Ссора

Стук во входную дверь, а после противный звук звонка. От старости он уже стал дребезжащим, противно бил по ушам этой мелодией, что была довольно навязчива. Первая мысль была о том, что отец что-то забыл дома и решил вернуться, но она отпала сразу же. Обычно, если парень не открывал дверь в течение десяти-пятнадцати секунд, то отец со словами: «Какого хрена так долго?» отпирал дверь своим ключом. Но попытки достучаться до хозяев квартиры не прекращались. Либо кто-то был слишком целеустремленным и настойчивым, либо кому-то что-то надо от Сала или Генри. А поскольку Фишера старшего сейчас не было дома, то идти открывать дверь должен Салли, но подниматься с кровати так не хотелось, ведь: «Постучат, да уйдут». На том парень и порешил. Он положил руки на живот и прикрыл глаза. Звук уведомления. Голубовласка берет телефон, открывает сообщение. «Салли-кромсали, открывай дверь» — написал ему Ларри. Делать нечего, Салли знал, что патлатый упрямый, поэтому тот мог часа два долбиться в закрытую дверь, пока уже немногочисленные соседи по лестничной клетке не прогонят парня, ибо: «хватит шуметь, если не открывает, значит никого дома нет». Притвориться, что его нет дома парень не мог — Джонсон прекрасно знал, что Фишер находится у себя в квартире ведь наверняка, заметил того в окне, пока находился в своём домике на дереве. Салли устало простонал, поднялся с кровати и пошёл к двери, первое время хватался за стены, пытаясь удержаться на ногах, ведь в глазах темнело. Преодолев расстояние, что казалось сейчас особенно длинным, парень стоял у двери, ведущей в подъезд. Вдох. Выдох. Фишер открыл дверь, чуть не заехав брюнету по лицу. — Чуть не убил, — Ларри сказал это без капельки испуга, в его глазах наоборот можно было разглядеть веселье. Очи темноволосого буквально горели, возможно, от счастья, что сопровождало его всякий раз когда он видел Сала, — Привет, чувак, — парень перешагнул порог, заходя в квартиру. — Привет, — ответил Салли, легка отходя в сторону, чтобы гость мог нормально пройти. Оба довольно быстро направились в комнату голубоволосого, где разместились сидя на его кровати. Парням нравилась такая атмосфера, когда они просто рядом. Просто вместе. Сал мысленно поблагодарил то, что он одет в одежду, скрывающую его тело, а точнее синяки и гематомы, нанесённые отцом, от глаз Ларри, что наверняка бы это приметил. Брюнет ужасно не любил, когда на теле его Салли друга появлялись какие-либо отметины, неважно, что это было — синяки, гематомы, шрамы, царапины, укусы, ушибы, раны, ссадины — все это будто бы оставляло след на душе, сердце парня, будто все эти повреждения были не на Сале, а на нем самом, причём умноженные в двое, а то и втрое. А ещё патлатый всегда разбирался с обидчиками. Фишер бы ужасно не хотел, чтобы старший пошёл разбираться с его отцом, ведь мало ли Ларри прилетит от разъярённого Генри. Отец наверняка будет зол на то, что Джонсон узнает о секрете их семьи. Никто не должен знать об избиениях — эту простую истину ему вдолбили ещё в первый раз, когда глава семейства, состоящего из двух человек, наносил ему новые и новые удары, приговаривая эту фразу в слух, а после заставляя Сала повторять. — Чем займёмся, чел? — спросил патлатый. — Не знаю, — протянул Сал, — может похаваем чипсы, а потом поиграем в приставку? — предложил младший. — А почему не одновременно? — слегка недоуменно спросил брюнет. — Ты мне потом будешь жирные пятна от джойстиков убирать? — немного грубо спросил Салли. — Да ладно, не кипятись, чувак, — сказал брюнет, — бля, а может лучше похаваем и поспим? А то я сегодня ночью вообще не мог уснуть. — Хорошее предложение, — сказал голубоволосый, вставая с кровати, направляясь на кухню за чипсами. Вскоре пачка уже была открыта, а парни во всю хрустели так любимой ими обоими вкусняшкой. В этот раз чипсы были со вкусом сыра, оба относились к этому вкусу нейтрально, он им и нравился, но одновременно с этим и не был их любимым вкусом. Поскольку пачка была большая, то они пытались прикончить ее довольно долго, одновременно с этим разговаривая ни о чем. Да, обоих бесили подобные разговоры, парни любили говорить на какую-то тему, пусть временами их мнения не сходились и они пытались доказать свою точку зрения порой даже в слегка грубой форме, но, как говориться «минус на минус даёт плюс». Именно когда эти парни вдвоём они могли говорить ни о чем и это никого из них не бесило. Когда наконец пачка была прикончена, поэтому Сал бросил ее на пол, потом уберёт. Парни легли на кровать прямо в одежде, слегка приобнимая друг друга — без этого они уже не могли, всегда, когда они ложились спать вместе, обнимались. Вскоре оба уснули. Конечно, бессонная ночь была у обоих, а также рядом парни засыпали в разы быстрее.

***

Проснулся Сал в три часа ночи, рядом с ним по прежнему лежал патлатый, так трогательно прижимавшийся к другу, что даже жалко было будить такого милашку. Салли начал разглядывать лицо парня, он всегда считал старшего красивым, в отличие от себя. Фишер всё-таки решил попробовать влюбиться в Ларри, но, к сожалению, пока у него ничего не выходило. У него ещё ни разу не было такого, чтобы сердце при виде парня предательски екнуло, начиная биться быстрее. Вот вообще ни разу. Даже проговариваемые в голове фразы по типу: «посмотри какой он красивый, заботливый, милый, как можно его не любить?» не помогали. Голубовласка безумно хотел влюбиться, провалиться в светлые и добрые чувства, ведь верил патлатому. Верил, что нужен тому, что Джонсон его действительно любит. Да, пусть тот ещё не высказал свои чувства другу, но Сал то не тупой — умеет различать взгляды людей, он понимает, когда люди смотрят на него просто, как друзья, когда люди смотрят на него как на урода, ничтожество, а когда как на объект симпатии. Он прекрасно понимал, что Ларри, самый лучший человек в его жизни, влюбился в него, но, почему-то, боится выдать свои чувства, пряча из глубоко в себе. Неожиданно парень рядом завозился, ища удобную позу. Сал зарылся в волосы патлатого, поглаживая спутанные пряди. Брюнет не любил, когда кто-то трогает его волосы, ведь из-за подобного рода касаний свою шевелюру приходилось мыть чаще, а ему это так не нравилось. Но Салли было дозволено все: гладить, перебирать, пытаться распутать, заплетать, он мог гордиться этим, ведь такие привилегии были только у него. От мягких поглаживания парень успокоился и снова уснул. Фишер же решил отложить философские мысли. «Господи, пусть сначала Ларри признается, а там дальше будет намного проще влюбиться в человека» — думал он. Сал считал, что чувствуя не скрытую любовь, заботу, ощущая объятия, поцелуи, иногда даже приставания от второй половинки, получая комплименты, слыша постоянные признания в любви, а также совершая какие-нибудь типичные для парочек действия намного проще влюбиться, чем просто так. Так он и решил. Решил ждать признания в любви от Джонсона.