Погода отражала настроение Эндрю: темно, дождливо, холодно. Его ногти всё глубже и глубже впивались в ладони каждый раз, когда пластмассовая пластинка от таблетки в его кармане щёлкала и принимала новые формы. Новая порция нейролептиков Би начала действовать и противодействовать хрустальному дворцу радуг и мечтаний наяву, но она не была чудом.
— Я не могу вернуться. Не дай мне вернуться…
Кевин был идиотом, который не знал, как уважать свои собственные границы, не говоря уже о чьих-либо ещё. Эндрю сказал ему не произносить этого слова, но, очевидно, послание проникло в него только лезвием ножа.
— Я в отчаянии…
— Я бы никогда не догадался.
Какую бы долю самообладания Кевину ни удалось раздобыть, чтобы добраться из Мюнхена в Прагу, она растворилась по пути.
О, но ведь ты же не был каким-то особенным, не так ли? Всё, что потребовалось — это один ангел, и ты сбежал, как трус. Убежал от неё. Единственная женщина, которая когда-либо…
Нет, Кэсс не любила его. Она даже не могла видеть, что делает её собственный кусок дерьма, не говоря уже о том, чтобы защитить Эндрю от этого. И чему бы великая Кейли Дэй ни научила своего сына в области декоративно-прикладного искусства, она нихрена не научила его стоять на своих ногах. Очевидно, ему всё ещё нужно было держать кого-то за руку, переходя улицу.
— Ты должен мне помочь!
— Хочу ли я? Смешно. Я не помню, чтобы мне приходилось что-то делать.
— Тогда что для этого потребуется?
И разве это не было настолько знакомо. Не часто люди понимали, что Эндрю ничего не сделает взамен просто так, но, по-видимому, молния ударила дважды.
— Когда они снимут тебя с лекарств, что у тебя останется?
Кевин и половины всего этого не знал. Эндрю знал, что его ждёт в трезвости: к чёрту всё. Его так называемый
брат неизбежно освободил бы его в обмен на его не такую уж и тайную подружку, а на самом деле? Эндрю было всё равно. Зачем ему это? Аарон совершенно ясно дал понять, что его слова не имеют смысла. Если бы Эндрю потрудился что-нибудь почувствовать по отношению к своему
брату, то чувство предательства не входило в его планы. Эндрю заботился только о выполнении своих собственных обещаний, и то, что Аарон не смог выполнить свою часть, не означало, что Эндрю сделает то же самое. Ему просто нужно было чем-то отвлечься до окончания школы. Ему было всё равно, что будет с Аароном после этого. Остаться с Эндрю или сбежать со своей девушкой — в конце концов, это ничего не значило, и уж точно ничего не значило для Эндрю. В конце концов, это был Аарон, а Аарон не был важен.
Эндрю не позаботился о зонтике, когда Нил позвонил ему, и на его пальто не было капюшона, но к тому времени, как они с Кевином закончили, начался дождь. Ещё один
хрен тебе от вселенной. Он и не ожидал иного. Волосы Эндрю прилипли ко лбу, вода стекала по затылку и по лицу и капала с подбородка. Это только ускорило муравьев, ползающих вверх и вниз по каждому дюйму его кожи, и все они шептались:
просто прими таблетку, и никто ничего не заметит. Это заставит тебя почувствовать себя лучше. Это заставит всё это исчезнуть. Ты разобьешься, а ты, ох, просто обожаешь разбиваться. Ты лучше справляешься с лекарствами, все так говорят. Ты ничего не знаешь, ты…
Новая партия Би определённо не была чудом. Она замедлила бешеное колесо мчащихся мыслей и перерезала одну из ниточек у кукловода, контролирующего улыбку Эндрю, но волна отстранения нахлынула быстрее, чем обычно. Преимущества наличия тела, созданного неестественными средствами.
Он не потрудился вытереть воду с лица, когда поднимался по лестнице в квартиру Рене, зная, что скоро снова выйдет под дождь. Было неприятно холодно, как это часто бывает, но холод помогал сдерживать тошноту.
Как и большинство «помощников», это всё пошло к чертям. Эндрю замерзал.
Когда он подошёл к входной двери, она распахнулась ещё до того, как он постучал. В дверях стояла Рене с кружкой чего-то горячего и травяного в руках. Как будто чай может исцелить десятилетия травм.
Рене не поздоровалась с ним весело, как со всеми остальными, а вместо этого молча кивнула ему в знак приветствия. Эндрю мог видеть Элисон позади неё с выгнутой бровью. Он хотел срезать её с её лица. Она
ничего не знала об этом мире. О любом из миров. Разве это не было просто
удачей, что она нашла себе хорошего партнёра?
— Монстр, — сказала она в подтверждение.
Обезумев, Эндрю улыбнулся бы ей так широко, насколько безжизненны были его глаза, но ломка ускорила свой шаг в гонке за разумом Эндрю, и тошнота в настоящее время была на стороне победителя. Он оставил таблетки в своей комнате,
что в то время было хорошей идеей, но теперь он жаждал, жаждал, жаждал...
Возможно, он мог бы отдать их Кевину прямо сейчас, заставить его зарабатывать себе на пропитание, поскольку он определённо не выполнил бы свою часть их сделки. Однажды он дал свои наркотики Ники, но Ники не знал, что значит
«даже если я попрошу, не давай мне их». Всё, что потребовалось, — это один взмах его ножа, и Ники рассыпался в прах. Жалкий.
Он пристально смотрел на Рене, пока она не поняла молчаливую просьбу следовать за ним обратно на улицу, но, к сожалению, третий обитатель вышел в коридор, как будто это была какая-то запоздалая вечеринка по случаю дня рождения, и Эндрю должен был принести подарок. Возможно, так оно и было, учитывая, что Эндрю, возможно, сделал знаменательный день Нила немного менее… праздничным. Это сослужило ему хорошую службу за то, что он хранил секреты.
Досадно, что Рене не просто не последовала за ним на улицу, а скорее потратила впустую их время, вернувшись обратно по коридору. Эндрю не последовал за ней, вместо этого выдерживая пристальный взгляд Элисон и полностью игнорируя Нила. Ему всё ещё было трудно заставить себя оставаться неподвижным: не ёрзать, не барабанить кончиками пальцев по бокам и не теребить рукав. Он услышал свист старого чайника — и это было тем, что он заберет с собой в США, если когда-нибудь вернётся; Эндрю отказался бы снова готовить горячие напитки в микроволновке — и Рене вернулась с ещё одной кружкой чая.
— Ты же не собираешься на самом деле уехать с ним прямо сейчас, не так ли? Разве ты не смотрела наружу? — спросила Элисон у Рене, как будто никогда раньше не видела дождя.
Эндрю взял предложенную кружку и понюхал её содержимое. Это определённо были ромашка и лаванда, может быть, немного розы. Одна из «успокаивающих» смесей Би.
О, Рене. Вечный комик.
— Ты не смешная, — сказал ей Эндрю, когда она прошла мимо него на лестничную площадку.
— Я буду иметь это в виду, когда в следующий раз Ники пришлёт нам тест на личность, — сказала Рене, прежде чем вернуться к своему жалкому подобию подружки — на самом деле, Эндрю думал, что у неё лучший вкус в женщинах, но, возможно, маги сделали больше, чем просто трахнули её продолжительность жизни. — Я скоро вернусь.
Эндрю повел её вниз, и Рене натянула капюшон своего плаща на свои косы и, прижав свою кружку к груди, последовала за Эндрю на улицу.
Они перешли дорогу, проскользнув между припаркованными машинами, выстроившимися вдоль Пштросова, и проехали несколько улиц, прежде чем Эндрю нырнул под одну из трёх арок, ведущих к какому-то кафе с необычным временем открытия.
Эндрю сел на ступеньку перед дверью кафе: деревянной, выкрашенной в зелёный цвет, с табличкой
«ЗАКРЫТО», висящей в окне. Рене села напротив него, используя каменную арку в качестве спинки. Она сделала глоток чая, который, как предположил Эндрю, был только тепловатым, учитывая дождь и холодный ветер. Эндрю с минуту рассматривал свою кружку, прежде чем опрокинуть её на тротуар, наблюдая, как чай прокладывает свой путь между булыжниками, останавливаясь у брошенных окурков, прежде чем протолкнуться.
Когда вокруг не было никого, кроме Рене, Эндрю вытащил один из своих ножей из нарукавной повязки. Он использовал острый кончик, чтобы почистить ногти, и провел им по костяшкам пальцев. Когда его руки были заняты, он мог тратить часть своей энергии контролируемым образом, вместо того чтобы изнурять себя. Это могла видеть только Рене, и она знала, что его нельзя недооценивать. Она не будет рассматривать его приём лекарств или ломку как слабость, которой можно воспользоваться.
— Я собираюсь позволить ему остаться, — сказал Эндрю.
Рене опустила кружку на колени и на мгновение задумчиво посмотрела на Эндрю. Между ними вежливый, добродушный фасад, который она представляла миру, наконец-то был разрушен. Она не пыталась скрыть своё прошлое или свою истинную природу от Эндрю, и это была единственная причина, по которой он держал её рядом.
— Это будет проблемой? — спросила Рене.
Эндрю знал, что, когда нужно было выполнить работу, он был готов запереть Рене Уокер обратно в её коробку для безопасного хранения и воплотить Натафи, когда это понадобится. Рене могла собрать осколки искупления позже, но она не притворялась, что будет колебаться, когда дело дойдет до её собственной защиты или даже самой себя. Несмотря на все её проповеди о том, что она изо всех сил старается быть хорошим человеком, они оба знали, что, когда дело доходило до самосохранения, Рене бросала большинство людей под автобус, если это означало спасение самой себя.
— Да, — сказал Эндрю. — Тецудзи Морияма — жестокий, контролирующий директор с ебанутым эгоистом вместо племянника. Рико сломал Кевину руку за то, что он был лучше его, но Кевин всё ещё занимает место рядом с Рико. Кевин — это четырнадцатилетняя инвестиция, и Тецудзи не позволит ему ускользнуть у него из рук. Они придут за ним. В этом Кевин уверен.
— Ты веришь ему.
— Если бы он был только собственностью, он всё равно был бы ценным, несмотря на все увечья. Но он — лицо, имя и репутация, создаваемые годами.
Рене кивнула, но ничего не сказала.
— Я собираюсь защитить его, — сказал Эндрю. — Его и моё.
Рене быстро поняла, кого Эндрю считал «своим». Она оглянулась через плечо, как будто отсюда могла видеть
Лисью Нору — это было нелепой идеей: она даже не смогла бы увидеть отсюда свою собственную квартиру.
— Они не моя забота, — сказал Эндрю. — Ты понимаешь?
— Предоставь их мне, — сказала Рене, всё ещё оглядываясь назад.
Возможно, она всё-таки может видеть сквозь стены. — Я понимаю.
— О, я очень надеюсь на это, — Эндрю сделал паузу, постукивая пальцами по внутреннему шву кармана куртки. Недружелюбная улыбка тронула уголки его рта, прежде чем он смог её остановить. Скоро ему придется найти немного алкоголя. Возможно, Кевин привёз с собой немного модного ирландского виски, если Рико когда-нибудь позволял ему сохранить хоть какое-то отношение к своему наследию.
— Ты не забываешь спать во время всего этого спасения, не так ли? — спросила Рене.
— Нет покоя нечестивым.
— Итак, ты спишь как младенец.
Эндрю просто смотрел на неё.
— Я буду в спортзале завтра утром.
— В семь? — спросила она. — Я свободна до девяти.
Эндрю кивнул, но она не ушла. Казалось, она о чём-то задумалась, и Эндрю позволил ей обдумать, привлекать его или нет.
— Тебе следует поговорить об этом с Нилом, — сказала она в конце концов.
— И зачем мне это делать? — это было не то, что он ожидал от неё услышать.
— Нил защитит Лис так же хорошо, как и я. Даже лучше. Ты можешь ему доверять.
— Ты серафим из Мелиза, которого пытали до тех пор, пока ты не смогла умереть, — решительно сказал Эндрю. — Как беглянка-химера может быть лучше?
Рене улыбнулась, немного печально и немного нежно.
— Я серафим из Мелиза, которого пытали до тех пор, пока я не поверила, что я лучше, чем кто-либо другой. Я слишком уверена в своих силах, и наша гордость была тем, что привело к нашему концу. Нил боролся за всё, что у него есть, и он не рассчитывал сохранить это. Он до сих пор борется за это каждый день, — она одарила его таким взглядом, что Эндрю захотелось стереть это с её лица кулаком. Это была не жалость, и это не было сочувствием, но это было слишком хорошо. — Он немного похож на тебя.
— Ключевое слово — немного.
Рене промурлыкала и протянула свою полную кружку чая в обмен на пустую кружку Эндрю. Он был ледяным, с привкусом апельсина, малины и красного клевера. Эндрю мельком подумал, что Рене должна была знать, что холодное блюдо будет вкуснее горячего, и знала, что Эндрю придёт поговорить с ней в этот вечер.
Чудеса не очень современной магии.
Однажды она пыталась научить его гадать, когда Эндрю жил в Колумбии. Учитывая всё, чему её научили волхвы, она не пыталась научить Эндрю чему-то могущественному. Она не лгала о том, что не научила его всему, она просто сказала, что он не был готов к этому, потому что некоторые виды магии были слишком сильны, чтобы их могло контролировать человеческое тело, несмотря на разум серафима. Эндрю никогда не верил ей полностью — это была в лучшем случае полуправда, — но, поскольку Эндрю боролся с тем немногим, чему она его научила, он не настаивал.
У Эндрю никогда не хватало терпения на гадание. Это требовало непредвзятости, но для него это была опасная почва, слишком тонкая грань, чтобы играть с ней. У Эндрю были свои навязчивые мысли, которые нужно было сдерживать, слишком много воспоминаний, которые постоянно врывались в его разум, напевая:
Эй, помнишь это? или
Ха, посмотри на себя. Проводишь свой день как обычный человек. Как насчёт того, чтобы мы полностью испортили это для тебя?
Рене объяснила, что гадание не было единой, чётко определённой дисциплиной. Люди неоднократно и независимо изобретали эту практику на протяжении поколений, как в Изриде, так и на Земле. Она сказала, что иногда разные методы работают для разных людей, и что Эндрю должен попробовать несколько процедур, прежде чем считать это безнадежным делом.
Он поставил перед Рене чашу с водой с широкими краями, очистил свои мысли и позволил магии самой пройти через его тело, прежде чем представить изображение в воде. Хотя это не было пророческим видением, откровением или вдохновением.
Вы видите вон то облако, которое похоже на верблюда?
Клянусь, это действительно похоже на верблюда.
Мне кажется, это похоже на ласку.
Оно опирается на спину, как ласка.
Или как кит?
Очень похоже на кита.
Эндрю вспомнил, как в старших классах ему приходилось читать «Гамлета», и он выбросил книгу в пользу заучивания прочитанного, которое нашёл на Youtube. Но гадание не было похоже на видение существ в облаках. Это не было фантастикой, и Эндрю не смотрел на будущее сквозь розовые очки.
Нет, Эндрю видел, как Дрейк открывал дверь его спальни в доме Спиров с этой акульей ухмылкой и... Он отставил миску с водой в сторону, пытаясь сосредоточиться на грохочущем звуке, который она издавала, и неприятном ощущении воды, пропитывающей его носки и джинсы.
Несмотря на совет Рене, Эндрю пробовал гадать только один раз и, следовательно, исключил это как
НЕ ПЫТАЙСЯ СНОВА.
— Я собираюсь пойти за ним, — сказала Рене, хотя Эндрю не сказал ей, что поговорит с Нилом. С другой стороны, он не сказал, что не будет, так что, возможно, она знала его лучше, чем он думал. Она взяла у него кружку, не комментируя его трясущиеся руки, прежде чем спросить: — Ты хочешь зайти внутрь и обсохнуть, или мне привести Нила сюда?
Эндрю проигнорировал её, сосредоточившись на том, чтобы засунуть руки в карманы и сжать челюсти, чувствуя, как его желудок сводит от попытки попросить ещё одну таблетку. Рене кивнула, как будто он дал ей ответ. Возможно, в том чае было что-то такое, что вызывало у неё слуховые галлюцинации.
Возможно, Элисон отравила содержимое.
К тому времени, как Эндрю придумал три разных способа, которыми Элисон могла успешно отравить Рене без её ведома, новый набор мокрых следов отметил их путь под арками. Однако Нил не сел напротив Эндрю. Он сел рядом с ним,
достаточно близко, чтобы дотянуться, если слегка наклониться. Эндрю отмёл это замечание как неуместное и сосредоточился на текущей задаче. Было легче сосредоточиться, когда по его венам не текло маниакальное ликование.
— Я позволю ему остаться, — сказал Эндрю, потому что, хотя он ненавидел повторяться, он знал, когда этого требовал случай.
Нил что-то промурлыкал, и Эндрю на мгновение задумался, не перенял ли он эту черту характера у Рене. Нил Джостен был пустотой личности, поглощал поведение и привычки, притворяясь настоящим. Он был просто маской, которая вот-вот упадёт и обнажит ужасы внутри. Маска, ожидающая, когда её сорвут.
— Рене сказала, ты думаешь, что Рико придёт за ним, — сказал Нил, снимая свой мокрый серый капюшон, чтобы показать копну медных кудрей, которые взывали к вниманию, которое он, как правило, отбрасывал. Было смешно, что Нил иногда вёл себя и говорил так, как будто он всё ещё скрывался, как будто он не мог вынести, чтобы кто-то смотрел на него дольше двух секунд, и считал себя недостойным второго взгляда, подписывал сообщение своим полным именем, как будто он не собирался быть первым «Нилом», который пришёл на ум.
Это было смешно, потому что, несмотря на всё это, он выглядел именно
так.
— У Рико и Тецудзи есть деньги, — сказал Эндрю. — А деньги могут многое, но не всё.
— Я собираюсь рассказать им, — сказал Нил, имея в виду Лис. — Они заслуживают того, чтобы знать, какие неприятности мы приглашаем на их порог.
Эндрю ничего не сказал, в основном потому, что знал, что, если он откроет рот, его стошнит, но, очевидно, Нил не ждал его разрешения. Он достал телефон и набрал кому-то сообщение. Эндрю взглянул на него, чтобы прочитать, но не уловил ничего, кроме слова
Нора и множества вопросительных знаков. Друзья Нила были чертовски глупы и чертовски бесполезны. Эндрю обычно считал Рене исключением из этого правила, не считая того, что она связала все их нити воедино, приведя их в Прагу, как заблудших овец.
Несмотря на ответы на его первоначальное сообщение, Нил больше ничего не напечатал, вместо этого сунул телефон обратно во внутренний карман, — и Эндрю начал замечать, что на подкладке его пальто их было несколько — и повернулся к Эндрю. Он дёрнул подбородком в сторону своей квартиры. Через мгновение, чтобы разглядеть, где находится его живот, Эндрю встал, не потрудившись отряхнуть мокрую грязь с пальто, прежде чем последовать за Нилом обратно.
Они не задержались надолго, Нил только открыл дверь, чтобы увидеть, как Рене и Элисон натягивают капюшоны — Рене всё ещё мокрая, и с неё капает на деревянные полы.
— Что происходит? — спросила Элисон с телефоном в руке.
— Мы объясним, когда доберёмся туда, — сказал Нил.
Глаза Элисон метнулись к Эндрю и обратно. Эндрю только посмотрел в конец коридора. Там не было ничего примечательного, кроме книжного шкафа и нескольких фотографий, приклеенных к стене.
Рене и Элисон направились к лифту на другой стороне лестничной площадки, и Эндрю, не колеблясь, пошёл по лестнице. Нил некоторое время наблюдал, как Эндрю спускается по винтовой лестнице, прежде чем последовать за своими соседями по квартире в лифт.
Эндрю не совсем понимал, что с этим делать.
***
Когда они прибыли в
Лисью Нору, другие Лисы уже были там, промокшие и с которых капала дождевая вода на истёртые деревянные полы кафе. Два зонтика были оставлены у двери открытыми, чтобы просушиться.
— Что происходит? — спросила Дэн, как только Нил открыл дверь. — Нил, ты в порядке? — она резко повернулась к Эндрю, который как раз пытался встать прямо.
На самом деле, не было никакой необходимости обращать на него этот свирепый взгляд. — Ты сделал…
— Я в порядке, Дэн, — сказал Нил, обрывая её. — Просто сядь.
Дэн нахмурилась и скептически посмотрела на него, как будто Эндрю каким-то образом шантажировал его, заставляя лгать, — как будто Нил нуждался в поддержке, — но она не двинулась, пока Нил не указал на стол, за которым собрались остальные Лисы. Она вздохнула и снова села. Было странно, что из всех столиков, которые они могли выбрать, они не выбрали ближайший к двери, вместо этого волоча мокрыми ногами к ближайшему к бару.
Эндрю уже всё объяснил и Нилу, и Рене, так что они могли поссориться между собой из-за того, кто расскажет остальным Лисам. Эндрю направился прямо к лестнице, чтобы проверить Кевина. Он не потрудился постучать в дверь Ваймака, вместо этого просто открыл её и направился в гостиную, где обнаружил Кевина, сидящего на диване с бутылкой водки в руке. Ваймак оставил стакан на кофейном столике поверх стопки бумаг и потрепанной книжки в мягкой обложке, но парень, очевидно, решил избавить Ваймака от необходимости мыть посуду.
— Значит, ты всё ещё жив, — сказал Эндрю, опираясь на дверной косяк.
Кевин резко повернулся к нему.
— Эндрю. Эндрю, я не могу быть здесь. Я должен вернуться. Ты должен…
Эндрю прервал его:
— Возможно, ты забыл наш предыдущий разговор, но я буду достаточно великодушен, чтобы напомнить тебе: ты не вернёшься. Ты остаешься здесь, в Праге, и ты останешься здесь, в этой комнате, пока я не скажу, что пора уходить.
— Но Рико будет…
— Игнорируй то, что Рико будет или не будет делать, — вмешался Эндрю. Он подошёл к дивану и взял бутылку из рук Кевина. Кевин, вероятно, ожидал, что Эндрю выставит её за пределы своей досягаемости, но Эндрю был не в настроении. Вместо этого он поднес её к своим губам и выпил. Ему понадобится нечто большее, чем объедки Кевина, чтобы заглушить ломку, от которой у него скрутило желудок, но на время разговора этого хватит. Он окинул Кевина ещё одним вызывающим взглядом. — Всё, о чём тебе сейчас нужно беспокоиться, — это о том, что я буду или не буду делать. Да?
Кевин только уставился на него, но, по крайней мере, он не умолял отправить его обратно в Лондон.
— Хорошо, — сказал Эндрю и вложил пустую бутылку обратно в здоровую руку Кевина. — Я буду внизу, но не стесняйся подойти и ответить на многие, многие вопросы, которые у Лис будут к тебе, — его губы изогнулись в улыбке, когда Кевин побледнел. — Или ты можешь остаться здесь и сблизиться с дорогим старым папой, — Кевин быстро шикнул на него, что только заставило улыбку Эндрю стать шире. — О? Ты ему ещё не сказал, — он цокнул языком. — Если ты этого не сделаешь, это сделаю я, и не думаю, что моя версия этой истории будет особенно снисходительной.
— Эндрю, — взмолился Кевин.
Эндрю снова цокнул языком:
— Как я уже сказал, я буду внизу. Я бы сказал, что у тебя есть около часа, чтобы сообщить Ваймаку хорошие новости, прежде чем я начну называть твоё происхождение проклятием, — он ухмыльнулся. — Тик-так, говорят часы.
Он не дал Кевину сказать последнее слово и, развернувшись на пятках, направился обратно вниз по лестнице. Не обращая внимания на препирательства Лис, Эндрю пошёл прямиком к бару, чтобы налить себе выпить. Он точно так же игнорировал, как сильно дрожали его руки — определённо видимые с расстояния в нескольких футов, если судить по любопытному взгляду Нила и
сочувствующему взгляду Рене — и игнорировал взгляды других на то, как он выяснил, в каком шкафу спрятан дорогой алкоголь. Это было совсем не трудно. Это был единственный шкаф с замком.
Лисья Нора — это кафе, но кафе, в котором строго нанимались безнадежные дела, нуждалось в выпивке. Так уж получилось, что замком на дверце шкафа пользовались редко.
Эндрю распахнул дверцу шкафа и обнаружил три бутылки, ожидающие, чтобы их взяли.
Он поднял глаза на звук сдавленного, панического крика, быстро оборвавшегося, и увидел, что Нил снял пальто и совершил ошибку, сняв свитер с капюшоном.
Идиот. Он не переодевался с тех пор, как имел дело с Кевином, так что здесь был Нил, у которого хватило наглости изобразить удивление, когда Лисы обратили внимание на пятна крови, тёмными полосами покрывающие его футболку.
— Отвратительно, — пробормотал Эндрю себе под нос.
— Это не моя, — сказал Нил, пытаясь успокоить Мэтта. Губы Эндрю начали растягиваться в улыбке, потому что только
о, какой же невинный Нил Джостен попытался бы успокоить своих друзей, объявив себя преступником, а не жертвой. Эндрю поднёс дрожащий большой палец к губам, чтобы стереть улыбку.
— О, потому что это не менее тревожно, — сказал Ники. Лисы снова замолчали, все глаза были устремлены на их драгоценного ягнёнка, ожидая объяснений. Элисон выглядела так, словно пыталась читать мысли с помощью одной только силы воли.
Им не пришлось долго ждать, и Эндрю выпил всего треть бутылки, прежде чем Нил сообразил, как он собирается донести до Лисов, что их знаменитость на самом деле была хныкающим слабаком со сломанной рукой.
— Кевин Дэй здесь. Рико Морияма сломал ему левую руку, — сказал Нил.
Эндрю чуть не рассмеялся над его бестактностью.
И они говорят, что я жесток.
Потребовалась секунда, чтобы получить полный удар, потому что друзья Нила были глупыми и бесполезными. Первым шоком была сама мысль о том, что Кевин Дэй приезжал в Пальметто не только один раз.
О, неужели они собираются начать раскатывать красные ковры? Кевин Дэй был именем, которое знал каждый художник, который хотел кем-то стать; многие новички обучались у практикующих художников, в этом не было ничего нового, но Кевин Дэй был сыном Кейли Дэй и воспитывался Тецудзи Мориямой в Университете Эдгара Аллана.
А потом пришло остальное: Рико Морияма был его приёмным братом. Кевин был левшой.
— О боже мой, — сказала Дэн в ужасе, как будто это было худшее, что мог пережить человек. —
О боже мой.
— Ты, блять, убиваешь меня, — сказал Сет.
— Подожди,
Рико сломал её? — эхом повторила Дэн. — Ты уверен?
— Ты думаешь, люди так легко бросаются подобными обвинениями? — недоверчиво спросила её Элисон.
Дэн не ответила, но она и не выглядела полностью убеждённой.
— Он сможет снова рисовать? — спросил Мэтт.
— Врачи думают, да, — сказал Нил. — Это займёт время, но да.
— Что он здесь делает? — спросила Элисон.
На этот раз Нил колебался:
— Он собирается перевестись в Пальметто.
Последовавшее за этим молчание Лис было выражением чистого шока. Знаменитости не общались с подонками, несмотря на красивую картину, которую они могут нарисовать.
Удивительно, но именно Сету удалось первым поднять свою челюсть с пола.
— Как он собирается перевестись, если пока не может рисовать? Что он собирается делать? Использовать свои ноги?
— У него две руки, — Элисон послала ему уничтожающий взгляд.
— Я не знаю, — сказал Нил. — Мы работаем над этим. Я думаю, школьный совет поймёт, что контракт, по которому Кевин завершит свою университетскую карьеру здесь, даст ему достаточно времени, чтобы выздороветь и привлечь к Пальметто достаточно внимания и хорошую прессу, не говоря уже о деньгах, когда он закончит учебу. И прямо сейчас мы единственные, кто в состоянии ему помочь, так что он собирается перевестись в Пальметто.
О, Нил, Нил, Нил. Этот однонаправленный ум однажды доставит тебе массу неприятностей. Кто-нибудь обвинит тебя в том, что ты социопат. Ты не должен заботиться о Пальметто больше, чем о человеческом существе. Тебе придётся найти кого-то, кто будет имитировать сочувствие, потому что маска Рене явно не подходит!
Рене некоторое время смотрела на Нила и Эндрю, прежде чем спросить:
— Что это значит для нас?
Ники, Дэн, Мэтт и Сет переглянулись в замешательстве. Они, конечно, не поняли, как пребывание Кевина в Праге повлияет не только на номер их класса.
Нил передал то, что ему рассказали Кевин и Эндрю, хотя последний не стал обращать на это внимания, предпочитая допить Чивас. Единственной хорошей вещью, которая вышла из его наркотиков, была его блестящая новая толерантность к алкоголю в сочетании с нераскаявшимся гедонизмом. Повышенный контроль во время их ночей в
Райских Сумерках компенсировал тот факт, что напиваться в тех редких случаях, когда ему хотелось, было чертовски дорого. Нил рассказал им о месте Кевина в мире Рико — его домашнее животное — и почему Рико сломал ему руку.
Они слушали всё это в тишине, пока Нил не сказал:
— Рико собирается прийти за ним, и он не будет сдаваться только потому, что мы говорим ему «нет».
То, как побледнели их лица, означало, что они наконец-то начали понимать. Дэн и Мэтт обменялись усталыми взглядами, прежде чем первая встала, чтобы пройти мимо Эндрю, обходя его стороной — возможно, она была самой умной из всей компании — и потянулась за кофейником. Рене оглядела лица Лисов прежде чем встать и подойти к Эндрю.
— Ты хочешь что-нибудь к этому добавить? — спросила его Рене, кивая на пустую бутылку из-под Чиваса.
— Ну, теперь ты упомянула об этом, — сказал Эндрю, хотя это было явно не смешно, учитывая, как напряженно звучал его голос.
Рене не сделала какой-нибудь глупости, например, не посоветовала ему принимать лекарства, а вместо этого попыталась отвлечь его, продолжив их дискуссию о том, как лучше пережить инопланетное вторжение. Это была интересная тема, учитывая, что они оба не только были технически инопланетянами, если бы у Эндрю всё ещё были его крылья, но Эндрю также был воспитан как солдат и был обучен владеть мечом, а не карандашом, и Рене могла раскрыть все секреты вселенной, если она того пожелает.
Эндрю сказал, что он сосредоточился бы на том, чтобы держать свою группу вместе и постоянно находиться в пределах его видимости, и найдёт какой-нибудь подземный бункер, пока правительства всего мира в конце концов не взорвут инопланетян и их космические корабли, вероятно, погибнув в перекрестном огне. У Рене была отвратительно оптимистичная идея, что мир может увидеть в этом возможность собраться вместе и поучиться у другого разумного вида. Она никого не обманывала.
— Ты что, никогда не смотрела кино, Рене? — спросил Эндрю, алкоголь, наконец, начал ослаблять его ломку. — Или новости? Люди не выносят разницы в любимых спортивных командах, не говоря уже о другой планете.
— Потому что СМИ так точно представляют мир и людей в нём, — сухо сказала Рене, когда Дэн и Мэтт снова обошли Эндрю, чтобы сесть рядом с остальными. На стол были поставлены пять кружек с дымящимся кофе и две со свежезаваренным чаем. Две были поставлены перед Элисон, одна явно предназначалась Рене. Похоже, Дэн всё ещё не простила его за то, что он предложил спидбол её парню.
— О, сарказм самодовольного пацифиста. Неужели инопланетянин завладел твоим разумом? Он сидит в тебе?
Эндрю не успел услышать Рене или нет-ответ Рене, потому что Сет решил, что его мнение слишком важно, чтобы его не озвучивать.
— Так почему же мы рискуем своими жизнями или карьерами ради какого-то крутого богатого парня, который мог бы буквально пойти
куда угодно?
Эндрю оглянулся, чтобы посмотреть, как отреагируют на это другие Лисы. Ему было всё равно, но он хотел посмотреть, кто из них может стать потенциальной угрозой его обещанию Кевину. Сет, казалось, был единственным, у кого были проблемы с тем, чтобы Кевин остался, но Эндрю ещё не был уверен, раскроет ли он местонахождение Кевина прессе, чтобы привлечь хоть немного внимания СМИ. Может быть, он даже подумал бы, что выдача артиста его поклонникам приведёт к тому, что его работа получит толчок популярности. Это было тем, за чем нужно было следить.
Нил швырнул пакетик сахара Сету в лицо. Сет нахмурился, но разорвал пакет и высыпал содержимое в свой кофе. Значит, это было не столько возмездие, сколько грубое одолжение. Эндрю придется иметь дело с Сетом позже.
Нил оглядел стол в поисках чего-то, но после того, как между его бровями появилась лёгкая морщинка, он встал, взяв одну из кружек у Элисон. Эндрю перестал обращать на него внимание, когда Нил проскользнул за его спину и налил себе ещё одну кружку кофе, вместо этого пытаясь прислушаться к обсуждениям Лисов на предмет упоминания Кевина, но был почти поражен, когда Нил потянулся через стойку, чтобы поставить чай Рене вместе со свежевыпитым кофе.
У Рене было удивлённое выражение лица, из-за чего Эндрю непонимающе уставился на неё, хотя он взял кофе и сделал глоток. В нём было как минимум пять порций сахара, что вполне приемлемо. Эндрю проигнорировал Нила, но последовал за ним и Рене к столу. Он специально сел за стол рядом с Лисами, так как не хотел поощрять их нелепую идею дружбы близостью.
— Хорошо, но серьёзно, — сказал Сет, потому что он ещё не понял, что никому нет дела до того, что он говорит. — Почему мы помогаем Кевину грёбаному Дэю?
Эндрю почувствовал, как уголки его губ тронула улыбка, жестокая улыбка, но он всё равно стер её большим пальцем. Обычно он предпочитал молчать и игнорировать всё вокруг, но это была маленькая бомба, которую он хотел увидеть взорвавшейся.
— Дорогой Кевин вернулся, чтобы найти свою семью. Это тошнотворно, не так ли?
Нил нахмурился, но Дэн опередила его:
— Его семья?
— Твой босс. Дэвид Ваймак, — сказал Эндрю. — Неужели никто не рассказал ему о птицах и пчелах?
Дэн выплюнула свой кофе на половину стола, к сожалению, промахнувшись мимо Элисон, и подавилась тем немногим, что не вылетело у неё изо рта. Мэтт уставился на Эндрю с отвисшей челюстью в течение бесконечной секунды, прежде чем понял, что Дэн кашляет, а затем с энтузиазмом хлопнул её по спине. Дэн попыталась что-то сказать, но из её горла вырвался лишь хрип, и через секунду из сумки Рене достали ингалятор и положили его в руку Дэн. Рене и Элисон уставились на Эндрю, как будто у него выросла вторая голова, прежде чем синхронно повернулись к Нилу. Нил уставился на Эндрю, как будто ожидая объяснений, которые Эндрю не хотел давать. Если им нужны были подробности, они могли спросить Кевина.
Или ещё лучше — спросить Ваймака. Просто подождите, пока Кевин закончит свою речь «ты мой папа, сюрприз!» Эндрю попросил Кевина заснять это и рассмеялся, — потому что его мания сегодня была на качелях — над выражением лица Кевина. К сожалению, Кевин не собирался снимать это, и вечер Эндрю из-за этого был ещё хуже.
— Ни за что! — взорвался Ники, потому что, по-видимому, его фильтр связи от уха до мозга был неисправен. — Ни за что! Ты серьёзно? Ты не можешь быть серьёзным. Когда, чёрт возьми, это произошло?
— Ну, — начал Эндрю. — Когда мужчина и женщина очень любят друг друга, у них происходит особый вид объятий…
Дэн прервала его:
— Она уехала в Штаты на проживание, — сказала она. — Должно быть, так они и познакомились.
— Но он должен был знать, что она беременна, — сказал Мэтт.
— Они были в разных странах к тому времени, когда она, должно быть, узнала, — сказала Дэн, безучастно пожимая плечами. — Ваймак и Эбби переехали сюда, а Кейли вернулась в Ирландию.
— Она сказала ему, что Кевин не его, — сказал Эндрю, повторяя то, что Кевин сказал ему ранее приглушенным шёпотом. — Единственным человеком, которому она рассказала, был Тецудзи Морияма. Кевин нашел её письмо.
— Как давно Кевин знает? — спросил Дэн.
— Несколько лет, — ответил Эндрю.
— Несколько лет, — эхом повторила Дэн, и в её голосе послышались нотки раздражения. Эндрю окинул её оценивающим взглядом, пытаясь прикинуть вероятность того, что её странная забота о своём боссе выместится на Кевине. — И он ничего не сказал?
— Он, вероятно, пытался защитить его, — сказал Нил. — Если бы Ваймак знал, что Кевин его сын, он бы попытался отобрать его у Эдгара Аллана.
Ники поморщился:
— Они бы никогда не отпустили Кевина.
— Он не имел права скрывать что-то подобное так долго, — сказала Дэн. — Господи, он не… — её голос немного дрогнул, больше от горя, чем от возмущения, и Эндрю отмёл угрозу. Это было больше похоже на то, что она представляла реакцию Ваймака на то, как он был ошеломлен правдой, как будто не мог сосчитать месяцы между сексом и рождением ребенка. — Это неправильно. Это нечестно.
— Нет, — тихо согласилась Рене. — Но, по крайней мере, теперь он знает.
— Чёрт, — сказал Мэтт и повернулся к Эндрю. — Как он это принял?
— Он говорит ему сейчас, — сказал Эндрю. — Если только он не окажется слишком трусливым и не будет держать это в секрете ещё дольше. Хочешь заключить пари?
Выражение лица Дэн стало яростным, и она, казалось, хотела выместить свою ярость на Эндрю. Эндрю проигнорировал её. Мэтт потянулся к ней только для того, чтобы получить удар по руке, но она решила перенаправить свой гнев с Эндрю на что-то другое. Она бросилась к лестнице, и дверь над ней захлопнулась. Возможно, Нил научил своих друзей, что лучший способ справиться с конфликтом — это убежать от него.
Мэтт выглядел ошеломленным этим отказом, как будто нежелание, чтобы к ней прикасались, было личным оскорблением, но Рене заняла пустое место Дэн и взяла его под руку. Несмотря на это жалкое проявление поддержки, Рене смотрела на Элисон. Взгляд, которым они обменялись, был усталым.
— Если Кевин не скажет ему, она убьет его, — сказала Элисон.
— Когда Ваймак смирится с этим, она тоже смирится, — сказала Рене.
Элисон ничего не сказала; её скептический взгляд сказал достаточно.
— Присмотришь за ней? — спросил Нил.
— Конечно, — сказала Рене.
Нил оглядел остальных, вероятно, ожидая новых вопросов или споров, но, когда никто ничего не сказал, он кивнул, больше себе, чем кому-то конкретно, и натянул мокрый свитер и пальто поверх окровавленной футболки, прежде чем отправиться обратно под дождь.
***
—
Что мы делаем? — спросил Ники.
— Я не повторяюсь, — сказал Эндрю сквозь стиснутые зубы. С такой скоростью он не проспал бы всю ночь без того, чтобы его не вырвало.
Не то чтобы это было особенно редко. — А теперь тащи эти грёбаные одеяла, которые ты продолжаешь накапливать, — он не стал дожидаться ответа, прежде чем обойти Ники и направиться обратно в свою комнату.
— Я покупаю больше только потому, что твои попадают в прачечную! — крикнул Ники в коридор.
Эндрю услышал шарканье и открывающуюся и закрывающуюся дверцу шкафа в прихожей, поэтому он предположил, что Ники подчинился. Оправдывая титул, который присвоил себе Ники —
лучший ведущий, который когда-либо ходил по земле, — он уже разложил диван-кровать к тому времени, как Эндрю переоделся и закончил в ванной, в комплекте с подушками, одеялами и запасным пуховым одеялом. Обычно было достаточно пухового одеяла, но окна гостиной были застеклены только одним слоем. По вечерам у них было включено отопление, но поскольку деньги от машины Эндрю и их старого дома в Колумбии были потрачены на авиабилеты, языковые курсы и первые несколько месяцев аренды, им приходилось экономить, как только можно. Ночью Кевину придётся довольствоваться дополнительными одеялами. По крайней мере, до тех пор, пока он не начал зарабатывать себе на жизнь.
Когда Эндрю направился обратно на кухню за водой, Аарон преградил ему путь. Эндрю не обратил на него внимания, аккуратно обойдя его стороной, но Аарон последовал за ним, потому что он не мог понять сообщение.
— Что ты делаешь? — спросил Аарон, как будто Эндрю мог прочитать его мысли.
Нет, похоже, они отказались от двойной телепатии. Спасибо, Тильда.
Эндрю проигнорировал его и взял стакан из буфета.
Прошло совсем немного времени, прежде чем Аарон попробовал снова.
— Ты сказал, что это будем я и ты. Больше никто. Какого чёрта здесь Кевин Дэй.
— Спроси его, — сказал Эндрю, держа пари, что Кевин будет таким же расплывчатым и бесполезным, как и Эндрю, а также избавит его от необходимости разговаривать с Аароном ещё хоть секунду.
— Я спрашиваю тебя.
— Похоже, это твоя проблема, — сказал Эндрю.
Разочарование Аарона было ощутимым, и Эндрю подумал, что если он ещё немного поскрежещет зубами, у него их не останется.
Нет зубов? В этой экономике?
— Мне нужно, чтобы ты заменил меня в понедельник, — сказал Аарон, как будто просить Эндрю сделать что-то было физически больно.
— Нет, — сказал Эндрю.
Аарон продолжил, как будто Эндрю ничего и не говорил.
Эй, разве это не ново?
— У меня обязательная встреча, но есть разговор в Техническом музее, на который я должен пойти для своей диссертации.
— Это позор.
— Пошёл ты, Эндрю. Не похоже, что тебе есть чем заняться получше. Я прошу тебя сделать кое-что для меня как для твоего
брата.
Эндрю не мог подавить смех, который разрывал ему горло.
— Спроси кого-нибудь, кому было бы не всё равно. Наверняка в твоей жизни есть
кто-то, кто мог бы делать заметки за тебя. Может быть, задрать юбку на дюйм или…
— Почему Кевин Дэй здесь? — вмешался Аарон, наполовину с вызовом, наполовину с яростью. Это было жалко. Как будто сделка по защите Кевина была
чем-то вроде нарушения их сделки из-за какой-то грёбаной девчонки. Эти два понятия были несопоставимы.
Эндрю отреагировал так же, как и всегда: он проигнорировал Аарона. Проходя мимо него, он также проигнорировал любопытный взгляд Кевина, который вертелся у дивана-кровати так, словно никогда раньше на нём не спал.
Скорее всего, он и не спал. Я надеюсь, что у него заболит спина. Эндрю пошёл обратно по коридору, и на этот раз Аарон не последовал за ним.
Эндрю остановился у двери спальни Ники и пинком распахнул её.
— Ты завтра занят? — спросил Эндрю. Он проигнорировал «да» Ники и продолжил, как будто Ники ничего не сказал. — Ты кое-что сделаешь для меня.
Ники колебался, его челюсть слегка двигалась таким образом, что он выглядел, словно пытался завязать узел на вишневом стебле, а не пытался придумать, как ответить.
— В чём дело? — медленно спросил он.
— Так подозрительно, — сказал Эндрю, чувствуя, как уголки его рта приподнимаются в улыбке, прежде чем он стер её ладонью. — Но не волнуйся, Ники. Это тебе понравится. Видишь ли, Нил завтра вечером придёт в
Райские Сумерки, но ему нужна одежда, да?
Конечно, в последний раз, когда они ходили туда, и Нил сопровождал их, Эндрю планировал посмотреть, насколько «восстановился» Мэтт, и Эндрю было всё равно, во что они оба были одеты. Это должно было быть на один раз.
За исключением того, что теперь, когда Эндрю начал подумывать о привлечении Нила в компанию, — потому что Кевин был бы гораздо менее раздражающим, если бы у него был Нил, на котором он мог бы зацикливаться, а не тратить каждое дыхание на безнадежное дело, — Эндрю нужно было убедиться, что Нил вписывается в обычную компанию
Сумерек. Его обычная одежда кричала «чужой» и, несомненно, привлекала бы нежелательное внимание и потенциальный риск для сделки Эндрю с Кевином.
Судя по выражению лица Ники, он согласился, что одежда Нила будет бросаться в глаза, как больной палец, когда дело дойдет до полностью чёрных и одетых в кожу посетителей клуба.
— Ты хочешь, чтобы я что-нибудь купил Нилу? — спросил Ники. — Конечно, конечно, справлюсь.
— Длинные рукава и ничего откровенного.
Ники отмахнулся от него:
— Да, я в курсе. Не знаю, что Нил имеет против своего тела, но я не думаю, что когда-либо видел его обнажённым. Может быть, у него действительно ужасная татуировка.
Эндрю вышел из комнаты Ники, пока тот продолжал что-то бормотать. Он не видел особого смысла продолжать разговор теперь, когда получил то, что хотел.
К несчастью, Ники последовал за ним, остановившись в дверях гостиной.
— Это повод для празднования! — сказал он Кевину или, что более вероятно,
к Кевину. — Мы собираемся отвезти тебя в
Сумерки завтра вечером, да? С Нилом, если ты его помнишь. Я предполагаю, что у тебя нет ничего подходящего, чтобы надеть. Не волнуйся, я принесу тебе что-нибудь, пока буду в отъезде завтра. Мы отправляемся в путь в девять.
Эндрю отключился от него вместе с бессмысленными доводами Кевина. Он прошёл по коридору в свою комнату, но голос Ники, окликнувший его по имени, заставил его остановиться.
— Нил теперь один из нас?
Был ли он им? Нил был слишком вымышленным, чтобы быть реальным. Границы между правдой и ложью Нила были тонкими и рвались по швам, и всё же они, казалось, никогда не
лопались. Нил
постоянно балансировал на
грани между угрозой и интересом. Несмотря на приземлённость студента-искусствоведа в Праге и тот факт, что Нил в прошлой жизни был химерой, всё ещё оставались кусочки Нила, которые отказывались вписываться в головоломку Эндрю. Вещи, которые не вписывались, не находили своего места в структуре этого мира, были опасны. Особенно опасны для тех, кто забыл, чего они должны были бояться. Теперь Эндрю нужно было защищать свою так называемую
семью, и хотя они глупо игнорировали потенциальные угрозы, Эндрю видел их такими, какие они есть.
И всё же демонстрация ножей и насилия Нила в пульсирующем свете
Сумерек, чтобы защитить то, что он считал своим, не соответствовала любопытству посмотреть, как сработают угрозы Эндрю. Нил явно не доверял словам незнакомца, не поддавался наивной мысли, что мир изначально хорош, и всё же верил, что Эндрю сдержит своё слово.
Решимость Нила помочь Кевину, рискнуть тайной Изриды ради будущего Кевина, не соответствовала ярости и отчаянию, когда Кевин сказал Нилу перейти на курсы рисования в PSUA ради собственного будущего Нила.
Эндрю любил головоломки тем, что ему нравилось их разгадывать. Распутывать человеческие швы иногда было забавно,
но это никогда не занимало его мысли так, как сейчас. Он склонялся к тому, что каждый человек попадал в одну из двух категорий: угроза или зануда. Нил был чем-то новым, созданным им самим: непредсказуемым. Он был коробкой, перевязанной лентой, но обнаружил, что лента никогда не служила цели, никогда не удерживала крышку на месте, потому что, пока вы были сосредоточены на блестящей, гладкой обёртке, там был шестнадцатизначный замок, и пароль менялся с каждым поворотом колесика. Вы должны были делать каждое движение с учётом защиты висячего замка.
Эндрю уже давно не сталкивался с подобным испытанием. Он почти с нетерпением ждал возможности разгадать секреты Нила и выяснить, что именно заставляло его тикать.
Позволив ухмылке расползтись по его лицу, Эндрю повернулся и поднял руки, преувеличенно пожимая плечами.
— Мы посмотрим, не так ли?
Когда он повернулся к своей комнате, то заметил, что Кевин неловко топчется у закрытой двери. Он по-прежнему выглядел опустошённым и побеждённым после своего небольшого разговора с дорогим старым папой. Эндрю вздохнул.
Должен ли я решать все проблемы сегодня?
— Уходи.
Кевин вздрогнул, как будто он не ожидал, что Эндрю в какой-то момент вечером отправится в свою спальню.
— Он узнает, что я здесь.
Эндрю сделал паузу и оценил ситуацию. Скорее всего, какая бы ни была причина, по которой Кевин хотел держаться подальше от больницы, она была той же причиной, по которой он думал, что Рико узнает, покинет он страну или нет. Но не имело значения, сколько людей было у Рико в кармане, когда Эндрю пообещал Кевину, что защитит его.
Было о чём поговорить с Би, о том, что после всего, после каждого нарушенного обещания, данного ему, Эндрю решил, что он будет тем человеком, который сдержит своё слово. Это мало что значило, учитывая, что Эндрю всё ещё выполнял обещание, данное своему брату, хотя Аарону было наплевать на то, что Эндрю сделал или не сделал.
Ему оставалось только ждать, чтобы узнать, поверит ему Кевин или нет. Он предположил, что в конце концов это не имело значения. Эндрю сдержит своё обещание, независимо от того, думает ли об этом Кевин или кто-то ещё.
— И что? — в конце концов спросил он.
— И что? — недоверчиво повторил Кевин. — Он придёт и найдёт меня. Он будет…
— А потом я разберусь с этим.
— Ты не понимаешь.
— Я не обязан понимать. Я буду защищать тебя, ни больше, ни меньше. Если тебе нужно плечо, в которое можно поплакаться, тогда поговори с Эбби. А ещё лучше — сходи к психотерапевту.
— Я не могу этого сделать, — Кевин побледнел от этой идеи.
— Это ещё одна отметка в колонке «должен пойти на терапию», — Эндрю чуть не рассмеялся.
Кевин проигнорировал его.
— Мне не нужен психотерапевт. Но ты должен…
— Я понимаю, что мне
ничего не нужно делать. Пойми это, если ты не уберешься с моего пути, Рико может найти тебя в мешке для трупов. Иди нахрен спать, — не дожидаясь ответа Кевина, он обошёл его и вошёл в комнату, защёлкнув замок.
