***
— Наконец-то, — Абраксас догоняет Гермиону в одном из коридоров, и подстраивается под её шаг, чтобы идти дальше вместе. — Ищу тебя все утро и дико негодовал, когда обнаружил твою комнату пустой. Грейнджер резко поворачивает лицо в его сторону. И в глазах читается паника. Малфой с трудом сдерживает смешок. Когда-нибудь она привыкнет, что он знает всё и обо всех. Это чертов талант, от которого бы он с удовольствием отказался, да не может. — Я… — Это не мое дело. И ни с кем обсуждать это я не собираюсь. Но впредь буду благодарен, если ты оставишь записку, чтобы было понятно: ты в порядке или пора бить тревогу. — Спасибо, — Гермиона облегченно выдыхает. Хотя в самом деле не было смысла для переживаний. Она никому и ничего не обещала. И никто не имеет права требовать от неё отчета. По коже пробегает волна злости: этот страх ей когда-то внушили Гарри с Роном, в детской ревности желающие знать друг о друге все. Но они просто так переживали. Были детьми, которых никто не научил заботиться друг о друге иначе. Она и сама привыкла оправдываться — так действительно было легче. Не брать на себя ответственность. Все время быть виноватой. С этим пора завязывать. Малфой, кажется, читает её мысли. И оттого выдерживает паузу, так необходимую для внутреннего монолога с самой собой. Его взгляд становится сочувствующим. Это одновременно вызывает благодарность и злость. Как будто он может понимать больше других. — Так зачем ты меня искал? — Грейнджер решает, что самое время прервать повисшую паузу. Хватит заниматься самоедством, проще нырнуть в проблемы. У тебя отлично получается теряться в работе. Сделай то, что умеешь лучше всего. Растворись. — Планы на это утро изменились, — в голос Абраксас возвращается раздражение. — Люди Геллерта напали ночью на Годрикову Впадину и разрушили половину зданий. — Это невозможно, — резко останавливается Грейнджер. — Там столько волшебников, они ведь не растрачивают попусту магическую кровь. — Столько волшебников, поддерживающих другую сторону, — поправляет её Малфой. — Нападение было ночью. Они оставили предупреждение, что второе будет сегодня в полдень. Дамблдор хочет дать бой. Она пропускает часть его слов мимо ушей, вспоминая, кто из знакомых мог оказаться ночью в деревне. Кто теперь может никогда не родиться. — Флимонт и Юфимия…? — Гермиона задает вопрос, одновременно с тем, как её лицо бледнеет. Кажется, только Поттеры. Но этого уже достаточно, чтобы мстить не останавливаясь. Она так злилась на Гарри несколько минут назад, а теперь это все забывается. Он должен жить. Он должен сесть на Хогвартс-экспресс и стать её другом снова где-то в далеком будущем. И никто не имеет права отбирать у него эту возможность. — Поверить не могу, что они дожили в этом доме до твоего времени, — морщится Малфой. — Живы. На их доме написали предупреждение, но не тронули. — Слава Гриффиндору. Облегчение приходит мгновенно. Однако, напряжение не отступает. Война, облизывающая своим дыханием кожу, до того теперь близко, что заставляет оставаться собранной. Быть той Грейнджер, которой она была всю свою школьную жизнь. — Избавь мой дом от упоминаний его фамилии, — его реакция разряжает обстановку, и Гермиона не удерживает смешка, неуместно вырывающегося в мир. — Полагаю, Дамблдор позвал и нас. Когда мы должны быть на месте? — Для этого я тебя и искал. Том хочет, чтобы мы все были там. Это безумие. Он не слышит здравый смысл, меня и Эдда. Может быть тебя послушает. Нельзя так рисковать. Мы можем дать несколько человек, но все… — В ком ты не уверен? — строго прерывает его Грейнджер — Уверен, просто переживаю. — Абраксас, это сейчас одно и то же. В ком? — он поднимает на неё удивленный взгляд. Тон Реддла. И взгляд похож. Но Том был злее, когда задавал этот вопрос. А Гермиона похожа на мать, которую задели, не веря в её детей. — Алектус и Афелия эмоционально нестабильны, им не стоит принимать участие в боях сегодня. Это перебор для их психики, — и все же с ней, в отличие от Реддла, можно вести диалог. — Афелия была готова пожертвовать собой, лишь бы доказать свою состоятельность. Она абсолютно лишена страха. А если с ней рядом в опасности будет брат, то не завидую тем, кто станет сражаться против. От ответа Грейнджер по коже пробегает холодок. Всё то, что Малфой предпочитал не замечать, чтобы иметь возможность продолжать защищать ребят. — Хорошо, но Вальбурга. Она много пьет и давно не подходит для прямых схваток. Это выбивает её из колеи. У неё неконтролируемые вспышки ярости. И абсолютное неприятие насилия. — Одиночество. Вот что выбивает её. Она хочет быть нужной и среди людей. Ты же тоже видел, как она бесится, когда для заданий выбирают не её. У неё будут проблемы, когда она решит, что стала бесполезной и задумает покончить с собой. Тогда ты её уже не сможешь защитить. А сейчас — не доводи. По лицу Малфоя пробегает удивление. Но он не готов отступать. Реддл никогда не давал ему таких подробных разъяснений. Ему нечем крыть. Он не может спорить с тем, на что закрывал глаза. — Хотя бы не Друэлла. Она ещё ребенок. Помоги мне защитить её. — Хочешь, чтобы она повторила историю Лукреции? Она должна стать здесь своей. Не мешай ей. Она никогда не почувствует защиту, пока сама не научиться ей быть для себя. Абраксас выдыхает. Внутри оказывается пусто. Он чувствует, как опустошение придушивает изнутри. И бессилие. — Эндрю Нотт, он… — Решит для себя сам. Иногда клин только клином и возможно вышибить. Ты попытался. В её словах есть смысл. Они жестоки, но честны. Грейнджер будто чувствует остатки неуверенности внутри парня, поэтому продолжает. Теперь она совсем не похожа на Тома. В ней чуть больше человечности. И её следующая фраза направлена на Абраксаса — Реддл никогда не пытался думать о нем, как о человеке, которому нужна поддержка. Они всегда были на равных. Но она заглядывает во внутрь, пытаясь помочь. — Мир, который ты знал и пытаешься сохранить, больше не существует, а мы должны продолжить жить. По новым правилам. Перестань защищать тех, кто сам здесь для того, чтобы защитить. Малфой и представить не мог, насколько они с Реддлом похожи. И насколько они отличаются. Вот о чем говорил Том в самом начале. Вот что он никак не мог понять, и боялся.***
Том стоит в Большом зале подле камина, в то время как его Пожиратели располагаются в разных частях комнаты, делая вид, что увлечены чем-то очень важным: Афелия вот уже несколько минут подряд перепроверяет целостность перчаток, которые никогда толком не носила. В то время как, например, Эдд скручивает самокрутки из отсыревшего табака. Когда Абраксас и Гермиона заходят в зал, все невольно переводят свое внимание на них. Реддл в том числе. Он морщит нос от понятных только ему в этот момент мыслей и отворачивает лицо от вошедших, направляя свое внимание на остальных. — Пятнадцать минут для того, чтобы передумать, — он быстрым шагом выходит из помещения, не желая вслушиваться в разговоры Пожирателей. Ему не нужны чужие сомнения. Грейнджер провожает его взглядом до тех пор, пока дверь за ним не закрывается. В зале становится менее уютно. Пока он был внутри, она отчетливо понимала, что находится в иной реальности. И Малфой мэнор, в частности Большой зал, для неё безопасен. Но теперь холодок пробегает по телу вместе с воспоминаниями о пытках. Отвлечься, как можно быстрее забыться. — Нужно предупредить Теодора, — она пробегает взглядом по всем присутствующим. Не хватает только Нотта-младшего. — Я отправил к нему домовика. Как ты сказала, если сочтет нужным, — Абраксас решает, что проще играть по их правилам. — И, возможно, мне все же стоит поговорить с Томом сейчас. — Он злится не на тебя, — Малфой предугадывает её вопрос. — Его бесит, что я попытался настроить тебя против до входа в зал и встречи с ним. Он ненавидит, когда я начинаю искать союзников против его решений. — Люди Гриндевальда, это… кто будет против нас? — их диалог прерывает голос Друэллы. Она задает слишком наивный и простой вопрос, привлекая к себе внимание. Но ни у кого в зале нет для неё ответа. — Узнаем совсем скоро, — Гермиона заставляет себя выдавить уверенную улыбку. — Это на самом деле неважно. Против них будем все мы. Спустя отведенное время Пожиратели один за одним ступают в пламя, чтобы выйти в Годриковой Впадине через камин Поттеров. Никто из них, кроме Грейнджер, никогда не был в этом доме ранее. Но все хорошо знают ребят, которые ждут их в доме. Эдд Розье обменивается недовольными взглядами с Септимусом Уизли. Малфой бросает настороженный взгляд на Флимонта Поттера. Афелия улыбается при виде Джордана Хилла. Сигнус пожимает руку Арфангу Лонгботтому. — Сейчас, — Дамблдор не дает времени на приветствие. Он перечисляет имена членов Ордена Феникса, отправляя их прикрывать основную линию борьбы, остальные выходят из дома навстречу к людям Геллерта. — Это называется пустить в расход, — рычит Том, тормозя рядом с профессором. — Вы не знаете так хорошо местность, как они. Не было времени изучить, — Альбус поворачивает лицо в сторону бывшего ученика, встречаясь глазами с его. Нужно выдержать, дать понять, что он знает, что делает. Иначе дальше будет только хуже. Реддл, морщась, отступает первым. Не столько потому, что проигрывает, сколько из-за того, что его ребята уже вышли на улицу. И ему нужно быть рядом. Друэлла выбирает тактику идти рядом с Сигнусом, но быстро теряет его, потому что взгляд упирается в силуэт Вальбурги. Страх сжимает грудную клетку — и она поступает так, как делала всегда, идет следом за старшей сестрой своего жениха. Блэк внушает больше уверенности. А потом голубое небо, едва тронутое облаками — темнеет. И прозрачный воздух наполняется зелеными вспышками. Хочется зажмуриться. У тебя всё ещё есть выбор, ты можешь вернуться. — Ты в порядке? — незнакомый голос называет барабанные перепонки. Кто-то берет её под локоть, заботливо поддерживая. — Я, кажется, не смогу, — она бросает быстрый взгляд на девушку рядом с ней. И с ужасом осознает, что на помощь ей пришла Грейнджер. — Они уже многих успели убить, — Гермиона не смотрит на Друэллу. Всё её внимание поглощено вспышками, она умело отражает их щитом, чтобы успеть договорить. Её взгляд пылает пламенем, зеркаля вспышки. — Там нет людей. А у тебя достаточно знаний, чтобы забрать у них жизнь. Но если нет, лучше трансгрессируй прямо сейчас. И тут же отпускает локоть, ускоряя шаг, чтобы выбиться вперед. Грейнджер слишком уверенно вступает в борьбу. И излишне легко отвечает на заклинания, вселяя в Друэллу уверенность. Розье крепче сжимает палочку. Теперь она, как завороженная, следует за новым примером. Но через пару секунд сжимается снова. Все это время ей нравилось думать, что на той стороне монстры. Ну, или хотя бы старшее поколение — неизвестные для неё, чужие люди. Однако вот она здесь, а на противоположной стороне такие же выпускники Хогвартса, как и она сама. Она четко может разглядеть напуганное лицо парня с Хаффлпаффа: у него была чудесная речь на их выпускном. И целая компания с Когтеврана. Они так прилежно вели себя в школе… Может быть причина лишь в том, что Реддл не пригласил их к себе? Но на их лицах злость. Адреналин бьет в кровь. Им нравится. Они знают, почему они здесь. Почему они против министерства. Ярость охватывает сознание. Там такие же ребята, как и она сама. Они уже многих успели убить. И убьют столько же. Ты должна быть уверена, зачем тебе эта война. Ты должна понимать, почему ты это делаешь. Друэлла выпускает первое заклинание, зажмурившись. А потом входит в раж. Реддл, не смотря, чувствует, как Грейнджер приближается к нему сзади. И безошибочно определяет, что ярость снова овладевает её сознанием. Она полностью погружается в сражение, отдаваясь без остатка магии, которую выпускает в мир. Сердитая до невозможности оттого, что кто-то снова угрожает её жизни. Уверенная, что проигравшей сегодня будет не её сторона. Он всё же не удерживается от того, чтобы обернуться и взглянуть на её лицо. Абсолютное безумие в глазах. В этот раз Гермиона ещё и защищает. И это поражает Реддла — отчего-то ей оказывается тоже не все равно на его людей. Сколько ещё раз он ошибется на её счет. Рука Грейнджер касается руки Реддла. И Том чувствует, как все внутри напрягается от того, как просто она это делает. Постарайся к ней не привязаться. Не доверяй больше, чем можешь себе позволить. Реддл поворачивается к Грейнджер спиной, оставляя тыл без внимания. Отчего-то точно зная, что она не пропустит не единого заклинания. Абраксас наблюдает, как Том с Гермионой встают рядом друг с другом, разбрасывая невербальные заклинания и щиты. Их движения сливаются в единый танец. Они становятся лучшим прикрытием для Пожирателей. А рядом с ними Эдд Розье, Вальбурга и Эндрю Нотт не дают и шага лишнего ступить противоположной стороне. Одинаковые. Дёрганные и погруженные в себя. С искаженными лицами, желающие как можно скорее закончить. И оказаться в тишине. Но в то время, как Реддл и Грейнджер сеют смерть, эти стараются быть гуманнее. В их арсенале нет смертельных заклинаний. В конце концов противоположная сторона отступает. Они исчезают мгновенно, по безмолвной команде. И вокруг становится тихо. Настолько, что кажется, что эта тишина может задушить. — Ты в порядке? — Том протягивает Гермионе руку. Его голос звучит мягко. И слишком противоестественно в происходящем. Он ведь должен тебя ненавидеть. Должен ведь. Грейнджер сжимает ладонь Реддла, будто хватается за спасательный круг. И делает шаг навстречу, чтобы было легче опереться друг на друга. — А ты? — В следующий раз он придет вместе с ними, — выдыхает Реддл так тихо, чтобы слышала только она. — Знаю, но ведь мы сможем его встретить? — она заглядывает ему в глаза, пытаясь разглядеть в них эмоции. И на секунду Гермионе, кажется, что во взгляде Тома проскальзывает Темный Лорд. — Это будет моя дуэль, — одышка мешает говорить без пауз, — тебе придется взять на себя Пожирателей, — он отворачивает взгляд, — и его людей, чтобы нам никто не помешал. Как странно, что Том просит именно её. И что сейчас стоит здесь у всех на глазах, сжимая её руку. Будто так и нужно. Будто хочет сказать что-то больше, но на самом деле говорит уже очень много. — Конечно. — Можем вернуться домой, — теперь он обращается ко всем, кто стоит за их спинами. Гермиона оборачивается вместе с ним. Никому нет дела до них двоих. Он выбрал отличный момент. Каждый занят собой или стоящим рядом. На лицах людей растерянность и усталость. И едва ли под слоем пыли, которая поднялась и теперь оседает на лицах, можно понять, где Пожиратели, а где Орден Феникса. В своем прошлом Грейнджер никогда не обращала внимания, как мало отличий между ней и Слизеринцами. Драко выглядел настоящим злом, а Панси будто плевалась ядом. Но если бы в ней тогда было чуть больше внимательности и эмпатии.. Если бы она тогда действительно сражалась за мир. Они всегда были одинаковыми. Ты бы не смогла быть против. — Это было неплохо, Реддл, — Уизли вырастает рядом с ними на подходе к дому Поттеров. — Я старался не отвлекаться, но вы сражаетесь великолепно. — Спасибо. — Кто-то из вас спас мне жизнь, — Эдд Розье похлопывает по плечу Поттера. — За мной должок. — Я видела, что ты сделала, — строгий голос Вальбурги отвлекает Друэллу от общего состояния праздника. — Жизнь людей превыше всего. Адреналин рассасывается в крови и на смену ярости приходит бледность, трясущиеся руки и губы. Теперь у Блэк потерянный взгляд, а вся злость выплескивается на невесту брата. — Там не было людей. — Дура, — она взрывается. — Такие же как мы, как ты. Сегодня тебе повезло, завтра тебя не пощадят. — Я — свое везение и пощада. Мой выбор умирать или убивать, — её слова заставляют Вальбургу дернуться так, будто ей дали пощечину. Кому она подражает теперь, чьими словами говорит? Злость распирает внутренности, подбираясь к горлу. И она оказывается слабее этого чувства, даря Друэлле не словесную, а вполне физическую пощечину в ответ. — Ты понятия не имеешь, о чем говоришь. Розье на секунду теряется. Она молча продолжает смотреть на Вальбургу, отчетливо понимая, что идеальный образ старосты Слизерина трещит по швам. Ей больше не хочется быть на нее похожей. И больше не нужно. Друэлла видит, что Блэк сломалась. Она и сама разорвана. Первое убийство заставляет все внутри трепетать и кричать. Но сейчас она оказывается сильнее Вальбурги. Сильнее, крепче и страшнее. И внутри больше не находится терпения, чтобы продолжать пытаться ей понравиться. Ты всегда будешь недостаточно хороша, в то время как и от самой Блэк уже ничего хорошего не осталось. Она всегда будет срываться. Друэлла молча отворачивается, направляясь в дом. И внутри ощущает абсолютную пустоту. Убийство выбило из неё все светлое, Вальбурга добила всё остальное. И теперь придется очень постараться, чтобы найти, чем восполнить освободившееся место. — Я помогу трансгрессировать, — Орион обнимает невесту за талию, когда та решает продолжить движение к дому, но ноги подкашиваются, отказываясь слушаться. — Не надо, — она проговаривает слова сквозь сжатые зубы. — Тебе будет легче дома, нужно отдохнуть. Поспать. — Мне нужно. К людям. Я хочу отмечать победу. Вскроем вино. И хорошенько. Повеселимся. — Вал… Она зажмуривается, тяжело дыша, но через несколько минут дыхание становится ровнее, а на щеки возвращается цвет. — Ты видел, как мы их, а? Видел? Конечно, видел. Орион согласно кивает, заставляя себя улыбнуться. Спорить бесполезно. Она и правда хорошо сражалась. А чего ей это стоило… Что ж, расскажет, когда поймет, что готова.***
Тео прячет руки в карманы, стараясь скрыть дрожь. Он прижимается спиной к стене в углу комнаты и с ужасом наблюдает, как гриффиндорцы смеются со слизеринцами. Разве не об этом ты всегда мечтал? Не этого хотел? Нет, он хотел, чтобы его друзья не знали войны, не вздрагивали от громких звуков и не принимали успокоительного, чтобы не просыпаться от кошмаров. Было бы неплохо, если бы и меток у них у всех не было. А то что происходит здесь — цирк. Маскарад фальши и лицемерия. Почему никто не видит, что перед ними монстр. Почему они радуются тому, что он убивает и нашел себе в этом соратницу. — Ты будешь пунш? Оказывается, Юфимия отлично его готовит, — Диана встает рядом. Она держит бокал в руке, крепко впиваясь пальцами в стекло. Но это не сильно помогает. Ей не удается скрыть дрожь. — Нервничаешь из-за произошедшего? Она поворачивает лицо к парню, оценивая, как продолжить разговор. Затем бросает взгляд на зал, решая, может ли кто-то их услышать. — Чувствую себя бесполезной, — Розье снова возвращает свое внимание к Нотту, выдавливая улыбку. — Как будто умею много, а сделать ничего не могу, и даже заклинания вовремя вспомнить не выходит. — Так бывает. Твое подсознание защищает тебя от ошибок, — Тео все же забирает бокал из её рук. И теперь Диана повторяет его прием, пряча руки в карманах. — Бесполезный балласт. Даже не могу объяснить почему. — Действуй или не думай об этом. Иначе сойдешь с ума, — Нотт отрывается от стены, скрываясь в толпе. Снова сбегая в одиночество. Не привыкай к ним. Выполнить задачу. И вернуться домой. Дом же все ещё есть?