Can’t figure out the ending of my dramarama

Минхёк гладил и целовал хомячка, и тот очень тепло отзывался на ласку, ластился к рукам и даже смешно и очень щекотно ткнулся носиком в шею, словно тоже хотел поцеловать - это было очень трогательно, и от этого хотелось плакать. Парень так расчувствовался, что совсем не думал о том, что хомячок ему попался уж очень сообразительный, явно понимающий все сказанное. Впрочем, он и в более спокойном состоянии не мог оценивать такие вещи адекватно, он слишком давно был один и готов был сам додумывать что угодно, лишь бы создать хоть какую-то видимость общения и взаимности. - Мой хороший... - Минхёк снял хомячка с плеча и снова поднес к лицу, потерся носом о шелковистую шерстку, закрыв заблестевшие глаза - пока еще каким-то чудом получалось не плакать, что он понимал, что еще немного - и он разревется как девчонка. Конечно, ему нужен был живой теплый человек рядом, а не маленький пушистый комочек, но и то, что он смог подружиться с хомячком, уже казалось настоящим чудом и огромным счастьем. Потом пришлось все-таки убрать книги и альбом и спуститься в Большой зал - идти пришлось быстро, Минхёк засиделся с хомячком и не опоздал к ужину только чудом. Никого бы не удивило, если бы он вообще не пришел, но он же сегодня должен был не только поесть сам, но и раздобыть что-то подходящее для своего пушистого друга! Однокурсники привычно насмехались и язвили, тот змееныш успел уже всем разболтать про крысу библиотеке, и Минхёка спросили об этом раз десять - ну как же, у него же теперь новый друг, как раз ровня, где же он? И почему бы тогда Минхёку не ужинать объедками с остальными крысами, раз уж у них такое душевное родство? Парень почти не огрызался, просто старался есть быстрее - так было безопаснее, устраивать бесплатный цирк для всего Большого зала было бы глупо, да и портить настроение еще одной ссорой не хотелось, у него же действительно появился друг! Ну и что, что хомячок... Потом Минхёк спрятался в одном из самых темных коридоров в слизеринских подземельях и накормил хомячка тем, что успел для него стащить. Воду пришлось наколдовать и поить пушистика прямо из ладони, но это все-таки было лучше, чем пытаться угощать хомячка тыквенным соком прямо в Большом зале и прямо из стакана. *** Поговорить с Бэкхёном не удалось – это точно нельзя было делать там, в Большом зале, где слизеринцы издевались над Минхёком, а студенты других факультетов привычно не обращали внимания на их внутрифакультетскую грызню. Так что Кихён прятался под мантией Минхёка и бесился с каждого комментария – очень хотелось превратиться и плюнуть в рожу каждой язве, но это было невозможно. Еще он злился из-за того, что не мог даже рассмотреть лица – ему приходилось прятаться, чтобы не вызывать еще больше комментариев, а для того, чтобы такая покладистость хомячка не слишком удивляла Минхёка, Ки делал вид, что спит, свернувшись у него в кармане. Но голоса он надеялся запомнить. И, конечно, потом устроить всем веселую жизнь. Когда они ушли из Большого зала и спустились в подземелья, Минхёк не пошел в сторону входа в комнаты факультета, а свернул совсем в другую сторону, так что Ки даже занервничал – в этих коридорах была та комната, где во время полнолуния прятался Феликс с тех пор, как стал оборотнем. Они не дошли туда – и Ки выдохнул, потом слизеринец кормил его, и это было очень трогательно, а потом… Это показалось Ки лучшей идеей – в конце концов, раз Чанбин с Феликсом, он все равно знает, он может помочь, - и, ткнувшись в щеку Минхёка, словно бы обещая сейчас вернуться, резко сбежал вниз и метнулся в сторону, теряясь в темноте коридора. Эти коридоры он знал очень хорошо, все ходы, которые могли подойти хомячку, так что поймать его у Минхёка бы не получилось. А вот дальше надо было спешить. До комнаты Феликса он добрался так быстро, как только мог, убедился, что рядом никого, стал человеком и открыл замок – запасной ключ у него был. Картина, которую он увидел, умилила – несмотря на то, что Феликсу уже принесли еду, Чанбин, похоже, тоже принес ему вкусняшек с ужина, так что теперь он сидел рядом с волком, гладил его и кормил с рук. Правда, когда дверь открылась, парочка заметно напряглась, но то, что это Ки, а не кто-то другой, их явно успокоило. Долго говорить возможности не было, так что Кихён просто объяснил, что не вернется сегодня в спальню и может не появиться и позже, попросил Чанбина помочь Феликсу с больничным крылом, если он сам не появится, а потом решился и попросить передать Бэкхёну, чтобы его не искали. Он так загадочно улыбался, что Феликс не мог не понять хотя бы часть его замыслов – они хорошо друг друга знали, а Чанбину пусть объясняет позже… А Ки некогда! Он исчез за дверью так же внезапно, как и появился, и поспешил назад – он мог представить, как сейчас тяжело Минхёку, который просил его не сбегать. Но… Так было лучше, в этом Ки был уверен. Лучше, потому что теперь он и правда может остаться с ним надолго. И еще – лучше, потому что обычный хомячок и правда мог бы сбежать. Минхёк нашелся не там, где Ки его оставил, но неподалеку. Он сидел на холодном полу совершенно раздавленный, и хомячок громко запищал, привлекая внимание, забрался по одежде на парня и потянулся к его рукам – я здесь, я не сбежал, я к тебе вернусь, обязательно!