***
Нил был совершенно уверен, что Эндрю был единственной причиной, по которой Лисы не сорвались и не убили Кевина во сне. Элисон провела дневную смену Нила в Лисьей Норе и сказала ему, какую змею она хочет натравить на Кевина и что именно она прикажет ей сделать. Её планы обычно рушились, когда она вспоминала, что Кевин спит на диване в квартире Эндрю, но, когда тот появился на пороге их дома без предупреждения, колотя кулаком в дверь, несмотря на то, что была полночь и их соседи должны были спать, Элисон обрадовалась своей возможности. Рене держала её запястье, обвитое змеями, вне поля зрения, но она мало что могла поделать с её ядовитым отношением. У Кевина не было другого выбора, кроме как отступить, и через несколько секунд дверь захлопнулась. Нил завис в дверях своей спальни, его сердце колотилось в груди от того, что его так внезапно разбудили. Кевин определенно был там, и, вероятно, это было связано с новой сделкой. Эндрю предупредил Нила, что Кевин лучше всего работает по ночам. Нил надеялся, что Эндрю просто пошутил. Заснуть после этого было почти невозможно, а вставать на занятия на следующее утро было тяжело. Он приготовился к худшему, но Кевин не выслеживал его до этого дня. — В следующий раз, когда я приду за тобой, ты последуешь за мной, — сказал Кевин. — Тогда не появляйся у моей двери посреди ночи, — сказал Нил. — Иногда мне нужно поспать. — Поспи позже. Я собираю то, что принадлежит мне, — сказал Кевин. — Эндрю больше не собирается вмешиваться. Это казалось маловероятным. Нил изначально предполагал, что это потому, что они каким-то образом ладили, но его быстро поправили: их обещание было единственной причиной, по которой Эндрю сам не убил Кевина. Кевин был жесток со всеми, кому не повезло оказаться с ним в одном классе, но с Эндрю он был совершенно безжалостен. Тот слушал его разглагольствования, потому что его забавляло это делать, а затем говорил «нет» — к тому времени Кевин запыхался и страдал от боли в горле, — и делал он это со слишком широкой, насмешливой улыбкой на губах, которая как бы говорила, что он не собирается ничего давать Кевину. Лекции Кевина влетали в одно ухо и вылетали из другого, и все это видели. — Тебе бы больше повезло научить камень дышать, — сказал Мэтт Нилу после мастер-класса по литью, где Эндрю снова отклонил попытку Кевина поработать с ним. Нил согласился, но Кевина это не остановило. Всё его существование вращалось вокруг Искусства, и такой одержимый человек не мог простить такого отношения. Потенциал Эндрю растрачивался впустую, увядая под сокрушительным грузом апатии. Кевин хотел от Эндрю всего лучшего, как умирающий хочет ещё одного глотка воздуха, но тот отказался подыгрывать ему. Чем больше Эндрю упирался, тем сильнее Кевин давил, и чем сильнее Кевин давил, тем больше Эндрю упирался. Кевин не переставал язвить, а Эндрю не переставал улыбаться, и Нил чувствовал, как напряжение растёт между ними, как резиновая лента. Это был только вопрос времени, когда она порвётся. Нил ещё не посещал занятия с ними двумя, так как их расписания никогда не совпадали, но Нил пообещал Эндрю, что позволит Кевину заниматься с ним, чтобы удержать его внимание в Праге. Это означало, что, когда Кевин появился у их двери в следующую ночь, Нил открыл её прежде, чем Элисон смогла снова угрожать ему. Это не помешало ей выглянуть и впиться взглядом в Кевина. — Нам нужно повторить прошлую ночь? — спросила она слащавым тоном. — Я могу сказать тебе отвалить по-английски, если это поможет? Кевин проигнорировал её и сильно толкнул свернутую коробку с кистями в грудь Нила. — Поехали. Нил испытывал искушение проигнорировать драматизм Кевина, — потому что тот, вероятно, ожидал, что его кисти вернут к концу вечера, отдав их Нилу только для того, чтобы доказать свою точку зрения, — но он пообещал Эндрю, что позволит ему попытаться превратить его в то, чем Нил не станет. Он колебался, но Кевин, похоже, не собирался давать ему больше времени на раздумья. — Я вернусь позже, — сказал Нил Элисон. — Ты серьезно? — спросила Элисон. — К сожалению. Элисон пробормотала проклятие и заставила себя вернуться в гостиную, где она запоем смотрела какую-то драму с Рене. Нил выдохнул и схватил своё пальто, прежде чем последовать за Кевином вниз по лестнице. Эндрю ждал их внизу, покуривая сигарету. Он не сделал ни малейшего движения, чтобы потушить её, когда увидел, что Нил и Кевин вышли на улицу, вместо этого довольствуясь ожиданием, несмотря на растущее нетерпение Кевина. Эндрю не обратил внимания на Нила, но из-за его сигареты улыбка Эндрю стала шире, а брови Кевина нахмурились ещё больше. Сделав два шага, он оглянулся через плечо, чтобы убедиться, что они следуют за ним, но не обратил на них внимания, когда понял, что они идут. В этот поздний вечер им нужно было ехать на трамвае в Пальметто, и Нил всю дорогу наблюдал за другими пассажирами. Большинство из них были другими студентами того же возраста, одетыми для ночной прогулки, или людьми с чемоданами, которые поздно возвращались в аэропорт. Нил захватил с собой альбом для рисования, но он не хотел подвергать себя непоколебимой критике Кевина ещё до того, как они доберутся до кампуса. Кевин пропустил их через главную дверь здания с помощью связки ключей, вероятно, полученной от его наставника или какого-то другого сотрудника, который целовал землю, по которой тот ходил. Нил посмеялся, если бы не завидовал. Он знал, что может проникнуть в здание своего собственного отдела, но было что-то завистливое в том, что Кевину дали связку ключей. Когда они добрались до студии рисования, Эндрю и Кевин наконец разделились: Кевин отправился в кладовку, а Эндрю — в студию 2. Нил поколебался, прежде чем последовать за Эндрю. У него не было никакого желания следовать за Кевином в комнату с одним выходом и нулевой передышкой. Когда он вошёл в открытую дверь, Эндрю оказался лицом к стене с картинами и безупречными холстами, с набором маленьких чёрных ножей в руке. Он всё ещё не обращал внимания на чьё-то присутствие, вместо этого сосредоточившись на траектории его ножа, когда он метнул его в одну из картин. Он переложил другой нож в правую руку и задумчиво повертел его в руке, прежде чем сунуть под тёмную ткань нарукавной повязки. Нил и сам умел метать ножи, но он также знал, что обычные ножи были особенно сложны для этой задачи; метательные ножи имели другой вес, чтобы вращаться более равномерно и с большей вероятностью попадать в цель. Именно из-за этого Нил поднял бровь, когда посмотрел на картину, украшенную тремя ножами: выкидным лезвием и двумя странными ножами, которые привлекли его внимание во время их первой поездки в Райские Сумерки. Он узнал в этих картинах одну из работ Кевина — портрет белого мужчины средних лет, стоящего вполоборота спиной к зрителю и смотрящего через плечо, и усомнился, что тот дал разрешение на использование его работы в качестве мишени для метания ножей. Эндрю, казалось, это не смущало. Он подбросил ещё один нож на фут в воздух, поймав его рукоятку на спуске, прежде чем бросить. Он с глухим стуком попал в мёртвую точку холста. Нил поморщился при мысли о том, сколько часов ушло на создание картины. — Зачем ходить в художественный университет, если тебя не интересует искусство? — спросил Нил, усаживаясь за один из столов на краю комнаты и отступая назад, пока не смог опереться о стену. Эндрю не обернулся. — О, Нил, я не знал, что ты сегодня с нами. Сейчас твоя очередь? Нил на мгновение задумался об этом. Это был вопрос, на который он хотел получить ответ, но он не хотел терять его слишком рано, когда были более важные вопросы, которые нужно было задать: что Эндрю думал о том, что они в паре для проекта; какова роль Эндрю в армии серафимов; что у него было с Кевином. Он также не был уверен, что Эндрю попросит в ответ, но отвечать на его последний вопрос было больно. — Нет. Эндрю не отреагировал на это, и Нил решил осмотреть студию на фоне ритмичного звука ударов ножей о картину Кевина и шагов Эндрю, когда он собрал свои ножи, вернулся на своё место и всё повторил. К стенам были приклеены открытки с изображением далеких городов. Под каждым из них были клочки бумаги с перечисленными датами и объяснениями поездок. Нил не узнал почерк, но он был слишком аккуратным, чтобы принадлежать Кевину, учитывая его травму. Он на мгновение задумался, не написал ли Эндрю записки от имени Кевина, но это было маловероятно. Прошло совсем немного времени, прежде чем присоединился ещё один звук шагов и тяжелая книга с глухим стуком упала на колени Нила. — Прочти это. Изучи. Поспорь. Я слышал, у тебя это неплохо получается, — сказал Кевин. Нил взял книгу, чтобы рассмотреть обложку. Судя по непрекращающимся жалобам Ники, Кевин был чрезвычайно собственническим человеком, когда дело касалось книг. Нил сомневался, что он будет защищать их так же, как Мэтт, который особенно хорошо разбирался в букмекерстве и считал, что необходимо проявлять максимальную осторожность для защиты корешков и переплетов (но обычно это касалось его собственных книг, а не обычных книг в мягкой обложке). Из того, что сказал ему Ники, Кевин никогда бы не позволил своей собственной копии коснуться земли, не говоря уже о том, чтобы упасть на неё. Кевин, должно быть, понял ход мыслей Нила, когда пренебрежительно махнул рукой. — Это было из библиотеки Эдгара Аллана. Я не дам тебе свою копию. Нил предположил, что Кевин, должно быть, намеревался вернуть её, но потом Рико пошёл и сломал ему руку. Он пожал плечами и сунул её в сумку. Он соскользнул со стола и последовал за Кевином к мольбертам, но тот отмахнулся от него пренебрежительным жестом. Нил резко остановился. — Это всё? Я думал, ты хочешь меня чему-то научить? Зачем было приводить меня сюда, когда ты мог бы отдать мне книгу у меня дома? — Здесь нечему учить, если ты не понимаешь основных принципов создания меток, композиции и ритма, — презрительно сказал Кевин. — И книга была здесь. Я не собирался совершать две поездки без причины. Кевин не дал Нилу времени ответить, вместо этого подошёл к столу, на котором было разложено несколько деревянных досок, каждая из которых была накрыта защитным листом. Он щёлкнул пальцами в сторону Нила, не глядя на него, и тот нахмурился. Он сделал шаг к Кевину, и, когда проходил мимо, Эндрю ухмыльнулся и сказал: — Повернись. Нил чуть не выхватил из ножен один из собственных ножей, чтобы метнуть в Эндрю, но, к счастью, расчётливый характер его матери одержал верх над вспыльчивостью отца. Нил проигнорировал его. Кевин указал на картину в дальнем левом углу стола. — Что ты видишь? Когда Нил наклонился вперёд, чтобы дотянуться до картины, Кевин шлепнул его по руке и указал на соседний стол, где лежали бумажные копии оригинальных картин. — Если тебе нужно прикоснуться, используй это, — сказал он. Нил подавил желание закатить глаза, потому что, он это серьёзно? Он знал, как обращаться с произведениями искусства. Когда он подошёл к следующему столу, Кевин последовал за ним и ткнул чем-то мягким в его грудь. Когда Нил посмотрел вниз, он заметил пару белых хлопчатобумажных перчаток. — Серьёзно? — недоверчиво спросил Нил, натягивая перчатки. Он согнул пальцы и обнаружил, что ладони слишком широкие, материал сбился вокруг запястий. — Это всего лишь черновики. — С таким отношением всё — всего лишь черновик. — Тебе нужна моя помощь или нет? — рявкнул Нил. — Мне не нужна твоя помощь, — пренебрежительно сказал Кевин. — Мне нужно знать, стоишь ли ты моего времени. — О, это правда? Ты уже пытался завербовать меня в свой культ, так что не притворяйся, что тебе всё равно. Я позволю тебе помыкать мной, потому что знаю, как ты боишься Рико, но мы оба знаем, что в какой-то момент он позовёт тебя домой. Ты должен быть готов справиться с этим, а не тратить моё время впустую. — Кто-то должен побеспокоиться о твоей некомпетентности, — сказал Кевин. — А кто побеспокоится о твоей? — прежде чем Кевин успел ответить, Нил продолжил: — Неужели тебе ещё никто не сказал, что ты — бывший мёртвый груз? Кевин издал нечленораздельный звук и шагнул ближе. Нил сомневался, что Кевин действительно ударит его, но Эндрю помешал ему выяснить это. Он встал между ними, быстрее, чем Нил считал возможным для человека, который, казалось, употреблял только продукты, вызывающие кариес. — Кевин, — сказал Эндрю, хотя он смотрел на Нила. — Не начинай бои, в которых не сможешь одержать победу. Подожди снаружи, хм? — Ты всегда делаешь то, что говорит Эндрю? — спросил Нил. Кевин не клюнул на наживку. — Он — единственная причина, по которой я могу остаться здесь, так что да, — сказал он, а затем собрал свои материалы и вышел из студии. Эндрю подождал, пока он уйдёт. — А я-то думал, вы, наркоманы, поладите. — Я не наркоман, — сказал Нил. Эндрю просто посмотрел на него, как будто молчание было равносильно хорошо продуманному аргументу. — Никто не предупреждал меня, что Кевин использует свой собственный вид снисходительности. Может быть, ты простишь меня за то, что я плохо отреагировал. — Может быть, я так и сделаю, а может быть, и нет. Я не верю в прощение, и ты обидел не меня. Ты второй человек, который ему отказал. Если бы можно было поколебать его высокомерие, его гордость была бы разорвана в клочья! — Я уверен, что у тебя были свои причины для отказа. — И всё же ты сказал ему «да». Всё любопытнее и любопытнее. — Было слишком трудно сказать «нет». Эндрю склонил голову набок, как будто Нил был каким-то странным существом, которого он нашёл в лесу. — Ты всегда можешь сказать «нет». — Но они не всегда слушают, — сказал Нил, думая о том, как Кевин провёл всю свою жизнь, отказываясь принимать отказ в качестве ответа. Такие люди, как он, всегда получали то, что хотели, в основном потому, что они просили — скорее всего, требовали — это, или в очень редких случаях они работали ради этого. Работали для этого, используя все имеющиеся в их распоряжении ресурсы и возможности. Эндрю бросил на него странный взгляд, но это длилось всего секунду. Что бы это ни было, оно, казалось, пробилось сквозь его улыбку. — Заставь его полюбить тебя, заставь его ненавидеть тебя, мне всё равно. Просто убедись, что он сосредоточен на тебе, а не на Рико. Но, если ты прикоснешься к тому, что принадлежит мне, я тебя сломаю. Эндрю ушёл прежде, чем Нил смог придумать ответ, потому что всё, о чём он мог думать, это то, что Кевин предложил Эндрю, чтобы заслужить такую впечатляющую защиту.***
Нил проснулся от оранжевого цвета тигровых полос. Когда он открыл глаза, то увидел резкую белизну прямых солнечных лучей, прежде чем прищуриться сквозь ресницы. Белый цвет превратился в целый спектр цветов: бледно-серые стены его спальни, шиферно-голубое постельное белье и алебастровые страницы книги у него на коленях. Всемирная история искусства. Нил заснул в кресле, читая её, и только тогда заметил листок бумаги, торчащий между последними несколькими страницами. Прошлой ночью его не было видно, так что Нил, должно быть, сдвинул его во сне. Он вытащил его и развернул, чтобы увидеть неразборчивый список «дальнейшего чтения» Кевина. Нил подумывал о том, чтобы вернуть незаконченную книгу Кевину и никогда больше не читать ни слова на английском языке. На этот раз Рене сопровождала Нила в магазин Зтуарта, но вместо того, чтобы пройти через вторую дверь в главный зал, они оба остались в вестибюле, пока она закрывала за ними первую дверь. — Сан-Франциско? — спросила Рене. Нил кивнул, и как только местоположение двери было установлено, он ушёл один. Портал открылся за задней стеной старой школьной коптильни в Хейт-Эшбери. Воздух был теплее, чем в Праге, хотя всё ещё стоял февраль, и весна ещё не наступила; над головой трамвайные линии рассекали серое небо, до сих пор цепляющееся за зиму. Через дорогу Лейла и Альварес жили в многоквартирном доме, выкрашенном в цвет яиц малиновки. Под их квартирой находился магазин экстрасенсов, которым они владели, его название —VVITCHCRAFT — гордо выведено курсивом. Когда Нил открыл входную дверь, внутри уже был другой покупатель, пытавшийся поторговаться с Альварес за книгу по хиромантии. Нил не думал, что она слышала, как он вошёл, поэтому задержался в дверях. Несмотря на доводы Альварес о том, что у покупательницы была «скидка» на то, что она уже владеет двумя ладонями, чтобы читать на досуге, «предложения» покупательницы вскоре превратились в угрозы поговорить с менеджером, а затем она вспылила и выбежала, когда Альварес сказала ей, что она и есть менеджер. — Клянусь, я заколдую её, детка, — сказала Альварес своей девушке. — Я имею в виду, за кого она меня принимала? За идиотку? — Может быть, она ошибается? — насмешливо сказала Лейла, стоя на подставке с разноцветными свечами. — Привет, Нил. — Нил? — эхом отозвалась Альварес, оборачиваясь, чтобы увидеть его у двери. — Нил! Нил неловко помахал рукой. — Привет. — Итак, что привело тебя в наше прекрасное заведение? — спросила Альварес. — Я бываю здесь каждый месяц, — сказал Нил. — Видишь, я же говорила тебе, — сказала Лейла, подходя к Нилу. Она указала на свою девушку. — Идиотка. Альварес показала им язык. — Грубо. Лейла сардонически улыбнулась, а затем снова повернулась к Нилу. — У тебя были хорошие зимние каникулы? Нил кивнул. Он не сделал ничего достаточно интересного, что могло бы заслуживать разговора. Лейла, казалось, не возражала. — Хорошо. Мы провели Новый год в домике посреди леса. Это было прекрасно. — И тихо, — добавила Альварес. Она посмотрели на Нила с заговорщическим видом. — Лейла когда-нибудь говорила тебе, что она смертельно боится фейерверков? Лейла изобразила, как отмахивается от неё. — А ты боишься диско-шаров. К чему ты клонишь? — Я не буду извиняться. Лейла издала смешок и повернулась обратно к Нилу. — Ты здесь для другого чтения? Нил кивнул, и Лейла повела его в подсобное помещение магазина. Альварес последовала за ними, перевернув табличку на входной двери с надписью «ЗАКОННО, МЫ ОБЕЩАЕМ БЫТЬ ЗАКРЫТЫМИ В СВЯЗИ С ПРЕДУСМОТРЕННЫМИ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАМИ». Мать Нила научила его важности психической магии, когда дело доходило до защиты от отца. Если они знали, когда Натан собирается догнать их, они знали, когда нужно снова бежать. Это было единственное, что спасло его: его мать узнала, что Натан был в дне пути от того, чтобы найти их, поэтому она отправила Нила к Зтуарту. Это был последний раз, когда Нил видел её, пока был химерой. После того, как он проснулся в человеческом теле, он провёл три месяца с Элисон, копя желания, только для того, чтобы вернуться в Балтимор и обнаружить, что желаний никогда не будет достаточно, чтобы спасти его мать. Марет пыталась научить Нила экстрасенсорной магии, но у него никогда не было к этому таланта. Даже сейчас его человеческое тело имело не больше склонности к ясновидению, чем к дыханию под водой. Так что вместо этого Нил нашёл тех, кто действительно обладал этим. — Я знаю, что в прошлом месяце я сказала, что хочу попробовать гадание с использованием дыма, — сказала Лейла, ведя Нила и Альварес к задней части их магазина. — Но каждый раз, когда я захожу в этот проклятый магазин через дорогу, меня отвлекает собака, которая там живет, и я совершенно забываю о покупке. — Может быть, это знак, что тебе следует придерживаться Таро, — сказала Альварес и изобразила руками форму сердца. Зал выглядел как любая другая комната в их квартире, заполненная растениями в горшках, курильницами, свечами и гирляндами. Стены были украшены богатыми зеркалами и произведениями искусства: многие из них были сделаны Нилом в обмен на чтение, выходящее за рамки его постоянного заказа. Обычно Нил навещал их в первую неделю каждого месяца, но из-за Нового года и начала весеннего семестра Пальметто его прошлый визит пришёлся на последнюю неделю декабря. Как и магазин Зтуарта, VVITCHCRAFT был полон бесчисленных диковинок: от причудливых комнатных растений, которые светились в темноте, до карты, прикрепленной к стене, которая, казалось, меняла местоположение каждый раз, когда Нил смотрел на неё. Однажды ему показалось, что он узнал зубчатые скалы, окружающие Балтимор, но, когда он протёр глаза и посмотрел снова, всё изменилось. Лейла достала свою колоду карт Таро из небольшого книжного шкафа, в то время как Альварес принялась зажигать свечи — как с ароматом, так и без. Лейла указала на стулья у маленького столика, и Нил сел в лазурное кресло с необычно высокой спинкой, оставив Лейле её обычное жёлтое, а Альварес малиновое кресло того же дизайна. Лейла подвинула свою колоду карт через стол к Нилу, и он перемешал их, когда она заняла своё место рядом с Альварес. Когда он закончил, она сказала: — Хорошо, подумай над своим вопросом. Вопрос всегда был один и тот же: в безопасности ли я? Он положил три карты рубашкой вверх. Прошлое. Настоящее. Будущее. Открытки Лейлы были его собственного изготовления: проект, созданный много лет назад, ещё до того, как он стал студентом Пальметто. Это был первый раз, когда он показал кому-либо свои иллюстрации Изриды, на каждой из которых были изображены химеры или серафимы. Лейле они нравились, но она никогда не думала, что они были буквальным отображением его жизни. Её реакция была причиной, по которой он почувствовал себя достаточно уверенно, чтобы включить колоду в своё портфолио. Нилу гадали двадцать восемь раз, и каждый раз карты, выпадавшие для его прошлого и будущего, оставались теми же. В первый раз, когда Нил посетил Сан-Франциско, он нарисовал Луну, Отшельника и Силу. Отшельник был перевернут, и Лейла объяснила, что Нил избегал саморефлексии. — Слишком много хорошего так же плохо, как и слишком мало. Тебя предупреждают, чтобы ты оставался уравновешенным, когда дело доходит до самоанализа. Если ты недостаточно проверяешь себя, ты рискуешь стать нечестным, поскольку ищешь способы выразить своё истинное «я». Это может начать происходить на подсознательном уровне. Сознательно ты будешь испытывать разочарование и обиду по отношению к другим. Нил не думал, что он когда-либо проверял себя. Его никогда не учили этому. — Хорошо, значит, для твоего прошлого у нас снова есть Луна, — сказала Лейла, изучая три карты, разложенные перед ней. На карточке были изображены две колонны на фоне пейзажа с чёрными песками и густыми зарослями деревьев на заднем плане, а на переднем плане был изображен кто-то в обличье волка, воющего на две луны над головой. В тени деревьев можно разглядеть глаза на золотой фольге, которая сияла в свете свечей в зале. — Эта карта раскрывает прошлые энергии, которые влияют на твою текущую ситуацию. Это так же может показать, что может мешать тебе двигаться вперёд в сложившейся ситуации. Информация, представленная здесь, может помочь тебе извлечь уроки из своего прошлого. Луна — это карта обмана. Она олицетворяет непредвиденные опасности, тайных врагов, самообман и дезориентацию. Глубоко в твоём подсознании скрыто что-то, что влияет на твою жизнь в настоящее время. Это заставляет тебя бояться сделать следующий шаг. Обычно это прошлая травма, которая ещё не разрешилась. Сдерживая эти эмоции, ты формируешь модели мышления и поведения, которые помогают тебе избегать подобных ситуаций. Тебе нужно погрузиться в своё подсознание с помощью медитации, гипноза или терапии — не подходит, подумал Нил, — чтобы раскопать причину твоих нынешних страхов. Они затемняют свет просветления и удерживают тебя от того, чтобы испытать весь спектр того, что может предложить жизнь. Не обманывай себя, думая, что то немногое, что ты видишь перед собой, — это всё, что тебе нужно увидеть. Немного самоанализа — и путь к истинному просветлению станет ясен как божий день. Возможно, ты боишься встретиться лицом к лицу со своим подсознанием из-за страха выпустить на волю дикого волка, — Лейла постучала пальцем по иллюстрированной химере и не заметила, как Нил замер. Он знал монстра, которого унаследовал от своего отца, и это был не тот монстр, с которым он когда-либо хотел столкнуться снова. — Но, если это останется неизвестным, ты подвергаешься большому риску быть поглощённым им. Точно так же он может бояться, что его обнаружат, и будет прятаться и нападать, когда столкнется лицом к лицу. Проникнуть глубоко в подсознание и решить проблемы, которые там обнаруживаются, — задача не из легких. Нил кивнул. Казалось, не имело значения, что ему нечего было добавить к этому, поскольку Лейла и Альварес видели эту карту слишком много раз в чтениях Нила. — Вторая карта представляет события, которые в данный момент происходят в твоей жизни, — продолжила Лейла. — Сегодня ты выбрал Звезду… — О, хорошая карта, Нил, — сказала Альварес, подмигнув. На Звезде был изображён Крокодил в женском человеческом обличье, стоящий на коленях у водоёма; одна чешуйчатая нога в воде, а другая на суше. Небо было полно звезд, и в каждой когтистой руке она держала по кувшину. Из одного она выливала воду в воду, а из другого на землю. — Звезда — это карта надежды. Ты можешь ожидать увидеть многообещающие признаки в той или иной ситуации. Она олицетворяет неожиданную помощь, проницательность и ясность видения, вдохновение, гибкость. Великая любовь будет дана и получена. Она олицетворяет хорошее здоровье. Ноги женщины как на твёрдой земле, так и в воде символизируют её здравый смысл и интуицию соответственно. Она балансирует между ними. Она голая. Она не может прятаться за своей неправдой, и её уязвимость видна по восьми звёздам, сияющим позади неё. Поскольку эта открытка представляет твой подарок, это означает, что у тебя есть все дары, необходимые для достижения того, чего ты хочешь, но тебе всё равно нужно приложить усилия. Ты получил помощь и понимание от окружающих людей, и ты должен позволить им, — а также твоей интуиции и здравому смыслу — вести тебя, как звезду, сквозь тьму. Затем Нил посмотрел на третью карту. Человеческая женщина, выглядящая спокойной и нежной, сжимает челюсти Дашнага. — Третья и последняя карта представляет исход ситуации. Полученная информация может быть или не быть тем, что ты искал, но это единственный возможный результат. Результат зависит от текущего хода событий в данной ситуации. Эта карта символизирует силу, энергию, великую любовь. Дух властвует над материей. Действие, смелость, успех. Мощная воля и огромная физическая сила. Сила представляет собой характер, который ты создал в борьбе; благодаря невзгодам и усердию ты приобрёл большую внутреннюю силу. Ты знаешь, что можешь преодолеть больше, чем раньше думал, что способен. Есть клише, говорящее: «то, что тебя не убивает, делает тебя сильнее», и ты являешься примером этого. Ты сталкивался с трудностями, но вместо того, чтобы позволить им сломить тебя, ты извлёк из них уроки и преодолел. Ты накопил духовную выносливость. Ты понимаешь, что в жизни есть свои взлеты и падения, и ты больше не позволяешь трудным временам сбивать тебя с пути. Ты полон сил и энергии, чтобы пробиться вперёд и достичь тех целей, которых ты твёрдо намерен достичь. — Короче говоря, — сказала Альварес, озорно улыбаясь Нилу. — Ты испытал много обмана в своём прошлом, будь то именно обманом в твою сторону, или ты сам обманывал, и это влияет на твой путь к преодолению препятствий — это мешает тому, чего ты хочешь, и тому, за что ты боролся. Но надежда есть. Ты получил неожиданную помощь и совет, и теперь у тебя есть всё, что нужно, чтобы продвигаться вперёд и достигать своих целей. — Так что же мне делать? — спросил Нил. — Будь честен, — сказала Лейла, как будто у неё была какая-то идея, как будто это было легко сделать, — с собой и с другими. — Распознай, когда тебе нужна помощь, и прими её. Доверяй людям, потому что они не всегда лживы. — Не всегда — не значит никогда, — сказал Нил, прежде чем смог остановить себя. Лейла склонила голову в знак согласия. — Но как ты узнаешь, если не дашь им шанса?