Лжец в противогазе

Все несколько часов молчаливого полёта Фриц не сводила с Уоллер немигающего взгляда; в ответ на одутловатом лице женщины с плотно сомкнутыми пухлыми губами постепенно проступало слабо сдерживаемое напряжение. Оружие со снятым предохранителем вскоре перекочевало Аманде на колени, обтянутые строгой юбкой — она устала его держать на весу, — но дуло, заваленное набок, по-прежнему смотрело на киллера. Когда стелс-вертолёт приземлился на посадочную площадку внутри бетонного ангара с горизонтальными бронированными дверями в крыше, под двумя дюжинами цепких взглядов военных, сменившихся красными точками лазерных целеуказателей, сошедшихся на её корпусе и лице, Фриц сдала мобильный и нехотя сняла с тела оружейные портупеи, а из карманов достала новые, свежезаточенные клинки.       — Тебя ведь не нужно предупреждать, что без глупостей? Под транквилизаторами ты мне нравишься больше, — наконец заговорила Уоллер. — Но мы же цивилизованные люди, верно?       — Верно, госпожа Уоллер. Цивилизованные, — кратко ответила Фриц и направилась за Амандой по стерильным, бетонно-серым коридорам объекта без окон и элементов идентификации вглубь здания — штаб-квартиры ведомства, в котором работала женщина. С глухим стуком тактических ботинок и оружейных прикладов, сзади шествовало полдюжины голов конвоя.       — Хочу тебя кое-кому представить, хотя вы уже знакомы, — добавила женщина, прикладывая к сканеру на двустворчатой, уже четвёртой на их пути двери ключ-карту. Идентификатор с красного стал зелёным, и беззвучно раздвижные двери разъехались в сторону. Спутницы и военные вышли в отделанный мрамором холл с колоннами, сводчатым потолком и ковровыми дорожками, откуда проследовали в офисного вида конференц-зал за обычными дверями, уже без сканера. Конвой остался снаружи. Заходя внутрь, Фриц мгновенно узнала смуглого, поджарого мексиканца с дредами — только вместо оранжевого окрашенными в кислотно-зелёный, — сидящего за столом для переговоров с оставленными на поверхности после последнего заседания начатыми бутылками воды и папками-скоросшивателями. Он праздно перелистывал пультом кадры на проекторе, транслирующем на белую стену полутораметровый квадрат бледной картинки. На каждом кадре подвешивались обнажённые светлокожие мертвецы — подобный стиль показательных казней использовался на границе с Мексикой на основных путях наркокартелей.       — Дружище, — развёл руками мексиканец, улыбаясь. Его правый клык заменял металлический имплант, ослепительно блеснувший в свете потолочных ламп. Киллеру захотелось проделать пробоину с противоположной стороны его зубного ряда — для симметрии. — Вот так встреча, правда? За последние недели на Фриц упало слишком много выбивающихся из нормы событий, потому она устало прикрыла глаза, потерев пальцами — кожа перчаток приятно холодила веки — и бросила на Шона тяжелый взгляд.       — Так это был ты. На краю сознания наёмницы вертелась мысль, что, если бы она собирала сообщество подобных ей, независимых, то непременно устраивала бы регулярную проверку в рядах на наличие крыс, как это делала банда Шёпота. Эхо фатального выезда — сначала люди Сартори, теперь двойной агент федералов — спустя столько месяцев не утихало. Дилетант из книжного клуба не был так прост, и теперь Фриц поняла, что за тщательно демонстрируемой неопытностью и шутовством лежал строгий расчет — подобное амплуа противоречило сотрудничеству со спецслужбами.       — Я же говорил, он мозговитый малый, сразу всё понял, — улыбка Шона переросла в насмешку, и он демонстративно указал на Фриц пультом. Уоллер никак не отреагировала, садясь во главе стола. Оружие перекочевало из её вспотевшей ладони на пояс.       — Пульт, — холодно ответила она, протягивая ладонь. Шон метко запустил пульт по столешнице, и женщина перехватила его, включая слайдшоу с самого начала — от случайных снимков, сделанных впопыхах на скрытые камеры, до съёмки с воздуха, карт и видеозаписей к личным делам. Опёршись на гладкую белую стену лопатками, Фриц прикурила, сделала несколько глубоких затяжек и наконец посмотрела на трансляцию.       — Гленн Максвелл, он же Палач.       — Родственник Кэвина Максвелла?       — Сын. Фриц оттолкнулась от стены, отодвинула стул за спинку, села, закинув ногу на ногу, раскрыла первую попавшуюся под руки папку и бегло прошлась взглядом по досье. Мужчина на снимках — правая рука Гленна — в папке был лыс, голубоглаз и статен, от ног до шеи на его светлой коже вились, загибались солнцеворотами, черепами, датами и кодовыми лозунгами недвусмысленные татуировки. В следующей папке лежали досье на ближайшее окружение Гленна — помощников, пособников и солдат.       — Палач, потому что любит отрубать головы? Оригинально.       — Типа ты более оригинальный, — съязвил Шон. Пропустив мимо ушей выпад, Фриц подтянула пепельницу, обтрусив над ней сигарету.       — Он продолжил дело отца, теперь «Американская партия превосходства» называется «Американский рассвет». Тех, кто предаёт их кодекс, пытают, обезглавливают и вешают в цветных гетто. Снимки продолжались. Умерщвленный с два десятка лет назад белый террорист Кэвин взрастил свои идеи в сыне — ныне сорокапятилетнем ублюдке, множащем размах унаследованной криминальной империи.       — И чем вам насолил Гленн, если вот этого недостаточно? — наёмница докурила, потушила окурок о стекло пепельницы, спрятала его обратно в пачку и вытащила новую сигарету. В отличие от приходящих в бюро молодых, зелёных и полных амбиций агентов, убийца в противогазе осознавала, что таким, как Аманда, плевать на всё, что напрямую не угрожает национальной безопасности. Если бы федералы всерьёз занимались преступными синдикатами, семья Фальконе не удержала бы власть в Готэме и десятка лет.       — Три месяца назад он выкрал один объект, военную разработку, а месяц назад похитил инженера, способного с ней работать.       — Как он его выкрал? Объект, — уточнила Фриц.       — При транспортировке между лабораториями, — нехотя ответила женщина. — Но это не имеет значения. Всю нужную информацию мы тебе предоставим. По последним данным, Гленн скрывается в одном из секретных курортов Сети в Тихом океане. Попасть на него можно только чартерным рейсом с аналогичного курорта. Шон сопроводит тебя на мексиканскую границу с Гватемалой, неподалеку от Эль Триунфο. Через неделю встретишься там с Черепом, подручным Палача…       — А Череп — потому что лысый, — прыснул Шон.       — Я работаю сам. Я не поеду с ним.       — У тебя свободный испанский, гринго? Или, может, ты знаешь, как пересечь мексиканскую границу вне радаров? Если да, то удачи, — Шон издевательски растягивал слова, в завершение блеснув имплантом и разведя руки. — Так что, дружище, придётся меня потерпеть.       — Я тебе не дружище, — отрезала Фриц.       — …доставишь партию нейротоксина, — продолжила Уоллер. — Мы вели переговоры от твоего имени последний месяц. Твоя личность на миссии — Мэтт Уильям, двадцать четыре года, — Аманда показала снимки ничем не выделяющегося белого светловолосого и светлоглазого парня, каких бродило пол-Техаса, не хватало только клетчатой рубахи, обгоревшей шеи и красного пикапа. — Ты контрабандист из Балтимора, твой отец был членом «Американской партии превосходства», погиб во время теракта в Чикаго двадцать два года назад. Душещипательная история, — её лицо не переменилось. — В Эль Триунфо у тебя будут три сделки для отвода глаз. Череп обязательно должен отвезти тебя напрямую к Палачу. На месте тебе нужно подменить объект. Ты должен справиться ровно за час.       — А если я не успею?       — Через пятьдесят пять минут прилетит чартер с нашими людьми на борту. У них будет пять минут в запасе, чтобы тебя подождать и прикрыть в случае отступления. Но до этого момента ни Гленн, ни служба безопасности острова не должны понять подвох. Без лишнего шума. Запомни: у тебя есть час, ни минутой больше. Фриц приподняла бровь.       — Чем мне заниматься на этом курорте целую неделю?       — Развлекаться. Уверена, тебе там понравится, — особенно желчно добавила женщина.       — Нас ждёт очень долгая неделя, — не унимался Шон, и киллер подумала, уж не нарывается ли он на мордобой.       — В Эль Триунфо тоже никто не должен заподозрить, что ты работаешь на нас. Если ошибёшься, будут серьёзные проблемы. В любом случае, ни тебе, ни твоему знакомому из Айрон Хайтс… — Аманда запнулась, намерено не называя заключенного в присутствии Шона отцом, ровным счётом, как не называла Фриц «она». Было в этом нечто такое же извращенное, как «госпожа» в речи убийцы в противогазе. Они обе имитировали вежливость при желании вцепиться друг другу в глотки. — …не жить. Выбор за тобой. Выйди на Палача, подмени устройство, отдай оригинал моим людям. Всё. Уоллер умолчала, почему нужна подмена и какие последствия понесёт её использование, а Фриц — о своих целях на эту поездку.       — Взамен с твоего знакомого сразу снимут обвинения, и он доживёт счастливую старость на свободе. Работаешь на меня — твой знакомый жив, решишь меня кинуть — тюремная охрана переведёт его в общее крыло, а потом оставит на несколько часов без присмотра. Как думаешь, насколько хватит сил у старика? Ты всё понял? Фриц поняла только, что это последний раз, когда чёрная жирная сука будет угрожать безопасности её отца. Пусть женщина во главе стола была слишком умна, легко распознавала хитрости, слабости и манипуляции, а любой компромат на себя наверняка уничтожила еще после вступления в ряды конгрессменов США и спецслужб, рычаг давления на неё имелся. И, вероятно, Гленн Максвелл его раздобыл.       — Настоящий Мэтт еще жив?       — Да. Мы ещё не решили, что с ним делать.       — Мне нужно увидеться с ним, если вы хотите, чтобы им я стал, госпожа Уоллер. Убийце в противогазе нравились превратности судьбы, поскольку за газелловым зеркалом на измождённого белого парня в серой тюремной форме смотрела теперь она — плечо о плечо с Амандой. Женщина повторяла заданные киллером вопросы, Мэтт вяло отвечал, Фриц подмечала — паттерны поведения, реакции, усталые попытки съязвить. А после, с документами на новое имя, платиновой кредитной картой, несколькими комплектами премиальной одежды для тёплого курорта из Гермеса, кейсами с контрабандными товарами, капсулами с нейротоксином и объектом для подмены, убийца в противогазе покинула базу. Именно последний — невесомый прямоугольник, схожий с пультом, но без кнопок — никак не давал ей покоя. Фриц не была сильна в военных разработках, но это вовсе не походило на оружие, скорее на какую-то электронику. Всю занявшую остаток вечера и ночь дорогу наёмница молчаливо созерцала черноту за боковым стеклом вертолёта, а ближе к утру — песчано-трущобные пейзажи из окна внедорожника регулярной мексиканской армии. Пока они летели в двух тысячах миль над чернотой Мексиканского залива под оглушительный рёв винтовых лопастей, Освальд Кобблпот полубессознательно грёб и грёб, выныривая из-под толщи зловонных черных вод, тонул и снова всплывал. Пингвинья задумка с побегом через воду без малого увенчалась успехом, если бы не слишком стремительно отреагировавшая Барбара: она всадила в его живот и спину весь револьверный пятизарядный барабан. Когда Освальда вытащили из багажника, он сначала угрожал, провоцируя Табиту на агрессию, оправдывался, но неумолимо пятился и пятился к краю причала, откуда бросился прямиком в воду, напоследок получая пуля за пулей — стреляй Кин чуть кучнее, обязательно всадила всю обойму в голову или задела жизненно важные органы, а не попала в туловище, избежав вообще всех критических мест. От таких ранений, вовремя зашитых, не умирали. Вновь иначе, чем везением, назвать спасение Пингвина было невозможно. Из последних сил он, задержав дыхание настолько, насколько мог, постепенно слабея, плыл дальше и дальше от доков Диксона. Кобблпот не мог умереть раньше возвращения Фриц: он понимал, что ещё слишком многого не сказал, не провёл с ней Рождество, ещё с дюжину других дат и, чего таить, всю чёртову жизнь; не мог дать мирно стареющему в тропическом климате Элайдже пережить собственного наследника; не мог умереть раньше своего ответа на чужое возмездие. Позади оставался Готэм, которого он снова лишался, чтобы позже с кровавыми процентами вернуть. Последним, что помнил Освальд, было сильное холодное течение Готэм-ривер, несущее его к материковой части пригорода, где уже поутру его обнаружила статная рыжеволосая леди — подруга Селины Кайл, беспризорница, дочь ложно обвиненного в убийстве четы Уэйнов Марио Пеппера и жертва одного из монстров из банды Фиш Муни. Попав под действие чужих темпоральных способностей, её тело постарело на полтора десятка лет, и замкнутая в теле тридцатилетней девушки пятнадцатилетка из еще детской наивности спасла и притащила в своё убежище найденного на побережье раненого коротышку. Тяготея к выращиванию растений — испытывая проблемы в общении с людьми, девушка считала цветы и травы своими самыми верными друзьями, — она обустроила жилище в заброшенной оранжерее. Притащив туда незнакомца, девушка вытащила из него пули и отпаивала чудотворными отварами, сбивая лихорадку, последствия переохлаждения и потери крови. Спустя неделю после спасения он наконец открыл глаза. Подскакивая на старой панцирной кровати и судорожно глотая ртом воздух, Кобблпот испугано оглядывался по сторонам, ища взглядом Фриц. Ему часто снились кошмары, и киллер всегда молча обнимала его, увлекая в глубокий здоровый сон. Но полупрозрачной, долговязой фигуры с мясницким взглядом подле не оказалось — только незнакомая девушка.       — Ух ты, кто тут у нас ожил?       — Кто ты такая? — с трудом выговорил Освальд.       — Айви Пеппер.       — Мы знакомы? — он попытался вспомнить, видел ли где-то её раньше, но, в отличие от Фриц, память на лица у него была так себе.       — Нет, но я знаю, кто ты.       — И кто я? — нервно улыбнулся он.       — Бывший мэр Готэма. Осознание реальности — нарастающее, скручивающееся спазмом в раненой, ныне зашитой брюшине — догнало Освальда. Он скрючился, бледное, с болезненной желтизной лицо перекосилось.       — Что с тобой? — непонимающе отстранилась Айви. — Выглядишь, как будто тебя сейчас стошнит. Подать ведро?       — Как я здесь оказался?       — Я тебя вытащила из реки, выхаживала почти неделю. В тебе было пять пуль, я их сохранила. Вдруг захочешь оставить на память?       — Не захочу, — не глядя на неё, выдавил Освальд. — И что произошло за неделю, пока я спал?       — В том и дело, — Айви подкатила глаза, — что ничего. Ты просто спал и спал. Скука смертная.       — Я не об этом!       — Эй, потише, — по-детски обиженно протянула девушка. — Зачем грубить? Напряжение сошло с лица Освальда, и густо облепленные плёнкой налёта зубы оскалились. Кажется, у него и вправду был талант не умирать — как и наживать врагов. Вспоминая, каким образом он снова избежал смерти, Пингвин тихо засмеялся.       — Айви, мне нужно позвонить. У тебя есть телефон? — Кобблпот попытался встать с кровати, но не смог разогнуться — спину свело дугой, по животу разлился раскалённый, тяжелый свинец.       — Здесь нет телефонной линии, но в трёх милях есть заправка. Оттуда точно можно позвонить, — девушка растеряно смотрела на него, не понимая стремительной смены реакций.       — Отлично, сходишь туда и позвонишь по номеру, который я тебе дам, — Освальд наконец встал на ноги, держа корпус под углом и вцепившись в ржавую металлическую спинку кровати. — Это нужно сделать срочно.       — Ладно, — нехотя согласилась она, несколько опешив от наглости. — А ты уверен, что это хорошая… Пингвин сделал несколько шагов вперёд, пытаясь что-то ответить, и потерял равновесие, отключаясь.       — …идея. И что мне с тобой делать? — тяжело вздохнула она, подхватывая отключившегося экс-мэра и экс-мафиози под руки, и поволокла обратно к постели. Только когда Айви закидывала его ноги обратно на простынь, до неё запоздало дошло, что Пингвин спрашивал про события в городе. Она не слишком ими интересовалась, но о той самой ночи и о культе психа со срезанным лицом и жутким оскалом, что во главе «Маньяков» когда-то уже сотряс город, чтобы вернуться худшим кошмаром, знал каждый. Сектанты, чьё движение привело к воскрешению их идеологического лидера, вытащили Джерома Валеску из капсулы криогенной заморозки, и он практически сразу продолжил то, на чём закончил — провёл эффектный перфоманс в прямом эфире, а после — снова попытался убить Брюса Уэйна.

«Смерть вообще меняет твой взгляд на жизнь, и я хочу, чтобы вы это ощутили. Итак, Готэм, во тьме законов нет! Так что сегодня поступайте, как нравится, убивайте, кого заблагорассудится! А, когда придёт утро, вы все переродитесь…»

Чуму во главе с вирусом Тэтча стремительно обогнал Раздор, ускоряя галоп рыжего коня. И на одну ночь свет во всём городе погас. Пока Готэм боролся с захлестнувшей переулки бесконтрольной животной жестокостью, Фриц имитировала активный отдых в закрытом курорте Сети. Эта организация — Сетью её обозвали федералы, пытающиеся не первый год выйти хоть на кого-то из управляющих — зародилась более полувека назад. Её владельцы, ушлые бизнесмены, нащупавшие золотое дно, предлагали места-убежища для беглых, но очень богатых нацистов. Десятилетия спустя роскошные комплексы принимали в свои стены всех — гангстеров, террористов, наркобаронов, политических преступников, и иных отъявленных злодеев, — предлагая спектр специфических услуг. В живописной гватемальской долине, потягивая под нежарким зимним солнцем при двадцати четырех по Цельсию бурбон попеременно с сигаретными затяжками, Фриц тщательно наблюдала за кормлением плавающих внутри бассейна человекоядных рыб свежеотсеченными конечностями из мексиканских корзинок из окрашенной соломы. Киллер растянулась на деревянном шезлонге в метре от багряной от крови воды, ленно смотря на действо из-за стёкол массивных авиаторов, чуть съехавших на переносице. Привычную чёрную водолазку и джинсы на ней сменили закрытая хлопчатая рубашка со льняными брюками, скрывающими шрамы и лихтенберговы фигуры, а кожу перчаток — красный нейлон. Вне подобной работы Фриц даже отвезла бы в подобное место Освальда, надеясь, что тот никогда не прознает о том, как первые три дня подряд она вида ради затягивалась снежными дорожками с ляжек и животов местных шлюх — а в подобном месте путаны были, как и кокс, лучшими, — теперь пытаясь заглушить отходняки алкоголем. Первая сделка завершилась передачей заядлому коллекционеру ножа из федеральных вещдоков — орудия убийства одного из американских серийников ещё с кровью последних жертв. Оставалось провернуть ещё две сделки прежде, чем Череп прибыл бы на курорт для знакомства. Со стороны Фриц и вправду ничем не отличалась от отдыхающих здесь ублюдков — что её равнодушную реакцию на творящееся вокруг беззаконие, что повадки убийцы не подделал бы ни единый федерал. Освальд был прав — она слишком нужна была Уоллер, и женщина шла на риски и жертвы, чтобы склонить убийцу в противогазе к сотрудничеству. Возможно, Аманда даже не планировала её убивать, судя по размаху происходящего и беззащитности бюро перед международной организованной преступностью, в которой им были необходимы свои люди. Остаток недели пролетел практически незаметно. Когда киллер пила на террасе в опустевшем баре и созерцала затянутую розовой дымкой рассветную равнину в обрамлении тропических деревьев у резной колонны в полинезийском стиле, Шон встал рядом, взболтнув джином в запотевшем стакане — они впервые с полёта оказались наедине. Киллер старательно избегала общения с ним все эти дни и постоянно находилась на виду у преступных постояльцев, используя небедный запас предлагаемых комплексом развлечений. Фриц не могла заснуть, и ей было не до пустых разговоров — до приезда Черепа оставалось несколько часов, отделяющих от способа справиться с Уоллер, свободы отца и понимания собственного будущего.       — И давно ты продался? — спросила Фриц мексиканца, понимая, что так просто он не уйдёт.       — Я не продавался. С нашей общей знакомой у меня одинаковые цели.       — Какие могут быть одинаковые цели у независимого наёмника и суки из правительства?       — Мы боремся с одним и тем же. С системой. Точнее, с системой, которая заставляет ребят из трущоб клясться в верности наркокартелям. Что-то идёт не так, их семьи потом гниют без голов, рук и ног под мостами в назидание ребятам помладше. Те входят в картели, и всё повторяется. Ничего не напоминает? У вас в Готэме с мафией так же. И вообще, думаешь, такая жизнь лучше работы с федералами? Фриц промолчала, подливая из начатой бутылки на столе бурбон в стакан с полурастаявшими ледяными кубиками.       — Я всё думал, сколько может изменить одна поездка, — она трижды отхлебнула и отставила стакан на резной бортик ограждения террасы. Шон не заметил подтекста в этом жесте. — Даже не удивлюсь, если это ты сдал меня Сартори, — её голос звучал спокойно, а взгляд был привычно холоден, и за ними совершенно не проступали намерения киллера. — Хотя плевать. Усталый бармен покосился на них из-за стойки, натирая бокалы. По опыту он предполагал, что последует дальше, решаясь, вызвать службу безопасности или оставить парней разбираться — драки здесь не запрещались, в отличие от убийств постояльцев. Впрочем, убивать Шона Фриц и не собиралась. В следующее мгновение её кулак, обтянутый красным нейлоном перчатки, прилетел Шону ровно по основанию челюсти, и по инерции голова парня запрокинулась назад.       — Да какого… — отшатнувшись, Шон попытался ответно заехать, но на его челюсть сокрушился следующий удар, уже со второй руки. — Ну всё, сука, — он перегруппировался, бросившись на Фриц, но киллер увернулась от его выпада и, изящно отводя в сторону стопу в белом перфорированном лаковом броге, сделала мощную подсечку, сбивая мексиканца с ног. Шон не был профаном в ближнем бою, но Фриц уже знала его стиль и предугадала реакцию. В отличие от оппонентов в уличных драках, к которым привык мексиканец — направленных на сам процесс, а не результат боя, — киллер атаковала его слишком быстро. Едва парень оказался на полу, она с хрустом прибила его левую кисть к полу пяткой брога, ломая пальцы, и повторила то же самое с правой кистью, нависая над Шоном исполином. Истошный рёв разрезал тишину, солнце медленно взошло над долиной. Бармен продолжил протирать стекло. Медленно убирая подошвы с изувеченных кистей, Фриц села извивающемуся в попытках сбросить её парню на грудь и трижды заехала по челюсти. Когда Шон обмяк, она вытащила из заднего кармана брюк универсальные пассатижи, стащенные накануне из подсобки местного персонала. Держа Шона за челюсть свободной рукой, киллер сунула инструмент за искривлённую криком линию губ и, зафиксировав родной клык Шона между губ пассатижей, потянула зуб на себя, физически ощущая, как длинный корень выходит из паза в челюсти, сопровождаемый хрипом надорванных от крика голосовых связок — подобная боль привела Шона обратно в сознание, а затем погрузила в беспроглядный мрак. Вытащив клык, киллер рассмотрела его и вложила в одну из изувеченных ладоней парня, с силой сжимая раздробленные фаланги пальцев.       — Надеюсь, Аманда хорошо тебе платит. Выпрямляясь, Фриц поправила окровавленную белую рубашку, выправившуюся из брюк, залпом допила бурбон из стакана и покинула бар, наслаждаясь последними часами спокойствия. Она надеялась, что больше этого придурка с ней никуда не пошлют — если, конечно, её сотрудничество с Амандой продолжится. Приехавший в комплекс Череп оказался беспроглядно туп и одержим — с подобными людьми Фриц всегда легко находила общий язык, — и свою роль предсказуемо выполнил, сопроводив наёмницу до острова с частного аэродрома на территории комплекса. Фриц почти поражалась, насколько её немецко-балтийские корни, точёный профиль или дурацкая легенда способны расшириться до подобных масштабов, и изображала интерес к праздному диалогу о расовой чистоте и вырождении белого американского человека под гнётом чёрной либеральной политики. И, если Череп был туп, то забравшийся так далеко осторожный и расчетливый Гленн — едва ли. Но Палач заговорил, и часа для подобного процесса киллеру оказалось достаточно. Меж тем, упиваясь недоступной раньше властью над криминальной семьёй, что относилась к ней открыто не лучше, чем к хромоногому истеричке, Барбара Кин пыталась путём показательных казней, совмещенных с компроматом от Нигмы, завоевать если не уважение, то хотя бы животный страх. Вместе с отгрохотавшим эхом смеха Валески и теракта на готэмской подстанции за тьмой в город вернулась безысходность. После разоблачения Пингвина бывший мэр Обри Джеймс мгновенно занял старый пост, олицетворяя настигший их всех регресс. Брюс Уэйн, вышедший вместе с остатками банды Шёпота на Суд сов, в конечном счете пал жертвой их заговора по уничтожению города грехов — его заменили на когда-то сбежавшего из Индиан Хилл двойника, — а Эдвард Нигма шёл по следу обманувшего его тайного общества. Уже не глава администрации, не консильери, а простой безымянный преступник, зовущий себя Загадочником — он прогрессировал в безумии, усиленном предательством Пингвина и осознанием лживости Изабеллы — устроив городу череду терактов, нацеленных на решение его загадок, чтобы позже устроить главный теракт и заставить Суд связаться с ним, ответив за обман. Сложнее прочих пришлось семье Фальконе. Даже с охраной Зсасза дон Фальконе не смог сберечь зараженного вирусом Тэтч сына — обручившегося с Ли Томпкинс и обезумевшего Марио Кальви застрелил Джим Гордон. Как и говорила когда-то Барбара Кин, детектив разрушал жизни всех, кто оказывался с ним рядом. Вполсилы готэмские наёмники искали Пингвина, чьё тело так и не выловила береговая полиция, и более резво ожидали появления на улицах Фриц — за её живую голову Кин назначила куда более круглую сумму. Её садистичная подружка хотела разделаться с человеком, оставившем на ней шрамы, лично, вопреки рискам. Сам Пингвин, полноценно вернувшийся в сознание, постепенно шёл на поправку — с его упорством и силой воли раны затягивались с той же скоростью, что у Фриц.       — Зачем тебе столько растений? — прогуливаясь под застекленным потолком оранжереи и ловя на себе прохладные лучи полуденного зимнего солнца, спросил свою спасительницу Кобблпот. Впервые за все эти дни он стал на ноги, всё еще не в состоянии нормально разогнуться, но ощущая потребность начать что-то делать — хотя бы ходить. Айви, всё-таки попытавшаяся дозвониться до Фриц по номеру, переданному Пингвином, натолкнулась на автоответчик, оставив сообщение киллеру. Другие просьбы, связанные с возвращением в Готэм, которым её новый знакомый был судорожно одержим, она проигнорировала.       — Они — мои друзья, — беззаботно ответила Айви, вынося с кухни чашку, от которой несло заваренными травами. — Между прочим, растения надёжней некоторых людей. Они помогли спасти тебе жизнь, — девушка протянула кружку. — Это отвар. Из белой ивы, от жара. Ты ещё не до конца поправился, так что пей. Пингвин взял протянутую чашку и вместо благодарного глотка разбил о пол.       — Да что с тобой не так! — воскликнула Айви.       — В сотый раз повторяю: я должен вернуться в Готэм, собирать армию, вернуть себе власть и отомстить тем, кто застрелил меня. Но что я делаю? Я пью берёзовый сок в компании безумной садовницы и чего-то жду, пока мои враги прибрали к рукам мою империю!       — Собирай своё войско, я не мешаю, — парировала ему девушка. — Даже помогла бы, если бы ты не был таким козлом. Козёл! — ткнула Айви пальцем ему в грудь. На её лице проскользнуло демонстративное обиженное выражение. Понимая, что девушка только обманчиво ведёт себя как ребёнок, способная дать отпор на хамство, Освальд сменил стратегию.       — Ладно, — натянул он на лицо снисходительную улыбку, и в его голосе засквозил сарказм. — И как бы ты мне помогла, Айви?       — Говоришь, хочешь собрать армию? А что, — тон Айви стал заговорщицким, — если это будет не обычная армия, а, допустим… Войско уродов?       — Уродов? Каких уродов?       — Кошка рассказывала мне истории про жутких чуваков из Индиан Хилл. Тех, которых ты, кстати, выгнал из города. Уверена, каким-то из них точно нужна работа.       — И как их найти?       — Выпьешь отвар, поешь, наберёшься сил, и узнаешь, — лукаво улыбнулась в ответ девушка, и, круто развернувшись на каблуке, направилась заваривать свежий отвар. — За ними придётся побегать. Если получится, пушки против этих ребят бесполезны. Но сначала тебе придётся выздороветь. Натянутая улыбка Освальда обратилась искренней — несуществующий прежде в его голове предложенный, несколько безумный и амбициозный, но рабочий вариант показался ему спасением. У него ещё осталось несколько тайников, о которых он знал только с Фриц, с запасом наличных и оружия на первое время, и убежище на Трикорнер-Ярдс, которыми Пингвин смог бы воспользоваться в случае сбора армии. Чем более очерченным он видел будущее, тем уравновешенней действовал. За три тысячи миль от ближайшего материка в убежище палача, базирующемся на одном из многочисленных островов, разбросанных в Тихом океане неподалеку от Галапагоса, Фриц открыла перед Гленном Максвеллом чемодан с нейротоксином. Пока Палач — внешне отдельно похожий на Мэтта, чью личность она украла, даже чересчур сдержанный и уверенный в себе — вертел в руках капсулы с прозрачным веществом, киллер бегло оценивала обстановку. Кроме них в кабинете Палача стояло двое солдат в черной форме и балаклавах, в коридорах на первых двух этажах точно полторы дюжины и ещё не меньше двух дюжин на острове. Кейса с объектом, необходимым Уоллер, в ближайшей видимости не оказалось.       — Да, всё, как и договаривались, Мэтт, — холодно прокомментировал партию Гленн, ловко, подобно болисонгу, прокручивая меж пальцев капсулу, а затем сунув в карман. По его холодному взгляду Фриц поняла, что мужчина, если и поверил в историю, то всё равно был насторожен.       — Всегда рад работать с братьями, — ответила Фриц. Палач, пусть и выбирал не слишком оригинальные способы казней, не был дураком, как Сергей, и, ценя своё время, не стал затягивать разговор.       — Но, вот какое дело, Мэтт. Мне не даёт покоя, откуда ты взял эти образцы. Судя по датам партии, месяц назад выпущены. Такое даже на чёрном рынке не достать.       — У меня свои связи, — попыталась уйти от темы Фриц, но Палач продолжал сверлить её взглядом. — Слышал про Готэм? Убогий городок в Нью-Джерси. Уэйн Интерпрайзес держат там завод, якобы перерабатывающий химические отходы. Чего там только не выпускают, Палач.       — Как складно звучит.       — Потому что это правда.       — Послушай-ка сюда, Мэтт, — мужчина шагнул к Фриц, и солдаты сзади зашевелились. — Что-то мне кажется, что ты пытаешься толкнуть мне какое-то фуфло.       — Мне нет смысла кидать тебя, Палач.       — А ещё мне кажется, что Мэтт Уильям, которого я знал, не выглядел как пидарская сучка.       — Мы не знакомы, — Фриц приподняла подбородок.       — С тобой — не знакомы. Я не знаю, кто тебя послал, но это самая тупая подстава, которую я когда-либо видел. Хотя, возможно, в других обстоятельствах я бы тебе и поверил. С большой натяжкой, — он кивнул солдатам. — Но сейчас я проверю, насколько чистую партию передали твои наниматели. На тебе же. Фриц, не бравшая с собой вообще никакого серьёзного оружия в поездку, кроме припрятанных под брюками нескольких небольших клинков — всё равно при входе в комплекс пришлось бы сдать — резко захлопнула ладонью крышку кейса с нейротоксином. Подхватывая его, она с сильным замахом огрела стальным корпусом Гленна по виску, в движении заходя за спину, и, отбросив кейс, взяла шею мужчины в захват. Свободной рукой киллер выхватила из-за пазухи мужчины пистолет и ввинтила ему в висок, снимая с предохранителя. Она рассекла мужчине кейсом макушку, кровоточащую ей на рукав, и только из-за неплохой подготовки Гленн ещё стоял на ногах. Солдаты запоздало направили на неё стволы.       — Оружие на пол.       — Хорошо, — голос Гленна прозвучал сипло, и он кивнул, подтверждая приказ киллера. Выставляя перед собой на вытянутой руке огнестрел, солдаты положили его на кафель и показательно запустили по полу в сторону мысками тактических ботинок. — Но ты ведь понимаешь, что не выйдешь отсюда живым, убьёшь меня или нет.       — Три месяца назад ты кое-что украл, Палач. Верни, и останешься жив. Мужчина кратко засмеялся.       — Видимо, федералы совсем отчаялись, если берут таких отбросов. Да у тебя даже хват, как у сучки, — он попытался вырваться, но убийца показательно его придушила. Едва она ослабила хватку, мужчина закашлялся.       — Верни, что взял.       — Это невозможно, Мэтт или как тебя… Я всё равно сделал столько копий, что оригинал никого не спасёт.       — Копий? Палач и вправду был умён, мгновенно поняв, что Уоллер дезинформировала агента, пришедшего по его душу.       — Что, сказала, что это какое-то сверхсекретное сверхоружие?       — Допустим.       — Нет, Мэтт, это что-то более интересное. Такое, что ломает нахрен твоё восприятие реальности. Мужчина, предполагая, что наёмник ослабит бдительность, снова попытался вырваться, но Фриц придушила его до потери сознания, сунула за пояс пистолет и незаметно — навыки вора давали о себе знать — вытащила из его кармана нейротоксин, откинула крышку капсулы, а затем пошла на разоружённых мужчин. Отпуская обмякшее тело, Фриц сделала резкий выпад вперёд, точно и не забрызгавшись, распыляя жидкость, осевшую каплями на лица опешивших солдат. Даже при защищенности лица тканью при контакте с кожей токсин сработал мгновенно. Покрывшись красными аллергическими пятнами, оба мужчины упали на пол, забившись в конвульсиях и задыхаясь вследствие паралича центральной нервной системы, и вскоре скончались. Фриц отбросила капсулу. Сняв с пояса одного из убитых ключ-карту, киллер закрыла кабинет изнутри, и, направляя на возвращающегося в сознание Гленна пистолет, подошла ближе.       — Я могу убить тебя, всех твоих людей и оставить вместо острова кратер. Аманда не обрадуется, но я выживу, а ты — нет. Есть другой вариант. Мне плевать на тебя, Гленн Максвелл, меня интересует только то, что так сильно заставляет эту чёрную суку нервничать. Говоришь, много копий? Отдай мне одну и оригинал, и мы разойдёмся. Никакого кровопролития, не считая этих двух. Фриц знала, что подобный вариант звучит нелепо — мужчина не выпустил бы её без бойни, но киллеру требовалось бесшумно добраться до объекта, а после — до самолёта. Гленн, не делающий больших ставок на её ум, неожиданно согласился. Он с трудом выпрямился, щупая рассеченную голову, достал из тайника, на первый взгляд, в бесшовной стене небольшой кейс, оказавшийся портативным военным компьютером. К нему подсоединялся проводами через переходник черный прямоугольник, аналогичный тому, что вручила киллеру Уоллер — только со снятой крышкой.       — Знаешь, что это такое? — указал на прямоугольник мужчина. — Это флэш-накопитель. Вот где теперь хранится информация. Самая последняя военная разработка. Шестнадцать мегабайт очень грязных тайн. Я нашёл инженера, который снял защиту и скопировал данные. Палач пытался её отвлечь, понизить бдительность — но киллер, не понимая ни слова, не сводила с него взгляда.       — Теперь копию.       — В сейфе, — кинул взгляд Гленн на темный проём в стене. — И я уже разослал несколько дюжин копий своим братьям на случай моей смерти, так что это ничего не меняет. Киллер кивнула, указывая, чтобы он достал копии, и подошла ближе. Мужчина дольше нужного копошился рукой в глубине тайника и, когда он попытался навести глок, хранившийся внутри, резко выдернув из тайника руку, Фриц уже запрыгнула на стол. Оттолкнувшись от столешницы, она в движении впечатала подошву брога в лицо мужчины, прибивая того затылком к стене. Балансируя на одной ноге, она выпрямилась и спрыгнула со стола на кафель. Тело Гленна медленно сползло вниз, разбитый затылок оставил в движении на стене густой, смазанный алый след. Фриц сунула глок за пояс и проверила пульс — на удивление мужчина оставался при жизни, несмотря на повторную серьёзную травму головы. Осмотрев и ощупав тайник, она вытащила оттуда несколько дискет, сунув во внутренний карман пиджака, а затем развернула к себе компьютер, бегло пытаясь разобраться, как обращаться с техникой подобного уровня. Её навыки заканчивались на отключении примитивных систем безопасности путём замыкания или обесточивания, хотя несколько раз она подменяла записи. Спустя несколько минут нерешительного изучения с нажатием максимально интуитивно близких к управлению кнопок, до наёмницы дошёл принцип перемещения курсора. Наведя его на значок папки со странным нечитаемым названием из спецсимволов, а затем нажимая на кнопку, обозначающую «ввод», она открыла папку, а следом лежащие в ней документы. Она уже сталкивалась с результатами генетических экспериментов или воскрешениями, как и каждый в Готэме, и, пусть увиденное не ломало её восприятие реальности, как говорил Палач, Фриц с удовлетворением поняла, что добралась до цели сегодняшней поездки. Вытащив из переходника флэш-накопитель, убийца сняла с переданного Амандой устройства крышку, обнажая разъем, и поменяла их местами. Фриц знала, что мужчина никаких копий никому не отправлял — доверчивость не была его стороной, и делиться столь серьёзным рычагом влияния он бы не рискнул. Вытащив из найденного по комнате оружия полные обоймы — местный персонал, вооружался одними и теми же моделями глоков, — киллер рассортировала их по карманам и напоследок стащила три колбы с токсином — в её коллекции ядов, если федералы их бы не отобрали, те бы пригодились. Окинув взглядом позиции охранников за панорамным окном, выходящем на террасу, она выбралась наружу. У Фриц оставалось десять минут на то, чтобы добраться до посадочной полосы и сесть в самолёт. Забравшись по стене на два этажа выше, в практически не патрулируемые коридоры — это был этаж для персонала, — наёмница пробралась в случайный номер, где переоделась в чистый комплект формы — подходящей по росту, но висящей на ней мешком. Снимать одежду с нейротоксином с мертвецов она бы не рискнула, и заново перераспределила содержимое карманов костюма, сбросила снятые вещи в ванну, облила найденной в комнате выпивкой и подожгла, плотно закрывая двери в санузел и расторопно добравшись в новом амплуа до грузового лифта, ведущего к чёрному входу. Любые стратегически важные двери здесь, как и у федералов, открывались ключ-картами. Вероятно, из-за работающего пропуска и отсутствия любой тревожности в поведении, наёмница беспроблемно прошла середину пути до посадочной полосы. Но, едва обещанный чартер приземлился, и в запасе осталось пять минут, недобитый Гленн очнулся, отдав указания прочесать местность, и вскоре Фриц обнаружили. Пробираясь под перекрёстным огнём — прилетевшие за ней люди Аманды и вправду прикрывали её — на открытой местности последние метры до самолёта с услужливо спущенным для неё складным трапом, киллер забралась внутрь, снимая с лица балаклаву. На борту наёмницу ждало несколько мужчин, судя по лицам, служащих в американском спецназе, но переодетых в форму службы безопасности Сети. Едва наёмница оказалась внутри, следом за ней засыпались остальные военные, и самолёт взял разгон по взлётной полосе, поднимаясь в воздух первей, чем его попытались подбить с суши из оперативно вынесенного гранатомёта, по касательной задев одну из турбин. Самолёт качнуло и Фриц с трудом удержалась на ногах. Её поддержал за плечо один из военных.       — Добро пожаловать на борт, — белозубо улыбнулся он. — Вы отлично справились, так держать, — военный протянул ладонь для рукопожатия, и от подобного дружелюбия на сильном контрасте с Амандой киллера поёжило. — Полковник Ричард Флэг.       — Фриц, — она нехотя пожала ему ладонь и, разрывая рукопожатие, достала и протянула флэш-накопитель. Военный, прежде чем забрать его, искоса посмотрел на наручные касио, а затем бросил беглый взгляд за иллюминатор.       — Лучше найдите, за что схватиться, сейчас будет… Убийца не успела задать ни единого вопроса, когда на подключенном ею к компьютеру устройстве вспыхнули застывшие на нуле цифры таймера — из двух устройств действительно военной разработкой являлось привезенное Фриц и по ошибке перепутанное при краже самим Гленном, о чём убийца в противогазе вряд ли бы когда-нибудь узнала. Секундно с оглушительным взрывом остров поднялся на воздух. Не успевший взмыть достаточно высоко самолет задело взрывной волной, и фюзеляж дважды перетрясло. Киллер успела схватиться за технический поручень прежде, чем траектория движения самолёта выровнялась, а затем она запоздало опустилась на сидение, глядя из-за иллюминатора на серо-чёрно-оранжевый гриб от взрыва, сменяющийся пожарищем, внизу, и фейерверк из осколков. Убийца в противогазе сунула в зубы сигарету, щелкнула зажигалкой — Ричард одобрительно прокомментировал надпись — и наконец затянулась, устало прикрывая глаза. Теперь она понимала, почему Уоллер настаивала на соблюдении таймингов, и к методам женщины, как и истинным мотивам, возникало всё больше вопросов. Вероятно, в глубине души Аманда надеялась, что Фриц не успеет выбраться, но наёмница никогда не изменяла своей пунктуальности и, безошибочно выполнив каждый из пунктов плана, ожидала ответного от женщины. Не было никаких гарантий, что её не посадят за решётку даже с компроматом по карманам — его и вовсе могли изъять, — но у Фриц в самолёте отобрали только оружие, бегло похлопав по объемной от боковых тактических карманов одежды. В последний момент самолёт сменил заданный курс с Мексики, входя в воздушное пространство Штатов, а после приземлился в уже знакомый ангар. Времени прошло немного, и за иллюминаторами во время посадки ещё стоял день. Наёмница забрала свой арсенал и личные вещи, приняв предложение сразу отправиться за отцом.       — Я свяжусь с тобой позже. Помни: жизнь твоего отца в твоих руках.       — Да, госпожа Уоллер. Я прекрасно понимаю, — с трудом сдержав насмешку, ответила киллер. Она тоже была ловцом и тоже умела правильно расставлять сети, и компромат всё ещё покоился в её карманах. У отца Фриц не осталось имени, только прозвище «Безликий», а также несопоставимый с продолжительностью жизни срок за государственную измену и непростой характер, повлекший череду смертей среди сокамерников, заключённых и персонала. Стоя в холле Айрон Хайтс, неловко держа ручку дешевой спортивной сумки со скромным набором вещей, мужчина еще долго не мог заставить себя шагнуть в сторону выхода — с новым документным именем и чистым послужным списком. Его окружало слишком много звуков и запахов разом, голова кружилась от искусственно развитой агарофобии. Толкнув от себя двери, Безликий переступил порог, и по отвыкшим от яркости глазам ударил предзакатный золотистый свет. Сощурившись, мужчина выискивал глазами ребёнка, чьего имени и пола он не знал. Фриц — тонкая и длинная, в чёрной тактической форме, с наспех уложенными и рассыпающимися по вискам тонкими платиново-золотистыми волосами, ждала его на ступенях. Фриц не могла знать, что после их единственной встречи в глазах мужчины впервые за все прошедшие годы появился блеск. Пусть Безликий не тешил надежд на свободу — для подобных ему вера была непозволительной роскошью, — но он ощутил продолжение собственных злодеяний, ошибок и надежд, а при взгляде на Фриц по ту сторону клетки — ещё и нечто новое, что испытывают обыкновенные отцы, глядя на то, какими выросли их пухлощекие малыши. Гордость. Мир мог перемолоть его ребёнка еще в зародыше, вытащенном щипцами в абортарии, но он оказался сильнее и, кажется, нашёл способ спасти их обоих из лап федералов.       — При рождении мать дала мне имя. Юлия, Джули, — обратилась к нему киллер первой, отвечая на ещё заданный им в тюрьме вопрос. — Но у меня больше нет имени. Сейчас меня называют Фриц. Мужчина стоял на две ступеньки выше от дочери, и опустился на одну, поравнявшись с ней в росте.       — Безликий, — отчеканил он. — У меня тоже нет имени. Киллер рассмотрела его пронзительные, глубоко посаженные синие глаза вблизи, и, заметив застывшие в морщинистых уголках слёзы, ощутила, как между ними исчезают годы — её скитаний и сражений, его — молчаливой несвободы. Фриц, не в силах противиться, обняла мужчину за плечи и тот ответил ей неловкой, но крепкой хваткой.       — Поехали домой, — голос Фриц надломился, — отец.