Фантасмагория

Драко Малфой вёл себя чертовски странно с самого первого дня нового учебного года. Мимо пытливого взора Миды не проходило ни одно его действие, вздох или взгляд. Она дотошно пыталась понять, что с ним было не так, и найти хотя бы одно крепкое доказательство своих подозрений. Которые, к слову, не были беспочвенны… …Всё началось первого сентября. Несмотря на то что Тонкс собиралась бросать свою пагубную привычку, больше половины пачки было скурено за пару часов пути в Хогвартс. Уже тошнило от этих сигарет, но организм требовал никотина, чтобы расслабиться. Миде казалось, что её раскатали, как тесто на доске перед выпечкой — таковы были её моральные ощущения, которые хоть как-то удавалось облегчить благодаря табачному дыму в лёгких. Странное чувство паранойи так и душило: Артемиду не покидало ощущение, что как только она выйдет курить, то всенепременно столкнётся с Ноттом в межвагонном отсеке. Второй раз за день. Вроде ничего такого, всё же он ей по своему дорог, но, как бы больно ни было, её Тео уже не тот. Однако даже к такому Теодору её влекло. Он изменился настолько, что частички того самого Нотта было практически невозможно собрать воедино. Скрытый терновыми ветвями, как замок Спящей красавицы, он оставлял глубокие раны своими шипами на душе. От прошибающего осознания становилось мерзко, ведь Мида и была одной из причин, по которой он так «оброс колючками». Он, как раненный зверь, прижимал окровавленное брюхо к земле и вздымал холку, рыча, чтобы никто и приближаться не думал. С Артемидой же он просто молчал, тем самым уничтожая её чувства. Прямым доказательством её причастности был тоненький шрам, едва заметный рубец, в опасной близости от виска. Он стал своеобразным замком для чувств Тео, перекрывающий каждый неровный вздох в сторону Миды… Студенты проходили мимо. Пролетали, как птичий клин мимо Тонкс. Она старалась не оборачиваться даже тогда, когда слышала голос Гринграсс, ласковый и звонкий, бодро отскакивающий от барабанных перепонок, что-то лепечущий на ухо Тео. Мида правда считала её красивой, ведь Дафна была как принцесса из сказки: женственная, не обделённая шармом и очарованием — её точно в любой момент мог забрать прекрасный принц на белом коне, хоть и звучало банально, даже дёшево. Была лишь одна единственная загвоздка: «принц». «Она идеально ему подходит. Именно такая Тео и нужна», — Артемида недовольно цокнула языком, выбрасывая бычок в приоткрытое окно. Чувство скручивающегося каната противно засело в животе. — Кого я, нахрен, обманываю, — прошептала Тонкс. На улице сумерки взяли на себя власть над небом. Цепляясь взглядом за сокурсников, чьи лица были едва различимыми во мраке, Мида закрыла окошко, собираясь с силами, чтобы выйти в полном одиночестве из поезда. После первого перекура Тонкс не видела Робин, проведя почти всю поездку с разозлённым, оттого и молчаливым Бенни. Пуффендуйка ушла в купе к своему факультету, не желая и словом перекидываться с братом. Благо, Артемиду никто не заставлял выбирать, встревать или убеждать. Это была личная разборка Артурсов, и привлекать к решению собственных проблем посторонних они не собирались. Отрывая взгляд от тёмно-серого вокзала, Мида развернулась на пятках, двигаясь в сторону выхода из пустого поезда. Практически. Артемида плотнее укуталась в мантию, закрывая за собой дверь в межвагонный отсек. «Выйду через слизеринские купе — так быстрее», — подумала Тонкс, проходя первый пролёт. Стоило поспешить, иначе не успеет на повозку, а идти пешком больше двух километров не входило в её вечерние планы на первое сентября. Тонкс дошла до конца вагона, переходя в следующий. Ещё один отсек — и она на выходе. Но взгляд зацепился за непонятное шевеление прямо в десяти метрах от неё: кто-то закрыл дверное окошко темной шторкой. В голову тут же полезли странные мысли, нагнетающие. Артемида прищурилась, замедляя шаг. Несмотря на массивные ботинки на ногах Тонкс, она старалась передвигаться максимально тихо: плавно переступая с пятки на носок, крадясь, как охотящаяся гуара, выжидающая момент, чтобы схватить зайца за холку. Мида почти не дышала, когда услышала еле различимые слова в не слишком доброжелательном тоне. — …Петрификус Тоталус! — сквозь несусветную брань отчётливо слышалось заклинание. Артемида дёрнулась, вынимая палочку из пучка, не обращая внимания на мешающие волосы. Она на носочках подбежала к двери, стремительно схватившись за ручку тонкими пальцами, но… не открыла. Колкие мурашки расползались по всей ладони, не давая дёрнуть. Позвоночник мерзко защекотало, как от холодного ветра, врезающегося в спину. Грохот из отсека заставил напрячься ещё сильнее. Голову заполонило множество пугающих мыслей. С одной стороны, дух геройства требовал открыть дверь, бросаясь «в атаку», но с другой… Чашу весов перевешивал всё-таки здравый смысл, требующий осторожности. — Тебя мамочка не учила, что подслушивать невежливо, Поттер? — Артемида узнала Драко Малфоя в презрительных нотках скрипучего голоса. Выдох так и не вырвался из груди Тонкс, застывая вместе с ней. «Опять потасовка между ними?» — спросила Мида саму себя и скрипнула зубами, крепче сжимая напряжёнными пальцами рукоятку волшебной палочки. Надрать задницу своему кузену хотелось неимоверно, но самообладание брало верх. Тонкс никогда никого не презирала и не относилась к кому-либо с презрением. Но это золотое правило не было применимо к двум персонам: Малфою и Беллатрисе Лестрейндж. Если с последней было всё понятно, то с Драко её связывали далеко не приятельские или братско-сестринские отношения. Он никогда не контролировал своё словесное недержание. К Миде в том числе. Привычно добродушная Артемида ни в коем разе не жалела, что плюнула в лицо Малфою ещё тогда, на третьем курсе, за ядовитые слова, вылетевшие из его уст в сторону её матери: «Твоя мать, Тонкс, это гнилое звено в цепи Блэков. Стала сукой кобеля-грязнокровки…» В тот день Драко больше ничего изречь не успел, получив звонкую пощёчину маленькой ладошкой, а после — плевок и пулемётную очередь из отборных ругательств. Состояние аффекта было настолько сильно, что сработало как жидкая амнезия: увы, то знаменательное событие Мида мало помнила. Разве что в голове почти сразу, стоило только мысленно вернуться к тому дню, возникало громкое улюлюканье гриффиндорцев, от которого уши сворачивались в трубочку. — Ах да, — слизеринец понизил голос до еле-уловимого шёпота. Мида представляла себе его презрительную гримасу, скривившись. Аккуратному аристократическому лицу это совершенно не шло. — Она же померла, когда ты ещё слюни подтирать не научился! Тонкс сдержалась, чтобы не ругнуться. Кажется, у Малфоя был особый пункт на оскорбления в сторону матерей. Мида держалась из последних сил, чтобы не открыть дверь. Зажмурилась. Глубокий вдох… Короткий звук удара пронёсся мимо уха Тонкс. Задержала дыхание. Едкие, ядовитые, гадкие слова из уст Драко не улавливались разумом. Выдох. — Приятного путешествия в Лондон, очкарик, — звуки поспешно удаляющихся шагов и хлопнувшая дверь в отсеке дали сигнал Миде, чтобы сорваться с места. Ладонь противно вспотела, сразу же соскальзывая с ручки. Артемида вошла в вагон, закрывая за собой дверь, прижимая её спиной, даже не оборачиваясь. Палочка была наготове, однако была одна загвоздка. В отсеке было пусто. Мерзкое, лижущее затылок, чувство недоумения и неосознанного страха заставили обеспокоенно озираться по сторонам. «Какого чёрта? Где Гарри?» — пронеслось в голове Миды. Она кое-как сдержалась, чтобы не начать проклинать свою нерешительность и излишнюю осторожность вслух. Почему она не среагировала, как требовал её разгоряченный пыл? Где теперь ей искать Поттера? Артемида продолжала озадаченно рассматривать всё, что её окружало, продвигаясь вперёд. Ботинок почти сразу на что-то наткнулся. От этого Тонкс спотыкнулась, чертыхаясь, но успела схватиться за спинку первого попавшегося сиденья, тем самым удержившись от падения. Пустота напольного покрытия поезда казалась подозрительной. Ну не могла она споткнуться на пустом месте! Или же в ней проснулась неуклюжая Нимфадора, периодически путающаяся в собственных ногах? Исключительно из целей проверки, Мида аккуратно стукнула носком ботинка «что-то». Невидимое, твёрдое, явно живое, судя по стону. Это заставило присесть на корточки, дотронуться. — О, Мерлин, — Артемида испуганно выдохнула, когда нащупала ногу. — Гарри? — скомкав в ладошке ткань мантии-невидимки, она стянула её одним рывком, поражаясь открывшейся картине. Поттер был обездвижен, а если быть точнее — парализован. Смотрел в потолок жутким, немигающим взором. Всё лицо было в крови из-за сломанного носа. Мида моментально направила на сокурсника кончик палочки, облегчённо, но в то же время поражённо, вздыхая. — Фените Инкантатем, — заклятие подействовало: мышцы Гарри будто вышли из оцепенения, расслабляясь. Сам он прерывисто задышал, жадно глотая ртом воздух, будто рыба на суше. Из уст вырвался сдавленный стон. Юноша дотронулся до переносицы, но, зашипев, убрал от неё пальцы. Тонкс поджала губы, хватая Поттера за предплечье, усиленно стараясь потянуть его за собой, чтобы встал. — Гарри… Гарри, живой? — он медленно приподнялся, меняя своё положение на сидячее, а свежая кровь активнее стекала из носа. Поттер постарался как можно скорее вытереть рукавом кофты лицо. — Да… Да, живой, — сквозь рваные вздохи гнусаво произнёс Гарри, болезненно морщась. Артемида подняла три пальца перед своим лицом, внимательно глядя на сокурсника. — Так, сколько пальцев показываю? — твёрдо спросила Тонкс, хмуря брови. Поттер, казалось, не мог сообразить. Прищурился, рукой пытаясь нащупать, вероятно, сломанные очки, валяющиеся где-то на полу. — Три… Ай! — одно лёгкое движение палочкой — и нос был вправлен. Гарри слезливо поморщился, а Мида легко улыбнулась: всё-таки не зря отец учил её вправлять переломы. Вспоминая всю ситуацию с Малфоем, Тонкс опустила уголки рта, сводя брови к переносице, тем самым резко меняясь в лице. — Спасибо… — пробубнил Поттер, наконец открывая глаза и вытирая их уголки от подступивших слёз. Хоть и было больно, но Гарри практически не был удивлён подобному жесту от Артемиды. Вспомнить только Эдварда Тонкса, вправившего ему ногу после неудачного приземления в их саду. Мужчина настолько отвлёк его рассказами о новостях в «Придире», что Поттер не сразу заметил, как повреждённая лодыжка «встала» на место. Их общение с младшей Тонкс никогда не было тесным. Даже сложно сказать — было ли оно? Гарри помнит, как его удивило то, что девчонка была на грани истерики, когда распределяющая шляпа отправила её на Слизерин. Первокурсница Артемида Диана Тонкс, с тугими косичками, ростом «метр с кепкой в прыжке», вопила о том, что это была чудовищная ошибка и она должна была оказаться в Пуффендуе. Помнит, как профессор Макгонагалл успокаивала её, объясняя, что шляпе виднее, как бы это странно ни звучало. Ещё Гарри помнил её в доме Блэков: Нимфадора, спустя долгие часы уговоров, взяла с собой младшую сестру, которая в тот единственный раз общалась с ним, Гермионой, Роном и близнецами. Ну и Сириусом, который удивлённо рассматривал троюродную племянницу, поражаясь её схожести с Андромедой. — Сможешь подняться? — обеспокоенно спросила Мида, удерживая его под руку. Поттер заметно смутился, пожимая плечами. — Да-да, спасибо, я в норме, особенно после твоего вправления носа, — шутливо хмыкнув, Гарри поднял с пола мантию-невидимку, сворачивая её в неаккуратный ком. — Перестань благодарить, — отмахнулась Тонкс, рассматривая искоса сокурсника, будто пытаясь найти ещё повреждения на его теле. — Правда, Мида, я в порядке, в полном, — тараторил Поттер, разочарованно глядя на сломанную оправу очков, но после сразу поднял взгляд на Тонкс. Та почти не моргала, обеспокоенно глядя на него. — Что случилось? Я слышала Малфоя и… — Гарри удивлённо округлил глаза, и Артемида замолкла, вскинув брови, не понимая реакции сокурсника. Она сказала что-то не то? — Услышала? — Ну… Прости, да. Я всё это время стояла за дверью. Не могла решиться войти, думала, может, услышу что-то подозрительное — оттягивала момент, — страдальчески вздохнула Мида, усевшись на сиденье. Из головы пулей вылетело то, что, вероятно, она опоздала на повозку. В груди сидело противное обжигающее чувство. Стыд. Артемида едва сдержалась, чтобы не закрыть лицо руками. Где была её уверенность? Почему она решила поосторожничать именно в такой неудачный момент? «Квашня ты, Мидс», — ощущение неудовлетворённости самой собой заставило поморщиться. Ей следовало быть решительнее. Открыть эту чёртову дверь и предотвратить заварушку, оттаскав Драко за уши. Он бы точно этого не ожидал, и ей бы это вышло на руку… — Нет, нет… Я вовсе не об этом, — на худенькое плечо упала ладонь сокурсника. Артемида подняла потемневший от огорчения взгляд на него. — Ты… Не бери это в голову, ладно? Правильно сделала, что не влезла. И так спасла мою шкуру… А то бы я отправился в Лондон, пролежав как бревно несколько часов. — Поттер постарался успокоить девушку, что получилось сделать, пусть и не сразу. — Почему он сделал это с тобой? — стараясь вникнуть в проблему Гарри, Мида вместе с тем попыталась отбросить от себя мысли оглушительного разочарования и нарастающую уверенность в том, что она не годна для Аврората из-за своей… нерешительности. Поттер же почти неслышно скрипнул зубами, осознавая, что сказать придётся, как бы он ни хотел. — Я следил за ним, — Артемида удивлённо хлопала ресницами, хмуря брови и нервно теребя волнистые волосы на плече, и пыталась заплести их в лёгкую косичку. — Следил? Зачем? — в голове рождалось подозрение, но для этого требовалось подтверждение. Или хотя бы подкрепляющий довод. — Думал, что он как-то связан с Пожирателями, — как заученный текст выдал Поттер, отводя глаза в сторону. Мида опустила дрожащие руки на колени, успокаивающе их поглаживая. По привычке. Зрела, словно росток, странная мысль, в правдивости которой Тонкс была ужасно не уверена. — Гарри, а тебе не кажется странным, что он тебя парализовал? Хотел отправить в Лондон? Что бы там между вами ни было хренового за эти годы, но… — Мида покрутила серебряное кольцо на безымянном пальце — своеобразный «подарок» Тео, преподнесенный прямо на день рождения, когда она спала от нездоровой усталости в гамаке, даже не заметив, что он забрался на территорию дома. Что это значило, Артемида не понимала. Вроде и хотела снять его, но всё никак не решалась, дотрагиваясь до него лишь для того, чтобы успокоить нервы, усердно крутя на пальце. — Но подобное не характерно Малфою. Вдруг это значит, что он что-то скрывает? — постаралась предположить Артемида, поднимая голубые глаза на Гарри. — Я считаю, что тебе стоит сказать об этом кому-то, — уверенность наполнила голос Тонкс, но этой фразой она лишь вызвала неоднозначные мотания головой. — Нет… Пока нет. Мида, послушай, — Поттер присел на сиденье напротив, почти умоляюще глядя на сокурсницу. — Я хочу сначала сам в этом разобраться. Никому не говори, пожалуйста. Даже… Нимфадоре, — он напряжённо сцепил руки в замок, стараясь убедить Артемиду одним взглядом из-под опущенных ресниц. — Сам? Ты уверен, Гарри? — в защитной позе, скрестив руки на груди, Тонкс вглядывалась в лицо гриффиндорца, в сомнениях вытягивая губы в трубочку — по детской привычке. — Да, пожалуйста, не говори, ладно? — Что ж… Хорошо, но как только что-то идёт не так — скажи. Ты можешь рассчитывать на меня — я не только никому не скажу, но и помогу чем смогу, — Мида нервно хмыкнула. — Не знаю чем, но постараюсь. — Спасибо, я у тебя в долгу, — отчеканил Поттер, благодарно улыбаясь и выдыхая. — Но тебе не следует в это встревать. Обещаю, что попрошу помощи, если что-то пойдёт не так. Согласно кивнув, младшая Тонкс даже не сразу заметила, как входная дверь с громким грохотом открылась, заставляя поёжиться второй раз за день. Метнув взгляд в её сторону, Артемида увидела лишь сестру, удивлённо застывшую на входе, с недоумением глазеющую на неё с Гарри. Ребята моментально поднялись. Кажется, мракоборцы патрулировали окрестности Хогвартса в виде дополнительной охраны. На лице Миды расцвела улыбка, и она приветливо помахала ладонью Нимфадоре. — Давно не виделись, — не смогла сдержаться младшая Тонкс, даже несмотря на то что сёстры виделись с утра, на это Дора лишь тихонько выдохнула, полностью противореча своей привычной озорной манере. — Вы что здесь делаете? Вас Флитвик обыскался… …Старшая Тонкс вызвалась провести студентов до самого входа в Хогвартс. Вечерним планам Артемиды пришлось кануть в небытие — несколько километров уже были за плечами, и ворота школы приветствовали её своей пустотой. — Тебя подождать? — спросил Гарри, перед тем как двинуться на проверку личных вещей. Младшая Тонкс лишь помотала головой, легко улыбнувшись, и гриффиндорец молча покинул компанию Артемиды и Нимфадоры. Весь путь был проведён в молчании — каждый был занят собственными размышлениями, и Миде только оставалось догадываться о том, кто и о чём думал. Но было ясно одно — сейчас даже мысли Поттера ей были понятны больше, нежели то, что творилось в голове у старшей сестры. — Ты расскажешь, что случилось? — Нимфадора нарушила молчание, вызывая удивление у сестры. — Ого, к тебе дар речи вернулся, — ёрничала младшая Тонкс, сохраняя пуленепробиваемое спокойствие, разбавленное лёгким раздражением. Дора стала слишком… другой. Мида думала, что причина в смерти Сириуса. Но оказалось, что нет. Потом она думала, что всему виной была их благородная тётка — Беллатриса, которая как грозовая туча нависла над их семьёй, не скрывая своего маниакального желания перебить всех Тонксов разом. Это снова стало промахом. Дора продолжала молчать, а Артемида наворачивала саму себя всё сильнее. Молчание расстреливало её в упор. — Язва, — попыталась огрызнуться Нимфадора, издали наблюдая за Гарри. — Что произошло? Он во что-то вляпался, а ты следом? Артемида врала ужасно. Даже слишком. В детстве выдавала себя всегда трясущимися руками, поджатыми губами и бегающими глазами, поэтому предпочитала говорить правду, разве что не Нотту. Ему она солгала всего лишь один раз, и именно это стало полнейшей точкой завершения их взаимодействия. Сейчас же Мида была спокойна как удав, совершенно не реагируя на пытливые взгляды Нимфадоры. Она обещала Гарри. — Гарри — да, у него хобби такое с первого курса, — младшая Тонкс пожала плечами, выпячивая нижнюю губу в якобы незнании. — Понятия не имею, на самом деле, подрался с кем-то, и я застала его в купе со сломанным носом, — Артемида обошла старшую сестру, хватая свой обклеенный отцовскими марками чемодан. Та, в свою очередь, лишь провела Миду взглядом, следуя за ней на досмотр. Слизеринка могла поклясться, что чувствовала сверлящий взгляд Доры на своей спине. Это привело к возникновению напряжённой атмосферы между ними, но Артемида держалась, не выдавая подозрительных эмоций, однако пальцы были в мандраже. Несколько минут молчания были тягостными. — Ты что-то недоговариваешь, — выдала Нимфадора, преграждая путь от пункта досмотра до ворот школы. — А ты нет? — Мида смотрела на старшую сестру исподлобья. Дора озадаченно глядела перед собой, поджимая губы. — По-моему, дома никто не знает причину твоего… — лёгкая задумчивость вязким сиропом обволокла гудящую голову, заставляя младшую из сестёр ненадолго замолкнуть, — состояния. Даже твой патронус изменился, а своим молчанием ты только заставляешь переживать родителей… — Артемида Диана Тонкс! — строго сказала Нимфадора, складывая руки на груди, подобным высказыванием привлекая внимание других мракоборцев. — Не пародируй маму — у тебя хреново получается, — гримаса недовольства, казалось, уже приросла к лицу Миды за время последних разговоров со старшей сестрой. Губы она поджала в тонкую линию, а взгляд обидчиво устремился в сторону. Дора всегда считала Артемиду ребёнком, не переставая её излишне опекать. Младшую это всегда выводило из себя, но она старалась не провоцировать на конфликты. А всё было лишь из-за одного случая, за который Нимфадора не могла себя простить до сих пор. «Кажется, все, кого я безмерно люблю, оставляют мне шрамы, — внутри грудной клетки противно кольнуло. Это заставило Миду дотронуться до верхней части длинного рубца, который «красовался» на девичьем теле от крайних рёбер до колена правой ноги. На губах появилась усмешка. — Хотя звучит дёшево, как в третьесортных романах». — Когда родители были против твоего желания пойти в Аврорат, я максимально, как могла, поддержала тебя потому, что знаю — ты же упёртая, как баран, — более спокойно и тихо начала Нимфадора, поучительно, а после дотронулась двумя пальцами сестринского лба. Младшая Тонкс на это лишь фыркнула. — Тебе и поддержка не нужна была бы… Но я прекрасно понимаю, к чему ты стремишься, — вздох вырвался из груди Доры, на что Мида нахмурилась, крепче сжимая пальцами ручку чемодана. — Орден. Не так ли? Артемиду удивило то, что старшая сестра как-то слишком быстро догадалась об этом, учитывая то, что она старалась помалкивать о своей цели. Родители, вероятно, не шибко думали об этом, стараясь свыкнуться хотя бы с решением их девочки. А вот Нимфадора была проницательна. Мида прищурилась, улыбнувшись одним уголком рта. Этим она походила на хитрую, что-то задумавшую лису, но, собравшись, вернулась к привычному серьёзному выражению лица. — Допустим. Дора сделала пару шагов вперёд, приближаясь к сестре, прожигая её взглядом карих глаз. Вообще, если Мида была чуть ли не копией Андромеды, наследуя её черты лица, то старшая Тонкс напоминала женскую версию Теда. Поэтому со стороны их ссоры всегда казались смешными, словно чета Тонкс решила устроить скандал. — Это не значит, что я позволю тебе лезть в гущу проблем, Мида, — в этот момент Нимфадора выглядела грозно, однако Артемиду это не пугало — не девять же ей лет, чтобы сестру бояться. — Тебе не следует так сильно опекать меня, Нимфадора, — младшая Тонкс прекрасно знала, как Дора не любила, когда её звали полным именем, поэтому с особым акцентом произнесла его, заставляя последнюю кисло поморщиться. — Как раз-таки следует. Да, ты приняла взрослое решение и объяснила его, но это не отменяет того факта, что ты намеренно ищешь проблемы. Учитывая то, сколько раз ты была «на ковре» у Снейпа, я могу гарантировать, что ты не усидишь на месте. Как только ветер подует — ты уже вмешаешься. Даже не думай спорить, я знаю тебя как облупленную. Артемида скрипнула зубами, отводя взгляд. Почему Дора считает её маленькой девочкой? Сейчас почти никто не может держаться в стороне, тогда почему она должна пытаться это делать? Руки сжались в кулаки, а взгляд заметно потемнел. — Шило в заднице — это у нас генетическое, так что не нужно пытаться из меня это выбить. Себя вспомни, — огрызнулась Артемида, озлобленно глазея на Нимфадору исподлобья. — Если ты один раз не уследила за мной и я получила этот чёртов шрам… — младшая Тонкс едва сдержалась, чтобы не задрать рубашку до самых рёбер, демонстративно обнажая рубец. Дора зажмурилась, шумно выдыхая: — Мида… — Это не значит, что ты должна «искупить свою вину» и следить за мной как за младенцем, подтирая сопли, — прошипела слизеринка, одёргивая низ белоснежной рубашки. Ощущения в грудной клетке были сравнимы с неукротимым огнём, болезненно обжигающим лёгкие. Хотелось повысить голос, но самообладание у Миды было сильно. — Я не хочу, чтобы произошло что-то похуже этого, — на последнем слове Дора едва заметно кивнула на скрытый след от бывшей раны. Сил не было ни злиться, ни кричать. Какой бы лёгкий и отходчивый характер старшая Тонкс ни имела, она никогда не могла забыть ощущения липкого страха, когда Артемида получила это «клеймо» из-за её сестринской безответственности. — Тогда молчи и не смей ничего говорить об этом родителям. Своего я добьюсь рано или поздно. И поверь — лучше рано… — шепнула Мида, огибая старшую сестру, медленно удаляясь из её поля зрения и оставляя ту в одиночестве. Ярость заставляла усердно, до боли в костяшках, сжимать ручку чемодана. Сосредотачиваясь на собственном дыхании, Артемида вспомнила о Малфое. «Если он как-то связан с Пожирателями, я сдам… Растопчу. Уничтожу… Ни он, ни одна живая душа не должны угрожать безопасности моей семьи, — ступив на первые ступеньки входа, младшая Тонкс остановилась. Желваки заиграли на лице. — Я не буду помогать Гарри, я сама узнаю, что этот Малфой из себя представляет, а Дора поймёт, что я для неё не обуза». С этой мыслью Мида уверенно вошла в замок, даже не оборачиваясь. Артемида Тонкс не боялась трудного времени — его она встречала решительно и с обоймой, заряженной до отказа.