымались волны, наполненные до последней своей капли неистовым негодованием. По стеклу балконных дверей забарабанил дождь, а вдали, на самом горизонте, сверкнула пронзительно-яркая молния. Эвлин резко отпрянула назад. Лучше бы ей этого не видеть! К чему теперь пребывать в страхе и опасаться падения эльфийской твердыни в пучину морской бездны? Не подобает принцессе бояться стихий, но она боялась, особенно страшила вода. Эвлин не понимала, почему трепещет перед водными толщами. Быть может, там на дне таится целый мир? Какая же она никчёмная, ведь следует обожать и почитать воду. Отец рассказывал Эвлин, что именно эта прохладная стихия даёт жизнь и надежду. На самом дне обитает морской повелитель, и своей дланью он касался всех рано или поздно, забирая к себе. И каждый день юная принцесса просила эту длань подождать. Внезапная мысль о брате помогла позабыть о себе, ведь она находится под крышей, скрывающей от непогоды, в то время как Роиберд вынужден бороться с бурей, сидя верхом на коне или укрываясь со своими людьми в какой-нибудь лесной пещере. Сердце заныло и захотелось убежать прочь от всего чуждого, что сейчас окружало. Закусив губу, Эвлин сдержала рвущиеся наружу эмоции. Обернувшись к Нуале, отдающей распоряжение трём девушкам, облачённым в одинаковые наряды, юная принцесса постаралась улыбнуться. Дочь короля Балора была очень обходительной и не выказывала своего пренебрежения, что было бальзамом на израненное сердце Эвлин. - Сейчас разожгут камин, - оповестила Нуала, приближаясь к девушке. – В каменных стенах дворца не бывает жарко. А у вас было также прохладно? - Нет, - покачала головой Эвлин, вспоминая свои родные покои, всегда приветствующие свою хозяйку необыкновенным теплом. – У нас всегда знойно, даже стены замка не могут спасти от жары в летние дни. А зимы у нас не суровы. Я никогда не видела белого покрывала, устилающего поля и леса. Нуала ловила каждое слово, пытаясь представить те далёкие края. Она никогда не выезжала за границы своего королевства и только понаслышке знала о людских знойных землях. А эльфийской принцессе так хотелось узнать о них больше. Её всегда манила человеческая цивилизация, казавшаяся такой загадочной и несравненной. Пусть Нуада отзывался о людях ужасно и ненавидел всё, что с ними связано, но принцесса старалась увидеть свет в той тьме, что несли люди. - Мне бы хотелось расспросить о многом, - призналась Нуала, застенчиво опуская глаза в пол. – Но боюсь показаться навязчивой. Поэтому прошу простить моё любопытство. - Я отвечу на любой ваш вопрос, но позже, - вздохнула Эвлин. Ей не хотелось говорить ни о чём. Единственное, о чём она мечтала – остаться одной и подумать. Сколько бы она не готовилась к приезду во владения будущего супруга, свыкнуться теперь с действительностью оказалось невыносимо сложно. Эвлин не знала, сколько ей потребуется времени, дабы воспринять новый мир и проникнуться к нему хоть малой долей симпатии. - Вам принесут новое платье, а позже наши лучшие мастера снимут мерки… - Благодарю, но моих платьев будет достаточно, - несколько резко оборвала Эвлин, она не была готова с первых же дней рядиться в эльфийские одежды. Нуала окинула взглядом облик Эвлин, стараясь при этом не выразить своего протеста. Народ Бетмора всегда отличался своей изысканностью, но в тоже время скромностью в пошивах традиционных нарядов. Из века в век они не смели менять даже узоры, придерживаясь уже устоявшейся моды. Платья человеческой принцессы отличались своим вызывающим видом, способным отвлечь от правильного течения мыслей. Открытые плечи и полупрозрачные рукава казались Нуале неприемлемыми, а откровенное декольте, обнажающее женские прелести, и вовсе было вопиющей пошлостью, идущей в разрез с консервативными взглядами подземных эльфов. Стараясь улыбнуться как можно искреннее, сестра принца кивнула. Она способна вынести столь непривычные для её взора одеяния, но за брата ручаться не могла. Зная принца, временами слишком ревностно относившегося ко всему уже привычному и правильному с его точки зрения, Нуала предвидела бурю, пострашнее той, которая творилась за стенами дворца. - Но если вдруг пожелаете новое платье – только скажите, и мы с превеликой радостью примемся за работу, - с надеждой и прозрачным намёком произнесла Нуала. Эвлин промолчала. – В купальне подготовили горячую воду. Вы не просили, но я осмелилась, - эльфийская принцесса замялась. Она не знала, как общаться с новоявленной гостьей, уж слишком отрешенной та выглядела. - Спасибо, - Эвлин с радостью высвободилась бы из плена одежды и смыла бы с себя все минувшие события, обволакивающие её грязной пеленой страданий. - Вас проводят. Также король Балор и принц Нуада приглашают вас на обед и надеются в вашей благосклонности, - спохватилась Нуала. - Я с радостью приму приглашение, - голос девушки звучал постно и натянуто. Эвлин с радостью избавила бы себя от общества перечисленных особ, но тем самым показала бы своё пренебрежение и неуважение. К чему разжигать конфликты, а также ещё большую неприязнь к себе, если возможности сбежать нет? Она пойдёт на обед и будет показывать своё отменное воспитание, возможно, у неё хватит сил улыбнуться принцу. От одного воспоминания о нём внутри Эвлин всё содрогнулось. Те злые янтарные глаза вспороли память подобно охотничьему ножу, чьё лезвие покрыто солью. Нет, сейчас она не станет думать о принце, для этого впереди есть целая жизнь, в которой он займёт главенствующее место. Тяжело вздохнув и подавив горький всхлип, девушка стянула с волос ярко-алую ленту, позволяя рассыпаться тёмным прядям по плечам. Вода оказалась божественной, отменно снимающей все тревоги. Приятный запах лаванды и лесных трав успокоил мысли, развеяв дурное. Пар, коим пропиталось все довольно-таки большое помещение, вымощенное светлыми мраморными плитами, натёртыми до блеска, оседал на веках, заставляя их опускаться. Ощущая небывалую расслабленность во всём теле, Эвлин не смогла противиться наступающей дрёме. Перед глазами не плыли родные пейзажи, открывающиеся каждое утро из её окна, не было до боли знакомых залов и лиц, ежедневно улыбающихся и желающих всех благ, сейчас девушка видела лишь своего брата. Его голос перебирал самые сокровенные струны души, позволяя неземной мелодии звучать в сердце. Он вновь просил о поцелуе. Никогда прежде Роиберд не смел говорить о подобном, но вчера он пренебрёг всеми моральными правилами. Сие происшествие сильно бередило Эвлин. Она являлась чужой невестой, практически женой! И это не помешало их губам соприкоснуться. Мимолётный, практически детский поцелуй обещал быть первым и последним в жизни совсем юной принцессы. Она твердила себе, что никогда не позволит губам принца Нуада коснуться её губ, он не вправе забрать ту последнюю частичку былого и счастливого прошлого. И пусть они будут делить ложе, но только не чувства. Они оба жертвы обстоятельств, и брак их заключается ради мира народов, таков удел королевских особ. Во все времена короли жертвовали многим ради блага и процветания своих королевств, даже счастье собственных детей меркло на фоне остального. И пусть вокруг плетутся политические интриги и совершаются малопонятные ходы, способные изменить течение событий, – она будет находить утешение в столь тёплом воспоминании о брате. Нырнув с головой под воду, Эвлин выплыла с другой стороны купальни, потянувшись за большим полотенцем, специально приготовленным служанками. Предстояло готовиться к обеду, и подготовка эта была больше моральная. Завернувшись в полотенце, девушка уселась на невысокий стул перед чуть запотевшим зеркалом. На специальных подставках вдоль гладких стен, с мерцающими в них вкраплениями, стояло множество свечей, бросая мягкие блики на отражение Эвлин. Одна из служанок принялась расчёсывать её длинные волосы, втирая при этом бальзам с запахом лесных ягод. Другая взялась за руки принцессы. За долгий месяц пути за ними не было времени поухаживать, и сейчас предстояло вернуть нежным королевским ручкам былой лоск. Прикрыв глаза, Эвлин полностью ушла в свои мысли, где не было места предстоящим событиям. Из этого состояния её вывел голос одной из служанок, усердно просившей вернуться её в эту реальность. Сильный акцент в каждом слове не сразу позволил девушке понять, о чём ей твердят. Оказывается, до званого обеда оставался лишь час, который разумнее было потратить на выбор наряда. С этим Эвлин справилась самостоятельно, не желая прибегать к помощи приставленных к ней служанок. Они без того ходили за ней по пятам, не торопясь оставить в одиночестве. Стараясь не обращать внимания на присутствующих, Эвлин облачилась в лучшее своё платье. Розовое, с ажурными вышивками и с большим атласным бантом на талии, оно смотрелось изумительно, контрастируя со смугловатой кожей принцессы. Любуясь на себя в зеркале, Эвлин поправила тесьму на круглом вырезе. Подступившее волнение заставило грудь вздыматься чаще, а щёки приобрели румяный оттенок. Опять страх пытался взять верх и отчаянно штурмовал волю Эвлин. Не желая медлить и оставаться на растерзание пугающим думам, принцесса попросила проводить её в обеденный зал. Не позволительно опаздывать на первый совместный обед, где ей, скорее всего, будет вынесен вердикт о дальнейшем пребывании в замке: либо принц и король проявят благосклонность, либо попытаются сжить со свету неугодное им создание. Неприятная прохлада окутывала Эвлин, пока она шла по бесконечным коридорам дворца. Вряд ли в них возможно было запутаться, ведь каждый коридор отличался от предыдущего неповторимым узором и цветом. Один ласкал взор своим изумрудным оттенком, на своде переходящим в тёмно-синий, подобно ночному небу; другой - длинный и извилистый коридор - был преисполнен алыми цветами и золотистыми завитками, образующими затейливые сплетения. А какие необыкновенные лестницы повидала Эвлин. В её замке они были каменными, без особых изысков, здесь же каждая ступенька являлась произведением искусства. Завороженно глядя по сторонам, принцесса всё же ощущала отчуждённость и холод. Пусть дворец Бетмора поражал красотами, недоступными смертным, но не было в них тепла и уюта. Эта несокрушимая цитадель казалась одинокой и неживой. Миновав ещё несколько коридоров и преодолев широкую лестницу, на удивление лишённую перил, принцесса предстала перед огромными дверьми с рубиновыми изразцами. Изящная роскошь не позволяла отвести глаз, и если бы не стражники, распахнувшие тяжёлые двери, Эвлин долго простояла бы, вглядываясь в непонятные силуэты, проступающие на поверхности рубинов, словно каждый хранил в себе некую историю и помнил своего создателя, умело огранившего его. Пройдя в огромный зал, наполненный небывалым теплом и приятным ароматом различных блюд, девушка замерла, увидев за длинным столом принца. Откинувшись на высокую спинку великолепного деревянного стула с подлокотниками-завитками, он безразлично смотрел на огромную люстру, сверкающую, наверное, сотней свечей. Такой спокойный и такой холодный. Ему ничего не требовалось делать, чтобы Эвлин оцепенела от ужаса. Не в силах даже моргнуть, девушка вглядывалась в его белое лицо, на котором так отчётливо выделялись чёрные губы. Не слишком охотно Нуада перевёл взгляд на вошедшую в зал, ощутив её навязчивое внимание к своей персоне. - Прошу к столу, - любезно предложил Балор, поднимаясь со своего места и рукой указывая на стул рядом с собой. Эвлин отвлеклась от созерцания принца, который словно загипнотизировал её, и направилась к столу, уставленному разнообразными яствами, которых девушка в жизни не пробовала. Едва не подвернув ногу, принцесса приблизилась к Балору, склонив перед ним голову в знак своего уважения. - Садись, дитя, - мягко попросил эльфийский король, и его лицо озарила улыбка. Эвлин покорно присела на своё место, оказавшись напротив принца, не спускающего с неё глаз. Эти очи прожигали девушку насквозь. Чувствуя, как заливается краской, она не знала, куда деться и как себя вести. Положив руки на колени, Эвлин уткнулась взглядом в красивые серебряные приборы, но глаза принца продолжали безжалостно скользить по её беспомощному силуэту и мысленно терзать. - Вино? Или, быть может, эльфийский эль? – поинтересовался король. Девушка растерялась, не зная, какой ответ следует дать. Отец никогда не позволял пить крепкие напитки, здесь же девушка не знала об обычаях и порядках. Подняв глаза и быстро осмотрев всех присутствующих, ограничивающихся всего тремя персонами, Эвлин отрицательно покачала головой. Она останется собой, несмотря ни на что, и пусть за это её презирают. Эвлин видела, как Нуада усмехнулся. Сей жест со стороны принца смутил девушку пуще прежнего. - Я тоже не пью вино, - приободрила Нуала, видя замешательство девушки. – Попробуйте яблочный сок. Не надо быть знатоком чувств и эмоций, чтобы разглядеть всё недовольство принца. Покосившись в сторону сестры, он остался недоволен её вмешательством. Похоже, ему доставляло немыслимое удовольствие каждая оплошность со стороны дочери Леонарда. Это было для него своеобразным развлечением, услаждающим взор и душу. - Путь сюда был неблизким, - опять нарушил тишину Балор, не желая видеть молчаливые издевательства сына. – Вы проехали через множество мест, чарующих своей живописностью. Какие вам приглянулись более всего? - Все, - честно ответила Эвлин. – Прежде я никогда не бывала за пределами дворцовых стен, и это путешествие навсегда запечатлелось в моей памяти. - Тебе ещё предстоит немало путешествий, пусть не таких длительных. Нуада продолжил усмехаться, но глаза его померкли. Он не желал показывать сердце эльфийских владений. Ни один человек не был достоин подобной чести и доверия. Не смея перебивать отца своими возражениями, он поглядывал на Эвлин. Весь её облик возмущал принца: начиная от цвета ткани и до практически обнажённых плеч. Где это видано, чтобы девушка выставляла своё тело напоказ? Только муж вправе видеть свою женщину в подобном виде, от остальных она должна скрывать все свои достоинства. Нуада желал уже бросить несколько колких реплик касательно распутных нарядов, останавливал лишь отец, явно не одобряющий подобных разговоров. И принцу пришлось покорно молчать, ожидая завершения обеда. Эта долгая трапеза сделалась ненавистной; каждая минута тянулась слишком долго, а расспросы Балора только нагнетали обстановку. - Некоторые никогда не покидают своего замка, некоторые, наоборот, забредают туда, куда не следовало бы, - не выдержал Нуада. Принца поражало, насколько правдоподобно эта девушка строит из себя невинность, но его не проведёшь. Он знал, что самое опасное таится под маской добродетели и покорности. И эта девица не так проста, как кажется. Её брат хитёр и наверняка дал поручение выведать всё возможное. – Вам ведь рассказывали историю, как множество людей однажды решили отправиться в те края, которые им не принадлежали? Эвлин не поняла саркастического намёка принца. С детским интересом она взирала на него, ожидая рассказа, больше смахивающего на притчу. На мгновение страх в принцессе погас, и она понадеялась на доброжелательность сына Балора, но надежды её были тут же жестоко разбиты. - Почему я не удивлён, что люди уже не помнят, как развязали кровопролитную войну, в которой сами же и проиграли? - Яд сочился из каждого слова принца, а жестокая ухмылка была пострашнее любого меча. Поняв свою оплошность, Эвлин закусила губу. Какой глупой она выглядела в глазах присутствующих. Девушка пыталась понять, как сумела купиться на уловку? Неужели она опозорила свой род подобным? - Нуада! – резко оборвал сына король. – Подобная тема отныне закрыта для обсуждения. - Как скажешь, отец, - согласился принц, не следовало ему поднимать подобный разговор. Дальнейшее время обеда протекало в тишине, если подобное кто-то вообще осмелился бы назвать обедом. Нуада продолжал сидеть, откинувшись на спинку кресла и вглядываясь во всевозможные предметы интерьера. Балор о чём-то размышлял, иногда отпивая из бокала терпкого красного вина. Эвлин же боялась притронуться к чему-либо, чтобы опять не выставить себя в дурном свете. Она с радостью съела бы хоть что-нибудь, даже кусок хлеба, но не осмеливалась протянуть за ним руку. Несчастной девушке приходилось довольствоваться лишь яблочным соком и мечтать об ужине, который, возможно, могли бы подать в комнату. Даже Нуала была отягощена всей обстановкой. Без аппетита накалывая на вилку овощи, она не торопилась отправлять их в рот. К счастью для всех, час напускной доброжелательности подошёл к концу. Принц поднялся из-за стола первым, но покидать зал не торопился. Как бы он не противился – на нём лежали некоторые обязательства, нарушение которых сильно ударило бы по его статусу и самооценке. Получив одобрительный кивок отца, Нуада медленно направился к Эвлин. - Мой сын сопроводит тебя до покоев, - пояснил король. – Ступай, дитя. Эвлин похолодела от ужаса. Меньше всего ей хотелось оказаться в обществе принца, столь сурово поглядывающего в её сторону, лучше в одиночку отыскать путь обратно. Увы, спасения девушке ждать не приходилось. Неуклюже встав, едва не смахнув на себя тарелку и часть столовых приборов, Эвлин простилась с эльфийским королём и его дочерью. Покинув зал, приятно согревающий своим теплом, девушка вновь ощутила прохладу, исходящую от каменных стен. С превеликой радостью девушка накинула бы на плечи меховую накидку, защищающую от сквозняка, гуляющего по коридорам дворца. Сейчас открытое платье не спасало от холода, и непонятный озноб уже пробегал по телу. Щёки отчего-то горели, во рту пересохло, а слабость медленно принялась сковывать движения девушки. Стараясь не отставать от принца, в угоду ей идущего неспеша, Эвлин ругала себя за нерасторопность. Чем скорее она доберётся до своих покоев, тем раньше сможет согреться у камина. Вытерев рукой выступившую на лбу испарину, Эвлин догнала принца, поравнявшись с ним. Нуада не соизволил даже мимолётно глянуть на девушку, стоит ли говорить о попытке завязать беседу с невестой. Наверное, разговор – это последнее, чем стал бы себя обременять эльфийский принц. В этом они с Эвлин были более чем похожи. Упорно молчав, они преодолели большую часть пути. Радуясь последним метрам своего обязательного сопровождения, Нуада снизошёл до взгляда в сторону суженой. Неестественная её бледность насторожила принца и весьма своевременно. Едва держась на ногах, девушка прильнула к стене, начав оседать вниз. Несмотря на всю свою неприязнь к человеческому созданию, Нуада придержал её за плечи, не позволяя упасть на пол. Пребывая уже в полубессознательном состоянии, Эвлин попыталась отстраниться, но принц не позволил совершить подобную глупость, подхватив девушку на руки.