Can’t figure out the ending of my dramarama

В этот раз Минхёк решился осторожно обнять Кихёна, когда вдруг снова оказался в его руках, - и потом не хотел его отпускать, это же так тепло, так уютно. Это чудесное ощущение, и его хотелось запомнить. Но им все-таки нужно было идти дальше, и они держались за руки - это тоже тепло и очень хорошо. - Я не буду слушать, - Минхёк покачал головой и грустно улыбнулся. - Мне все равно, что говорят другие. Люди очень злые и всегда говорят гадости, зачем это слушать? Я все увижу своими глазами, ты... Ты же позволишь мне узнать тебя лучше? Он понятия не имеел, о чем сейчас говорил Кихён, но ему правда все равно. Не может быть, чтобы его прошлое было хуже, не может быть, чтобы там было что-то такое, что действительно могло бы оттолкнуть Минхёка, - он в этом уверен. А если там есть что-то, что отталкивает других - это их проблемы, не его. И вообще, иметь полный шкаф скелетов - это нормально! - Мои родители правда Пожиратели смерти, - Минхёк тихо вздохнул и сжал пальцы Кихёна - все-таки нервно, хотя ему казалось, что он успокоился, когда они стали держаться за руки. - Их судили, и я боялся, что их приговорят к смертной казни, поэтому назвал имена всех Пожирателей смерти, какие только знал. Многих потом арестовали. А родители... Они от меня отказались. И никто и не думал их казнить. Все уже знали, что дементоров в Азкабане больше не будет. Кроме меня. Рассказывать это хомячку было легче. При хомячке можно было быть слабым и плакать, но при Кихёне хотелось быть сильным и от всего его защищать. Да, конечно, запуганный и измученный мальчишка был плохим защитником для кого угодно. Но в крайнем случае он готов был переступить через данную суду клятву и применить непростительное заклинание. И не одно, он знал все три. Однокурсники почему-то были уверены, что он никогда не сделает ничего подобного, но чем чаще его загоняли в угол... - В любом случае нужны деньги. Много денег, - напечатать собственную книгу, тем более собственную волшебную книгу - дорогое удовольствие, а решения проблемы с деньгами, вернее, с их практически полным отсутствием Минхёк пока не видел. - Я не знаю, буду искать, наверное, работу помощника какого-то аптекаря или что-то такое, чтобы можно было вообще не показываться людям, чтобы никто не знал, где я работаю и что именно делаю. И, наверное, не в Лондоне. Вот бы уехать... Куда-то далеко-далеко! В Америку... В Австралию... Он подумывал даже о том, чтобы сбежать из волшебного мира в маггловский, но от этой идеи пришлось отказаться - там все было слишком непонятным, и там тоже нужны были документы и деньги, а их не было и не могло быть. - Надеюсь, после войны все-таки кто-нибудь счастлив в этом новом мире, - тихо проговорил он, глядя под ноги. - Иначе это все совсем бессмысленно и глупо... За дорогой он не следил, но он и не пытался запомнить названные Кихёном ориентиры, было очевидно, что в таком состоянии он забудет их сразу же. *** Минхёк даже не представлял, насколько лучше и больше Ки готов перед ним открыться. И хотя он говорил, что не будет слушать, Кихён понимал, что это невозможно – разговоры пойдут, пойдут очень быстро, и ему все равно придется предупредить Ли. Наверное, уже сегодня. Это так глупо на самом деле… Но он не хотел прятаться по углам, и пугало его совсем не то, что ему начнут высказывать за общение с ребенком Пожирателей Смерти, а то, что Минхёку будут говорить, что он нужен Ки только для одного – и только из-за того, что больше никого не осталось. Но это не так! Даже если и правда у Кихёна было много парней, даже если он и правда уже успел влюбиться, это же не то, это малая часть! Но… Сказать, что это глупости и неправда, он не сможет. Сказать, что да, он действительно хочет, чтобы Минхёк стал его парнем – слишком резко, нельзя так делать. Как не испортить все совсем, он не представлял, и пока только наслаждался прогулкой. С Ли было очень хорошо и очень спокойно, хотя темы у них были очень больные. - Если тебе не сказали об отмене дементоров, вина не на тебе, - когда Ли рассказывал все хомячку, Кихёну хотелось сказать очень многое, поддержать, а сейчас еле находились слова. Обнять было бы лучше, но Ки боялся, что не сможет потом отлипнуть – это было слишком хорошо. – Ты делал то, что сделал бы любой ребенок, которому нужно спасти родителей. А если родители этого не поняли… - идиоты они, а не родители! Ну как так вообще можно?! – Для них дело, за которое они сражались, было важнее… Прости, я не умею говорить красиво, - Ки крепко сжал ладонь Минхёка, - просто для меня это… Я не понимаю их, и мне больно за тебя. Честно. Я понимаю, как это может звучать, ведь и мою семью, и семью моего лучшего друга убили Пожиретели Смерти, пока мы были в Хогвартсе, но я не могу ненавидеть тебя или других их детей. Это была война – и каждый делал то, что ему приказывали. То, что на той стороне приказывали такое… Наверное, я никогда этого не пойму. Никогда не пойму, как столько родовитых и умных волшебников пошло за таким, прости, сомнительным лидером. Нам говорили потом о том, что не все знали, что он полукровка – но ведь в любом случае он не мог быть самым родовитым, самым чистокровным, в Британии самые важные и древние рода все хорошо известны. Но что бы ни было – я хочу жить дальше. Хочу, чтобы все мы жили дальше. В том мире, который у нас есть, потому что я не верю, что может быть другой. Без войны. А еще одну войну я не выдержу. Да, бессмысленно и глупо, но только не снова все то же! Как там, в большом мире, Ки пока не понимал – а говорили очень разное. Скоро, после окончания Хогвартса, ему предстоит узнать, и это тоже очень страшно. Он ведь так и не принял, не научился тому, что надо быть полностью самостоятельным в том плане, что быть готовым всегда и везде быть одному. - Уехать… Это что-то сказочное, - грустно улыбнулся Ки и остановился, осматриваясь. – Это, наверное, очень-очень сложно, особенно если ничего нет и никого нет там. Смотри, мне кажется, нам тут надо свернуть. Дерево на развилке было очень похоже на то, что описала мадам Спраут, а то, что сейчас на нем не было каких-то желтых лент, так запомнившихся волшебнице, Кихёна ничуть не удивляло.