Венок из звёзд

У Люмин так зудит голова, что ей не до кричащих на неё людей из машин, из-за того, что она в неположенном месте переходит. У неё буквально мозг сейчас прожарился до медиум рэйра, о чём ещё можно говорить? Последнее что она помнит — Тарталья… Тарталья что-то говорил ей, затем снова ударил, вырубил и исчез, всё исчезло, детектив, почти в целости и сохранности, вместе со своими сотрудниками, тоже на удивление невредимые, проснулась совсем рядом с той самой базой. Только когда они очнулись, внутри уже никого не было. И хоть на всякий случай они и прошлись, чтобы увидеть, нет ли каких-то следов, девушка осталась стоять на том же месте с единственной мыслью в голове, насколько же это бесполезно. Такой как он… не оставит следов. Она снова упустила его, снова сглупила, но теперь это таким следом отсеялось на душе блондинки, что руки никак не могли перестать дрожать. Да, ночью, на этой грязной земле, за границу города, в холоде, да может хоть биться в конвульсиях, как рыбка на суше, ничего уже не исправить. У неё были на тот момент свои опасения, неизвестно что могло бы произойти, если бы она выстрелила в него. Сколько врагов было за дверью, и как быстро бы Люмин лишилась жизни. Или же просто струсила… это уже не важно, она проиграла. Снова. Что-то опять пошло не так, снова что-то не успела, и снова он оказался на шаг впереди. Иногда девушке всерьёз кажется, что он круглосуточно за ней наблюдает, как всевидящее око. У неё сотрясение. Всего. Мозгов, сознания, детектив до сих пор чувствует обжигающие следы его прикосновений на своём теле, на шее, на плечах, руках, как же мерзко, как же нужно это всё забыть побыстрее. Как же тошно. Пока все кричали, бегали, искали на фоне, она взялась за голову обеими руками, кажется, у неё поднялась температура. Эта суета, движения, всё вокруг сильно нагоняют в тоску. Детектив медленно поднимается с земли и хмурится, на этот раз она плакать не будет. Точнее не здесь, не при всех. В мозгах зазвенел его голос. «Я тебя не убил и не убью. По какой причине»… он сказал, что ответ на этот вопрос даст ей очень много, значит, это и есть ключ к личности Тартальи, на это он намекнул? Но это всё нужно переварить на холодную, спокойную голову, а сейчас она слишком устала. Ей нужно домой. Чайлд уже наверняка завалил её сообщениями и звонками, скорее бы к нему, в его объятия, иначе. иначе она точно сейчас сойдёт с ума. ▪︎ Люмин молча уткнулась в голое плечо Чайлда, иногда бормотала что-то, а иногда молчала, а рыжий гладил её по голове, чтобы успокоить. Даже неудивительно как это помогло, при любой погоде и в любой беде так приятно засыпать в его объятьях. Как же хорошо, что он рядом, что он никуда не исчез, что он так бережно восстанавливает разбитые частички её души, чтобы девушка не поехала кукухой. Слёзы текут по щекам, этого киллера она так и не смогла поймать, каждое задание, каждая попытка преследовать его обращается в крах, но блондинка рада быть любимой тем, с кем она сейчас лежит в кровати. О той ссоре, что произошла вчера, она уже и не помнит, ощущение, что прошли с тех пор десятилетия, главное, что он рядом. Чайлд снисходительно смотрит на свою девушку и говорит: — Не расстраивайся так, не поймала в этот раз, удастся в следующий. Ты ведь была такой уставшей и на нервах, как ты ещё хотела. Белобрысая провела рукой по его груди, вздохнула и промолвила: — Да, ты прав… наверное, я просто устала. — Следует набраться сил и успокоиться. Легко сказать. Какая глупая, очевидная вещь, но Люмин это казалось глубокой мудростью, всё, что говорит Чайлд, для неё имеет большое значение. — И ты напугана. Смотри, как дрожишь… — Это от холода. — Правда? Чайлд улыбнулся, ничего на это не сказал и наклонился, чтобы поцеловать её. Это правда, она напугана. Мужчина прикрыл голубые глаза, целовал медленно, без особого напора, он тоже истощён морально, да и физически. А Люмин, унесённая жаром такого интимного прикосновения, отвечала взаимностью. Рыжий нахмурился, этот поцелуй, именно в таком темпе и с такими движениями, напомнил то, что произошло с Кэйей на парковке, и как синеволосый буквально не мог отцепиться от него. Забавно, что Альберих странно улыбнулся после этого, сказал «Захочешь трахаться, звони» и ушёл. А Аякс с огромным комком вместо разложенных по порядку мыслей поехал домой. Захочешь трахаться, звони, какая нелепость, но что именно это было неясно, но Люмин это знать необязательно. Странно было трахаться с ней сразу после того, как она пыталась противостоять киллеру, да и после поцелуя с Кэйей на парковке, скорее, это была просто необходимостью, желанием расслабиться и забыться. Люмин скорее просила об этом своим взглядом. Рыжий снова начал: — Тебя что-то беспокоит? Он сказал тебе что-то ещё? — Что? — Выглядишь обеспокоенной. И не нужно быть экстрасенсом, чтобы увидеть это, по лицу и так понятно, а в милых, янтарных глазах читается абсолютно всё. За всё время их отношений Чайлд давно научился читать свою девушку по глазам, по жестам, языку тела и словам, где она недоговаривает и по какой причине, она стала для него открытой книгой. А глаза очень много могут сказать о ней, даже если блондинка пытается это скрыть, например «не трогайте меня никто», или «пожалуйста, отлижи мне», или «я в настроении поговорить по душам на глубокие темы, но не знаю как начать это». — Я всё ещё думаю над теми его словами. Не думаю, что он нёс бред. Скорее всего, это правда что-то значит. Он молча кивнул, показывая, что готов слушать, даже если только наполовину из-за собственных бушующих мыслей, и девушка тихо продолжила: — Я никак не могу понять. Даже не знаю о чём думать, когда думаю о них. Он действительно имел много шансов подставить меня, или убрать, или тихо организовать мою смерть, чтобы никто даже не заметил, но. каждый раз словно давал мне шанс. Почему? Я и раньше думала над этим, но когда он вот так указал на это пальцем. — А может он просто влюбился? Люмин замерла, и рыжий улыбнулся. Снова. Он уже шутил на эту тему, но теперь, после того, что Люмин только что пережила, это воспринимается по другому. Хотя, как бы глупо это не звучало, даже такой расклад нельзя полностью исключить, кто знает, что в голове такого повёрнутого психа. При виде такой реакции, как она снова спрятала лицо в его плече, Чайлд негромко фыркнул: — Ладно, не буду больше шутить, вижу, что не в духе. — Нет, это не при чём, я просто… Запуталась. Смутилась. Заблудилась. Застряла. Замкнулась. И столько всего, столько мыслей и чувств, все в один дружный комок, прямо в глотке, чтобы и дышать стало сложнее. Это ещё связано с тем предупреждением, что он дал перед «загадкой» — что скорее всего, они говорят в последний раз. Это может значить только одно, Тарталья тоже поставил конец этим странным играм, и всё словно становится серьёзным. Даже эта загадка, что он дал, что он готовит? Что будет дальше? Каким станет его следующий ход? До сих пор, он будто бы прикидывался, а начиная с этого дня, даже показываться не будет. Значит всё то, что Люмин успела лицезреть, даже не часть его возможностей. Не исключено, что если блондинка подберётся слишком близко к нему, он начнёт убивать её близких или даже сделает так, что она больше никогда не увидится с братом. Девушка зажмурила глаза и сказала: — Я боюсь. Рыжий слегка поднял брови, положил обе руки себе под голову, и Люмин забралась чуть выше, чтобы уложить голову на его грудь, и продолжила распинаться: — Боюсь, что он может сделать с теми, кто мне дорог. Что если… если завтра он подкараулит и убьёт тебя? Я даже думать- Она вздрогнула, что за мысли нечистые, у неё точно мозг забит. Аякс же холодно наблюдает за тем, как дёргается её макушка головы, с полным безразличием на лице и в сердце тоже. " — Милая, милая дура, Тарталья убьёт меня только в том случае, если решит спрыгнуть с крыши.» Медленно моргнул, хлопнув богатыми ресницами, и провёл языком по нижней губе. Прыгнуть с крыши. Не самый плохой финал для такой жизни, как у него. Простая и быстрая смерть была бы для него усладой, и пустота внутри, возможно, однажды, всё же подтолкнет такую измученную душу на такой шаг. Однажды, когда секс, наркота и кровопролитие перестанут приносить удовольствие. Хотя, если такому чёрту, как Тарталья, надоест это всё, он просто попробует секс, наркоту и кровопролитие одновременно или найдёт себе другую зависимость. Или же исчерпает окончательный лимит такой роскоши и извратит это до потери собственного пульса, обтрахается до смерти, затащится веществами до передоза, будет купаться в крови своих врагов, пока кожа не начнёт разлагаться. Одно начало, множество финалов, и все они с трагичным концом. Просто мечта. То что говорит Люмин, теперь как белый шум на фоне, он потерял нить её бессвязных слов, но уверен, что та просто ныла насчёт того, какой же Тарталья мудак. А когда очнулся из своего транса, белобрысая прижалась губами к его коже и начала что-то лепетать, что-то знакомое: — Ты как-то говорил, в шутку, что. хотел бы быть со мной, жениться на мне и заиметь ребёнка. Помнишь? Она подняла голову и посмотрела прямо в синие глаза, Аякс же не издал ни звука. — Я много думала над этим, хотя и много думать тут нечего. Я не планировала никогда детей в двадцать пять, думала, буду только работать, иногда гулять по барам, да и всё, замужество, дети. казалось мне чем-то таким отдалённым, это никогда не было моей мечтой. Но подумав над теми словами, я поняла что. хотела бы быть рядом с тобой, пока не состарюсь, и не умру. Возможно, и рановато такое говорить, но я серьёзно. Люмин даже ни разу не моргнула пока говорила это, а рыжий молча уставился. У него окончательно пересохло в горле, когда детектив взяла мужскую руку из-под его головы, поцеловала её и провела ею по своему лицу, а затем и прошептала: — Я не хочу потерять тебя. Хоть тогда он и сказал это в шутливой форме, но в этом есть и некоторое скрытые мысли, и она это понимала. Со одной стороны, даже от поведения Чайлда ясно, что он хочет завести семью, хочет детей, возможно, даже с ней, создать то, чего сам лишился в раннем возрасте. Люмин плевать, если она торопится с высказываниями, или ещё чего, он — человек, с которым были самые долгие и крепкие отношения, никто из парней так не заботился, не носил на руках, не сдувал с неё пылинки, как он. Чайлд идеален, и девушка его безумно любит, ведь она тоже уверена в его чувствах. Но в ответ на это, рыжий грустно хмыкнул, сам начал гладить любимую по голове и сказал: — Люми, не нужно. — Что не нужно? — Сама ведь сказала, что боишься что Тарталья отберёт меня у тебя, в тебе говорит страх. — Чайлд, послушай. На мгновение он замер, даже глаза перестали излучать такой бесстыдный холод. — То что я сказала, я всё это обдумала и взвесила, это не прилив каких-то эмоций. Я всего лишь дала тебе знать что тоже отныне разделяю твои идеи будущего. А будет ли это завтра, или через год, или когда-нибудь, я сделаю всё возможное, чтобы это был только ты. Никто другой мне не нужен. Я никого и никогда не полюблю как тебя, ты идеален, ты идеален, ты — идеален! Аякс слегка опешил, должно быть, разговор Люмин с Тартальей в той заброшке чуть сильнее пошатнуло блондинку, чем он ожидал. Она уже с таким серьёзным настроем, что может потерять его, до глубины души запугана, и нет ничего красивее и эстетичнее этого. Ведь здраво оценив путь по которому следует несчастный, хотя бы рассчитывать на хороший финал — та ещё безнадёга. Но можно ли будет хоть попытаться завести семью, связать жизнь с кем-то, жить счастливо? Глупец, хоть на секунду, но посмел на это надеяться? Что бывает с киллерами, когда у них появляются какие-то близкие, неважно как сильно он попытается их скрыть? Подвергает их опасности каждый день, никто не может себе подобное позволить, это заранее проигранная игра. Но Аякс позволил себе мечтать об этом, как о сказке, которая происходит даже не с ним. И пусть это остаётся сказкой. Такой финал просто не для него, не создан для этого. Тарталья не заслуживает любви. Тарталья не нуждается в таких глупостях, он не так слаб, как другие. Да и это притворство, что он тут исполняет, временно и долго не продлится. Это с самого начала было понятно, стоит ей увидеть его настоящее лицо, тут же начнёт ноги делать, да куда подальше. Да, Люми такая чуткая девушка, которая так сильно любит тебя, буквально жизнь за тебя отдаст! Но вот беда, она влюблена не в тебя, а в твою блестящую оболочку, в маску, которую ты перед ней носишь. Но в какой-то мере, ему понравились слова, взгляд и прикосновения её в этот момент. Так невинно, красиво. И глупо. Такая себе детская игра в семью. Поэтому голубоглазый взял её лицо обеими руками и потянул, чтобы поцеловать, затем распространить поцелуи по всему лицу и трепетно шептать: «Я люблю тебя», пока его внутренний демон торжествует в своей грязи. ▪︎ Итэр нервно чесал себя по белобрысой голове и вдыхал. Как же он устал рыться в документах, вечно что-то решать и делать, но одна из подпольных организаций держится лишь на его плечах. Никому нет дела до отёков на его лице, даже ему самому, он делает это как можно лучше и продуктивнее, чтобы побыстрее увидеть свою семью, чтобы Итэр Виатрикс перестал быть «пропавшим без вести». Хоть и никогда не простит себе этого, но он знает, что должен. Говорить, тем более, контактировать с родителями или сестрой не дозволено, слишком опасно, несмотря на то как парень по ним соскучился. Блондин фыркает, откидывается на кресле и посмотрел на Кэйю, который сидел и глубоко думал над чем-то. Не похоже на него, сам не свой какой-то. Итэр прищурился и спросил: — Что-то случилось? Синеволосый замер, затем снова расслабился и задал встречный вопрос: — Что? — Ты сидишь тут уже полчаса и все полчаса что-то бормочишь, трогаешь ногтями свои губы, запиваешь какой-то дрянью, и так по кругу. Что-то случилось? — Прости, шеф, задумался. Итэр наклонил голову, но решил что не очень то и хочет в это влезать, пускай Альберих хранит секреты своей личной жизни, хоть и не смог не подметить. — Ты только два раза называл меня шефом, и оба раза только в шуточной форме. Альберих, как всегда, пожал плечами, отнекиваясь, и блондин сменил тему: — Так, и как идут дела? Когда он такое спрашивает, это может означать только одно — семья, его сестра и родители. Кэйа скрестил руки и посмотрел в потолок. — Родители в порядке. В полном. Несмотря на всё, они не отчаиваются. Белобрысый кивнул. — А Люмин? Как идёт её расследование? Синеволосый не мог утаить такую информацию, как бы не пытался скрыть выходки Тартальи и отводить глаза от его дел. Но сейчас это был вопрос напрямую. — Она недавно чуть не поймала этого киллера. — Чуть? Итэр распереживался, но не показал это, и уточнил: — Что произошло? Кэйа ответил: — Деталей не знаю, прочитал только кратко её рапорт, но по видимому, она с людьми пробралась на какую-то базу Фатуи, но они смогли взять всех полицейских в плен, а потом и улизнуть. — Они взяли мою сестру в плен, потом сбежали? — Да. Итэр стиснул зубы, поднялся с кресла и задумчиво хмыкнул, затем заявил: — Он запросто мог убить её. Не кажется, что это слишком далеко зашло? — Хочешь вмешаться? Блондин покачал головой. — Нет, это ведь против правил, я не забыл. Я не собираюсь использовать бездну, чтобы помочь полиции. — Но ты уже что-то задумал. Принц бездны пожал плечами, отвёл янтарные глаза на тёмные окна тихой комнаты, и заключил: — Раз уж ты не хочешь делиться своими знаниями, в чем я тебя не упрекаю, то я просто помогу своей сестре. Маленькая безобидная подсказка, пока Тарталья не успел загубить её. Если кто-то решит выложить какую-то информацию о Фатуи, пуля прилетит ему в лоб быстрее, чем он скажет «гамбургер», у них глаза и уши повсюду. Итэр не дурак, и Кэйа прекрасно знал это. Синеволосый молча кивнул, затем спросил: — А зачем говоришь мне это? О своих намерениях? — Разве не очевидно? Потому что ты знаешь его. Да уж, если Альберих дёрнется, до Принца бездны быстро дойдёт личность Тартальи. Смуглый мужчина улыбнулся и тут же протараторил: — Думаешь, я с ним в сговоре, и сливаю всё, что только тут услышу? — Ну, если это действительно так, рано или поздно раскроется, а если давно порвал связи с Фатуи, как ты говоришь, и просто следуешь правилам, то ты умница. А так, пока что свободен, или ты хочешь, чтобы я поделился своей задумкой? Альберих сжал челюсть, но выдал лишь: — Нет нужды. — Так я и думал. Иди. Синеволосый взял из кармана сигареты и вышел на крыльцо. Зажёг одну и начал нервно раскуривать. Что задумал принц? Нужно обязательно узнать, хотя, он наверняка сам скажет, не сегодня так завтра. Это не считается каким-то двойным шпионством, если он просто возьмёт телефон и напишет Аяксу на его второй, тайный телефон: «Будь осторожен. Они что-то готовят.» Затем быстро спрятал в карман и направил взор на небо. И с чего он так распереживался, неужели так волнуется за рыжего? Что Альберих знает наверняка, так это что ему точно не хотелось бы, чтобы Аякса поймали. Хоть и это сообщение выглядит жалко как никогда, но пусть лучше он будет начеку. Итэр, оставшись один, открыл второй ящик своего деревянного стола, достал оттуда одну папку, а из файла — грязную скомканную бумажку. Там были важные имена. Информация содержащаяся на этой бумажке явно опережает качество написания, но важно не это, а именно то, что Итэр хранил это для специального случая. Он знал, что это может пригодиться, а конкретно сейчас может спасти жизни не только его сестры, но и всей семьи, значит, он обязан её использовать. Да, это прямое нарушение правил и огромный риск, но у него нет другого выбора, и всего раз он готов рискнуть, потом осторожно убрать все следы. Об этом никто не узнает, но его сестре нужен лишь шанс, лишь подсказка, и она справится. Блондин твёрдо кивнул, открыл ноутбук из того же ящика, включил почту и набрал адрес сестры, записал вкратце информацию с бумажки, то есть — имена людей, которые по крупному перешли дорогу Фатуи, и которые потенциально могут стать их следующей целью. Не факт, что кого-то отсюда вообще убьют, и даже если убьют, где гарантия, что киллер, который к ним отправится, будет именно Тартальей, но попробовать стоит. Парень искренне надеялся, что его близнец использует это как следует и не промахнётся. Иначе крах может дорого обойтись. После всего этого он лишь добавил в сообщение «Чёрные бабочки». Она поймёт. Это было сообщение, которое автоматически удалится за несколько минут после получения, как и адрес отправителя. А после того, как у детектива ничего не получилось, он наверняка расслабится и ничего даже не заподозрит. — Надеюсь на тебя, сестра. Иначе мы оба трупы. Затем закрыл и убрал всё, вышел из кабинета. Время ужинать. ▪︎ Чайлд заварил самый вкусный, ароматный и крепкий чай в мире, способный любого привести в чувство. Его девушка уже давно в какой раз зацепилась за всю известную ей информацию о Тарталье, это ее регулярная паранойя всегда наступает после очередной неудачи или, как детектив любит называть, «почти победой». Суть одна, что от такой больной работы её и трактором не утащишь, так что Чайлд перестал даже убеждать её. Он знает, что это временно. Поставил ей кружку с печеньками рядом и поцеловал в макушку, а вместо приветствия она пробормотала: — Обязательно поймаю его. — Да, да, сделай хотя бы перерыв на чай. Девушка подняла на него уставшие глаза, выглядела словно вот вот расплачется, а рыжему хватило самообладания, чтобы не засмеяться прямо ей в лицо. Хотя к такой иронии давно привык. На перерыв всё же смог уговорить её, уже победа, а в те бумажки, что красуются у неё на столе, даже не смотрит. Пока она жевала во рту печенье, запивала чаем, неустанно говорила: — Мне просто нужно было его тогда загнать в угол, это было так. глупо, опрометчиво, и- А Аякс это всё слушает, поддакивает и заботится, чтобы своим стремлением добраться до киллера она про еду не забыла. Он ведь такой хороший, любящий парень. Шли дни, один за другим, и эта игра, повторяющаяся снова и снова, к слову, не надоели. Или он просто себя обманывает. Чайлд спокойно прогуливается по улицам в чёрном пальто, с сигаретой во рту и с пустой головой. Его девушка активно работает в участке, да и ему не хочется мешаться. Насколько он ненавидит этот город, настолько и любит гулять. Каждый раз, когда он чувствует себя особенно опустошенным и не испытывает желания пихать в себя какие либо вещества, просто выходит, чтобы бродить. Иногда просыпаются странные вопросы, над которыми следует подумать, или же просто скука пробирает. Он знает, что ещё какое-то время не будет получать заданий от организации, и знает день, когда получит, а до тех пор не собирается трогать отложенный тайный телефон. Аякс даже не в настроении для сигарет, но всё равно курит. Приятный способ потешить усталость. Это очевидно, и не только ему, что отношения с Люмин, эта игра, зашла слишком далеко. Она сказала, что хотела бы быть с ним навсегда и даже родить от него. Совсем не похоже на то, что было с Кэйей в старшей школе. То что у него было с Альберихом, они оба знали на что шли, хоть и были так молоды, и оба нагло пользовались друг другом, а были ли там какие-то чувства, это уже не важно. Но и Аякс, и Кэйа хорошо знали, что связь не продлится долго, учитывая, что они оба киллеры и просто решили искать утешение и тихое понимание друг в друге. Они просто понимали друг друга без слов, и Чайлд даже не понял, в какой момент стал доверять Кэйе, и даже поведал ему своё настоящее имя, которое ни разу никому не говорил. И даже сейчас он уверен, что Альберих унесёт этот секрет с собой в могилу. Их «отношения», если и можно так назвать, продлились не больше года, а когда Кэйа предал Фатуи, и вовсе позабыли друг о друге. Наглое враньё, всё же, иногда рыжий вспоминал о старом друге из школы, которого укладывал к себе на плечи и пел ему глупые русские песни. До встречи с Альберихом Аякс даже не знал, насколько сильно нуждался в чьём-то обожании и любви, и насколько отрицал это. Даже в своей голове. Сколько готов врать, притворяться, быть «идеальным», «самым лучшим и заботливым», чтобы кто-то смотрел на него, как на ебаного бога. Отличие только в том, что с Кэей он не притворялся, они ведь оба занимались таким грязным делом. Но вот Люмин. она даёт ему то, в чём он так сильно нуждается, от чего его кровь так и бурлит в жилах, в обмен на пустые обещания для неё. Люмин не знает, что их отношения обречены, что Чайлд и есть самое ужасное чудовище, что преследует её в кошмарах, и особенно от того, что ему на это всё равно. Возможно, глубоко внутри, он и привязался каким-то образом к ней, и не полностью безразличен, но его больше интересует любовь Люмин, чем она сама. Он не чувствует вину. Или, возможно, почувствует в будущем… он запутался. И слишком устал от всего этого. Хочется поговорить с кем-то родным, близким, которого знает сто лет, выпустить пар, убрать груз с плечах, но таких давно нет. Кроме… Нет, нет, идти плакаться в жилетку своему бывшему, которого непонятно зачем недавно поцеловал на парковке — последнее, что он сделает. Он слишком замкнулся, чтобы хотя бы попытаться поделиться о наболевшем, да и он настолько запущенный случай, что парочка сеансов терапии точно не вылечат. Наболевшего столько накопилось за годы, что теперь, прогуливаясь по улицам Нью-Йорка с сигаретой зажатой между губ и в старом, но стильном чёрном пальто, Аякс ощущает себя больным призраком. Именно сейчас он сомневается, а адекватен ли он… всё так плывёт, будто в тумане, настроение взять какого-нибудь парня и потрахаться с ним в дешёвом номере мотеля. Или, ещё лучше, зарезать этого самого парня, а труп его по частям разбросать по помойкам. Рядом что-то происходит, похоже, что случилась какая-то авария, но рыжий толком не вдуплял, он осознал только крики. Много криков, собственно поэтому и решил уйти оттуда. Куда-то, где потише. И где сможет чувствовать свою ничтожность и грязь в спокойствии. Настолько долго держал сигарету во рту, что не заметил, как та обожгла его. И пепел рассыпался по холодному асфальту. Мужчина случайно забрёл на какой-то тёмный переулок, перед ним пробежали несколько свирепых крыс, на них даже не обратил внимание. А в углу какую-то напуганную девчонку зажимали два накаченных героя, видимо, домогались. Такое чаще по ночам происходит, но и днём не редкость, какой же всё-таки омерзительный город. И Аякс смотрел на неё, какие красивые, напуганные карие глазки, молча просят о помощи. Сколько боли и страха на лице этой девчушки, рыжий почти что нашёл себе родственную душу, а два амбала, что насильно раздевали её, замерли и злобно посмотрели на рыжего. Аякс надменно отвёл взгляд и молча пошёл дальше. А в карих глазах быстро угасла надежда, а по щекам потекли слёзы. Какое жалкое, трагичное зрелище, но Тарталья вовсе не герой, даже когда пытается соображать, сейчас он больше как пустое тело, что идёт по тёмным переулкам в поисках души. Он посмотрел вперёд и уже забыл, что видел секунду назад. Из-за спины Чайлда раздался крик, «Помогите! Помогите мне! По-» затем девушке закрыли рот рукой. И даже на этот крик, что давно сорвался на плач, он не обернулся. Потому что его не волнует ничего и никто вокруг. В какой-то момент это всё стало так похоже на сон. Точнее, на кошмар. Он спит. Нет, кажется проснулся. По его рукам ползут змеи. Нет, скорее, это эффект тех таблеток, а руки сейчас трогают какие-то ремни. Веки тяжелеют, в глаза бьёт ток или же это обычный свет. Что-то сейчас происходит, ах, ему приятно, ему так хорошо, как он не мог заметить что занимается сексом? Со своей девушкой, что так нежно стонет, так хорошо принимает его член, так выгибается в спине, та-а-ак просит большего, та-а-ак обожает его. Но Аякс может видеть только её спину. Поэтому проводит вдоль позвоночника руками и улыбается. Но в какой-то момент он слышит, сладким голосом, через стон: — Аякс... Аякс.. Когда это Люмин узнала его настоящее имя? Когда успел он рассказать? Это сон, реальность, или галлюцинации от таблеток? Или он переместился в будущее, где они с Люмин женаты, давно счастливы вместе, и он поведал ей всю свою историю жизни как свадебный подарок? А потом он присмотрелся получше и увидел под собой более широкую, не менее красивую и элегантную, смуглую спину, на которую красиво переливались синие волосы. А голос, что так довольно стонал и звал его принадлежит Кэйе. Рыжий сглотнул, он в самом деле сейчас в постели с Кэйей? Это не сон? Ему не кажется? Руки Альбериха находят его и отчаянно сжимают, сам же рыжий не перестаёт двигаться. Он ничего не понимает, но тело переполняет что-то безумно сладкое, от чего зависим до основания костей. А когда взял Кэйю за подбородок и повернул его к себе лицом, на его месте снова оказалась Люмин, со смущённой улыбкой, красными щёками и прилипшими волосами ко лбу. Она нежно прошептала: — Я люблю тебя, Чайлд. Голубоглазый удивлённо моргнул, и выдал, прежде чем напряг извилины для понимания: — И я тебя… А пока он обнимал Люмин, прямо сзади появилась ещё чья-то рука, это был Кэйа, который требовательно повернул к себе Аякса и тоже сказал ему: — Я люблю тебя, Аякс. Тот лишь завороженно уставился на синеволосого. Затем Кэйа и Люмин, оба в унисон, начали шептать: — Мы любим тебя, мы любим тебя, мы любим тебя, Аякс- Рыжий сглотнул, затем оказался в совсем другое место. — Мы любим тебя, Аякс. Эту фразу только что сказали ему его родители, которые стояли перед ним, словно неживые куклы, и четырнадцатилетний мальчик, смотрящий на них мгновенно заплакал. — Мама? Папа! Вы- — Да, Аякс, мы любим. — Где вы?! Я вас не вижу, подождите, стойте! Он начал бежать за ними, хоть и чувствовал что это было ошибкой, ведь дорога привела его в кровавую комнату, где лежат трупы его родителей. Он не успел добежать, снова, и не смог спасти их. Только не воспоминания о том самом ужасном дне. Нет, нет, нет, он не вынесет этого снова! Аякса снова перебросило в постель. И он снова с кем-то трахается, хоть и слёзы не перестали течь. Но как же сильно он удивился, когда увидел перед собой не Люмин, или Кэйю, а ту самую девушку, которую практически изнасиловали у него на глазах, в том переулке. Он не помнит её лица, только эти красивые грустные карие глаза, а пока Аякс вбивал незнакомку в матрас, она жалостливо кричала о помощи, прямо как тогда. — Помогите! Помогите мне! Это что, осколок чувства вины? Смешно. Как у него ещё осталось что-то подобное. Почему он вообще запомнил её глаза? Кажется, они показались знакомыми. Хорошо, что это закончилось, у голубоглазого разболелась голова, и он проснулся. Ему часто снится такое, так что тут ничего удивительного, особенно после приёма сильных успокоительных. Забавно, Аякс ведь пьёт эти самые таблетки, чтобы хоть немного подлатать расшатанную психику, а она сама себя атакует подобными сновидениями. Проснулся он скорее от того, что Люмин неслась по дому как угорелая. Он попытался узнать у неё в чём дело, радости было столько, что похоже на выигрыш в лотерею. И из всех фраз, он смог уловить лишь обрывки: «… вызвали на работу…», «… срочно выяснить…» и «… на этот раз точно поймаем…». Самонадеянно, однако, но рыжий кивнул, пробормотал: — Будь осторожна. И блондинка поцеловала его, прежде чем убежала на улицу. Наверняка снова за кем-то там установила слежку, и что-то там уже готовит, но он ведь знает, что она всё выложит и всем поделится. Так что на данный момент не волнует. Рыжий не хотел закрывать глаза, этот странный сон снова появится наяву, и его снова стошнит. Он тянется к телефону, чтобы посмотреть на время, хоть и видит что в комнате темно. Да, верно, восемь часов вечера. Но почему он заснул? Что делал до этого? Видимо, нужно осторожнее обходиться с дозами, это слишком притупляет память. Смотрит на дату, двадцать девятое сентября. Это же день, когда ему должны были поручить убийство. Этого было достаточно, чтобы взбодрить его. Он тут же выпрыгнул с кровати, хорошо, что его девушка ушла по делам, не нужно будет оправдывать свой уход. Он быстро пошёл за вторым телефоном, который специально для работы, чтобы посмотреть нужные файлы. И правда, информация пришла три часа назад, он до сих пор должен был изучать её, но ничего, время ещё есть. Нужен душ, кофе, и хорошая пощёчина, пожалуй, надо скорее просыпаться. Закрыв файл, увидел одно непрочитанное сообщение, от неизвестного номера — «Будь осторожен. Они что-то готовят.» Было отправлено пять дней назад, хотя он прекрасно знает этот номер. Кэйа, больше никто другой. Но что он имеет ввиду? Рыжий бы позвонил ему, хотя бы определить, что ему известно, и чего ему ждать, тем более от кого ждать, но задание ждёт, и время выполнить его только до завтра. ▪︎ Джинн быстро записывает что-то в блокнот, пока Люмин допивает (какую-то?) по счёту чашку кофе. Сегодня ночью точно всё решится, она чувствует. Гуннхильдр отложила записи, всё же сейчас нужно больше действий или хотя бы наблюдения, и смотрит на детектива, затем решается высказать: — Сегодня будем так же интенсивно и осторожно следить за ними. Не сегодня, так завтра он объявится. Но это уже что-то. — Спасибо, капитан. — Немногие смогли так продвинуться на этом деле. Но я в тебе не сомневалась. Детектив смотрит в ясные глаза своего капитана, такие уверенные, как у настоящего лидера, и думает про себя «а не ты ли хотела отнять у меня дело при первой же неудаче?». Джинн она не любит из-за гнильца, который порой исходит от неё, несмотря на то, какой доброй и понимающей та пытается показаться. И Люмин твёрдо решила, что сделает это дело таким громким, чтобы Джинн даже не подумала присвоить всё себе. Но до этого нужно ещё пройти сложнейшую операцию по слежке и поимке. Получив то самое сообщение со списками возможных целей, детектив Люмин ночами не спала, и то и дело корячилась, чтобы выработать план и создать ловушку для киллера, остаётся надеяться только на удачу, что это окажется именно Тартальей. Да, глупо, но это единственная несостыковка в плане, если они поймают какого-то другого важного работника Фатуи — Тарталья спрячется ещё лучше, или его вообще переведут в другое место. Вариантов много, но если всё сработает, они словят именно того, кто им нужен. Это должно произойти быстро, уверенно, и неожиданно. Чтобы даже он ничего не понял. Пока не стало слишком поздно. Они даже подключили пару специалистов из ЦРУ, по порядку капитана Джинн, что идёт от просьбы Люмин, для сохранности. Они так дежурят за потенциальными жертвами уже несколько дней, и девушка настолько уставала тут, что еле хватало времени на собственное существование. Причём они следят за этими самыми жертвами без их согласия. Это будет необязательно упоминать в рапортах. Прячась за деревом и внимательно наблюдая, Люмин вздохнула и сказала в рацию: — Всё чисто. Никого пока не вижу. Может и сегодня не появится… — Тише, детектив, не издавай ни звука, особенно ночью. Она кивнула, и мысли тут же поплыли к её парню. Интересно, как там Чайлд, он же опять сидит, волнуется за её жизнь, он ведь устал от всего этого не меньше, чем сама Люмин. Пока что ничего не происходит. Но в какой-то момент рация одного из офицеров передала: — Внимание, кажется, я вижу что-то, приём. Люмин восторженно взяла и сжала устройство в руке. Это он. Тарталья. Это точно он, это шестое чувство проснулось в её кишечнике, наконец-то, со столькими людьми, которые окружат его, точно не уйти. Девушка аж вся засияла от радости, ей не терпится прийти домой, обнять любимого рыжего и сказать, что этому кошмару конец. Потому что она сделает всё, чтобы все грязные делишки Фатуи вышли наружу вместе с позорным раскрытием того ублюдка. И им больше ничего не будет угрожать, и, скорее всего, через всю эту путаницу, она сможет дойти и до брата, который прячется где-то там, и он всё ей объяснит. Рация того офицера снова подала сигналы: — Вижу человека в чёрном, приём. При нём оружие. Скорее всего, киллер. Джинн, если уж взялась руководить операцией, тут же отдала приказ: — Дождитесь, пока он предпримет что-нибудь. Затем окружите, как по плану. Приём. — Вас понял, приём. Люмин поджала губы, она знала, к какому месту должна идти, на севере, где четвёртая группа обставилась. Значит, всё-таки там решил выстрелить? Тут же залезла в машину, Джинн за руль, и они поехали. Девушка тихо надеялась, что всё обойдётся без крупных жертв. Сердце бьётся, как двигатель на максимальной скорости, и воздуха не хватает. Чёрт, столько мыслей разом, как выглядит Тарталья, так ли, как она себе представляла? Как пройдёт его допрос? Будет ли он таким же кокетливым без маски? Будет ли тоже флиртовать и заигрывать? Как будет вести себя под давлением на вражеской территории? И тот самый вопрос, что он задал… она ведь так и не пришла к точному ответу на это. Хотя, есть ли смысл ломать себе голову этим, если он буквально сейчас у них на крючке? Если, конечно, он снова не на шаг впереди. Но полиция выбрала самых опытных офицеров для этой операции, они действовали крайне аккуратно, но это не значит, что их невозможно было заметить. Или что этот ублюдок не вынюхал это от кого-то ещё. Руки детектива трясутся настолько сильно, что Джинн остановила машину и положила ей руку на плечо со словами: — Соберись. Ты очень переживаешь. Но может тебе лучше остаться в машине. — Я в норме, с-спасибо, капитан. Все те выпитые чашки кофе дали о себе знать, Люмин буквально трещит по швам, как будто её контузят электрошоком без остановки. Капитан припарковала машину где-то за пятьдесят метров, обе женщины вышли из машины, подготовили оружие и пошли вперёд. Никто не позвал офицеров, сейчас ведь самый ответственный момент, так что блондинки войдут незаметно или даже прикроют в случае чего. Люмин снова нервно поджала губы, она так давно не надевала этот бронежилет. Но сердце упало к пяткам, когда из дома послышались множество выстрелов, один за другим, а затем один последний выстрел и крики. Они пошли на звук, и первое, что увидела детектив, это Тарталья, держащийся за кисть руки, по которой стекала кровь, на которого были направлены около четырёх пистолетов. Видимо, его успешно окружили, он начал по ним огонь, и его нейтрализовали, выстрелив в руку. Очень хорошая работа. Люмин ещё больше воспылала, быстро достала пистолет и обеими руками направила его на окружённого, эта маска, одежда, рост, точно Тарталья, она уверена, что за маской именно он, подходит по всем визуальным параметрам, хотя резкое беспокойство поселилось в груди, и живот резко заболел. Что за чувство, что за… странное, непонятное чувство.? Что происходит, почему Люмин вдруг так обострила всё чутьё, при виде киллера, и того, как он вдруг на неё посмотрел. Что-то внутри блондинки ойкнуло, словно Тарталья что-то осознал, и она это почувствовала. А её рот прокричал быстрее, чем по её мозгу раздался электрический импульс: — Ты окружён! Тебе некуда бежать, Тарталья! Сдавайся! Он не сдвинулся с места, это всё произошло так быстро, а за порванными шторами глубокая ночь. Люмин сглотнула, волна чего-то неизвестного вдруг так горько настигла к груди, лишь бы не начать заикаться тут, этого только не хватало, это её триумф: — Тарталья! Осторожно и без глупостей, сними маску. Мужчина под чёрным одеянием оставил свою кровоточащую кисть и второй рукой взялся за край маски. И сдвинул в сторону, пока остальные пистолеты с напряжением ждали его действий. Но он уже понял, что это конец, и даже не успел выстрелить себе в голову. Девушка перед ним снова нервно сглотнула. Это свершается, то, что она так долго ждала, к чему жла это время. Все нервы, вложенные в это дело, всё пропало не зря, она увидит его без маски, тот, кто успел стать её личным демоном, посланным из самых низжих недр ада. Момент, когда даже время замедляется, всё иное теряет свой смысл, он стянул маску, и бросил её на землю. Маска… … долго падала, такими медленными… такими мучительными движениями… Свалилась грохотом, об холодный пол, в комнате, где царит такая тишина, или это просто Люмин потеряла слух? А, нет, это был не грохот, а звук разбивающегося сердца. Сердце просто треснуло. Безжалостно, больно, так больно, что было бы легче, если бы его сейчас просто вырвали из груди Люмин. Она ничего не поняла, реальность, всё вокруг, всё всё так спуталось, а её лицо. Как бы лучше описать его? Шок. … она тяжело задышала. Нет… этого не может быть… это не правда, это просто страшный сон, что послал ей демон, это… Можно ли верить собственным глазам? Эти большие, янтарные шары вместо глаз сразу наполнились слезами. Она смотрит на него, точнее, они смотрят друг на друга, остальные в комнате давно растворились, их просто нет. Она видит человека, которому отдала всю себя, душу, тело и сердце, который был рядом в самую трудную минуту, и совсем не узнает его, перед ней не его любящие глаза, а самые холодные, ледяные и безразличные, что она когда-либо видела. Те же рыжие волосы, веснушки, красивая форма скул, ну вот почему её мозг отказывается узнавать эти черты? Складывать это вместе воедино. А на его лице никакой эмоции. Кроме надменности, он так смотрит, свысока, будто бы на самое низшее ничтожество, что ему удалось увидеть. И чем дольше Люмин смотрела на Чайлда, тем больше слёз накапливались в углу глаз. Но когда она сделала вдох, накопившееся вылилось вниз, слёзы уже потекли по щекам, оставляя жгучие разводы на её лице. Киллер наклонил голову и тихо фыркнул, затем скривил один угол губ в извращённую форму улыбки и спросил: — Так удивлена, детектив? Ей снова воздуха не хватает… … детектив… … детектив… … детектив… Тарталья всегда так дразнился… её сейчас вырвет. А когда она наконец собрала силы, чтобы вытереть слёзы с лица, его уже схватили и понесли. Поймав лишь кадр его лица, девушка увидела ещё более широкую улыбку, а затем и услышала что-то похожее на смех. Снова полились слёзы, теперь ещё сильнее, Люмин поедет домой, где её никто ждать не будет. Джинн не могла перестать смотреть на неё сочувственно, и даже подошла, чтобы сказать ей что-то, но та просто не слушала. Так вот что это за чувство, когда твой мир рухнул. Детектив сжала ткань своей формы у груди и потерянным взглядом смотрела вслед Чайлду, то есть Тарталье.