Мурлыка. Холод самых теплых дней

Лео выглянул в окно: там в уютной беседке сидел Том, который принёс в его дом ту ещё тучу проблем. В то же время, пусть это было и глупо, но без него Лео уже сложно представить свой день. Может, Мурлыка его проклял когда сказал, что у него есть предчувствия насчёт их отношений? Кто знает. И всё же, что-то противно шевелилось внутри когда он смотрел на Лиса. Даже родной брат уже саркастично подмечал: «кажется, что-то намечается». Ещё и эта горячка, чтоб его; Лис действительно чуть не отправился к прародителям. К тому же, было у них с Томом достаточно много общего, но основное — одиночество. Самое настоящее одиночество, умноженное на страх предательства. Только над Томом жизнь поиздевалась как над беспомощным и красивым, — ему же досталось, потому что у родителей много денег и совершенно нет времени, а вокруг толпы продажных друзей и подруг. Мда уж, кто бы мог подумать. Том обернулся, явно почувствовав на себе пристальный взгляд — даже издалека было видно, как шевельнулся пушистый лисий хвост, — и Эллеон был готов поставить очень многое на то, что Том на самом деле рад его видеть, хоть и пытается это скрыть. Кстати говоря, ещё одна, так сказать, общая черта: они оба пытались скрывать то, о чëм думают. И чем добрее были эти мысли, тем тщательнее они скрывались от остальных. Маркиз отошёл от окна. В его голову пришла одна идея. В эту же минуту Лора, сидящая за столом в беседке, фыркнула от смеха, заметив, что как только герой-спаситель исчез, у лиса всё настроение куда-то пропало — даже хвост его заметался с раздражением. — Ешь клубнику, вот мытая! И не надо мне помогать, я тебя сюда позвала воздухом подышать! Том закатил глаза, но послушно взял в руки тарелку с помытой и почищенной клубникой. Ему было стыдно из-за того, что он ничего не делает, но увы, — даже когда он попытался помочь Лоре и подал ей чашку из верхнего шкафа, то чуть не упал вместе со стулом из-за сильного головокружения. Лора опять фыркнула от смеха. Лис шевельнул ушами, улавливая вдалеке знакомые шаги. Медленно, но на его лице появилось такое сильное смущение из-за которого могло даже показаться, что он испачкан в злополучной клубнике, а вовсе это не румянец покрыл все щёки и нос. — Ваша Светлость, доброе утро. Вижу вы в добром настроении, — заулыбалась женщина. Лео едва удержался от шуточки на тему того, что там творится с Томом: у него заметался хвост и даже уши он прижал к голове, сам сел неестественно ровно, словно на экзамене по этикету. Да ещё и взгляд Лоры — хитрый, словно она сама лисица, — явно давал понять что с Томом что-то не то. — А то как же, с утра никто дома не умирает — уже повод для радости. Том, как у тебя дела? — Я вспомнила что у меня варенье стоит на плите, скоро вернусь. Лора проигнорировала округлившиеся от невысказанной мольбы остаться глаза Тома, и, быстро поклонившись хозяину дома, ушла на кухню, оставляя их наедине. — Отлично, — ответил парень и понял, что голос его прозвучал полупридушенно. Да что за наказание? Хотя с другой стороны логично, что после всего случившегося ему сложно спокойно смотреть на Лео. Уж больно неоднозначной казалась ситуация, и делать какие-то выводы — всё равно, что верить в сказку будто попался на его жизненном пути кто-то не просто хороший, а буквально… Спаситель, в какой-то мере. Когда-то он почти доверился Тарталье — и вот, как его сапогом под дых ударила жизнь. Так что сейчас верить было очень страшно. — Признаюсь, мне не хватает твоего обычного хамства. Хотя ты только на ноги встал. Чувствую, скоро мне достанется за всех и вся, — Лео сел напротив. — И ты будешь терпеть потому что тебе это нравится, или потому, что отношения с Венти портить не хочется? — не выдержав, пытливо протянул Лис. Лео закатил глаза. Мда уж. Том, мягко говоря, был не слишком проницателен — а говорят, мол, у Лисов интуиция неплохая. Будь он внимательнее и для него стало бы очевидно, что Венти не такая рохля, как о нём все думают. Нет, он конечно достаточно мягкотел и наивен, но, порой… О, вот это порой — вот это исключение из привычного поведения принца давало понять, что ещё немного и он научится быть сильным — не только избирательно, но и всегда, когда от него это потребуется. — С Венти я не поссорюсь. С нашим одуванчиком в принципе поссориться сложно, хотя порой и мелькают в нём нотки Рагнивиндровские, но он характер иначе показывает. И поверь, с виду он просто Мурлыка — милый принц, который будто с неба свалился, — да вот, чувствую, со временем он не только страну в кулаке держать будет. Лео ухмыльнулся. На лице лиса так и промелькнуло недовольство — да что уж там, чуть ли не ревность. Говорят, лисы те ещё плуты… ну и стереотип. У этого на лице всё написано. — Я буду терпеть твои выходки исключительно потому, что меня они устраивают, — протянул Эллеон, внимательно наблюдая за реакцией собеседника. — Да ты мазохист получается, — попытался поддеть его Том. — Нет, просто я люблю тех, кто за словом в карман не полезет, — развёл руками парень, всё так же отмечая каждую деталь в лисе. Том выдохнул. Кажется, к нему наконец вернулся голос и самообладание. — Знаешь, этого у меня хоть отбавляй, когда в кармане кроме этих самых слов ничего нет. Так что ты по адресу, — легко отбил подачу лис, махнув пушистым роскошным хвостом. Лео не выдержал и рассмеялся. Ох, и скучал же он по такому пусть и вымотанному, но живому и нахальному Тому, — даже от души отлегло. Он точно идёт на поправку. — И что я смешного сказал? — фыркнул Томас, — Это ты тут заявил что любишь тех, кто за словом в карман не полезет — а судя по тому, что ты так верно и преданно сидел возле меня, пока я решил приболеть, то я тебе точно нравлюсь. — Так ты, получается, сам решил заболеть? Какое умение управлять организмом, вот это талант. Ну, а насчет нравится… что-то в этом есть. Пока не разобрался, — ехидно протянул маркиз, вовсю подтрунивая над Томом. Лис чуть тарелку не уронил. — Клубнику береги, она ещё пригодится. Лора всё утро тебе её собирала. Какой ты впечатлительный. — Знаешь, а я не могу сказать что точно чувствую. Может я просто очень благодарен, а может, ты мне и нравишься. Теперь удивился Лео. Вот тебе и неожиданные признания появились. Когда на горизонте вдруг замаячила Лора, Лео взглядом дал ей понять, что бы та ещё немного позанималась делами, в то время как увлечённый разговором лис её даже не заметил. — Давай проверим, — наконец сказал Лео. Том задумался, затем отставил тарелку и кивнул. Пока Лео в голове перебирал варианты того, куда бы сводить лиса, тот неловко склонился над небольшим столиком, за которым они сидели, и поцеловал его. Можно сказать, что это было фиаско: Лео совсем не ожидал такой прыти от полуживого лиса, но такая инициатива его даже порадовала. Том словно боялся коснуться его, но парень сам быстро положил его руки себе на плечи. Такой приятный. Весь пропах лекарствами и клубникой, осторожный, но какой же, чёрт подери, ласковый. Отпускать его не хотелось, но и мучить всё ещё вымотанного — тоже, так что Эллеон просто усадил его рядом с собой. — Я хотел сперва предложить свидание, но и твоя идея очень даже хороша. — А? Да? Так тоже, наверное, можно… — промямлил Том, до которого только сейчас дошло, что порой человеку нужно дать договорить, и только потом что-то делать. ************* Стыд — понятие относительное. В некоторых случаях он полезен, порой мешает, а иногда встаёт самой настоящей костью в горле. И теперь Кейя вовсю огребал последствия своей вчерашней позорной выходки. Где взялся этот Барбатос на его голову — как он его напоить-то так умудрился? Вчерашнее помнилось крайне смутно, но те моменты что он помнил уже заставляли чувствовать жуткий стыд… — Госпожа Гуннхильдр, да не коситесь вы так на него. Он опасен не более, чем младенец — такого похмельного синдрома я даже у студентов Сумеру, успешно сдавших диплом и получивших финансирование на все проекты, не видел. А там, поверьте, были и такие кадры, — Альбедо как мог старался быть спокойным, но, видят боги, его сдерживало только понимание того, что со стороны его нотации для Альбериха будут выглядеть так, словно это разборки какой-то парочки. А после вчерашнего Нигред был готов себе глотку перегрызть, лишь бы только не дать Альбериху ни единого повода даже думать о возможности их отношений. Как он посмел, мало того, что устроить под окнами его квартиры пьяную драку, так ещё и сорваться с балкона, по которому он пытался влезть в его квартиру на пятый, — простите, пятый — этаж! Дальше хуже: когда его попытались утихомирить, то он начал распевать пьяные песни, нес околесицу про чувства, — но и это, скрепя зубами, можно понять и простить. То, чего Альбедо простить не мог — свою уничтоженную научную работу, на которую он потратил больше пяти лет. Пьяный Кейя мечом разрубил шкаф, в котором стояли колбы и хранились все записи. Восстановить удалось не всё. — Ваша научная работа… Я… не знаю даже, это же такой труд, такие старания, — Гуннхильдр на этот раз сопровождала не Ноэлль, а ещё одна девушка из Ордо Фавониус — учёный биолог по имени Сахароза. — Давай поговорим, я натворил глупостей, ты пытался… — сквозь жуткую головную боль начал Кейя. — Пейте воду, Ваше Величество, приводите себя в порядок — ваши вещи уже привезли. И прошу вас, больше не украшайте мою жизнь своим величественным присутствием, — металлическим тоном произнёс Нигред, не глядя на страждущего от похмелья. Даже его голос выводил алхимика из себя. — Какая забота. — Нет, я просто думаю о репутации вашей семьи. Они не сделали мне ничего плохого, с чего бы мне их подставлять тем, что я выгоню вас из своего дома когда вы похожи на самого грязного пропойцу, — Альбедо выдал эту тираду на едином дыхании, втайне ненавидя себя за то, что всё-таки опустился до того чтобы отчитывать это ничтожество. — Да я заплачу за все твои колбочки и записи, ты ещё лучше сделаешь! Оплачу твои труды, хватит разводить эти церемонии! В конце-концов да, я был не прав, но ты подумай о другом, — если я к тебе пьяный прихожу, значит, что-то ты для меня значишь, и я тебе не чужой, раз ты меня пустил. Я поговорить хотел! — попытался рявкнуть Кейя. — Какая большая честь для меня — быть опозоренным перед всеми соседями и простыми прохожими, ведь меня посетил сам принц! Да ещё в таком виде, что я должен пасть на колени от проявления столь искренних чувств. Ещё большая честь — мне заплатят. Ещё одно слово, я клянусь, ещё одно ваше слово — и терпеть эти оскорбления я не буду, даже если меня посадят, — я возьму в руки оружие и дотащу вас до ближайшего такси. Кейя рывком встал — вернее, попытался. Джинн с презрением фыркнула, отворачиваясь от парня. — Какой драматизм, — зло протянул Кейя. — А то как же. И никаких денег я не приму. — Какой гордый, — зло рявкнул Альберих, которого порядочно мутило. — Нет, просто годы жизни и годы труда не стоят денег. Вы сломали что-то, что мне было очень дорого, и теперь собираетесь наплевать на это, откупившись деньгами, или тем, что пришли ради разговора. — Я, может, пришёл предложить тебе руку и сердце! Вот, да где же оно, — Кейя, пошатываясь, пошёл искать в своей куртке. Чёртова коробка не находилась. Опять захотелось взвыть! — Пропили, или его и не было вовсе? Кто знает что хуже, Ваше Величество. А сейчас, позвольте, я помогу вам собраться и вы удалитесь из этой квартиры. Чем быстрее, тем лучше, — попросила Джинн. ********* Квартира Дилюка была заперта, так что отлежаться не выйдет — придётся ехать в замок, пока его собственную квартиру до сих пор ремонтируют после одной вечеринки. Как назло, его тут же схватили под белы рученьки и повели на семейный завтрак. Хотя нет, был в этом и плюс: там он наверняка увидит Архонта и всё ему выскажет. За столом действительно собрались все. Вся королевская семья, и даже гость в виде самого скромного Архонта. Королева поджала губы. Кейя был таким помятым, словно всю ночь провел на конюшне в стоге сена. А вот Барбатос наоборот улыбался, вгрызаясь в любимые яблоки — его будто ничего и не заботило. — Ваше Величество, вам известие от магистра рыцарского ордена. Она просила связаться с вами, срочно, — слегка кланяясь принцу, доложил дворецкий. Венти посмотрел на планшет так, будто тот сейчас взорвется. Ему явно не хотелось заниматься какими-то делами с утра пораньше. К тому же Дилюк вдруг покосился на своего суженого с таким видом, дескать, «неужели мы доросли до серьёзных дел?» — и от этого ему было не по себе. При Дилюке в принципе командовать как-то не хотелось, ведь Венти казалось что на его фоне каждое слово будет звучать, словно восклицание ребёнка… Барбатос закатил глаза. — Прекрати, ты не размазня, чего сидишь с таким видом? Ты уже ставил на место Тарталью, обещая, что Снежную разорвёт Тейват, а тут прочитать что-то не можешь, — Барбатос хмыкнул, подметив, насколько теряется Венти в присутствии Рагнивиндров — очевидно, он не был приучен решать что-то серьёзное. — Я поражаюсь твоим талантам, — хмыкнул Дилюк. — Ты очень многое перенял от нашей семьи, Вольф сказал бы так же, — умилилась королева, — Это очень важно — уметь ставить на место отъявленных негодяев. — Я не ребёнок, просто… Мне кажется, если есть люди, которые разбираются лучше, то мне-то куда лезть? — Не попробуешь — не узнаешь, может, в тебе погибает прекрасный политик. По мне сложно сказать, что я воин, но я и без Двалина многого стою. Читай давай, — продолжил надавливать Барбатос, наблюдая за ситуацией. По Архонту нельзя было сказать, что он оценивает поведение каждого за столом — и если прежде его оценивающий взгляд заметили как минимум сам король и Кейя, то сейчас оба были, так сказать, не в состоянии плести интриги. А Дилюк отвлёкся на Венти также как и королева, ожидая узнать, что же там за известия. Венти долгие несколько минут читал известие от Джинн. Отложив планшет он уставился на Кейю, который сразу понял о чём доложила Гуннхильдр. Альберих оскалился. Разумеется, магистр не осталась в стороне и всё доложила своему «правителю», а эта заноза сейчас, очевидно, устроит разбор полетов. — А законно ли то, что по твоему приказу за мной шпионят и докладывают перед завтраком, как я провел ночь? — Альберих оскалился ещё нахальнее, — Венти, да ты удивляешь, с виду — боги мои, я стою за Дилюком, ничего не умею. А на деле — подковёрные игры, приказы. — За тобой никто не шпионил! Я не отдавал такого приказа, — возмутился Венти, понимая, что со стороны слова Кейи могут показаться правдой и тогда начнётся скандал. — И всё же Гуннхильдр порядочно путается под ногами. Даже когда я пытаюсь помочь, она увиливает. Её преданность — это нечто редкое, так что будь осторожен со своими словами. Они всегда имели вес как слова принца, но сейчас на твои плечи свалилась целая страна, и ты должен сто раз подумать прежде чем что-то сказать. Прежде я занимался всем сам, и нас это устраивало, ведь никто не хотел взваливать на твои плечи такое бремя. Сейчас Улару зависит от тебя. Барбатос хитро посмотрел на Дилюка. Любопытная история. — Я дал приказ защищать моего друга от нападок Кейи. И не зря — вчера он устроил у него дома погром! Он уничтожил его научную работу… — попытался объяснить ситуацию Венти, но тут же оказался перебит: — Ни за что не поверю, что алхимик сам не справится. Сам виноват, все знают характер Кейи. Пусть подаст прошение — оценим его работу и выплатим компенсацию с извинениями, — Вольф тоже страдал от похмелья, так что эта суета просто выводила его из себя. — Он нам как родной! — возмутился Венти. — Именно. Как. Это не родство крови, не одна фамилия. Прекратите поднимать шум, — опять поморщился король. Сейчас он был крайне далёк от того, чтобы как обычно, одним тоном ставить всех на место: ему бы просто спастись от паршивого самочувствия. Он уже мечтал о том, что как только все разойдутся он вызовет целый отряд лекарей — и пусть те что угодно делают, но они просто обязаны спасти его. Венти встал из-за стола. Внутри юноши медленно разгоралась злость. Опять король вёл себя не то что противоречиво, но откровенно мерзко. — Что, опять? Решил спорить? — зло спросил король. Вот теперь Венти окончательно вывел его из себя. — Тогда я тебе напомню, что Альбедо Нигред твой слуга, он никто и ничто, а Кейя — второй наследник престола. Он может делать что угодно, но если с головы Альбедо хоть волосок упадет, то его посадят, и посадят надолго. — Буду спорить. Он достоин того, чтобы я за него заступился! — было трудно противостоять королю, но и молчать он не мог. — Венти, мы все рады твоим успехам в Сумеру, но ты не имеешь никакого права так говорить со мной, — ещё злее сказал Вольф. — Хватит всем уже покрывать выходки Кейи, отец, точно также, как и устраивать дрязги за столом. Альбедо действительно близок нашей семье, и не надо трепать ему нервы только потому, что он имел глупость вляпаться в отношения с моим братом, — Дилюк в упор уставился на отца и брата, сидевших рядом. Молодого мужчину откровенно выводил из себя вид обоих членов семьи, которым очевидно стоило сейчас не за столом сидеть, а приводить себя в порядок, и только потом куда-либо выходить из своих апартаментов. Алкоголики несчастные. И зачем только мать пыталась поддерживать традиции семейных завтраков и ужинов? — Ну ты и каблук, Дилюк. Венти расплачется, ты ещё с десяток его друзей пригреешь? После свадьбы с тебя можно веревки вить? Мурлыка, да ты грамотный манипулятор, браво. Дилюк легко проигнорировал этот выпад. Детский сад… Альбериху очевидно было очень плохо, раз он опустился до подобных слов — в нормальном состоянии он доводил людей до белого каления куда изящнее. И всё же, да, как ни крути, но пусть Мурлыка и вел себя как обычно, он действительно изменился. Даже не посоветовался с Дилюком насчёт приказа о помощи Нигреду. Что он там ещё задумал? Прежде они все серьёзные вопросы обсуждали — а тут на тебе, сюрприз. Сколько ещё таких сюрпризов будет? И не вылезли бы они потом всем боком. — Ещё одно слово, Ваше Величество, и все узнают ваши самые страшные тайны, — Барбатос встал из-за стола, — Не стоит пить со мной, если не хочешь потом сожалеть о сказанном. — Браво, — чувствуя мурашки по коже протянул загнанный в угол Кейя. Мысленно он уже зарёкся не то что пить с Барбатосом, даже просто смотреть на алкоголь в его присутствии. Хотя, вряд ли такой случай представится ещё раз. — Достаточно. Нам всем есть о чем подумать. Мне пора. Венти с готовностью встал чтобы пойти за Дилюком, но тот, вздохнув, покачал головой. — Оставь меня, пожалуйста. Мне есть о чем подумать наедине, и твоё поведение — одна из причин. Тебе нужно быть осторожнее в своих приказах и по возможности предупреждать меня о них. Ты хотел со святым Барбатосом что-то найти в городе? Вам выделят машину и деньги. Если что, используй свою карту. Дилюк ушёл под общее молчание за столом. Венти проводил его растерянным взглядом, — он явно не ожидал такого развития событий. — Ни себе, ни людям. Завидно смотреть когда кто-то кого любит по-настоящему, вот и суёшь свой нос, пытаясь сеять распри, — фыркнул Барбатос, глядя как Венти совсем обречённо посмотрел в свою тарелку, очевидно, виня себя за всё на свете. — А ты так суёшь своего наследника в койку нашего чтобы было кому заниматься полудохлой страной? Венти, да тобой торгуют в лучших традициях дворянских фамилий, — едко обратился к Венти Альберих, взглядом выискивая на столе любой холодный напиток: плохо было настолько, что не передать словами. Виктория молча дала пощечину Кейе. Затем она зло посмотрела на Вольфа, который с похмелья наговорил лишнего. Два алкоголика, идиота, — нет… ругательства, которые ей хотелось выдать сейчас, явно не подходили для самой королевы и крайне изысканной леди. — Хватит носиться за Венти как мамочка, я в курсе твоей материнской любви, — потирая щёку и ощущая звон в ушах, пробубнил Кейя. Мысленно он отметил, что явно слабая пощёчина его окончательно добила, а значит, похмелье будет длиться ещё не один час. — Не слушай его. Мурлыка, а можно и я к вам присоединюсь, проветрюсь? Душно тут, всё спиртом провоняло и глупостями. Обещаю одеться как самая простая женщина и радоваться жизни. — Я только за! Венти, спокойно, всё наладится. Ну богу-то поверь. Идёмте-идёмте, — выпроводил из-за стола юного принца Барбатос. Мурлыка встал как сомнамбула. Внутри всё разрывалось от непонимания, какой-то злости. Почему такие близкие люди ведут себя хуже какого-то мусора? Зная, как его ранить, бьют по больным местам. Ещё и Дилюк, который очевидно обескуражен тем, что какие-то дела проходят, так сказать, без его участия… Ну ничего, с Дилюком они ещё позже поговорят. — Вот именно. Моей материнской любви. И не будь он рядом со мной, может я бы и засохла тут, под довольные оскалы тех стерв, которые находятся при дворе, и под испуганный взгляд нашего грозного короля, который подойти боится к умирающей жене и отправляет к ней ребёнка. Ты должен Венти — если не за моё спасение, так хотя бы за то, что он вытащил меня из депрессии и дал силы бороться. Вольф тяжело встал из-за стола. Супруга крайне не вовремя решила сказать нечто подобное и явно забыла, что некоторые рамки переходить не стоит: он тут король, а она пусть и его жена, но всё же должна быть мудрой — настолько, чтобы вовремя закрывать рот. — Вернее это он отдал мне долг за то, что я позволил ему остаться возле Дилюка. Жизнь за жизнь. Виктория, не говори слов о которых пожалеешь. Идите, прогуляйтесь, жду вас на ужин. Который пройдет как обычно замечательно. И эта беседа не продолжится. Виктория сцепила зубы. Муж решил поставить её на место? Просто браво. Только теперь не придётся как прежде бояться что её выгонят из замка, отобрав сына. Теперь Дилюк взрослый и он сам придет к ней, а Вольф — что же… Жаль, что Кейя устроил эту кашу, и вот что вышло. А может и хорошо, ведь теперь становилось понятно, что внутри супруга по-прежнему достаточно гнили. — Идёмте, — Мурлыка привычно взял женщину за руку и повёл за собой. Барбатос замешкался всего на секунду; он насмешливо посмотрел на недо-собутыльников и поторопился за королевой и принцем.