Алые языки пламени

Лучшие целители были немедленно созваны в опочивальню юной принцессы, куда её отнёс Нуада. Не было шумных споров из-за определения внезапно настигшей болезни, не было вспышек ярости и отстаивания своего врачевального опыта, всё проходило тихо и мирно. Все целители практически сразу сошлись на одном едином мнении, тут же оповестив короля Балора, с волнением ожидавшего прояснения ситуации. Вырисовывающаяся картина его вовсе не порадовала, вогнав в сильную печаль. Взяв человеческую девушку под своё крыло, он не сумел уберечь её в первый же день пребывания здесь. Эвлин, терзаемая лихорадкой, оказалась слишком слаба здоровьем, и лекари всерьёз опасались за её жизнь. Не зная, как оповестить Леонарда о внезапной болезни его единственной дочери, эльфийский правитель мучился чувством вины. Нуала отвержено пыталась утешить отца, всячески убеждая в благополучном исходе столь непростой ситуации, хотя сама каждый раз вздрагивала от ужаса, едва заметив кого-нибудь из целителей, спешащего с новостями. Эльфийская принцесса до дрожи боялась услышать о внезапной кончине человеческой девушки; она была слишком юна, чтобы окончить свои дни вот так. Целую неделю Нуала молила всех создателей и даже людских, дабы они сохранили жизнь Эвлин, позволив насладиться всеми теми чудными моментами, которые непременно должны произойти. Нуада же не разделял опасений сестры, считая их бессмысленными. Придерживаясь известного всем изречения, состоящего всего из одного слова, – судьба, принц оставался непоколебим. Нет, он вовсе не желал смерти Эвлин, которая могла бы избавить его от уз ненавистного брака, но особых надежд на выздоровление девушки тоже не питал. Нуада настоятельно просил целителей не посвящать свою сестру во все подробности состояния Эвлин, не желая добавить лишних расстройств и взываний к справедливости. Ощущая смятение Нуалы, принц, по истечению десяти непростых дней, решил начать готовить её к не лучшим новостям. Задача оказалась непростой, боясь слишком больно ранить драгоценную сестру, эльфийский принц тщательно обдумывал каждое своё слово. Он ни в коем случае не врал Нуале, лишь играл словами, помогающими выставить события в нужном ему свете. И кто же мог подумать, что Нуала окажется куда проницательнее, нежели предполагал её брат. - Она непременно поправится, я верю в это! – в голосе эльфийской принцессы слышалось столько надежды. – Наверняка уже завтра ей станет лучше. Нуада усмехнулся. Его улыбка не была саркастической, в ней отсутствовала злость, принц лишь поражался, сколько светлой надежды таится в сердце Нуалы. Она слепо верила в счастливый исход, не беря во внимание все факты. Как же больно ей будет падать с небес, когда целители принесут печальную новость, а в этом Нуада не сомневался. - Откуда в тебе столько злобы? – покачала головой Нуала, и в её глазах промелькнуло разочарование. - Ныне я не испытываю подобного чувства, сестра, - возразил принц, облокотившись на каминную полку. - Разве? Ты ненавидишь весь людской род, но эта девочка – она ведь ни в чём не виновата, - вздохнула дочь Балора, отворачиваясь от брата. - Если ты полагаешь, будто я рад произошедшему, то ты глубоко заблуждаешься, сестра моя, - принц был весьма задет ещё не озвученными Нуалой словами. – Я вовсе не желаю смерти этой особе, несмотря даже на её происхождение. - Я сама не своя, - вздохнула эльфийка. – Всё время думаю о бедняжке и прошу сохранить ей жизнь. Столь милое создание не должно так рано покидать этот мир. Откуда такая несправедливость? Нуада резко вскинул голову, глядя на свою сестру. О какой несправедливости речь? Наверняка это влияние отца, внушившего Нуале ложные представления о людях. Сложно испытывать жалость к этим лживым и ничтожным существам, именующим себя целой цивилизацией. Люди – болезнь природы, которую следует искоренить. Они подобны паразитам, уверенным в собственном превосходстве, но как люди могут стоять на верхней ступени развития, если жизнь их столь коротка и подвержена мгновенному увяданию из-за усталости и малейшего сквозняка? Нуада который раз убеждался в несовершенстве людей и неспособности противостоять сложностям. Жизнь человека так легко обрывается, интересно, каково жить с этим осознанием? - Минуло почти десять дней, - тихо произнёс принц, стараясь донести до Нуалы прозрачный намёк о скорой развязке. - Я знаю, но надежда ещё есть, - Нуала пыталась убедить саму себя. - Но не угасает ли она? – принц приблизился к сестре и положил руки на её плечи. – Как долго человек может сопротивляться воле судьбы? - Посети её хоть раз, - не стала отвечать на вопрос Нуала. – Сделай это для меня, прошу. Прижавшись к груди брата, она притихла, не желая продолжать эту беседу. Лишь их сердца говорили в безмолвной тишине. Поглаживая сестру по волосам, Нуада прислушивался к её дыханию, пытаясь понять, плачет она или нет. Принц не мог припомнить, когда последний раз видел слёзы в глазах Нуалы. Наверное, ещё в далёком детстве. Несмотря на свою хрупкость и нежность, она была сильной и стойкой, и Нуада был горд за неё. - Хорошо, - совсем тихо промолвил он, не желая отказывать сестре в столь малой просьбе. Как бы принцу не хотелось, он должен переступить через себя и выполнить слово, данное Нуале. Приоткрыв дверь, он тихо вошёл в покои Эвлин. Плотно закрытые окна и занавешенные бархатными гардинами не пропускали ни солнечный, ни лунный свет. Только ярко полыхающий камин и свечи освещали тёмное пространство. В воздухе летал едва уловимый аромат эльфийских снадобий и ещё какой-то: терпкий, приятный. Прикрыв за собой дверь, принц медленно прошёл к кровати, занавешенной полупрозрачным балдахином. Три эльфийки, приставленные к юной принцессе, тут же поднялись со своих мест и поклонились своему принцу. Нуада кивнул в знак своей благосклонности и жестом попросил покинуть эти покои. Рядом остался только королевский целитель, занятый приготовлением очередной порции лекарства. Недолго понаблюдав за манипуляциями врачевателя, принц без особого желания сдвинул балдахин в сторону. - Есть ли улучшения? – беспристрастно поинтересовался Нуада, вглядываясь в лицо Эвлин. - Мне жаль, но нет, - ответил целитель, мельком глянув на принца. – Я не в силах заглядывать в будущее и всё же осмелюсь вам сказать, что в скором времени мои услуги могут не понадобиться. Которые сутки жар не спадает, а лихорадка лишь усиливается. Эта девушка практически не приходит в себя. В те же кратковременные промежутки, когда затуманенное сознание возвращается к ней в неполной мере, она твердит о родных краях, об отце и брате, о недавних сражениях, так страшивших её душу. Принц продолжал вглядываться в девушку. Весь вид её был крайне болезненный и действительно не внушал уверенности на выздоровление. Тёмные спутанные волосы разметались по подушкам, все простыни были измяты, наверное, в очередном приступе лихорадки. Если прежде девушка выглядела напуганной, то сейчас казалась измученной и истощённой. Веки её подрагивали, а губы плотно сжимались, на лбу же выступила испарина. Тяжело вздымающаяся грудь и еле слышные вздохи придавали драматичность всей картине. - Значит, надежды нет? – не оборачиваясь к целителю, спросил принц. В голове тут же выстроились ряды мыслей, связанных с любым ответом, будь он положительным или же отрицательным. Скорее всего, не состоится свадьба, ибо жениться на мёртвой девушке никто настаивать не станет; также эльфам не придётся терпеть послов Леонарда. Вопрос заключался в том, как к этому отнесётся отец умирающей принцессы? Обвинит ли он Фейри в случившемся или же воспримет утрату дочери, как дань за долгие годы войны? – Надежды нет? - Нуада повторил вопрос, на сей раз глянув на королевского целителя. Эльф тактично молчал, опустив глаза на практически готовое лекарство. За минувшие дни ничто не помогло бедняжке, прежде совершенная медицина подземных эльфов оказалась не в состоянии пустить ростки жизни в умирающей. Она угасала, подобно свече, стремительно теряющей тот тёплый огонёк, что манил к себе. Нуада сумел понять этот безмолвный ответ и более не настаивал на беседе. Опустив балдахин, принц направился к камину. Замедлив шаг возле так и неразобранного сундука с вещами девушки, принц зацепился взглядом за небольшой ларец. Слишком красивый и необычный, чтобы быть сделанным людскими мастерами, но и на работу гоблинов также не походил. Осторожно взяв ларец в руки, Нуада разглядел орнамент на его боковинах - что-то нечто знакомое. Приоткрытая крышка ларца могла бы рассказать принцу о многом, если бы он заглянул под неё, но, не имея помыслов рыться в чужих вещах, он не воспользовался случаем. Поставив вещь на место, Нуада в задумчивости продолжил свой путь к камину. Он с превеликой радостью покинул бы эти покои, пропитанные сладковатым ароматом, оседавшем в памяти и сознании, но Нуала так хотела, чтобы он проявил толику сочувствия к несчастной девушке. Недовольно вздохнув, Нуада впился взглядом в алые языки пламени, плясавшие в камине свой дикий танец. Потрескивание поленьев заглушало тяжёлое дыхание Эвлин, сильно действующее на нервы принцу. Размышляя над союзом с людьми, который непременно окажется под ударом, Нуада уже просчитывал ходы армий и намечал дальнейший ход событий. Людские воины ещё не оправились после предыдущих сражений и не сумеют долго держать натиск Фейри. Враги будут разбиты! Глаза принца вспыхнули недобрым огоньком, а пальцы сжались до хруста в суставах. Люди сгинут навсегда, и мир, наконец, будет чист и спокоен. Из мечтательных раздумий его так некстати вырвал громкий стон девушки. Целитель тут же метнулся к Эвлин, попридержав её за плечи. Девушка выгнулась и замотала головой, пытаясь высвободиться из этих тисков. Бормоча что-то невнятное, она продолжала бессильные попытки сопротивления. - Мой принц, окажите мне услугу, - тихо попросил целитель, ибо больше обратиться ему было не к кому. Нуада стремительно приблизился к кровати, не имея понятия, в чём будет заключаться его помощь, но глядя на Эвлин, царапающую руки эльфа и мечущуюся на без того помятых простынях, принц догадался, о чём его хотят попросить. Не стоило ему прогонять служанок, это их работа, не его. - Придержите её, - озвучил догадки принца целитель. Схватив девушку за плечи, Нуада сильнее прижал её к кровати, не давая приподняться. Хватка его была куда сильнее и не позволяла столь активно сопротивляться. Прислушиваясь к тем словам, что срывались с уст больной, принц сумел разобрать малую их часть. Что может человек говорить в бреду? Покачав головой, Нуада отвёл взгляд в сторону, наблюдая, как целитель отмерил точное количество снадобья. Сколько можно мучиться и чахнуть целыми днями, ища способ по спасению этой пропащей жизни? Всё напрасно, она умрёт не сегодня, так завтра. Смерть уже медленно подкрадывалась, простирая свои лапы, всегда так умело увлекающие душу за собой. - Не позволяйте ей дёрнуться! – голос эльфийского целителя был напряжённым, он сам уже измучался, не зная, как облегчить страдания Эвлин. – Если это не поможет, то печальные вести дойдут до чужого королевства. Одной рукой придерживая голову девушки, другой рукой эльф влил в её рот приготовленное снадобье. Эвлин выгнулась ещё сильнее, что принцу пришлось крепче сжать её плечи, вдавливая в кровать. Это хрупкое тело не было способно к сопротивлению, но в самый разгар жара обретало небывалую силу. Сорвавшись на хрипловатый крик, девушка начала звать брата и говорить нечто непонятное. Будь здесь Нуала, она непременно пребывала бы в ужасе и потом ночами напролёт не смогла бы сомкнуть глаз, и принц порадовался, что сейчас его сестра в своих покоях, не ведает о происходящем. - Не отпускайте, - последовала очередная просьба целителя. Положив на лоб измученной девушки влажную белую салфетку, он приложил два пальца к шее Эвлин, высчитывая удары сердца. – Лекарства больше чем следовало, но иного выхода я не видел. Постепенно Эвлин прекращала биться в охватившей её лихорадке. Тонкие пальцы, крепко схватившие простынь, начали разжиматься, их больше не сводило судорогой. Все мышцы девушки плавно расслаблялись, и спокойствие, дарующее временное успокоение, заволокло её сознание. Сейчас даже на бледном лице читалось умиротворение и лёгкая улыбка. Убрав от усмирившейся руки, принц поспешил подняться с кровати и сделать шаг назад. Пальцы жгло от недавнего прикосновения, словно он сжимал раскалённые угли. Как он ненавидел людей и сейчас помогал спасать человеческую девушку, которую мог бы собственноручно умертвить. Жалел ли он о содеянной помощи? Пожалуй, на этот вопрос не мог дать ответ даже сам принц. При всей своей нелюбви к людскому роду ни один Фейри Благого двора не причинил бы вреда ребёнку и женщине, к тому же безоружной. Кодекс чести, въевшийся уже в саму кровь, воспрещал творить подобное зло, имеющее налёт подлости. Но эта девушка была ему слишком ненавистна. Не дожидаясь благодарности и каких-либо пояснений, коими обычно целители не грешили, Нуада покинул покои Эвлин. Какое-то непонятное чувство грызло его душу, сжигая уже хорошо обрисовавшиеся планы и перспективы. За той дверью больше не витало ощущение смерти, которое ещё несколько минут назад незримо присутствовало. Если снадобье действительно помогло, то письмо с соболезнованиями, написанное Балором и ожидающее своего часа, придётся сжечь. *** Она блуждала где-то среди тёмных садов, извивающихся и стремящихся к чёрному бархату над головой. Под ногами с хрустальным звоном шуршали опавшие листья. Подняв один такой буро-чёрный лист, Эвлин не без удивления ощутила в своих руках стекло, от неловкого нажатия рассыпавшееся на мелкие осколочки. Так странно и невероятно. Протянув руку к ветке, девушка сорвала один листок, оказавшийся также неживым. Неприятное чувство закралось в душу, открывая дверцу страху, так охотно заявившему о своих правах. Быстро пробираясь сквозь колючие ветки возникших на пути кустов роз, Эвлин старалась прикрывать лицо руками, а злые шипы так и норовили уколоть нежную кожу, оставляя кровавые следы. Но, наконец, девушка выбралась к дороге, вымощенной из чего-то непонятного. Вздохнув с облегчением, Эвлин побрела вперёд, замечая, как дорога уходит куда-то ввысь. Шагать становилось сложнее, но останавливаться вовсе не хотелось. Постоянно оглядываясь назад, Эвлин замечала неясные силуэты, так настойчиво идущие за ней следом. Что это: воображение или реальность? Оступившись по невнимательности, девушка упала, едва успев выставить руки вперёд. Пальцы не ощутили твёрдый камень, напротив, нечто мягкое, но ледяное. Приглядевшись к дороге, на которой почти что разлеглась, Эвлин с ужасом вскрикнула, попытавшись вскочить, вот только руку её уже крепко сжимали пальцы неизвестного воина. Другой уже мёртвой хваткой вцепился ей в горло. В панике пытаясь высвободиться из смертоносных дланей, девушка не понимала, как не заметила, что ступает по мёртвым телам? Сбоку к ней потянулась ещё одна рука, норовя схватить за волосы. Издав протяжный визг, Эвлин дёрнулась из последних сил, скатившись с дороги в тёмную траву, окроплённую кровью. А там, где она только что лежала, поднимались мёртвые войны. Эльфы, люди, гоблины – все были там. Они жаждали даже после смерти продолжить своё сражение и нападали на противника. Что за неведомая сила руководила их ледяными телами, заставляя заносить клинки? Тихо отползая назад, стараясь остаться незамеченной, Эвлин вдруг сорвалась с обрыва, рухнув на пыльную землю. До чего же больно. На глазах выступили слёзы, которые она не в состоянии была стереть. Оставаясь неподвижной, Эвлин впала в отчаяние, она не знала где находится и как сюда попала. В памяти мелькали обрывки из минувшего вечера, казавшегося уже неправдой. Где реальность, а где явь? Непонятный жар, охвативший тело, больно терзал; странные голоса, доносившиеся откуда-то сверху, шептали и бормотали на неизвестном языке. Иногда от них становилось легче, но состояние такое длилось недолго, и невидимое пламя опять охватывало сознание. Стискивая зубы и впиваясь ногтями в сухую землю, Эвлин попыталась встать. Она не сдастся, не для того она проделала долгий и опасный путь в чуждые земли, чтобы погрязнуть в непонятном мраке. Яростный рывок, и девушка поднялась на ноги. Нигде не виднелась надежда на проблеск света, будь то солнце или звёзды – окутывал лишь сумрак. Касаясь его замёрзшими пальчиками, Эвлин ощущала липкость и тягучесть, словно он был реальным и живым. Страшно. Обняв себя за плечи, девушка вслепую побрела в неизвестном направлении, надеясь на удачу, ведь кроме этой надежды у неё ничего не оставалось. Дрожа то от холода, то от жара, колотившего её тело, Эвлин умоляла высшие силы явить ей путеводную звезду к спасению. И ей внимали! Наткнувшись на крепкую деревянную дверь, Эвлин нащупала ручку, порывисто потянув её вниз. Громкий щелчок и окатившая с ног до головы радость заставили девушку ворваться в спасительный дом, оказавшийся в большом запустении. Огромный зал был полон пыли, её толстый слой устилал когда-то блестящие полы, а стол и стулья окутывала белой шалью паутина. Огромная люстра так же превратилась во что-то неприглядное, уже не виднелась блестящая позолота и манящее сверкание рубинов, померк хрусталь, мелкими горошинами обрамляющий сами подсвечники. Приблизившись к столу, накрытому на четыре персоны, Эвлин задумалась. Слишком знакомым казалось здесь всё: эти роскошные стулья и столовые приборы, даже та ваза с засохшими розами. Мотнув головой, девушка отогнала наваждение, так плотно осевшее в отголосках памяти. Она не должна останавливаться, быть может, тогда есть надежда выбраться из непонятного лабиринта, таковым не являвшимся. Приоткрыв одну из двух тяжёлых дверей, куда выше человеческого роста, Эвлин настороженно огляделась. Непонятные шорохи сильно настораживали и внушали опасение. Скинув с себя туфельки на невысоком каблуке, девушка скользнула к стене, предпочитая оставаться в тени. Если этот дом, более походивший на дворец, обитаем, она не желала попадаться на глаза его хозяину. Он представлялся девушке страшным монстром, сильно ненавидящим людей и старавшимся разделаться с каждым из них, кто попадёт в его владения. Случайно налетев на высокую подставку со множеством свечей, Эвлин опрокинула её на пол. Страшный грохот эхом отразился от величавых стен и унёсся дальше по коридорам. На стенах начали вспыхивать факелы, один за другим они наполняли пространство ярким светом, оповещая о пробуждении хозяина. Бросившись со всех ног в ещё оставшуюся темноту, девушка старалась спастись. Петляя в пересекающихся коридорах и слыша позади себя звуки вспыхивающего огня, Эвлин добралась до множества дверей. Стараясь открыть одну за другой, она всхлипывала и опять же просила о помощи. Ворвавшись в какие-то покои, Эвлин повернула ключ, отгородившись от тех ужасов за дверью, но было ли это спасением. Чьи-то руки больно схватили Эвлин за хрупкие плечи, вырывая из девушки крик отчаяния. Стараясь высвободиться, она не замечала, как пальцы ещё сильнее стискивали её, оставляя тут же проступающие синяки. Швырнув Эвлин на откуда-то взявшиеся острые камни, некто тенью навис над бедняжкой, вновь пальцами вцепившись в её плечи. Крича и вырываясь, девушка вдруг различила в неясном прежде силуэте своего будущего супруга. Его белые волосы обрамляли такое же белое лицо, на котором так чётко виднелись чёрные губы и янтарные глаза. - Нет, - сорвалось с губ Эвлин, прежде чем руки принца надавили сильнее на её плечи. Острые, как кинжалы, камни впились в юное тело, пронзая его насквозь. Последний раз рванувшись вперёд, девушка почувствовала небывалую безмятежность. Не было дикой боли, и страх куда-то растворился, пальцы перестали быть холодными, а сердце замедлило свой темп. Слетевший с губ стон рассеялся вдали, уже озарившейся приятным светом. Пальцы принца медленно разжались, выпуская из своего плена измученное тело. Глядя на исчезающий образ эльфа, Эвлин чуть заметно улыбнулась. Он освободил её, позволил вернуться в настоящий мир, где вместо камней ощущалась мягкая кровать и гладкие простыни.