Лжец в противогазе

Реальность обращалась фракталами, химерными изваяниями из материи, струящейся по призрачным коридорам: сворачивающейся, скручивающейся, искрящейся, но неизменно приводящей к тени, что смотрела из пустоты безразличными ледяными глазами. Тени, чей образ заложен глубоко, под самой подкоркой, мерещась в каждом неразличимом углу. Исаак Кэмпбелл — один из управляющих коммерческого готэмского банка, редкий ублюдок, бабник и зарвавшийся махинатор — вынырнул из жуткого сна с чёрной, неотрывно взирающей на него тварью. Прерывисто глотнул свежий воздух, поднимаясь с постели, — приснится же такое! — а затем, запоздало переводя взгляд на комод напротив кровати, застыл. Что бы ни рисовал воспалённый кошмарами мозг, чёрный человек был реальным. В почти кромешном мраке — тусклый уличный свет едва добивал сквозь приоткрытые жалюзи — опасно блестели стеклянные проёмы в маске противогаза на его коротко остриженной голове. Фриц сидел на корточках на комоде меж торшером и семейной фотографией в рамке, долговязый и тонкий, как паук, прокручивая танто с паракордовой рукоятью меж пальцев. За дверным проёмом виднелись ноги одного из телохранителей Исаака, под которым уже натекла на светлый ковёр чёрная кровавая лужа. Мужчина покрылся ледяной испариной. Он всё понял, благо слухами полнились готэмские улицы: кто бы ни пришёл по его душу, бугимена в газовой маске невозможно было спутать с кем-то другим.       — Вы же убийца в противогазе? — выставив руки в миролюбивом жесте, начал мужчина заплетающимся голосом, чуть подавшись вперед. Он взволнованно ловил ртом воздух. — Я заплачу любую цену, перекуплю вас. Сколько хотите? Миллион? Два? Вам совершенно не нужно меня убивать, я сейчас же подпишу чек, и моя служба безопасности сделает вид, что этого инцидента никогда не было.       — У тебя больше нет службы безопасности, — киллер проигнорировал предложение. Он знал, что Исаак не заплатит. Кинет, как и партнёров, его заказавших. К тому же Фриц не перекупался. — Сейф, — кратко продолжил он, указав на Исаака остриём ножа.       — Ладно-ладно, — мужчина, всё ещё выставляя руки вперёд, встал с кровати, попытался пройти в гостиную по направлению к кабинету, не сводя с наёмника взгляда, но в последний момент рванул в сторону выхода. Его догнал клинок Фрица, пронзивший икру почти насквозь, и сбил с ног.       — Открой сейф, — повторился киллер, опасно замахнувшись новым клинком. Исаак дополз до трупа охранника и, выхватив пистолет, попытался дрожащими руками выстрелить во Фрица, но вместо выстрела послышался холостой треск: юноша благоразумно опустошил магазины. У Исаака не было и шанса. Даже в окно не выброситься: стёкла бронированные.       — Я отрежу вам палец за пальцем, пока не подберу нужный. Начну с левого мизинца. Преимущественно все сейфы с замком по коду и отпечатку открывались большим или указательным пальцем правой руки — наёмник недвусмысленно намекнул, что оставит Исаака вообще без пальцев. Мужчина, хромая, попытался вытащить из икры нож, но Фриц ударил по рукояти мыском кроссовка. Дёрнувшееся лезвие раскроило слой мышц, обнажая кость. Исаак завыл. Упорный. Фрицу нравились упорные люди, которые не боялись рисковать и цепляться за жизнь. Мужчина долго полз до сейфа в стене и дрожащими руками, опираясь на камин под ним, открыл, введя код и подтвердив отпечатком большого пальца правой руки: угроза и вправду сработала.       — Документы. Мужчина, очень долго решаясь, достал три папки — всё содержимое сейфа — и протянул Фрицу, косясь на массивную каменную статуэтку в форме грифона на столе. Видимо, думал оглушить Фрица, как только отдаст дело.       — Клади на стол. Мужчина, морщась, положил папку на стол, обдумывая, как же ему не выпустить наёмника из квартиры. Круг вариантов сужался, пока не исчез. Фриц шагнул назад, замахнулся и запустил нож прямо в лоб мужчины — туда, где по преданиям должен находиться третий глаз. Было в этом что-то философское. Посмертно Исаак прозрел собственную глупость: в конце концов, проворачивая махинации с суммами не простых вкладчиков, а таких же предприимчивых партнёров свыше семи нулей, стоило нанять охрану понадёжней. Наёмник подошёл к трупу, поднял его за руки, усадив на стул, и отсёк ему голову, чтобы закрыть её в опустевшем сейфе. Кровь постепенно вытекла через металлическую дверцу на камин и оттуда засочилась на пол. Заказчик не просил о фальсификации и сокрытии убийства, развязав Фрицу руки. А руки у юноши слишком сильно чесались. Настроение или некое его подобие у Фрица было прескверным и ощущалось, как навязчивое желание умножать вокруг себя разрушение: если у киллера и возникали сильные эмоции, то только гнев с первобытной яростью. Всё началось спустя несколько дней после помощи Освальду Кобблпоту. Некоторые клиенты, особенно ценящие конфиденциальность, посылали вместо себя переговорщиков — распространённая практика, подкреплённая рисками с обеих сторон. Когда наёмнику в руки вложили фотографию Селины Кайл, он окинул оценивающим взглядом троих мужчин, стоящих рядом с глянцевым «шевроле», припаркованным в заброшенном доке у Готэм-ривер — месте их встречи, — и понял, что прямо сейчас, сразу после отказа, его попытаются убить. Под костюмами у переговорщиков проступало точно по одному огнестрелу, их плечи бугрились едва заметно, руки готовились к действию.       — Кошка? Не мой профиль, — отстранённо, как бы невзначай ответил Фриц, бросая фотографию на пол. Опережая посланцев, переключивших внимание на снимок, падающий на бетон, киллер ринулся вперёд, зигзагами раскроил двум глотки и прикрылся, ухватив рукой за шиворот, одним из оседающих трупов от пуль третьего, запоздало схватившегося за «глок» и выстрелившего во Фрица. Затем метнул свободной рукой нож ему в шею. Подобным техникам ближнего боя юношу научил тоже Тодд. Как и правилу опережающих секунд. Среди секьюрити или наёмников было немало выходцев из военно-воздушных сил США, «морских котиков» или полицейской академии, в которых их учили думать, оценивая риски, перед пуском пули. Переходя по ту сторону закона, они сохраняли старые привычки. Но именно размышления, стрелять или нет, прицеливаться или выждать — именно они постоянно подводили жертв Фрица. Поскольку он вообще не размышлял, выходя на поле боя. Полагался на инстинкты. Закончив, киллер вытер вытащенный из шеи нож о штанину одного из трупов, брезгливо скривившись и вернув его в петлю на поясе. Телефон, выпавший из кармана покойника, зазвонил, и киллер поднял его, отвечая на вызов. Без покровительства со стороны мафии риски погибнуть даже в простых переговорах возрастали десятикратно.       — Я не трогаю детей до шестнадцати, — спокойно ответил Фриц. — И вы это знали. Заберите мусор. На том конце отключились. Вдалеке послышался рёв моторов и шум покрышек по мелкому гравию: сюда уже направлялся кортеж, кажется, из двух, нет, трёх авто — подкрепление. Фриц проверил обоймы в лежащих на полу огнестрелах и зашёл за багажник «шевроле», заняв стойку для стрельбы с колена, держа в одной руке «глок», а в другой короткоствольный пистолет-пулемёт. Запах крови, вытекающей на сырой бетон, неприятно бил в нос. Когда кортеж въехал в ангар, звучно скрипя тормозными колодками, Фриц, высунувшись из-за багажника, пустил по машинам очередь из пистолета-пулемёта, дважды сменив обойму. «Глок» разрядил чуть позже по целящимся в него, сменив огневую точку и прячась от пуль за открытой левой дверью «шевроле». Посланные за ним мусорщики пытались вяло отстреливаться, но киллер уложил две трети. Ещё треть ползала по полу с простреленными руками и ногами. Фриц вышел из ангара, переступая через трупы. В этот раз трофеи он не забирал: после переезда и вскрытого жилья уже подумывал о том, чтобы от них избавиться или хранить в другом месте. Скверное чувство внутри затягивалось узлом, не прекращаясь больше суток и постепенно усиливаясь. Одного так и не отпустившего юношу предчувствия, с которым приходилось вставать каждое утро, было слишком много. В комбинации с возрастающей яростью и жаждой крови Фриц понемногу сходил с ума. Одно дело потрошить дилеров. Другое, когда заказывают тринадцатилетнюю Селину Кайл. Фриц не имел никакого чёткого отношения к воровке, но он никогда (за исключением мести за напарника) детей до шестнадцати не убивал, сколько бы за это ни предложили. О нерушимых принципах убийцы в противогазе знал каждый, кто с ним связывался. Потому заказ на Кошку стал сродни брошенной перчатке. Устроив же сейчас показательную казнь Исааку, убийца в противогазе хотел напомнить городу, что с его репутацией всё же стоит считаться. Он мог быть аскетом, отказываться от материальных благ, власти, отношений и чего угодно на свете, но его гордость, весьма извращённая, не давала оставить подобный выпад без ответа. Отпуская врагов, киллер не наживал друзей — только подставлялся под пулю. Именно поэтому кунай оказался в ладони Освальда Кобблпота — пока что в качестве предупреждения. Фриц обозначал миру границы, за которые не стоит заходить. Стащив одно из колец банкира, киллер отмыл в ванной клинки и просто ушёл из коттеджа через главный вход на улицу, сняв противогаз в коридоре перед выходом. Хотя одевался Фриц скромно, он выбирал качественные вещи и не выглядел на фоне элитных домов каким-то оборванцем. Если не слишком в него всматриваться, могло показаться, что это местный сынишка-подросток. Сунув в зубы сигарету и, подпалив, Фриц побрёл вдоль ухоженных улиц, рассуждая, стоит ли предупредить Кошку, но осёкся: та и сама наверняка знала причину, по которой за ней пытаются послать одного из самых кровожадных в Готэме киллеров. Но позже он обязательно расскажет Селине о своём акте добродетели — если та, конечно, сможет выжить. Убийство Исаака не принесло никакой разрядки, а ванна не смыла мерзостного чувства. Когда Фриц поднёс включённый триммер к платине волос, рука, словно ему не подчиняясь, поставила машинку обратно на полку, так и не тронув отрастающий ёжик. Фриц долго всматривался в своё отражение, вцепившись в борта раковины и пытаясь справиться с чем-то неконтролируемым и невыразимым. Кажется, он слишком много почувствовал за раз. Бесспорно, это были изуродованные, покалеченные, болезненные, но эмоции. Что-то шло всё сильнее не так. Громко заявив о себе миру — сначала в открытую скосив людей заказчика, затем сунув голову ублюдка в сейф, кроваво и показательно, — Фриц перешёл незримую черту. А быть может, он прошёл её очень, слишком давно, но осознание догнало его с запозданием. Даже если полицейские узнают его стиль по борозде от ножа во лбу, всё равно ничего не смогут доказать. Подобными клинками пользовался не только убийца в противогазе: Филиппа или оружейные компании-гиганты выпускали их массово. А шлюхи Джимми подтвердят алиби киллера. На всяческих сомнительного рода оргиях Фрица всегда формально видело больше десятка свидетелей, а в обычные дни — по две-три проститутки, клянущиеся, что юноша самый преданный гость, развратник и просто ненасытный самец. У Фрица не находилось причин не доверять Джимми: тому было слишком выгодно сотрудничество с ним. Самого Джимми за хороший поток зелени и порядки на территории покрывала Фиш Муни. Копы же глубоко не копали на сутенёра, как и на всех работающих на её территории, взамен на помощь со стороны владелицы клуба. Их всех связывала круговая порука. Главное, чтобы дело Исаака не поручили Гордону. «Оживление» Освальда Кобблпота сняло с него все подозрения со стороны отдела внутренних расследований. Он продолжил отлавливать уродов, враждовать с мафией и светиться на первой полосе. До недавних пор. Фриц ещё не знал, что Джеймс патрулировал застенки недавно открывшейся по указке мэра полузаброшенной лечебницы «Аркхэм» (в проект по застройке территории и реконструкции здания внесли изменения). Гордона с позором понизили в должности, поскольку он не справился с киллерами, пришедшими сначала по душу Селины Кайл, а затем её прямого заказчика. Позже, выйдя на след маньяка, убивающего электрошоком, — Грубера, старого друга дона Марони, которого тот хотел поджарить электроразрядами за отправку сначала в «Блэкгейт», затем перевод в «Аркхэм», — он восстановится в прежней должности. Череда случайностей начала пересекаться, чтобы столкнуться в единой точке и коллапсировать. Постепенно придя в себя, Фриц сунул грязные вещи в машинку, сел на тумбу над ней и закурил. Тощий, с глубокими синяками под глазами, свежими гематомами на шрамированной коже, в широкой майке, накрывающей трусы-боксеры, и с сигаретой в зубах Фриц походил на бездомного подростка, потрёпанного жизнью в американской глубинке, стирающего единственные пожитки в общественной прачечной. Всё же дитя улиц, даже в неплохой квартире, с ровной осанкой и умением подать себя, оставалось внутри беспризорником. Им Фриц был до Готэма, им Фриц оставался в Готэме — в такие моменты след от столь тяжёлого существования проступал на его беспристрастном лице. Телефон, лежащий на тумбе рядом, завибрировал.       — Бумаги у меня, — кратко отчитался Фриц заказчику.       — Бульвар Редвуд, 7. Магда. Звонивший отключился. Магдой звали управляющую обыкновенного ист-эндского кафе, где подобные Фрицу или мафиози по обе стороны баррикад устраивали сделки. Фрицу следовало отвезти туда бумаги. Затем он планировал проведать Джимми с девочками и потрясти ему пару говнюков в качестве платы за алиби. От Фиш тоже долгое время не было вестей: женщина явно занималась чем-то более важным, наконец оставив киллера в покое. Он видел несколько раз её со странной светловолосой девушкой, кажется, Лайзой, отобранной по итогам кастинга на роль пассии дона Фальконе, но никогда не слышал, о чём они столь увлечённо общаются. Потому не рассчитывал, что в ближайшее время женщина его побеспокоит. Юноше нравилась полная определённость и предсказуемость в жизни: только они и унимали разбушевавшийся шторм внутри. Ложась спать, Фриц даже не представлял, что произойдёт. Ведь его звериное предчувствие никогда не врало. С утра газеты пестрили заголовками о кровавом убийстве Исаака: расправляясь с ним, юноша был несколько не в себе, а потому не осознавал, что копы серьёзно возьмутся за расследование кончины Кэмпбелла. Фриц сменил приоритеты, первым делом направившись к сутенёру. Джимми сразу смекнул, что к чему, увеличив сложность бартера, и Фрицу полагалось стрясти долг с пяти мудаков вместо трёх на протяжении недели. На бульваре Редвуд, 7 находилось доживающее век пустое кафе-клоповник — при входе в нос ударило пылью, старой кожей и дешёвым алкоголем.       — Магда, — вышла из кухни, направляясь к гостю, крупная южанка, смерившая юношу пренебрежительным взглядом.       — Как и договаривались, — Фриц передал ей папки, и женщина положила на облезлую барную стойку конверт, запустив ловким движением по столешнице в сторону Фрица. Юноша открыл конверт и окинул взглядом перетянутую пачку купюр с указанным номиналом — ох уж эти банкиры. Как в случае с Исааком, когда был риск переноса убийства или сложностей, Фриц брал частичную предоплату, а остаток по завершению сделки.       — Не желаете выпить? — спросила она со столь неприятным выражением лица, что, согласись юноша, точно подсыпала бы в горячий ароматный капучино щепотку стрихнина.       — Не желаю.       — Тогда убирайтесь, — женщина странно улыбнулась и ушла на кухню. Такие, как Магда, часто оказывались посредниками, и чем неприметней было заведение, тем более сомнительные дела творились и обсуждались. Наверное, именно за счёт подобной помощи их умирающие заведения, но вместе с тем дело всей жизни, нередко принадлежавшее уже покойным родителям, оставались на плаву. Фриц, не прощаясь, вышел, пряча конверт в потайной внутренний карман куртки — ему вообще нравились вещи с большим количеством функциональных карманов, — и закурил. Он направился в сторону дома одного из должников Джимми, удачно оказавшегося в нескольких кварталах отсюда, по дороге заметив краем глаза знакомое авто, вскоре притормозившее рядом с ним.       — Мой друг, — Освальд опустил нижнее стекло на заднем сидении, высунув голову и окликнув юношу. — Подбросить? Кого угодно, но Кобблпота встретить киллер не ожидал и от предложения несколько опешил. На самом деле Фриц был голоден и думал о перекусе, чтобы не так сильно тошнило от окружающих и ждущих его нечистот.       — Если подождёшь десять минут, — Фриц хотел отказаться, но решил пойти на сомнительный компромисс. В его представлении, просить подождать, пока он всё-таки припугнёт должника, было откровенной наглостью, и Пингвин точно откажется, оставив его в покое. Однако хитрец улыбнулся, соглашаясь.       — Хоть все полчаса. Мне не жаль времени для доброго друга. Фриц, поёжившись от обвинений в доброте и в дружбе, ушел. Вернувшись через восемь минут, он сел в машину на освобождённое и нагретое Кобблпотом место. Просунул руку с новой сигаретой в окно: в конце концов, дымить в салоне невежливо.       — Следил за мной? — озвучил он вопрос, беспокоивший его во время выбивания дерьма из должника Джимми.       — Не поверите, сэр Фриц, но вы вышли от Магды, когда я проезжал мимо. Подумал, что нам по пути. Кобблпот знал Магду, что неудивительно, но он врал — ведь следил же, — и это раздражало.       — У вас тут кровь, — нерешительно указал Освальд на кожу за ухом юноши, и тот брезгливо вытер кровавый след перчаткой, чуть размазав багрянец по светлым волосам. — Итак, куда вас отвезти? — всё так же доброжелательно продолжил Освальд. Со стороны он казался беззаботным, но по правде, у Кобблпота дела шли скверно. Он схватил Лайзу — ту самую куклу Муни — за пёрышки и имел прекрасный козырь против Фиш перед Фальконе. Но сразу после облажался с повышением налога на рыбаков, которым покровительствовал дон Марони. Его выбило из колеи поучение от дона в виде двух суток в камере за спесь, и теперь Освальду стоило срочно улучшить отношения с доном. Потому он направился в «Бомонт», где планировалась встреча Марони с криминальной семьёй, и все его мысли были заняты грядущей хитросплетённой ложью. Впрочем, завидев Фрица, который шёл с глубокими синяками под глазами и весьма тревожным видом, он не смог проехать мимо. Пингвин был слишком эмпатичен — эта черта помогала ему понимать и мотивы людей, и их слабости с точками контроля, — чтобы проигнорировать киллера, хотя и сам не понимал, почему так вцепился в него даже после того, как достиг желаемого. Они уже сотрудничали, и убийца в противогазе делал работу хорошо в ста процентах случаев, потому Освальду больше не нужно было показывать Фрицу некие новые перспективы сотрудничества или уговаривать не разрывать контракт. Происходящее с ним было чем-то совершенно начинающему мафиози непонятным и незнакомым.       — Кофе и рыбный бургер, — кратко сообщил Фриц, выдыхая дым в окно.       — Бургер не обещаю, но есть одно место. Мы как раз туда и направляемся. Гейб — увалень-водитель, который уже видел Фрица в день убийства Тимофея, — весьма странно поглядывал на босса и его гостя через салонное зеркало. Фриц, выше на ладонь и изящней чуть сгорбленного и хромоногого Освальда, странным образом хорошо смотрелся рядом с ним. Их полная полярность и в складе мышления, и во внешности лишь подчёркивала природу истинного дуализма, сходства в абсолютной разности. А после того, как Пингвин поцеловал зарезанного им же Фрэнки, и теперь вился вокруг этого парня, в голове весьма консервативного Гейба зарождались подозрительные мысли. Ресторан «Бомонт» — любимое место сбора Марони с партнёрами, где Освальд работал администратором, — кипел жизнью. Фриц сел за барную стойку, поставив одну ногу, согнутую в колене, на перекладину, а другую на пол, касаясь того мыском, и словил на себе застывший взгляд Освальда — его гибкость подметила не только Муни, — запоздало попросившего сотрудников обслужить гостя, подав кофе с фирменным рыбным блюдом. Кобблпот неловко извинился, что не может уделить больше внимания и, откланявшись, присоединился ко встрече с Марони. Впрочем, Фрицу было не до него: юноше хотелось поесть в одиночестве, а после покалечить еще четырёх должников. Вокруг стоял шум, звучный мужской хохот, пахло кубинскими сигарами, хорошими стейками и виски. Фриц пил кофе, отвернувшись спиной к семье Марони, и старался не вслушиваться, о чем они говорят. Хотя Сальваторе так громко по кругу рассказывал одну и ту же историю, добавляя бесполезную деталь за деталью, что его было невозможно проигнорировать. Следом за кофе из кухни вынесли лососевый стейк с овощами, поставив перед Фрицем. Юноша, не снимая перчаток, взял в руки приборы, аккуратно отрезав кусочек, и сунул в рот, медленно разжевав. На его лице ничего не шелохнулось, но он отрезал ещё и ещё, пока не доел, вытирая тонкие губы салфеткой. В его представлении это было вкусно — не как бургер, но сопоставимо. Кобблпот, вполуха слушая Марони, продолжал рассуждать о том, как получше выслужиться перед мафиози, чтобы тот не почуял подвоха, но внутри него, как и у Фрица, начала скрестись тревога. Только вот наёмника она не покидала с самого их знакомства, и вскоре он наконец поймёт, почему. Тем временем Грубер, сбежавший из «Аркхэма», уже направлялся к «Бомонту» в микроавтобусе оптовой сети «Электроника Ирвина» с полным арсеналом электробомб и других опасных самодельных электрических орудий. Фиш Муни воплощала план по устранению Фальконе с помощью «похищенной» Лайзы, к которой тот успел привязаться. Сам дон названивал Освальду, нервно поддакивающему идиотским шуткам Марони про вырванные зубы какого-то говнюка. Коллапс неуловимо уже наступал им всем на пятки. Отлучившись из-за стола, чтобы переговорить с Фальконе, вскоре Пингвин с трудом сдерживал торжествующий оскал. Он многое «сливал» дону, но про секрет Фиш Муни не сказал ни слова, припасая его для лучших времён.       — Фиш, хитрая дьяволица, это твоих рук дело, — прошипел он, когда Кармайн, рассказавший о «похищении» Лайзы, срочно вызывал своего стукача в имение. — Теперь ты моя. Оставалось только тайно улизнуть от пылкого Марони. Который, впрочем, как и Фрэнки, тоже начал его подозревать.       — …Моя мать заболела, — жалобно оправдывался Пингвин перед доном. Марони, который уже знал про его особые отношения с матерью, помедлил, но отпустил его:       — Ну, мать — это святое. Иди. Освальд захромал в сторону выхода. Фриц, оставив недоеденной спаржевую фасоль и недопитой половину чашки кофе, вытер рот салфеткой, тоже готовясь выходить следом: ему не хотелось долго светиться перед доном. Рассмотри Марони в нём убийцу в противогазе, и без лишних вопросов будет не обойтись. Впрочем, мужчина его вообще не знал, как и Освальда в самом начале знакомства: из-за второго места в мафии круг знакомств Сальваторе был крайне ограничен собственной территорией. Берясь за дверную ручку на выходе из «Бомонта», Пингвин не предполагал, что электроразряд от подключенных к ней Грубером контактов отбросит его на добрые несколько метров. Фриц подскочил, хватаясь за ножи, следом за ним поднялись дон с партнёрами, и началась суматоха. Освальд, ужаленный электричеством, не шевелился на полу, а охранник с улицы, держа в руках электрическую бомбу, дошёл до стола Марони и замертво рухнул, кидая ту сидящим мафиози прямо под ноги.       — Эй, Пингвин, парень, ты чего? — голос дона звучал почти обеспокоенно. Кобблпот всё еще не шевелился.       — Что происходит? — переглянулись партнёры Марони. Воздух сильно запах озоном и наполнился электрическим треском. Фриц, стоявший прямо за мужчинами, попытался отскочить в сторону, но было слишком поздно.       — Ложись! Электрическая бомба взорвалась, и перед глазами у Фрица всё пошло кругами. Он, напичканный металлом от груди до щиколоток, стал громоотводом. Его припечатало лицом к стене, и в себя Фриц пришёл на каталке скорой помощи рядом с Кобблпотом. Он не помнил, как его вынес Гейб следом за своим боссом. Всё тело мелко подрагивало, накатывала дикая тошнота. Киллер услышал сквозь мутную пелену, застилающую зрение, слух и нюх, голоса Марони и — неожиданно — комиссара Гордона.       — Не знаю, что случилось, будто бесшумная бомба.       — Вы знаете, кто это сделал, так? — спросил Гордон, уже раскопавший его связь с бывшим партнёром, которого мафиози усадил за решётку в борьбе за власть. Марони изображал незнание, а Джим закипал.       — Он хочет отомстить, и неважно, сколько людей пострадает. Женщины, дети…       — Эй, это не моя вина.       — Помогите мне поступить правильно, дон Марони. Я помещу вас под полицейскую охрану.       — Полицейскую охрану? Чтобы я стал приманкой?       — Мы поймаем преступника, а вы избавитесь от ходячей проблемы. Это выгодно нам обоим. До Фрица начало доходить, что он в полном дерьме: сейчас его повезут в участок, приняв за человека Марони, а он не может и пошевелиться. Киллер дёрнулся, пытаясь встать, но всё, на что его хватило, — вцепиться в руку Кобблпота, лежащую всего в двадцати сантиметрах. От прикосновения Освальд зашевелился и резко подскочил.       — Извините, мне нужно срочно идти. У меня срочное дело. С доном Фальконе, — бесцветным голосом, явно контуженный, пробормотал он, а затем грохнулся обратно. Фриц вяло посмотрел на «мальчика-зонтика», пытаясь отдёрнуть ладонь, но так и не смог разжать пальцев и отключился, проснувшись снова от голоса Гордона, доносящегося из бестелесной пустоты. Юноша не ощущал конечностей, только обжигающий холод — вероятно, дремлющий в нём все эти годы.       — Так, располагайтесь. Кобблпота кинули на стол, Фрица усадили на свободное кресло внутри старинного здания главного управления полиции. К счастью, Джиму вообще не было дело до киллера, но Марони, подозрительно поглядывая на спящего Пингвина, наконец заметил и Фрица.       — А ты ещё кто? — обратился он к нему, заметив признаки пробуждения, и юноша поднял голову, безразлично смотря мужчине в глаза. Его настолько сильно проехало лицом о стену, что опознать в нём убийцу в противогазе не представлялось возможным.       — Я обедал… — вяло ответил он. Губы дрожали, язык с трудом шевелился из-за сильной сухости. Собственное тело, охваченное ознобом, наоборот казалось ему мокрым.       — Просто обедал? — с недоверчивым смешком переспросил дон и покосился на Гейба, вспоминая, что тот тащил вместе с Пингвином и юношу. Гейб кивнул.       — Он с нами. Знакомый Освальда. Гражданский.       — Знакомый, значит, — вторил ему Марони, но быстро переключился на копов с Фрица, запуская шарманку искромётного юмора. Фриц, уронивший голову на грудь, выглядел ещё более жалко, чем Пингвин, а значит, не опасно — что взять с такого задохлика? Когда наёмник снова пришёл в себя, Освальд на столе оправдывался перед Сальваторе за невзначай брошенную фразу про «дело» с Фальконе, плакался про мать. А затем по всему участку — сплошной металлической клетке — снова прошли разряды.       — Blyat’, — выругался по-русски Фриц, не понимая, что сменил язык: после удара током мозг и правда работал странно. — Tvoyu mat’. Кобблпот был единственным, кто услышал русскую речь перед тем, как всех в помещении, кроме Гордона, предусмотрительно надевшего резиновые галоши, вновь пробило электроразрядами. Когда всё по-настоящему закончилось, Фриц очнулся в машине Кобблпота. Того порядком потрепало, на лице краснели ссадины. Наёмник спохватился, оглядываясь. На улице за боковым стеклом проступала глубокая ночь.       — Где мы? — растерянным шёпотом спросил он.       — Помните, я говорил, что вам стоит соскочить с Муни? — неожиданно серьёзно спросил Освальд. — Вот прямо сейчас мы едем это делать.       — Куда едем? — подпирая падающую голову, переспросил Фриц.       — К дону Фальконе. Пообедал, сука. Грёбаный Пингвин с его грёбаными играми втянул его в грёбаное дерьмо. Фриц, не в силах контролировать зреющую в нём ярость, схватил Кобблпота за грудки, хорошо встряхнув, и хотел что-то прокричать в лицо, а затем резко отключился, рухнув прямо на него, не разжимая хвата на пиджаке. Освальд осторожно разогнул цепкие пальцы Фрица и взял его за плечи, пытаясь с себя снять и отпихнуть, но Фриц постоянно кренился в его сторону, в итоге уронив голову на плечо Освальда. Тот подавил неестественный импульс обнять Фрица за проступающие под курткой костлявые плечи, ощутив, как юношу бьёт дрожь. Когда Фриц стал приходить в себя, то уже сам убрал голову, потирая отлёжанный висок, — к счастью Кобблпота, он ничего не помнил. На одной силе воли Фриц смог пройти расстояние от машины до особняка Фальконе, а от входа по лестнице к кабинету, где в кресле в раздумьях восседал глава готэмской мафии. Виктор Зас — личный клинок Кармайна — преградил им дорогу, в упор разглядывая Освальда, а затем Фрица. Они с Фрицем виделись впервые и сразу ощутили взаимное отторжение: между ними прослеживалось сходство из-за причёсок, одежды и устрашающего взгляда, но в приближении Фриц выглядел более долговязым, угловатым и лишённым садистского запала.       — Пусти его. — По приказу дона Виктор пропустил только Освальда, севшего в кресло напротив дона, а Фриц остался в дверях, хватаясь за косяк, чтобы не упасть. — Рад видеть тебя, старый друг.       — Простите, что добирался так долго. У меня был такой день. Не буду даже рассказывать. Но вот я здесь.       — Ты был прав, — с тоской ответил Фальконе и печально покачал головой. — Это всё Фиш. Она похитила Лайзу.       — Сэр, позвольте мне, я должен рассказать о том, что узнал. И это вам не понравится.       — Говори.       — Лайзу к вам привела Фиш, — привстал Кобблпот, чуть выдвигаясь вперёд. — Это её шпионка. Всё было подстроено с самого начала. Она нашла девушку, похожую на вашу мать и натаскала её… — Кобблпота прервала болезненная пощёчина.       — Нет.       — Понимаю, мне жаль. — Губы Освальда дрогнули от боли и обиды: крепкий удар в ответ на правду казался ему незаслуженным. Но Кармайн не мог оставить шестёрку без наказания за оскорбление его Лайзы.       — Докажи.       — Как? — взмолился Освальд. — Я не могу, я просто знаю.       — Ты ошибся.       — Разве я ошибался раньше? — по губам Освальда потекла кровавая струйка. Зазвонил телефон. Когда Фальконе договорил, Фриц шагнул в комнату.       — Дон Фальконе, — Виктор ринулся вперёд, но Кармайн остановил его жестом.       — А ты, наверное, Фриц? Убийца в противогазе? Виктор более тщательно всмотрелся в юношу, что встал между Фальконе и Освальдом, с трудом сохраняя осанку. Сейчас совершенно ничего в нём не выдавало неуловимого киллера.       — Я могу доказать, дон Фальконе, — Фриц с трудом выговорил настолько длинный конструкт. — Я видел Лайзу у госпожи Муни несколько раз. Скажу больше. Она проводила кастинг, где отбирала девушек.       — Спасибо, Фриц. Хватит, — мрачно ответил Фальконе, а Освальд полными благодарности глазами посмотрел на наёмника. Он до последнего не ожидал, что Фриц вступится, приглашая того в резиденцию Фальконе только затем, чтобы во время вероятных «чисток» убийце в противогазе не прилетела пуля в лоб. Хватило бы и простого присутствия, но Фриц открыто встал на сторону Пингвина, привыкшего противостоять всему миру, который никогда не был добр или щедр к нему, готового стерпеть столько пощёчин, сколько понадобится для достижения цели. Никто не желал разделять с ним этой ноши, и Освальд, ощущая вставший в горле ком, не понимал, почему незаинтересованный Фриц так поступил и во имя какой выгоды вступился. Юноша, не в силах найти точку опоры, рухнул, и каким-то чудом Пингвин при своей физической неподготовленности и хромоте успел его подхватить — малое, что мог сделать для него, своего нового, настоящего друга. Фриц оказался совсем лёгким, почти невесомым вопреки росту и статным плечам, и безвольно повис у Освальда на руках.       — Фриц, держитесь, — тихо сказал он киллеру на ухо и услышал ответный шёпот, хотя так и не разобрал ни слова.       — Что с ним? — пространно спросил Фальконе.       — Электричество, сэр. Я говорил, что это слишком трудный день. Когда спектакль с передачей Лайзы дону Фальконе закончился, Виктор Зас с его помощницами скрутили Муни и Бутча, а Пингвин радовался первой победе прямо в лицо Фиш, полумёртвый Фриц спал в машине, уткнувшись головой в холодное, запотевшее от его дыхания стекло. Гейб с Кобблпотом довезли его до бургерной неподалёку от дома и разбудили, откуда Фриц, подождав, пока машина скроется из виду (чтобы Пингвин точно не проследил), направился в сторону парадного. Фриц не помнил, как вообще дополз до квартиры, с трудом переступил растяжку на пороге, закрыл за собой замки и, даже не раздеваясь и не разуваясь, упал на матрас и заснул. Он точно поразмыслит, зачем Пингвин его во всё это втянул. А ещё зачем он сам открыто встал на его сторону. Но сейчас плотно поджаренное тело хотело покоя. Фрицу досталось троекратно больше, чем присутствующим, из-за арсенала ножей на нём. После такого не выживали, но убийца в противогазе этого не знал. Он оседлал чёртову молнию.