Сегодня 3:13 AM
Я собираюсь убить ихРэнди дала своë согласие на это
Пошла она Мэтт был в порядке! Я не знаю, что заставило её думать, что, накурив его, она сделает что-нибудь, кроме как испортит его трезвость. Мэтт трезв уже год В следующий раз, когда я увижу Эндрю, я сверну ему шею Тебе лучше не пытаться остановить меня Рене взвесила слова своей подруги и задалась вопросом, где проходит грань в подобной ситуации. Она думала о прощении, о том, чтобы стать лучше, о том, чтобы доверять добрым намерениям людей, даже когда они не могут понять еë. Она вспомнила Левит: око за око. Дэн не могла добиться справедливого возмездия за то, что Эндрю сделал с Мэттом, но, возможно, она могла попытаться добиться какой-то компенсации. Элисон совершенно ясно высказала своё мнение: она терпеть не могла Эндрю или Аарона, и Ники ей тоже не нравился. Но ей также не нравились месяцы, когда Мэтт спал на диване Дэн, а не в своём общежитии, из-за пристрастия его соседей по комнате к наркотикам. Она утверждала, что необычное предложение Эндрю заставить Мэтта опуститься на самое дно, чтобы укрепить его волю оставаться трезвым, сработало бы, если бы не желание Нила. Поскольку Дэн не сказала ничего нового, Рене снова закрыла телефон и положила его на стол. — Нет. Она, наверное, спит. Элисон кивнула и поставила баллончик с распылителем на стол. Она сделала глоток кофе, в то время как Рене села за стол и взяла свободную руку Элисон в свою. Она провела пальцем по немаркированным костяшкам пальцев, так непохожим на её собственные. Элисон подтолкнула распылитель к Рене, и она начала увлажнять корни волос. — Почему ты ему доверяешь? — спросила Элисон, нахмурив тёмные брови. Рене сделала паузу, её руки всё ещё теребили пучок белых косичек. Однажды она попыталась объяснить Элисон, почему Эндрю Миньярд был её другом. Да, он был резким и грубым, у него, казалось, не было ничего общего с Рене, и он не был склонен вести себя так, как будто Рене была его другом в ответ. Рене познакомилась с Эндрю, когда ему было двенадцать, и только намного позже он неохотно начал доверять ей. В конце концов, как он мог доверять женщине, которая не повзрослела, когда он повзрослел, которая сказала ему, что магия реальна, которая показала ему свои крылья. Это случилось в последней приёмной семье Эндрю. Его приёмные родители были на работе, а Эндрю прогулял школу — ездил в школу на автобусе, чтобы соблюсти приличия перед приёмными родителями, но после шёл прямо домой. Рене пыталась отговорить его от этого, говоря, что образование важно, но Эндрю тогда был таким же упрямым, как и сейчас. И Рене, и Элисон использовали чары, похожие на плащи, которые они могли надевать и снимать, и показывать то, что скрывалось под ними, но дело было не только в этом. Например, крылья Рене были горячими, поэтому ей нужен был способ спрятать их так, чтобы прохожий не почувствовал их жара, даже если их не было видно. Был также вопрос о том, что еë крылья и хвост Элисон занимают много места в мире. Никто из них не мог рисковать тем, что кто-то попытается пройти сквозь их невидимые придатки. Поэтому вместо этого Рене прорезала два портала в крошечный мир, манипулируя одним дверным проёмом, чтобы пришить его к своей спине между лопатками, а другой — к хвосту Элисон, как раз там, где должны были появиться её человеческие ноги. Её крылья и часть хвоста Элисон были в одном мире, а остальные части их тел были в другом, разделённые между двумя мирами. Эндрю сел перед ней, ожидая. Он пытался придать своему лицу пустое, нейтральное выражение, но Рене всё ещё могла видеть на нëм борьбу между волнением и сомнением. Рене подождала, пока он кивнет в знак того, что готов, прежде чем она протянула руку через плечо, чтобы ухватиться за края двери портала и потянула. Ей пришлось слегка наклониться в сторону, чтобы вытащить своё правое крыло из тонкого разреза реальности этого мира, а затем наклониться в другую сторону, чтобы левое крыло также освободилось. Сначала Эндрю прищурился. По рассказу Элисон о том, как она впервые увидела еë крылья, сначала они были похожи на мерцание, аура делалась ярче, становясь светлой, и в конце концов приобрела узнаваемую форму крыльев — распахнутых и устремившихся вверх от её лопаток, чтобы распластаться по полу и разметать ковер великолепными огненными арабесками. Пламя не загорелось, оно было бездымным, самодостаточным, и Эндрю наблюдал за всем этим широко раскрытыми глазами, как будто её огненные перья гипнотизировали его. Рене позволила ему насытиться зрелищем, посидев несколько минут в тишине и отметив, как дернулись пальцы Эндрю. Он проигнорировал её, когда она сказала, что он может прикоснуться к ним. Она рассказала ему столько, сколько, по её мнению, он мог вынести, об этом мире и о том, что для него значит иметь воспоминания о другом. Прошло совсем немного времени, прежде чем она узнала, что Эндрю сбежал из своей приёмной семьи. Когда она нашла его снова, она не стала расспрашивать его о причинах; он сказал, что больше не может оставаться в Окленде, и всё. Она присматривала за ним, и в конце концов они разыскали брата-близнеца Эндрю и биологическую мать в Колумбии. К счастью, Рене не пришлось прибегать к использованию пожеланий, чтобы «заставить» Тильду Миньярд вернуть опеку над Эндрю, но она разместила довольно… мотивирующие сны в голове Лютера Хеммика — дяди близнецов и отца Ники. К сожалению, Лютер воспринял это не так, как задумывалось: Рене хотела, чтобы Лютер вернул Эндрю в семью, потому что это было правильно и это было тем, чего Эндрю заслуживал, а не потому, что это было «обязанностью» Лютера как Благочестивого человека, или потому, что Эндрю нужно было наставить на путь праведности. Рене предложила ему место в магазине Зтуарта, но Эндрю нашёл свою семью и решил остаться. Она поддерживала с ним связь, пока он жил в Колумбии с Аароном и Ники, но навещала его не так часто, как следовало бы. Она думала, что с ним всё будет в порядке, потому что теперь у него была семья, его настоящая семья, которую он сам выбрал для себя. Лекарства были очевидным признаком её неудачи. Она должна была быть там, чтобы остановить драку или помешать нападавшим на Ники уйти в ту ночь, чтобы Эндрю не пришлось защищать его. Но она не могла найти в себе силы винить Эндрю за то, что он хотел оборвать жизни тех, кто был так ненавистно нетерпим к любви, тех, кто пытался отобрать у Эндрю семью. Она не была уверена, что отреагировала бы иначе. Но опять же, Эндрю прошлой ночью пытался дать Мэтту спидбол. Рене отправилась к Эндрю через полчаса после того, как Нил вернулся в квартиру. Он не рассказал ей, что произошло, а Эндрю сказал ей правду, когда она спросила. Это было крупицей правды, но он не лгал. Он редко так делал, только когда правда была гораздо более болезненной. К сожалению, Рене сомневалась, что Дэн понравится отношение Эндрю к трезвости Мэтта. Она снова начала опрыскивать свои корни. — Я доверяю Эндрю, потому что он думает так же, как и я раньше, — сказала она. Элисон не выглядела особенно тронутой этим, но Рене была бы удивлена, если бы это было так. — Иногда он пересекает наши границы, но его намерения благие. — Он мне всё равно не нравится, — сказала Элисон, разглядывая свои ногти. Сегодня её маникюр был ярко-голубым, с крошечными золотыми звездочками, которые отражали свет, как пыльные существа из детства Рене. — Я знаю, — сказала Рене с грустной улыбкой. Она сомневалась, что Элисон и Эндрю когда-нибудь найдут общий язык, но всё равно надеялась на это.***
Мэтт застонал с того места, где он стоял за прилавком в Лисьей Норе, заставив Рене сочувственно нахмуриться. Поток заказов кофе в обеденное время достиг своего пика, наряду с очевидным похмельем Мэтта. Он был вторым по росту среди Лис, отставая от Сета на лишние полдюйма. Это не всегда было заметно, учитывая, что уложенные гелем волосы Мэтта прибавляли лишних два дюйма, но раньше он казался намного меньше. После того, как Нил пожелал стать якорем Мэтта, месяц, проведенный им в одном из реабилитационных центров Праги, казалось, расправил его плечи и исправил осанку. Теперь он светился таким большим счастьем и спокойствием, что это часто вызывало улыбку на лице Рене. — Я больше никогда не буду пить, — сказал Мэтт, значительно менее счастливый, чем обычно, но всё ещё достойный улыбки. — Если это то, чего ты хочешь, мы все поддержим тебя, — успокаивающе сказала Рене, положив руку ему на плечо и сосредоточившись на том, чтобы не допустить перегрева. В прошлый раз она допустила ошибку, но, по крайней мере, Мэтт воспринял это как какую-то странную причуду, а не как что-то чуждое или волшебное. Она не думала, что он отреагирует так же, если она случайно сожжёт пластиковые перчатки, которые они все должны были носить на работе. — Как Дэн? — спросил Нил. Гримаса Мэтта была достаточным ответом. — Она сказала, что вздёрнет Эндрю за яйца и поднимет его, как флаг. Рене не совсем винила её. Хотя она могла понять намерения Эндрю, когда он рассказал ей, что он сделал, страх и ужас были камнями в её груди, выбивая дыхание из лёгких. Крекеры были сладким наркотиком, нынешним увлечением людей, ищущих быстрого и временного кайфа. Они вызывали лишь лёгкое привыкание, но даже они были бы острыми лезвиями на колеблющейся решимости Мэтта. Не было бы быстрого решения для чего-то столь разрушительного, как спидбол. Рене почувствовала волну восхищения, которую она испытывала к любой женщине, которая противостояла тем, кто причинил им зло, но это было не совсем то, что нужно в этот момент. — Дэн наводит ужас, когда хочет, — сказала она. Мэтт кивнул, а затем нежно улыбнулся. — Да, но потом я вспоминаю, как она выглядит в маске из простыни. Рене посмотрела на Нила. Он протирал столешницу тряпкой, хотя для Рене она и так выглядела безупречно чистой. По напряженному положению его плеч Рене предположила, что он всё ещё злился из-за прошлой ночи. Она знала, что не сможет убедить Нила простить Эндрю, но чувствовала, что должна попытаться объяснить его действия от его имени, тем более что Эндрю вряд ли сделал бы это сам. — Я не думаю, что Эндрю сделал это без причины, — сказала она Мэтту уверенная в том, что Нил всё ещё мог её слышать. Нил и Мэтт оба повернулись, чтобы посмотреть на неё: Мэтт с любопытством, Нил с недоверием. Рене не удивилась, обнаружив, что Нила не волновали причины, по которым Эндрю пытался причинить вред одному из его друзей. Нил пошёл вместе с ними и, очевидно, подыграл, так что Рене знала, что Нил был в курсе дела, возможно, он даже заключил сделку с Эндрю по этому поводу. Она слегка склонила голову набок, пытаясь найти наилучший способ выразить это словами. — Я думаю, Эндрю слишком заинтересован в твоей трезвости, чтобы это было простой игрой, — сказала она, а затем тоже обратилась к Нилу. — Я не знаю, как много они рассказали тебе об истории Аарона, но ты понимаешь условно-досрочное освобождение Эндрю, не так ли? Ему не позволено бороться со своей зависимостью. Наблюдать за рецидивом Мэтта было бы очень тяжело для них обоих. Рене знала о пристрастии Аарона с тех пор, как в третий раз навестила Эндрю в Колумбии. Тогда она была покрыта чарами на случай, если семья Эндрю увидит её и спустя годы поймет, что физически она не стареет. Она так и не узнала, на что их мать подсадила Аарона, но догадалась, что крекерная пыль была ничтожной заменой. — Прошлой ночью мы видели, как он боролся с ломкой, — сказал Мэтт с мрачным кивком. — Он был в порядке, как только мы начали пить. Рене перевела взгляд с Нила на Мэтта, взвешивая свои слова и пытаясь понять, как выразить свои убеждения, не создавая впечатления, что она принимает чью-то сторону. — То, что сделал Эндрю, было неправильно, — начала она. — И мне жаль, что вы никогда не услышите, как он извиняется за это. Но я верю, что он действительно хотел тебе помочь. Может быть, это не то, чего мы хотели, и в конце концов в этом явно не было необходимости, но он хотел, чтобы ты был трезв, несмотря на ошибочный способ получения такого результата. Эндрю сам по себе наркоман, но его лекарства — это не то, от чего он может отказаться. У него нет другого выбора, кроме как продолжать принимать их, хотя он и нашёл несколько способов контролировать и ослаблять эту зависимость. Я не думаю, что он наслаждался бы твоей борьбой больше, чем Аарон, поэтому он хотел убедиться, что до этого не дойдёт. Рене начала складывать чистые стаканы и кружки на отведённые им полки и сделала заказ для пожилой дамы, которая, как подозревала Рене, держала кота в своей огромной сумочке. Она была уверена, что слышала его мяуканье. — Но это всего лишь предположение с моей стороны, — продолжила Рене. — Я не думаю, что Эндрю когда-нибудь признался бы в этом, если бы мы спросили его. Дело в том, что я не пытаюсь оправдать его действия. Я просто пытаюсь разобраться в них. Мэтт понимающе кивнул. Выражение его лица по-прежнему оставалось спокойным, плечи были расслаблены, а улыбка была искренней, когда он приветствовал клиентов. Он уже простил Эндрю: не из-за того, что ничего не произошло, а из-за того, что он верил в его благие намерения. Мэтт, как правило, был мирным человеком, но он знал, когда ситуация требует немного больше силы. Нил казался менее склонным к прощению, но, с другой стороны, он всегда был таким. Его доверие было трудно заслужить, а однажды утраченное вернуть было почти невозможно. Рене не думала, что Нил был близок к тому, чтобы доверять Эндрю, но тот точно не дал себе хорошей форы. Если Нил когда-нибудь начнёт понимать, как работает Эндрю, возможно, они начнут доверять друг другу, но до тех пор Рене не собиралась ждать. Когда она повернулась к следующему человеку в очереди, с улыбкой обслуживания клиентов наготове, она была немного растерянна, увидев, что это был Сет. Было неудивительно видеть его здесь, учитывая преимущество бесплатного кофе, пока они работали над своими проектами, но она была удивлена, увидев его в очереди. Обычно они просто подходили к бару и готовили его сами. — Сет, — сказала она. — Алло? — Я не могу дотянуться до пирожных с этой стороны, — он застенчиво улыбнулся. — А, — сказала Рене со смехом. — До которого из них? — Двойной шоколад, — сказал он и кивнул в знак благодарности, забирая у неё тарелку, прежде чем проскользнуть за барную стойку, чтобы приготовить свой обычный кофе и найти столик. — Как продвигается твой проект? — спросил Мэтт у Рене. Он отбросил все притворства бодрствования и скрестил руки на столешнице, положив голову на предплечья. — Пока хорошо, — сказала Рене. — Джереми такой милый. Мы подумываем о том, чтобы снять фильм с остановкой движения. — Нокс, верно? Из анимации? — Да. Но в цифровом виде. Мы оба хотели попробовать то, чего раньше не делали. А как насчёт тебя? — На удивление хорошо. Аарон был немного сдержан на нашей первой встрече, но с тех пор всё хорошо. Его не интересовали философские вещи, над которыми мы с Нилом работали, но ему понравилась идея о том, как наш разум обманывает наши органы чувств. Я думаю, в другой жизни Аарон был бы студентом-медиком или кем-то в этом роде. Нил фыркнул: — Маловероятно. У него были бы наихудшие манеры обращения с больными. Рене прикусила губу, чтобы сдержать улыбку. Как бы то ни было, Аарон был своего рода целителем в трёх Других Мирах, которые она видела, и плохое обращение с больными было заметно только в одном из них. — А как насчёт тебя, Нил? — спросила Рене. — Замечательно, — сухо сказал Нил. — Эндрю всё ещё не появляется? — спросил Мэтт. — Всё в порядке, — Нил пожал плечами. Колокольчик над главной дверью Лисьей Норы звякнул, и Эндрю вошёл внутрь. Рене посмотрела на Нила, который, казалось, на мгновение погрузился в свои мысли. Она положила свою руку на его, и прикосновение заставило Нила слегка дёрнуться, когда он пришёл в себя. Рене почувствовала укол вины, обнаружив, что пластик перчаток Нила для приготовления пищи слегка подпалился, но, к счастью, не прилип к коже. Рене не думала, что сможет простить себя за это. Нил, казалось, не возражал, поскольку он кивнул Рене в знак благодарности. Эндрю направился прямо к бару и сел на стул напротив Нила. Широкая улыбка была приклеена к его лицу, и Рене ненавидела это зрелище. Она надеялась, что Бетси скоро сможет избавить Эндрю от приёма лекарств. С чем бы она ни экспериментировала, это не работало. — В Праге есть и другие кафе, — сказал Нил Эндрю. — А есть ли? Я не заметил, — сказал Эндрю, как будто он не проходил мимо многих из них по пути сюда. — Привет, Эндрю, — сказала Рене. — Рене, — весело сказал Эндрю, поворачивая свой стул лицом к ней. — Приятно видеть тебя здесь. Они действительно нанимают здесь кого угодно и что угодно, не так ли? — Да, у Ваймака очень благоприятная политика найма. Приятно, что людям можно дать второй шанс. — Второй, третий, четвёртый, сколько у тебя сейчас? Я сбился со счёта. Рене улыбнулась, не позволяя колкостям Эндрю задеть её. — Я рада, что ты не уделяешь достаточно внимания нашему прошлому, чтобы помнить это. Эндрю рассмеялся: — Не уделяю внимания? О, как бы мне хотелось, чтобы это было так. Может быть, в следующий раз, а? Улыбка Рене погасла, а ухмылка Эндрю стала шире, когда он осознал нахлынувший на неё поток вины. — Чего ты хочешь? — спросил Нил более холодно, чем изначально. — Мы уже делали это раньше, да? Удиви меня. Ты так хорошо справился в прошлый раз, — сказал Эндрю. Рене не знала, что имел в виду Эндрю, но Нил, похоже, понял. Он просто приподнял брови — весёлый и вызывающий жест, который он перенял у Элисон, — и проскользнул за Мэттом, чтобы направиться к лестнице, ведущей в комнату для персонала. Он спустился через минуту с пакетом растворимого кофе, который однажды принёс Ники. Он был отвратительно горьким и таким противным на вкус, что никто не хотел к нему прикасаться. Рене и Мэтт смотрели со смесью любопытства и страха, когда Нил достал кружку из буфета. Это была кружка, которую Элисон купила в качестве шутливого подарка для Дэн, с изображением пары губ с надписью «улыбайся больше, малыш» каллиграфическими буквами. Нил поставил чашку перед Эндрю и смешал две чайные ложки кофе с горкой и горячей водой. Рене пришлось спрятать смех в ладони, когда Нил сказал Эндрю: — Это за счёт заведения. — Как великодушно. Как милосердно. Рене, ты хорошо его обучила, — сказал Эндрю. Рене улыбнулась, чувствуя себя немного озорной. — Спасибо, Эндрю. Я рада, что ты его одобряешь. За это Эндрю бросил на неё предупреждающий взгляд. Она согласилась, не сказав больше ни слова, но она также знала, что Эндрю всё это делал не просто так. И он решил зайти в кафе, чтобы подразнить Нила, хотя обычно по возможности избегал общественных мест. Она не была уверена, что просто заглядывала в суть вещей, желая, чтобы её друг был счастлив, но она надеялась, что Эндрю найдёт друга в Ниле. Она думала, что они могли бы быть добры друг к другу и друг для друга, как только они поймут границы. Эндрю перегнулся через стойку, чтобы взять горсть пакетиков сахара, которые они хранили в керамической миске, и высыпал каждый пакетик в кофе. Эндрю наконец сделал глоток, хотя, если Нил и ожидал какой-то особой реакции, он её не получил. Либо лекарство Эндрю не позволяло этого сделать, либо сахару каким-то образом удалось замаскировать отвратительный вкус кофе. — В следующий раз повезёт больше? — спросил Нил. Эндрю лучезарно улыбнулся, как будто он узнал эту фразу как нечто такое, чего не знала Рене. — Теперь он понял! — сказал он и, соскользнув со стула, направился к выходу, прихватив с собой напиток и достав пачку сигарет из заднего кармана. — Разве это не кружка Дэн? — знакомый голос раздался от входа, из которого только что вышел Эндрю. Рене повернулась, как подсолнух к свету, и увидела в дверях Элисон, которая оглядывалась через плечо, выгнув бровь. — Да, — сказал Нил. Элисон посмотрела на Рене, ожидая объяснений, но Рене только покачала головой. — Смузи? — Нет, спасибо, — сказала Элисон и повернулась к Нилу. — У меня готов твой костюм. — Мой костюм? — эхом повторил Нил. — Открытие выставки Лис в среду, и я не позволю тебе одеваться самостоятельно, — сказала Элисон, подходя к прилавку. Она позволила Рене наклониться и поцеловать её в щёку в знак приветствия, а затем принялась теребить подол свитера Рене. Рене обычно пыталась отговорить свою девушку от того, чтобы подталкивать Нила ко многим вещам, но это было единственное, в чём Рене позволила бы Элисон ограничивать его. Когда Нил впервые прибыл на Землю, он придерживался неприметной одежды, чтобы слиться с обычной толпой. Он носил выцветшие футболки, простые джинсы и поношенные кроссовки, как правило, бледных тонов, которые ещё больше выделяли его. А Рене любила наблюдать за работой Элисон. Рене разбиралась в цветовых палитрах, но сомневалась, что у неё когда-нибудь будет такой же природный взгляд на вещи, как у Элисон. Элисон, наконец, вернула Нилу бразды правления, оставив его с инструкциями не смешивать тёплые и холодные цвета, пока она не даст ему добро. Но когда дело доходило до более официальных мероприятий, Элисон любила одевать Нила во всё, что считала нужным. Нил протянул руку, чтобы Элисон могла передать пакет, но она шлёпнула его по руке. — Нет, пока ты не помоешь руки, — сказала она. — Я потратила на это слишком много времени для того, чтобы он был покрыт кофейной гущей и сахарной пудрой ещё до того, как быть изношенным. Нил согласился с этим и опустил руку обратно. — Что на тебе надето? — спросил Мэтт, вытаскивая чек из кассового аппарата и вкладывая его в выжидающую руку покупателя. — Тебе придётся подождать и посмотреть самому, — сказала Элисон, рассматривая свои ногти. Рене закатила глаза от её театральности. — Я уверена, это будет прекрасно, — сказала она, беря руку Элисон и играя с кольцами собственного изготовления. Элисон махнула другой рукой, как бы отвергая похвалу, хотя её губы растянулись в застенчивой улыбке. — Всё, что я делаю — прекрасно. Рене раздумывала, стоит ли сделать перерыв, чтобы посидеть с Элисон, но она взяла свой последний перерыв всего час назад, и до конца смены оставалось ещё три часа. Поэтому она в последний раз крутанула кольцо на мизинце Элисон, а затем направилась на кухню, чтобы принести Эбби свежую порцию маффинов с лимоном и маком. Эндрю, очевидно, закончил перекур, потому что вернулся в дом с уже пустой кружкой Дэн. Рене была почти уверена, что он просто вылил содержимое на тротуар снаружи, потому что никто не мог допить кружку этого кофе. В мире не было достаточно злобы, чтобы справиться с таким уровнем горечи. Эндрю поставил его на стойку перед головой Мэтта, заставив его очнуться от дремоты. Эндрю ухмыльнулся. — Может быть, он ему нужен, да? Один заберёт меня для другого, я полагаю. Рене почувствовала, как Нил рядом с ней напрягся, и она встала перед ним, прежде чем он сделал что-то опрометчивое, и бросила на Эндрю настойчивый взгляд. — Если ты предлагаешь угостить Мэтта кофе, знай: нам разрешены бесплатные напитки здесь, когда мы на смене. — О, значит, ты можешь дать мне свои бесплатные напитки? — спросил Эндрю. Нил отступил в сторону, чтобы смерить Эндрю взглядом. — Я уже дал тебе выпить за счёт заведения, или у тебя проблемы с памятью? Рене подумала, что Эндрю может огрызнуться что-нибудь в ответ, учитывая, как давно Эндрю мог вспомнить, но вместо этого Эндрю только склонил голову набок и сказал: — О, Нил. Я и забыл, что ты здесь. Нил фыркнул, и это был максимум смеха, на который он был способен, когда устал от недавней ночи и злился на то, что произошло во время упомянутой недавней ночи. Именно по таким причинам Рене отчаянно хотела, чтобы Нил и Эндрю поладили: мало кто оценил чувство юмора Эндрю, и ещё меньше людей оценили его самого. С другой стороны, она отчаянно хотела, чтобы все её друзья ладили, и посмотрите, к чему это привело: Дэн хотела, чтобы внутренности Эндрю были на блюдечке с голубой каемочкой, а Нил, вероятно, предложил бы подать их ей, если Эндрю продолжит нацеливаться на Мэтта. Оказалось, что Дэн доберётся первой. Она ворвалась в Лисью Нору с извиняющимся Ники и с скучающим и безразличным Аароном, которые следовали за ней по пятам. Они оба казались невредимыми, но невозможно было скрыть вину на лице Ники, когда он посмотрел на Мэтта. Взгляд Дэн метнулся к Эндрю и больше не отрывался от него. Она была сжатой пружиной ярости, просто ожидающей спускового крючка, и, очевидно, Эндрю, повернувшийся на своём месте, чтобы показать, что он использует её кружку, был им. Нил и Мэтт были наверху на перерыве, очевидно, чтобы обсудить некоторые идеи для проекта Нила, но Рене не помешала бы их помощь в прекращении драки, если бы она вышла из-под контроля. Дэн подошла к Эндрю, тихо и яростно требуя, чтобы они вышли на улицу, потому что она никогда бы не попыталась затеять драку в кафе, которое стало для неё домом. Секретность длилась недолго: как только Эндрю последовал за ней на улицу, выглядя крайне довольным ситуацией, все в кафе услышали, как вспыхнула драка. К счастью, внутри было всего пара постоянных клиентов, к сожалению, привыкших к странным ссорам между персоналом. Хотя большинство из них были словесными и включали в себя кипящего Сета и шипящую Элисон — к счастью, без её раздвоенного языка. Рене, Ники, Элисон и Сет вышли на улицу, чтобы посмотреть или, в случае Рене, судить. Рене не видела, как началась драка или кто нанёс первый удар, но довольно скоро они были не единственными участниками. Сет заступился за Дэн, Ники за Эндрю, а Аарон за Ники. Внимание Рене следило за движением Эндрю, за тем, как он сражался. Его рост был серьёзным недостатком, но он приспособил свой стиль боя, чтобы компенсировать это так, как она его учила: он делал упор на то, чтобы быть быстрым и разрушительным. Она знала, что он собирается выиграть бой, и единственная причина, по которой он до сих пор этого не сделал, заключалась в том, что вокруг них было много людей. Рене была благодарна, что Элисон не вмешивалась в физическую драку, но находила её насмешливые крики «Давай, Дэн!» довольно бесполезными. Пришло время вмешаться. Она знала, что Дэн нужно было выбросить это из головы, но казалось несправедливым, что Эндрю превзошёл её в этом. Рене поймала кулак Сета, когда он приблизился слишком близко к её лицу, и предупреждающе сжала его. Он нахмурился на неё за то, что она остановила его, но не стал спорить с ней из-за этого. Сет всё ещё считал, что бить женщин плохо, потому что они женщины, а не потому, что бить людей вообще плохо. Он вырвал руку и рявкнул пару сердитых слов в адрес зевак, выглядывающих из-под арки, ведущей в Лисью Нору. Рене не обращала внимания на то, убежали они или остались наблюдать, потому что она использовала все точки давления, которые могла найти, и заставляла своих собратьев-Лис расчищать путь. Хотя, когда она была близка к концу своего пути, кто-то другой встал прямо там, где ей нужно было быть: прямо между Дэн и Эндрю. Нил и Мэтт, должно быть, услышали шум и проскользнули мимо других Лис, не заметив Рене, и Нил не был счастлив из-за того, что увидел драку. Эндрю сразу же замер, с сияющими глазами и удивленный вмешательством. Дэн попыталась оттолкнуть Нила в сторону, но он протянул руку ей за спину и схватил за запястья. Он прислонился спиной к груди Дэн и, несмотря на их трехдюймовую разницу в росте, заставил её выйти из досягаемости Эндрю. Она изо всех сил пыталась освободиться, но Нил был слишком силён и слишком разгневан. В конце концов она сдалась и выдохнула отрывистые проклятия вокруг его головы. — Достаточно, — сказал Нил, оглядываясь на своих взъерошенных коллег. Его взгляд остановился на улыбающемся лице Эндрю; тот проводил лучшее время в своей жизни, или так казалось Рене, и Нила это не позабавило. — Не прикасайся к ней снова. Эндрю поднял ладони в притворной капитуляции. — Она начала это первой, офицер! — Разве я спрашивал? — спросил Нил с сердитым взглядом в то же время, как Дэн закричала: — Пошёл ты! Ты не можешь просто делать такое дерьмо! — Я ничего не делал, — сказал Эндрю. — Он сказал, что никаких конфет от незнакомцев, и мы все разошлись по домам, и жили долго и счастливо. Дэн попыталась обойти Нила, чтобы снова добраться до Эндрю, но Рене успела вовремя схватить её за плечо, чтобы остановить. К сожалению, Ники всё ещё не умел читать комнату, или умел, но его это совершенно не волновало, и он сумел улыбнуться, несмотря на разбитую губу. — Мама Мэтта сказала, что всё в порядке, так что проблем нет. — Никаких проблем? — недоверчиво повторила Дэн. — Никаких проблем, — согласился Эндрю. — Ничего не произошло. Перестань слишком остро реагировать, — Дэн, конечно, ощетинилась на это, и Рене не знала, осознавал ли Эндрю, насколько женоненавистнически и расистски он звучит, даже если ему было бы всё равно. — Я не хотел, чтобы он прятался каждый раз, когда кто-то предлагал ему косячок. Какой убийца настроения! Это было бы так раздражающе. Воистину, это сделало бы жизнь ох, какой хлопотной. — Ты... — начала Дэн, но Эндрю перебил её. — Я хотел посмотреть, что произойдёт, — сказал он. — Для кучки отверженных, которые любят делать ставки, вы, Лисы, ужасно боитесь играть. При упоминании Лис Рене поняла, что они оставили кассовый аппарат без присмотра. Она отбросила эту мысль, зная, что, когда внутри только постоянные посетители, маловероятно, что что-нибудь украдут, особенно, когда сотрудники кафе продемонстрировали, что они не боятся физической расправы. — Мы не удерживали его силой и не пытали, — добавил Аарон, вероятно, впервые, большинство Лис впервые услышали, как он говорит. — Выбор был за ним, и он сказал «нет». Конец истории. Ему повезло, что мы были там, чтобы навести за ним порядок, если бы до этого дошло. — Повезло? Иди к чёрту, — выплюнула Дэн, но позволила Мэтту притянуть её к себе и вернуться в дом, чтобы остыть и заняться её синяками. Именно тогда Нил повернулся к Рене. — Почему ты позволила этому случиться? — О, ты можешь проветрить своё грязное белье где-нибудь в другом месте? — спросил Эндрю. — Так скучно выслушивать все твои мирские проблемы. — Нет, — сказал Нил. — Это касается и тебя тоже, — затем он посмотрел на остальных Лис в молчаливой просьбе, чтобы они ушли. Лисы вернулись в кафе, хотя Аарон подождал, пока Эндрю не отмахнулся от него. — Никогда больше не прикасайся к ним, — сказал Нил Эндрю. Эндрю только ухмыльнулся, широко и радостно оскалив зубы. — Или что? — Или я скажу школьному совету и твоему надзирателю по условно-досрочному освобождению, чтобы ты не принимаешь лекарства по выходным, — сказал Нил. — Я надеюсь, тебе понравилось твоё пребывание там, потому что они отправят тебя обратно в Штаты. Эндрю рассмеялся над этим и попытался стереть улыбку пальцами, но это не сработало. — О, Нил, — сказал он. — Ты точно не хочешь этого делать. — Почему же? — спросил Нил. — Потому что я убью тебя за это, — просто ответил Эндрю. — Удачи с этим, — сказал Нил, потому что он отказывался видеть в угрозах что-либо, кроме вызова. Эндрю, казалось, не был смущен отсутствием страха. Он развернулся и неторопливо вернулся внутрь, оставив Рене и Нила. Нил снова повернулся к Рене, ожидая ответа на свой вопрос. — Ей нужно было успокоиться, — сказала Рене. — Ей нужно было увидеть какое-то правосудие, и ей нужно было принять это. — Для этого ей не нужна была сломанная рука, — холодно сказал Нил. — Она ему не ровня, и ты это знала. Ты обучала его, не так ли? Ты встречаешься с ним каждую неделю, и я не могу себе представить, для чего ещё он может видеться с тобой. И всё же ты думала, что Дэн сможет выстоять против него, несмотря на это? Весь боевой опыт Дэн — в боксёрском зале. Это был риторический вопрос, но Рене всё равно ответила: — Я видела, как это происходило много раз раньше, — сказала она, не уточняя, что имела в виду именно эту драку с этими самыми людьми. — И это лучший вариант из всех. — Ты не можешь предсказывать людей, — сказал Нил. Рене не ответила. Не потому, что он был прав — то, что она знала о параллельных вселенных, безусловно, помогло ей предсказать это, — а потому, что она не хотела ссориться с Нилом из-за этого. Дружба с ним была слишком важна для неё, чтобы рисковать.