***
How to live Yaeow, Powfu, Sarcastic Sounds Дома, вдоль которых он идет, закрыты цветущими Глициниями. Лавандовые соцветия скрывают окна белых домиков, не позволяя посторонним заглядывать внутрь. Наблюдать за чужими секретами. Драко не знает сколько они с Альтой уже так ходят. Может час. Может два. Они ушли далеко от дома, не замечая пройденного пути. Ноги сами вели его в этом направлении. В направлении… чего-то. Они шли дурацкими путями. Не по прямой. Оставив все мысли и сожаления в черной квартире, что пропитана холодом. Малфой держит Альту рядом, чтобы она не подходила к цветущим растениям. Глициния ядовитая. Особенно для животных. Красива и опасна. Мерси иногда говорит так и про него. Редко, но бывает. Воспоминания о Мерси бьет по мозгам, и он немедля сжимает кулаки. Ему не больно. Не. Больно. В какой момент он позволил своей жизни опять начать угасать. Почему она вновь похожа на чертовы американские горки, на которые его водил Лука? Почему его жизнь стала такой… Он не знает против ли этого. Знает… Нет. Не против. Ее появление в его жизни словно радуга — освещает дождливое небо. Он желает окунуться в нее. Забыться. Раствориться. Вот только она не желает. Драко хмуро усмехается. Альта дергает поводок, и Драко делает резкий шаг в сторону. Это спасает его от удара со столбом. — Блять, — выплевывает он и смотрит на Альту. Ее взгляд хмурый, такой, что означает хозяинтыдебил. — Не смотри на меня так, — серьезно говорит он. Даже поднимает указательный палец и показывает ей. Альта отворачивается и идет дальше. Сегодня воскресенье. Не суббота. Не среда. И даже не понедельник. Воскресенье… Улицы забиты горожанами, которых Драко успешно не замечает. Дороги заполнены проезжающими и куда-то спешащими машинами, на которые от также не обращает никакого внимания. Его нет. Ни здесь. Ни в другой вселенной. Его вселенная ушла. Растворилась. Пропала из его объятий. Дурак. Ой дурак. Он проводит пятерней по волосам. Они еще немного сырые. Наверное, час назад прошел дождь. Драко не знает. Он не смотрел на время. Проводит рукой, а в голове картинка нее. Как она делала то же самое лишь сегодня ночью. Он смирится с тем, что это станет его сном. А пока… Драко останавливается. Поднимает голову к небу так, что хрустят шейные позвонки. Он улыбается. Широко. Свободно.***
Дрейк Блэк приходит в свою квартиру лишь к пяти часам вечера. Солнце, что уже идет к закату, только начинает проникать сквозь окна его гостиной. Обычно оно дарит тепло темной обстановке комнаты. Но не сегодня. Драко снимает с Альты шлейку и кладет на место. Собака быстро перебирая лапами заходит в гостиную и заворачивает в сторону кухни. Булькающие звуки разносятся по квартире, когда Альта начинает жадно пить воду. Прежде чем пойти в гостиную, Драко заходит в ванную комнату. Моет руки. Умывается. Он не смотрит в зеркало. Не хочет. Лишь проходит руками по бороде, что уже слишком отросла. Слегка оттягивает мягкие короткие волоски. Он проходит в гостиную. Альта лежит на диване, вылизывая свои лапы. Драко идет к кухонной зоне, туда, где стоит графин с водой. Его дневная норма. Он тянется к ней, но рука застывает на половине пути, потому что там, где должен быть графин, пусто. Его брови хмурятся. Строятся домиком над переносицей. Драко оборачивается, не понимая почему графина нет на месте. Какого черта? Почему… Он находит графин на барной стойке. Пустым. Драко делает шаг к стойке. Упирается торсом в серую каменную поверхность. Замечает рядом с графином белый сложенный пополам листок и сглатывает. Моргает пару раз, в надежде, что ему просто кажется. Но нет… Листок все также лежит на месте. Он берет его, медленно протягивая руку. Касается бумаги кончиками пальцев, уже зная. Понимая… Драко облизывает сухие губы. Прикрывает глаза, пока подносит и разворачивает листок. Страшно… Сердце где-то там. Бьется в груди так, что еще чуть-чуть и протаранит грудную клетку. Оно будто заперто и рвется наружу. Рвется к ней… Он смотрит на черные витиеватые буквы, что написаны точно ее рукой. Ее почерк изменился, но он все равно с легкостью узнает его. Слишком часто подсматривал в ее записи. Горькая усмешка разлетается по его лицу, потому что он действительно придурок. Самый последний идиот на свете. Ее слова «Ты придурок, Драко Малфой. Я ждала тебя целый час.» бьют по голове круче молнии. Он не знает, собирался ли когда-нибудь с такой скоростью. Кажется, нет. Он выбегает из квартиры. Нет, вылетает. Бежит по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. В правой руке сжимает ее записку. Она была здесь. Ждала его. Не ушла. Не сбежала. Это он. Сам сбежал из собственной квартиры. Оставил ее одну. Это все слишком быстро. Его мысли не успевают. Анализировать что-то не получается. Сердце бьется с бешеной скоростью, когда он запрыгивает в свой дефендер. Заводит его и моментально трогается с места, оставляя позади свист колес. Он гонит. Тут каких-то две минуты на машине. Для него меньше. Драко паркуется у ее парадной. С другой стороны дороги. Вынимает ключи из зажигания. Собирается открыть дверь, когда замечает ее. Он видит Гермиону сквозь широкое окно кофейни. Там никто не сидит, поэтому он спокойно просматривает стойку, за которой работает бариста. Ее в черном плаще. Она стоит в пол оборота и улыбается Марку. Они разговаривают. Драко не знает почему ждет. Почему не выходит из машины, а продолжает сверлить ее взглядом из-за темных окон дефендера. Он смотрит. Наблюдает за тем, как Марк выходит из-за стойки с широкой улыбкой на лице. Слегка приседает. Драко не понимает зачем, но… Девочка лет семи пробегает мимо Гермионы и бросается к Марку на шею. Он крутит девочку вокруг себя, смеясь. Драко сглатывает нервный ком, что так некстати скопился в горле. Щурит глаза, когда Гермиона делает шаг вперед и протягивает руку к щеке девочки. Даже с расстояния он замечает ее нежную улыбку. Марк делает шаг вперед и приобнимает его Гермиону за талию. И это все… Его конец. Конец всего, о чем он мечтал. Зачем? Зачем она сделала это. Зачем поцеловала его? Зачем пригласила его потанцевать? Почему она… Он трогается с места также быстро, как и у дома. Едет лишь бы уехать подальше. Далеко. Чтобы не видеть счастливых лиц Марка и Гермионы. Он сразу вспоминает, как Марк говорил о дочери своей девушки. Картинка складывается в его голове лучше некуда. — Удачи, Марк, — произносит он, сворачивая на очередном перекрестке.***
Конечно у нее есть семья. Конечно, дочь, да? Да! Красивая… Драко помнит, как увидел ее сидящей в Лавке между книжных стеллажей. Теперь он знает. Понимает почему девочка так похожа на Гермиону. Он мечтал, чтобы у них были дети. Еще тогда, на пятом курсе. Мечтал. Мечтал…***
— Вот смотри… — Гермиона что-то рассказывала ему, но он не слушал. Не мог. Все мысли крутились вокруг нее. Как она накручивала прядь кудрявых волос себе на палец. Ему впервые захотелось чтобы у его дочери тоже были кудрявые волосы. Желательно темные. Такие… как у нее. — Драко? Ты вообще меня слушаешь. — Конечно, — он ласково улыбнулся. Она ответила ему тем же и закатила глаза. Гермиона точно знала, что Драко ее не слушал.***
Драко глушит мотор где-то на середине пустой дороги. Тучи скопились на небе затянув его в темно-серое месиво. Он слегка нагибается из-за руля, облокотившийся на него, и смотрит на небо. Его глаза почти такого же цвета… Хочется кричать. Прямо здесь. На этой безлюдной дороги на которую он заехал просто так. Без карты и GPS. Поэтому он выходит. С силой захлопывает дверь. Драко тяжело дышит и нагибается, упираясь ладонями в колени. Ему не больно. Не… Больно! Малфой переходит пустую дорогу на другую сторону. Там открытое поле, когда слева стоит ограждение забора. Асфальт, по которому он идет темный, сырой. Он сходит с дороги и идет по траве. Она щекочет ноги там, где открыта кожа между ботинком и штанами. Он отходит метров на десять. И кричит. Громко. Так, что птицы с ближайших деревьев с шумом покидают свои места, врываясь в темное небо. Он кричит еще, раздирая горло. Его пальцы сжимаются в тесные кулаки, до белых костяшек на почти алебастровой коже. Кричит, потому что живой. Кричит, потому что больно. Кричит, потому что он тоже человек. Он умеет чувствовать. Падать и… Разбиваться. Он всего лишь человек. Драко кричит раздирая связки, не замечая, как слезы начинают течь по его щекам. Он не слышит ударов грозы, что пронзают серое небо на горизонте, приближайся к нему. Он падает. Опускается на колени, касаясь сырой земли. Плачет, сам того не замечая. Но что бы ни происходило он понимает — без нее никак. Не сможет. Не встанет. Не выживет. Больше нет. Не сейчас. Броня, что он так долго носил, спала. Обнажив незалеченные раны, что теперь кровоточат в его душе, раздирая мягкие ткани с удвоенной скоростью. То, что раньше было его холодом, превращается в жаркий пожар. Он задыхается. Его губы дрожат, и он их прикусывает. Сжимает кулаки, пытаясь совладать с собой. Не получается. У него ничего не получается. Это похоже на чертов закон Мерфи: чем больше ты боишься чего-то, тем с большей вероятностью это произойдет. Это ударяет. Больно. Он вздрагивает, когда молния сверкает рядом, а за ней сразу раздается раскат грома. Ливень начинается незамедлительно. Драко резко поднимается. Его одежда промокает насквозь пока он неторопливо идет до машины. Слезы, что текут по его лицу, смешиваются с каплями дождя, проникая под кофту. Он садится в машину. Дождь барабанит по стеклам, но не расслабляет как обычно. Мокрая одежда неприятно обволакивает тело. Он проводит рукой по мокрым волосам, зачесывая их назад, чтобы не мешали, и заводит машину. — Я все проебал, — тихо говорит он, смотря вперед. Драко горько усмехается. — Свою жизнь. Свое будущее. Ну или что, там от него еще осталось. Ни-че-го. Он откидывает голову на сидение и прикрывает глаза. — Блять… Терять свои мечты оказывается больно. Особенно… несбывшиеся. Драко переключает коробку передач и нажимает на газ. Разворачивает машину, когда замечает за забором вороного коня. Он достаточно далеко, но почему-то привлекает внимание. Кажется, на нем кто-то едет верхом, но Драко никогда точно об этом не узнает, потому что его машина уже выезжает за пределы видимости того места.***
Control (Acoustic Guitar Version) Zoe Wees Звон колокольчика разносится по помещению, когда Гермиона проходит внутрь ветеринарной клиники, которая давно уже больше клиника чем приют. Она бегло улыбается девушке за стойкой. Кивает ей, проходя мимо. У Гермионы нет желания говорить с ней. Не сейчас, когда все эмоции слишком уязвимы. Она сосредоточена на том, чтобы быть матерью и не дать Лине увидеть. Увидеть насколько она в действительности разбита. Уже почти вечер. От него не было вестей весь день. А она ждала… Гермиона лишь надеется, что он просто еще не вернулся домой. Потому что если да, то… Гермиона не хочет об этом думать. Слишком больно. Не сейчас. Подойдя к белой двери с надписью директор, она легонько стучит и лишь затем приоткрывает дверь. Вдох. Выдох. — Мамааа, — кричит Лина, как только Гермиона открывает дверь, и бросается к своей матери. Девушка прижимает девочку к себе ближе, пока та упирается носом ей в живот. Гермиона проводит рукой по волнистым распущенным волосам. — Привет, мартышка, — отвечает с улыбкой, — Привет, — переводит взгляд на мужчину, что улыбается, сидя за большим столом. Шрам на его лице немного сжимается, портя мимику. — Привет, Миона, — ласково и так по-отцовски говорит взрослый тучный мужчина. — Надеюсь, она не слишком тебя замучила за выходные, — Гермиона улыбается смотря на детскую макушку. — Мааам, — протягивает Лина, вызывая у взрослых смех. — Ты же знаешь, я хорошо себя веду, — тихо проговаривает девочка, так, будто обиделась на мать за то, что она могла плохо о ней подумать. — Ну раз так, то, я надеюсь, Виктор придет к нам сегодня на ужин, — она вопросительно смотрит на мужчину, надеясь, что тот согласится. Виктор встает с черного кресла на колесиках, и то бьется спинкой о шкаф позади. — Конечно, — говорит он подходя ближе к ним, — мне осталось еще кое-что доделать, и я приду. Час? — Будем ждать. Гермиона улыбается, когда Виктор наклонившись к ней оставляет поцелуй на ее лбу. Треплет Лину по голове и отдает сиреневую шапку под цвет ее кофты. Лавандовую. — Ждем через час. Он прикладывает руку к голове, как офицер, обещая, что будет вовремя. Они разворачиваются. Лина убегает вперед, оставляя Гермиону позади. Девочка, пробегая мимо ресепшена, бросает беглое: — Пока. — Пока, Лина, — отзывается ей работница за стойкой, но девочка уже выбегает за дверь, а ее слова утопают в звоне колокольчика, — Всего доброго, Мисс Гермиона. — До свидания, Зои. Когда Гермиона выходит за двери Вет.Клиники, Лина уже стоит, нетерпеливо озираясь вокруг, возле их машины, слегка пританцовывая. Белый Mitsubishi outlander стоит справа от входа. Гермиона достает по пути ключи. Стоит ей разблокировать машину, как Лина сразу открывает заднюю дверь и запрыгивает внутрь. Гермиона обходит машину и тоже садится в салон своей любимой машины. — Ну что, — весело спрашивает она, — домой? Лина уверенно кивает, и широкая улыбка проходит по ее губам. Их дорога занимает меньше десяти минут, пока обе девушки молчат, слушая музыку по радио. Гермиона знает: Лина расскажет ей все потом, за столом. Она всегда так делает. Ну или перед сном. А пока… она с радостью подпевает незнакомую Гермионе песню. Смотрит в окно. И периодически болтает ногами. Главное, что она улыбается…***
Их машина останавливается на внутренней парковке, и Лина быстро вылезает из нее, хлопая дверью. Задняя дверь кафе открыта на распашку, и малышка в светло-сиреневой кофте забегает внутрь, исчезая из поля зрения Гермионы. Девушка медленно выходит из машины. Забирает детский рюкзачок и свою сумку. Аккуратно прикрывает дверь, почти без хлопка, и лишь затем идет в свое кафе. Внутри помещения лишь пару гостей выбирают себе новые книги, Гермиона проходит по ним взглядом, по пути к помещению кофейни, замечая, как Лина припала к столу с новыми книгами и что-то активно смотрит. Моя девочка. Сегодня работает Марк, и Гермиона рада, что он как обычно на месте. Справа, за одиноким столиком сидит молодая девушка с книгой и стаканом кофе, когда Гермиона проходит книжный коридор. — Марк? — бросает она, проходя вперед. Молодой человек резко разворачивается, отрываясь от дел, и улыбается. Гермиона идет вперед, огибая стойку, и подходит открытому месту, что предназначено для оплаты заказов. Марк стоит оперевшись поясницей о задний рабочий стол, на котором стоит кофе машина. — Добрый вечер! — на выдохе бросает он. — Кофе? — Нет, спасибо. Как день? — Все в порядке, Гермиона. Днем было много народу, но сейчас уже почти никого. Приехала поставка, я почти все разобрал. Осталось немного. Гермиона улыбается. — Отлично. Гермиона слышит топот детских ног по деревянному полу. Марк тоже слышит и сразу выходит из-за стойки. Лина вбегает в помещение, тарабаня своими белыми кроссовками по полу, и почти влетает в объятия Марка. Он кружит ее, пока Лина смеется. Черт, как же Гермиона рада, что у Лины есть такие дяди. И да, Марк однозначно играет роль ее дяди. Для Лины он особенный. Тот, кто готовит с ней кофе по утрам, или кто читает книжки, когда в магазине никого нет, а Гермиона занята. Марк ее дядя. Хоть для Гермионы он никогда не был кем-то близким. В любом случае он друг семьи. И может у Лины и нет отца, зато у нее есть любимый крестный Гарри, дедушка Виктор и Марк. Гермиона лишь надеется, что этого малышке будет достаточно. — Неужели так соскучилась? — спрашивает Марк, держа девочку на руках. — Да! — восклицает Лина, и Гермиона улыбается. Девушка делает шаг вперед и кладет руку на щеку своей мартышки. Слегка поглаживает. — Обнимашки, — выкрикивает Лина. Марк обнимает ее за талию, а Гермиона приобнимет мартышку. — Довольна? — спрашивает Гермиона, смотря в карие глаза девочки. — Да! Марк смеется, отходя и убирая руку с талии Гермионы. Ставит девочку на пол, замечая улыбку девушки, что сидит за столиком. Лина берет Гермиону за руку, и прижимается к матери. — Мы тогда пойдем, — говорит Гермиона смотря на мартышку. И они уходят. Выходят из кофейни, чтобы зайти в соседнюю дверь. Подняться на третий этаж, и под смех зайти в родную квартиру. Ферри сразу начинает мяукать, и Лина, сняв кроссовки, берет его на руки, неся в сторону своей комнаты. Эти двое неразделимы днем. Но ночью Ферри все же предпочитает спать с Гермионой. А то Лина слишком буйная. Малышка всегда любила животных и бережно к ним относилась. Даже когда ей было немногим больше годика, и они пошли в гости к соседям, у которых было два кота и двое деток погодок, младшая из которых была почти ровесницей Лины, маленькая мисс Уилкинс не трогала свободолюбивых кошачьих, которым очень доставалось от детей своих хозяев. Гермиона до сих пор помнит восторженный взгляд девочки, когда в один из приездов Гарри вместе с Луной, они все отправились на специальную ферму с животными. А еще она помнит причитания четырёхлетки на тему, почему они используют крокодилов для шоу. Лина, как и Гермиона в детстве, фанатка Animal Planet. Возможно, это потому, что Гермиона сама включала ей лишь этот канал. Почти всегда. Вместо мультиков. Спустя час, стол в гостиной сервирован на троих персон. Посередине поставлена тара с легким салатом, а на сковородке под крышкой лежит куриное филе в нежном соусе. Гермиона в последний раз проверяет курицу на готовность и полностью выключает комфорку, когда в дверь раздается долгожданный звонок.***
Ужин проходит в спокойной атмосфере, почти идиллии. Гермиона даже забывает о всей ситуации с Малфоем, полностью сконцентрировавшись на дочери и Викторе, которые рассказывают про их приключения за эти два дня. — Знаешь, как деда назвал нового щенка? — восторженно спрашивает Лина, жуя порцию макарон, что Гермиона приготовила в качестве гарнира. Гермиона понятия не имеет. Она даже пропустила информацию о том, что Виктор взял еще одну собаку себе домой. — Мишка, — весело отвечает Лина на свой же вопрос. Виктор усмехается и, видимо, давится, потому что тут же начинает кашлять. Лина, что сидит рядом, начинает бить дедушку по спине ладошкой. Гермиона лишь посмеивается. — Мишка? — с весельем в голосе переспрашивает Гермиона, когда Виктор наконец откашливается. — А что? Ты бы видела этого… почти Алабая. Ему пять месяцев, но он в разы больше Сири. Настоящий русский медведь. — Хотел сказать полярный? Виктор хмурится. — Он правда похож на мишку, — вставляет Лина, и Гермиона широко улыбается. — Верю. На сколько Гермиона знает, этот Мишка третий у Виктора. Она уже видела его Сириуса и Розу. Сириус почти чистокровный ротвейлер, но его захотели усыпить из-за дефекта породы. Виктор не дал. Забрал себе и воспитал. Теперь этот Сири охраняет дом и является самой ласковой собакой на свете, хотя другие и обходят его за версту, боясь. К удивлению Гермионы, этот пес никогда не напоминал ей о Сириусе Блэке — крестном Гарри, которого они спасли на третьем курсе, и который умер лишь спустя два года. Сириус Виктора совершенно другой и, наверное, если бы он был человеком то, скорее всего был бы похож на самого Гарри. Роза, в противовес своему сводному брату, собака с золотой шерстью и скорее всего была в недальнем родстве с лабрадором, потому что уж слишком она похожа на эту породу. Золотая девочка, как любил ее называть Виктор из-за цвета шерсти, была всегда очень спокойной и, даже порой, пугливой. Она почти не доверяла людям, когда Виктор только взял ее — десять лет назад. Нашел ее у дороги со сломанным задним бедром. Гермиона знает, что в доме Виктора часто появляются собаки, но именно Сири и Роза задержались там навсегда. Именно это качество доброты в тучном сербе, что одним своим видом может навеивать страх, и влюбило Гермиону в этого снаружи жесткого человека. Он подарил ей островок стабильности в своем приюте, когда она могла часами просто гладить собак и ничто не могло ее потревожить. Виктор стал ее спокойствием. Бережным приютом объятия, в которые она не боялась пару раз упасть. — Как твои дела, Миона? — ласково спрашивает Виктор, пронзая ее своим взглядом. Этот человек может прочесть ее насквозь, Гермиона уверена в этом. — Меня пригласили на литературную премию, — девушка прикусывает нижнюю губу и аккуратно отрезает очередной кусок курицы, как будто это не самая неожиданная новость для всех. Звук лязга вилки и ножа о тарелку привлекает ее внимание, и Гермиона поднимает взгляд на Виктора. Мужчина сидит, широко открыв глаза. Его рот приоткрыт, и он медленно моргает, пытаясь прийти в себя. Он откашливается. Встает из-за стола. И Гермиона мешкает, хмуря брови, наблюдая за тем, как Виктор обходит стол и встает рядом. Она сама поднимается со своего места. Встает лишь затем, чтобы утонуть в крепких объятиях мужчины. Ее ноги отрываются от пола, когда он приподнимает ее. — Боже, я так тобой горжусь, Миона, — глухим голосом произносит он ей на ухо. — Так горжусь. — Спасибо, — отвечает Гермиона, чувствуя, как в глазах начали собираться слезы. Это многое для нее значит. Эти простые слова, что ей гордятся. Раньше на нее так действовали лишь слова отца. Когда папа говорил, что гордится ей. Именно это заставляло ее чувствовать эйфорию. Признание отца ощущается по-другому. И Виктор стал ее отцом. Когда именно никто из них не скажет. Ни Виктор, который принял их в свою небольшую семью из собак, признав в молодой женщине свою дочь, а в маленькой непоседливой малышке — внучку. Ведь своей семьи у него никогда не было. Он любил лишь одну. На протяжении всех этих лет, хранил любовь той, что видел всего лишь полгода. Двадцать лет назад. Гермиона тоже не знает, когда этот строгий мужчина, с которым она познакомилась по воле судьбы в приюте, стал для нее кем-то вроде отца. Он не заменил его. Нет. Но Виктор — самое близкое к отцу, что у нее есть. И скорее все, что у нее когда-либо будет. Смотреть вперед, так говорил ее папа, когда Гермиона была совсем малышкой. Не зацикливаться на прошлом. Улыбаться воспоминаниям, а не жалеть обо всем. Гермиона никогда больше не сможет обнять отца, но она обнимает Виктора также. Крепко впиваясь руками в мощную спину.***
Малфой почти бегом залетает по трапу в их частный самолет. Альта, которую он быстро забрал из квартиры, бежит за ним, и он слышит ее частое дыхание. Он уже ехал к дому, когда получил звонок от Прентис. И ему снова нужно было на работу. Он лишь успел заехать домой, чтобы забрать Альту и сумку с вещами, которая у него всегда готова. Уже спустя час он припарковался на парковке небольшого закрытого аэропорта почти на окраине города. — Что у нас сегодня? — сразу спрашивает Драко, как только пересекает дверной проем самолета. — Мы летим в Манчестер. Местная полиция нашла трупы в багажниках машин. В каждой из них семейная пара, — произносит Прентис и протягивает Драко файл с документами на дело. Драко присвистывает. Берет светло-желтую папку с документами и садится в свободное кресло, почти сразу начиная пролистывать в руках страницы с информацией, останавливаясь ненадолго на фотографиях с окровавленными трупами в багажниках. Лишь спустя время, когда пилот говорит им пристегнуться, и самолет начинает свое движение на взлетную полосу, он перебрасывается кивком приветствия с Мерси, что сидит напротив и изучает своим прищуренным взглядом, который Драко скидывает с себя легким движением плеч. Он переводит взгляд направо, где сидит незнакомая ему молодая девушка, и его брови лишь слегка дергаются, но он не задает вопросом. Девушка, скорее всего стажер, улыбается. — Как кто-то загнал их в машину? Даже с пистолетом это не так-то просто. — Судя по отчетам до убийства, их держат около недели, — вставляет Вайлдбер, их штатный аналитик. Драко переводит взгляд на молодого парня, которому недавно исполнилось двадцать пять. Их молодого гения. Альта лежит рядом на диване, вытянув свои лапы, и положив на них морду, упираясь носом в бежевые брюки Вайлда. — Известно, что с ними делают? — Да, последняя страница, — отвечает Прентис, сидя справа от Драко. Самолет взлетает в воздух, пока Малфой быстро переворачивает до последней страницы, находя нужные сведения. — А он любит резать, — произносит Драко себе под нос, смотря на порезы на трупах. Есть глубокие и небольшие. Разных форм и диаметров. Так как это фотографии с места преступления, а не из морга, сложно сказать, как они точно выглядят, потому что одежда местами перекрывает кровавые отпечатки. — Около пятидесяти ножевых ранений на каждом, — Драко переводит взгляд на молодую девушку. — Эм. Нас не представили. Лили. Я новый стажер, — девушка со светло-русыми волосами протягивает ему руку, и Драко слабо улыбается и пожимает хрупкую женскую руку. — Дрейк, — сухо произносит Драко, возвращаясь к делу. — Жертвы подвергались психическому и физическому насилию. Убийца делал все, чтобы они не знали, когда их убьют. — Уровень преступности в Манчестере слишком высокий. По статистике Манчестер четвертый город по преступности в Великобритании, что дает нашему убийце возможность маневра, — произносит Вайлд.***
— Итак… Мы знаем, что субъект оставлял жертв в их собственных машинах. Что еще? — спрашивает Прентис, обводя свою команду взглядом, пока они летят где-то над полями Британии. — Вопрос в том, что мы не знаем. А именно, как он оттуда уходит. — Обе машины найдены на небольшом расстоянии от остановок, — произносит Мерси, внимательно всматриваясь в Драко. — Скорее всего он местный. Обе пары проживали в достаточно зажиточных районах Манчестера. До центра меньше десяти километров. Возможно он живет где-то в том же районе. — Это женатые пары. — Если он садист, — начинает Драко, откинувшись на спинку мягкого кресла, — то его пытки повышают уровень его удовольствия. Разрезая так мужа и жену он словно смеется над брачными узами. — Я тоже так подумала. В радости и горе. Священная клятва на церемонии бракосочетания. Драко незаметно проводит большим пальцем по безымянному, проводя подушечкой по нижней стороне пальца, где должно находиться обручальное кольцо. Там лишь пустота, которую он и ожидал. Для него, скорее всего, этот палец так и останется пустым. Драко резко блокирует собственные мысли, строя в сознании высокую стену, закрыв перед этим двери на тяжелый замок. — … возможно у него с этим проблемы. Бывшая жена или родители. — Вайлд, мне нужен четкий географический профиль. Дрейк, на тебе морг. Мерси, займись, как только мы приземлимся, машинами. Мы с Лили берем остальное.***
Мерси перехватывает его на кухне полицейского участка, преграждая дверной проем, скрестив руки на груди. Она хмурится. — Что происходит? Драко крепче сжимает в руке чашку с горячим кофе, который на вкус наверняка полное дерьмо. — Не твоего ума дела, — огрызается он. Мерси слегка приоткрывает рот, в виде «о». Пару раз пытается что-то сказать, но не может. Ему плевать, что она знакома с Гермионой. Плевать, что, как оказалось, они лучшие подруги, которые любят выпить в его баре. Он не хочет сейчас с ней разговаривать. — Ладно, — она поднимает руки вверх, капитулируя, — я сдаюсь. Не хочешь ничего говорить, не нужно. Но мы все знаем, что с тобой что-то случилось. Я не видела тебя таким уже пару лет. Так что если что, ты знаешь где меня искать, придурок. Она разворачивается и уходит. Драко стоит пару секунд на одном месте, а затем подходит к раковине и выливает кофе из своей кружки. Блять. Блять. Блять…