Межшкольный курс Университета искусств штата Пальметто был совместным проектом, и Нил ещё не решил, какое определение подходит лучше всего.
Это был день, когда студентам второго курса вручили краткие отчёты и партнёров по сотрудничеству для общеуниверситетского проекта, который продолжался до конца учебного года. Студенты из смешанных дисциплин были распределены по парам на основе текущей работы и портфолио с первого курса. Нил не был до конца уверен, что конкретно искали преподаватели, но он надеялся, что это будет означать, что он будет в паре с кем-то с такой же преданностью своей практике и, возможно, склонностью работать с «нереальным». В остальном Нил держал свои ожидания на низком уровне. Ему не нужны были новые друзья; у него были Лисы.
Когда Нил и Элисон прибыли в огромную аудиторию Пальметто, где проводилось большинство лекций, он мельком увидел пастельные косы Рене и ярко-оранжевый свитер Дэн. Девушки оставили свободное место в конце первого ряда. Они поспешили туда, Нил едва не споткнулся о чей-то брошенный рюкзак, а затем отшвырнул его ногой в сторону его владельца. Владелец сумки открыл рот, но быстро закрыл его снова, когда поймал пристальный взгляд Нила. Нил, возможно, больше не был похож на своего отца, возможно, больше не уклонялся от своего отражения, когда оно показывало человека, который превратил плоть Нила в полотно жестокости, но он, безусловно, мог имитировать выражение его лица.
Нил занял свободное место, а Элисон припарковалась рядом с ним в проходе. Он снял шарф, но не снял перчатки; в аудитории было холодно в зимние месяцы, и его пальцы всё ещё немели после утренней прогулки в кампус. Отогнув карманы варежек, можно было разглядеть под ними шерстяные перчатки без пальцев.
— Эй! — крикнул Мэтт шёпотом. В этом не было особой необходимости: большинство других студентов разговаривали, как и всегда, поскольку преподаватели ещё не пришли.
— Привет, — сказал Нил в ответ, подражая тону Мэтта, хотя, вероятно, это не было услышано из-за окружающей болтовни, когда Элисон присоединилась к разговорам других.
Нил позволил их голосам влететь в одно ухо и вылететь из другого. Со вчерашнего дня он чувствовал себя потерянным, и даже утренняя пробежка не смогла прояснить его голову. Когда они с Элисон вернулись в магазин Зтуарта после поездки в Париж, Зтуарт не упомянул об их предыдущем споре о желаниях и зубах и о том, стоило ли оно того, в конце концов. Он вообще ни о чем не упоминал; он забрал бивни у Элисон, а затем немедленно отказался от них. Рене была единственной, кто отдал им их два шинга в качестве оплаты, прежде чем последовать за ними.
Элисон, казалось, уловив, о чём он думает, щелкнула пальцами перед лицом Нила.
— Эй, прекрати это. Ты был прав в том, что сказал вчера.
Нил вздохнул. Он знал, что Элисон согласна с его мнением, но она тоже была не совсем объективна в этом вопросе. Элисон выросла в семье одной из самых могущественных семейств химер. Изрида раньше была миром народов химер, где расы определялись животным аспектом, поскольку их человеческие аспекты различались так же сильно, как и у людей на Земле, но когда прибыли серафимы, химеры объединились, чтобы защитить свои земли. «Химера», по сути, означало не что иное, как «Существо смешанного облика». Существо, а не серафим. Это был термин, который охватывал все виды с языком и высшими функциями, которые жили в этих землях, и не были ангелами. Это был термин, который никогда бы не появился, если бы серафимы своей агрессией не объединили химер против себя. Потребовалось несколько лет, чтобы выработать общий язык, но химеры были мотивированы, и без общения между ними каждая нация химер пала бы.
Серафимы пытались поработить низших «зверей», «одарить» их просветлением, и химеры, естественно, возразили. Один народ из леса Ржезник возглавлял это. Первый Военачальник химер возглавил первое восстание химер, потребовав, чтобы серафимы покинули Изриду. Серафимы отказались, и химер продолжали убивать и порабощать.
Именно так должна была писаться история, рассказываться и пересказываться снова и снова, снова и снова, что химеры были жертвами этой войны. Что серафимы пришли, чтобы править ими, а химеры просто защищались.
Именно тогда одна из боковых дверей в аудиторию с грохотом распахнулась, и вошёл один из преподавателей, глава Школы Дизайна, а за ним по пятам следовал глава Школы Искусств.
Нил стряхнул с себя мысли о прошлой жизни, о прошлом мире и сосредоточился на настоящем.
Пока преподаватели устанавливали ноутбук и проектор для презентации, Нил порылся в карманах пальто в поисках альбома для рисования. Он не всегда носил с собой сумку, и ему не нравилось набирать заметки на телефоне, куда он забывал заглядывать, поэтому вместо этого он носил с собой альбом для рисования карманного размера.
— Всем доброе утро, — крикнул глава Школы Искусств. Нил так и не знал его имени, но его было легко узнать по длинным черным волосам и черной мантии.
Пока преподаватель объяснял, как будет проходить CSC в течение семестра и сколько из них учитывается при выставлении итоговых оценок за год, Нил делал заметки, чтобы отвлечься от мыслей о том, как ему нужно оставаться полезным для Зтуарта. Как только Зтуарт выгонит его, Нилу придëт конец. Преподаватель сказал им, что пары учащихся были размещены в виртуальной учебной среде Пальметто.
Виртуальная среда обучения в образовательных технологиях — это веб-платформа для цифровых аспектов учебных курсов, обычно в учебных заведениях. Они представляют ресурсы, виды деятельности и взаимодействия в рамках структуры курса и предусматривают различные этапы оценки. Также...
Элисон снова щелкнула пальцами перед Нилом, зная, что только что произошло. Конечно, она тоже это испытала. Недостатком использования пожеланий для изучения нового языка — недостатком использования пожеланий для чего-либо — было то, что формулировка желания имела решающее значение. Если вы просили свободно владеть каким-либо языком, то вы свободно владели каждым диалектом и каждой исторической версией этого языка. Нил приехал в Прагу, говоря на смеси чешского языка двадцать первого века с чешским языком двенадцатого века. Иногда его разум подсказывал словарные определения, когда он натыкался на новое слово или аббревиатуру. Желание свободно владеть чешским языком постоянно присутствовало на заднем плане. Иногда Нил жалел, что не выучил язык на собственном горьком опыте.
Элисон подняла бровь и дождалась его кивка, прежде чем вывести Лисов из зала.
— Ты уже видела, кто будет с тобой? — спросил Ники у Дэн, которая уже проверяла телефон.
— Какая-то девушка из отдела текстильного дизайна, — сказала Дэн. — Джейни Смоллс?
— Никогда о ней не слышал, — сказал Ники. — Я в паре с Амаль Бенеш. Я только что заглянул в его Facebook, и он
симпатичный. Я надеюсь, что он хорош, потому что мне действительно нужна хорошая оценка. Я думаю, что в этом семестре я завалю своё эссе по критической теории.
— Мы ещё даже не выбрали темы для эссе, — нахмурившись, сказал Мэтт. — Почему бы тебе просто не выбрать то, что тебе нравится?
— Мне ничто из них не нравится, — заныл Ники. — Они все такие трудные. Почему я не могу написать о Кардашьян или о чем-то в этом роде.
— Почему бы тебе не выбрать ту, что касается Индустрии культуры? — предложила Дэн. — Семья Кардашьян, по сути, является современным эквивалентом распространения информации в массы, поэтому все настолько увлечены драмой об американских миллионерах, что никто не восстает против капиталистического порабощения. Это эскапизм во всей его красе.
Мэтт скорчил недоверчивую гримасу и прошептал Нилу:
— Что за чёрт.
Дэн услышала его и пожала плечами.
— В прошлом году я ходила на лекцию об этом. Это было интересно.
— Так ты хочешь сказать, что,
наблюдая за Семейством Кардашьян, я загоняю себя в ловушку этого политического института? — спросил Ники. — Потому что я могу справиться с этим, если это означает, что я смогу получить хорошую оценку к концу года.
— О-о, — подхватил Мэтт. — Но что, если причина, по которой ты хочешь получить хорошую оценку, заключается в том, что кто-то однажды решил, что наша ценность для общества заключается в том, сколько прибыли мы можем дать корпорациям. Чем больше мы «образованны», тем больше потенциальная прибыль.
Ники закрыл уши руками.
— Ла-ла-ла, не слышу тебя из-за того, что Ким потеряла свою бриллиантовую серьгу.
Рене что-то напевала, пока они толпились в лифте, поднимаясь на первый этаж.
— Потребление массовых развлечений — не единственная форма общественного промывания мозгов, — сказала она. — Мы не должны подразумевать, что это проблема только масс.
— Это как двусторонняя монета, — согласилась Элисон, скучающе щёлкнув пальцами. — Если политическая система заставляет нас больше заботиться о бездарных знаменитостях, чем о нарушениях прав человека, это также заставляет нас думать, что осознание этого промывания мозгов на самом деле решает проблему. Мы можем сколько угодно говорить:
При капитализме нет этичного потребления, но, если мы всё ещё покупаем дерьмо массового производства и поддерживаем эти системы, не имеет значения, насколько мы осведомлены, мы всё равно вносим свой вклад в проблему.
Когда лифт поднялся на первый этаж, телефон Нила восстановил соединение с Wi-Fi Пальметто. Он нажал на ссылку на пары для совместной работы CSC и остановился, когда прокрутил вниз до своего имени.
— Чёрт.
— Что? — спросил Мэтт, придвигаясь ближе, чтобы Рене и Элисон могли выскользнуть из лифта. Дэн пошла с ними, и они с Мэттом драматично попрощались, как будто они больше не увидятся за обедом.
— Я в паре с Эндрю Миньярдом, — сказал Нил, всё ещё недоверчиво глядя на свой телефон.
— Чёрт, — эхом отозвался Мэтт.
Нил повернулся к Ники, на лице которого застыло страдальческое выражение.
— Пожалуйста, скажи мне, что ты преувеличивал, когда говорил, что он никогда не появляется на уроках и наотрез отказывается помогать другим ученикам, — гримаса Ники стала сильнее. — Чёрт, — снова сказал Нил.
— Может быть, ты сможешь подкупить его, чтобы он работал с тобой, какой-нибудь действительно хорошей выпивкой, — предположил Ники, хотя это прозвучало скорее, как вопрос, чем утверждение. — Эндрю хорош,
очень хорош, но для него на самом деле не имеет значения, хорошо он учится или нет. Пока он получает пропуск, ему всё равно. Если ты хочешь, чтобы он работал с тобой, ты должен дать ему стимул.
— Какой алкоголь он любит? — Нил вздохнул.
Лифт поднялся на второй этаж, и Нил вышел.
— Виски. Джонни Уокер — лучший выбор. Синяя этикетка, если ты можешь себе это позволить. Удачи! — сказал Ники, и двери лифта закрылись, чтобы скрыть его оптимистично поднятые вверх большие пальцы.
Оказалось, что «удача» Ники была не так сильна, как желание химеры. Когда Нил приехал в свою студию, планируя забрать сумку и отправиться в ближайший магазин, торгующий виски, Эндрю Миньярд уже сидел за столом Нила.
Ну, Нил предположил, что это был Эндрю. Он видел фирменные чёрные повязки, которые покрывали его руки от запястья до локтя. Из того, что слышал Нил, это была шутка, призванная помочь людям отличить близнецов друг от друга. Учитывая, что Аарон, по-видимому, ненавидел, когда его принимали за его брата, Нил сомневался, что это был Аарон, притворяющийся Эндрю. К сожалению, более вероятно, что это был близнец, с которым ему было поручено работать до конца семестра. Аарона назначили с Мэттом, и, судя по новому сообщению в почтовом ящике Нила, Мэтт тоже был не слишком доволен своей парой.
Нил рассматривал очень маловероятную возможность того, что Эндрю пришёл в его студию, чтобы пораньше приступить к их проекту, но одного взгляда было достаточно, чтобы убедиться, что Эндрю не взял с собой сумку или ноутбук.
— Нил Джостен, — сказал он, словно проверяя, как это звучит. — Я слышал, мы должны какое-то время работать вместе, хм?
Его чешский был хорош, даже если его акцент явно неродной. В отличие от Нила, который мог говорить на разных языках по желанию, Ники и близнецы учили чешский и немецкий традиционными способами. Хотя они изучали немецкий язык в старших классах средней школы в Штатах, за год до поступления в Пальметто они записались на годичные языковые курсы. По чешскому законодательству, высшее образование в государственных и общественных учреждениях является бесплатным для граждан всех национальностей, если они учатся на чешском языке, поэтому после прохождения языковых курсов и сдачи вступительных экзаменов Ники и близнецы смогли учиться в Пальметто без платы за обучение.
— Да, — сказал Нил.
Эндрю кивнул, как бы подтверждая что-то, а затем на его лице появилась ухмылка, разделившая его надвое.
— Ну, я не думаю, что это слишком хорошо, видишь ли. Мне говорили, что я плохо работаю с другими.
— Тебе нужно переосмыслить свои методы убеждения, — сказал Нил, оставляя всякую надежду убедить Эндрю работать с ним.
— Мне не нужно быть убедительным. Ты просто научишься делать то, что я говорю.
— Ты не можешь просто пропустить этот модуль, мы оба провалим год.
— Я уверен, ты что-нибудь придумаешь, — Эндрю улыбнулся Нилу и постучал двумя пальцами по виску в знак приветствия. — В следующий раз тебе повезёт больше.
— Пошёл ты, — сказал Нил, но Эндрю уже соскользнул со своего стола.
Эндрю показал ему поднятый большой палец и протиснулся мимо него.
Нил посмотрел ему вслед, затем бросил пальто и шарф на стол и сел, чтобы снять перчатки. Он не мог понять, как ему удалось оказаться в паре с
Эндрю Миньярдом для единственного междисциплинарного модуля Пальметто. У него не было возможности исправить это, и всё оценивалось по тому, насколько хорошо он мог работать с другими. Нил знал, что Эндрю равнодушен к своему искусству, но он не мог понять, как это каким-то образом связано с Нилом. Если пары были выбраны на основе предыдущих работ, то как искусство Эндрю могло соотноситься с творчеством Нила, когда трудовая этика Нила была полной противоположностью трудовой этики Эндрю? Нил не видел работы Эндрю лично, но он слышал от Ники, насколько негативными они казались, как они просто кричали:
«Я ненавижу это». Нил надеялся, что преподователям просто больше некого было приставить к Эндрю, и они верили, что часть одержимости Нила и трудовой этики передастся Эндрю.
Нил вздохнул. Это будет долгий семестр.
***
В общем, обычно за неделю было достаточно времени, чтобы обе жизни Нила совпали. Будут дни, которые он проведет в Праге в Пальметто и в
Лисьей Норе и дни, которые он проведет, мотаясь по всему миру по поручениям Зтуарта, но почти всегда будет время и для того, и для другого. Если не каждую неделю, то, по крайней мере, большую часть.
Эта неделя оказалась не одной из таких.
Прошёл всего час после того, как Эндрю, по сути, сказал Нилу «отвали», когда у Нила зазвонил телефон. Элисон застала Кинга расхаживающим по зданию отдела иллюстраций с сообщением от Зтуарта. Оно было ещё более кратким, чем вчерашнее, и предназначалось только для чтения:
«Приходи».
Нил вышел из дверей Зтуарта в Сан-Франциско, чтобы нанести визит молодому герпетологу с запасом клыков гремучей змеи, оставшихся от его несчастных объектов исследования.
— Знаешь, ты могла бы сама прийти в магазин, — сказал ей Нил, раздражённый, потому что у него всё ещё были курсовые работы, которые должны были быть сданы в четверг, и он мог бы использовать дополнительные часы, чтобы усовершенствовать их и выработать то, что он собирался сказать в своем критическом тесте.
Существовали различные причины, по которым торговцы могли не заходить в магазин. Некоторые потеряли привилегию из-за плохого поведения; другие ещё не прошли проверку; многие просто были слишком напуганы, чтобы подчиниться змеиным ошейникам, что в данном случае не должно было быть проблемой.
Герпетолог вздрогнул.
— Я пришёл один раз. Я думал, что женщина-змея собирается убить меня.
Нил подавил жестокую улыбку. Элисон не была другом убийц рептилий и, как было известно, уговаривала своих змей на полуудушение, когда возникало настроение. Он больше ничего не сказал, отсчитывая двадцатки в приличную стопку. Если она хотела денег больше, чем желаний, это была её проблема, а не его. Он скользнул по стопке заметок и, проигнорировав её прощальный жест, направился обратно к порталу. По привычке он положил руку на чёрный отпечаток ладони, выжженный на поверхности двери, когда толкал её, открывая, и всё ещё чувствовал исходящий от неё жар после всех этих лет.
Едва он вышел из магазина Зтуарта, как пришло ещё одно сообщение. Он внутренне застонал, — потому что, когда Элисон убедила его, что
да, ему нужен телефон, чтобы сойти за человека, он не ожидал, что это так сильно повлияет на его жизнь — прежде чем достать телефон из одного из карманов пальто.
— ты уже познакомился с Эндрю? я думаю, что Аарон игнорирует меня, лол
— Да. Он сказал, что не будет работать со мной.
— хочешь поработать вместе? я направляюсь в Лисью Нору
— 👍
— Нил, ты меня убиваешь. большой палец вверх — это как «k», Мэтт. получи сочетание клавиш, где 👍 автоматически исправляется на «конечно, Мэтт, звучит здорово, люблю тебя, целую»
Нил знал, что Сет в этот день работал в двойную смену, поэтому он побежал в библиотеку, чтобы забрать последнюю бронь Сета, так как она закроется до того, как у Сета появится возможность забрать её самому. Когда он прибыл в
Лисью Нору, Дэн пришла буквально только что, чтобы сменить Рене. Она помахала ему рукой, поднимаясь по узкой лестнице в комнату для персонала. Когда Нил последовал за ней, он взломал шкафчик Сета, используя тонкие металлические отмычки, которые он хранил в ножнах внутри своего правого ботинка. После того, как висячий замок открылся с тихим щелчком, Нил сунул книгу Сета внутрь.
— Напомни мне никогда не оставлять ничего ценного в моем шкафчике, — сказала Дэн, криво улыбнувшись ему.
— Ты хранишь в своем шкафчике только одежду, — сказал Нил, заставив Дэн рассмеяться.
— Чертовски верно, — сказала она, вытаскивая свой оранжевый фартук и обматывая его вокруг талии. — Это отличное место, чтобы переодеться между занятиями и ночной прогулкой.
Нил последовал за ней вниз по лестнице. Сет был в баре, поэтому Нил дал ему знать, что взял для него книгу, и Сет вручил Нилу простую кружку чёрного кофе, не отрывая взгляда от ассортимента рассыпного чая, который он собирался подать. Нил взял кофе и держал тёплую кружку в руках, пока содержимое не остыло достаточно для того, чтобы пить. Обычно это обжигало ладони, но
не кезир Нила защищал его: он натянул рукава на руки, а большие пальцы высунул из самодельных отверстий, так что между горячей керамикой и его кожей возник барьер. Элисон нравилось думать, что магию можно использовать для решения любой проблемы, но Нил и Рене — оба предпочитали менее фантастические методы.
Нил не был до конца уверен, как они с Сетом подружились, и были ли они вообще друзьями. Сет не был таким покладистым, как Дэн и Мэтт, или таким физически нежным, как Ники. Его присутствие и близко не было таким успокаивающим, как у Рене, и ему не хватало склонности Элисон навязывать кому-то свою дружбу, хотели они этого или нет. Когда он впервые встретил Сета, тот был гомофобным мудаком. Год спустя он всё ещё был мудаком, но это больше не было нацелено на Лис. Это была незавершенная работа, а это означало, что у него всё ещё были некоторые сомнительные точки зрения, но он также посещал психотерапевта, чтобы бороться с ними, и уже давно не использовал оскорбления в присутствии Лис.
Сет принёс чай, и Нил направился к Мэтту, который сидел на одном из диванов, работая над чем-то в своём ноутбуке и постукивая по колену крышкой ручки. Ноутбук Мэтта сам по себе был произведением искусства. Он был покрыт наклейками, начиная от фотографий Лис и заканчивая корпоративными логотипами и иллюстрациями его любимых художников.
Нил поставил кофе на стол, бросил сумку на пол у противоположного дивана и сел.
— Привет, — сказал Мэтт, отрываясь от своего экрана. — Всё ещё ничего от злых близнецов?
— Я думал, что должен быть только один злой близнец, — сказал Нил.
— Хорошо, значит, Аарон — злой близнец, а Эндрю — более злой близнец, — сказал Мэтт.
Нил достал из сумки альбом для рисования.
— Так ты хотел работать вместе?
— Да, — сказал Мэтт. — Я смотрел на список тем, которые они разместили, и я действительно чувствую «правду»? На днях Рене рассказывала мне об одном философском подкасте, который она слушала, и об этом философе по имени Эпи-что-то я не знаю, когда она это сказала, я начал думать об Эпипенсе и задаваться вопросом, как люди тогда справлялись с анафилактическими реакциями. Конечно, через четыре часа я углубился в Википедию на тридцать страниц и не мог сосредоточиться ни на чём другом. Оказывается, никто по-настоящему не рассматривал анафилаксию как единый диагноз примерно до ста лет или около того. Но этот парень, Эпи-что-то, вроде, думал, что мы, как человеческие существа, можем прийти к истине через ощущения, предубеждения и чувства, — Мэтт пересчитал их пальцами, а затем вернулся к игре с крышкой ручки. — Он думал, что всё состоит из слоев атомов, которые сталкиваются с нашими глазами, когда мы смотрим на что-то, и что наши «органы чувств» считывают этот слой атомов, чтобы создать в нашем сознании картину того, каков мир вокруг нас. Что в некотором роде безумно, но в некотором роде круто. Но он думал, что наш разум иногда обманывает нас, поэтому нам приходится полагаться на наши предубеждения и чувства, потому что как мы можем винить наши органы чувств? Он считал, что наши глаза или уши просто передают информацию, поэтому она чисто механическая, но наш разум иногда немного её искажает. Таким образом, мы воспринимаем мир искаженно, потому что наш разум может неверно истолковать то, что говорят нам чувства.
Это было трудно переварить, поэтому Нилу потребовалось несколько минут, чтобы всё обдумать.
— Итак, — начал он. — Истина существует независимо от того, интерпретируем мы её или нет, но в ту секунду, когда мы пытаемся её интерпретировать, это уже не истина? Или это
не всегда истина, в зависимости от интерпретации нашего ума.
— Вот именно, — сказал Мэтт. — И я только что изучил это дальше. — Мэтт снова посмотрел на свой ноутбук, чтобы прочитать что-то вслух. — Итак, он приводит этот пример видения башни на расстоянии. Если бы вы находились в полумиле от этой башни, и она выглядела круглой, вы бы предположили, основываясь на этом сенсорном сигнале, что башня имеет круглую форму. Но тогда, если вы подошли ближе к этой башне, и, в конце концов, когда вы были всего в паре сотен метров от неё, башня выглядела квадратной, в какой момент ваши чувства обманывали вас? Они лгали, или ваш разум просто неверно истолковал сенсорные сигналы?
Нил попытался визуализировать это, поместить эту теорию в контекст искусства — потому что что ещё там было? Он представлял себе это как мир истины и серию линз, через которые можно смотреть на этот мир. Линзы искажали реальность и, следовательно, искажали правду.
— Это звучит как сюрреализм, — сказал он, думая об одной из немногих тем, которые понял из своих лекций по критической теории.
Мэтт громко щёлкнул пальцами, заставив пару, делившую морковный пирог Эбби за соседним столиком, слегка подпрыгнуть. Мужчина уставился на Мэтта так, как будто в их неосведомленности об окружающем был виноват Мэтт. Нил пристально смотрел на него, пока тот не вернулся к своему торту и своей девушке.
— Вот именно, — сказал Мэтт после паузы. Нил надеялся, что эта пауза не была вызвана беспокойством или стыдом за свою энергию. — А сюрреализм был основан на реальности, но бросал вызов нашему чувству восприятия.
— Это заставляет зрителя усомниться в том, какова на самом деле правда, — сказал Нил.
Мэтт ухмыльнулся, радуясь, что Нил разделяет его энтузиазм. Это было нетрудно: Мэтт с энтузиазмом относился ко многим вещам, а Нил с энтузиазмом относился ко всему, что было связано с искусством.
— Есть идеи, с чего ты хочешь начать? — спросил Мэтт.
— Я хочу взять интервью у людей о том, что они считают правдой.
— Ты хочешь снять интервью прямо сейчас? Я могу сбегать домой и схватить камеру Дэн.
— У Сета есть в шкафчике, — сказал Нил и отмахнулся от смущенного взгляда Мэтта.
Мэтт пожал плечами и повернулся к Сету:
— Мы можем одолжить твой фотоаппарат?
Сет отложил тряпку для стирки и чистящий спрей:
— Если ты еë сломаешь, ты купишь мне другую, получше.
— По рукам, — сказал Нил, прежде чем Мэтт успел возразить, и Сет проскользнул за стойку и побежал вверх по лестнице, прежде чем Ваймак успел сделать ему выговор за то, что он оставил бар.
Мэтт повернулся к Нилу и, прищурившись, посмотрел на него.
— Если бы не тот факт, что я знаю, что бы ты купил без влияния Элисон, я бы обвинил тебя в том, что ты богат.
— Если бы я был богат, я бы здесь не работал, — солгал Нил.
— Да, ты бы так и сделал, — сказал Сет из-за спины Нила. Он положил камеру на стол и протянул Мэтту штатив и серый пушистый микрофон, который выглядел как Сэр, когда его не причëсывали.
Мэтт поднял его.
— Это принадлежит Дэн.
— Да, она позволяет мне одалживать его, после того, как узнала, что моя камера дерьмово улавливает звук.
Сет показал им, как установить штатив, а также как настроить параметры камеры для работы с освещением кафе. Они с Мэттом потратили пару минут на споры о том, где лучше всего снимать, и в конце концов остановились на столике в углу, за которым царила суета кафе.
Интервью длилось чуть больше двух минут, когда зазвонил колокол над главным входом в Лисьей Норе. Привыкший к постоянному потоку клиентов, Нил проигнорировал бы это, если бы не реакция Мэтта. Нил обернулся и увидел зеркальное отражение блондинов ростом не более пяти футов.
Эндрю и Аарон Миньярд украсили Лисью Нору своим восхитительным присутствием.
