F.A.T.

Странное жужжание над ухом постепенно выталкивало Очако из теплых и уютных объятий сновидения. Она не знала сколько уже спала, но просыпаться совершенно не хотелось. Слабость, захватившая тело, никак не хотела отступать, борясь со всем лечением, что давалось. В конце-концов раздражающие звуки завладели сознанием, и девушка еле-еле распахнула глаза. С трудом подняв руку, она дотянулась до тумбочки, где лежал вибрирующий телефон. Не глядя на имя, высвечивающееся на экране, девушка нажала на отбой и вновь прикрыла глаза. Голова раскалывалась, словно в нее врезался по меньшей мере метеорит. Но сон уже окончательно покинул Урараку, поэтому она пересилила себя и заглянула в сообщения, коих скопилось довольно много за последние несколько дней, что она была в отключке. Как обычно сотни извинений от Пони в мессенджере, несколько сообщений от Яойорозу, Джиро и Хагакуре с пожеланиями скорейшего выздоровления. Зайдя в диалог с Тсу, шатенка обомлела: «Очако, почему ты не рассказала, что все так плохо? Почему ты не рассказала, что тебе было так больно? Я что-то сделала не так? Прости меня. Скрипнув зубами, девушка опустила кейтай на одеяло и прикрыла глаза. Как раз в этот момент прозвенел колокол, знаменуя конец урока. На улицу постепенно высыпалась толпа студентов. Кто-то уминал булочку, глядя в книгу, кто-то шел в соседнее здание и сосредоточенно что-то обдумывал. Некоторые старшеклассники кучковались в группы и весело обсуждали важные для них вещи. Даже несколько парочек промелькнуло где-то вдали, робко держась за руки и стараясь не слишком явно показывать свои отношения. Урарака чувствовала, что ее отделяет от всего мира прозрачная, но в то же время толстая и абсолютно непроницаемая стена. Она перестала быть активным участником этой жизни, превратившись в отстраненного наблюдателя без надежд, чаяний и цели. Студентка оказалась обтянута плотным коконом, в который не проникал солнечный свет. Он был таким тугим, что вздохнуть было практически невозможно, а от напряжения трещали ребра. Она не знала как жить дальше и что делать. На секунду ей даже стало жаль, что упрямец Бакуго умудрился ее откачать. Без нее было бы проще: Исцеляющая Девочка не переводила бы на нее лекарства впустую, друзья бы не волновались. Да, им пришлось бы пережить боль утраты, но оно ведь все равно забывается, ведь так? И девчушка верила, что все близкие смогли бы перешагнуть через ее скоропостижную кончину и двинуться по реке жизни дальше, следуя течению времени. Еле слышно скрипнула дверь и послышался чуть скрипучий голос героя-медика: — О, уже проснулась, Урарака? — Угу, — вяло кивнула шатенка. — Как самочувствие? Очако неуверенно пожала плечами. — Физически вроде как нормально. Раны все затянулись. Только несколько следов от электричества осталось на предплечьях. — Да уж, их свести не получится уже. Но это ничего, выглядят как авангардные татуировки, — мягко улыбнулась старушка, — а психологически? Как ты? Студентка поджала губы и вновь отвернулась к окну. — Не… Не знаю. Я не понимаю что должна чувствовать. — А что чувствуешь? — Пустоту. И… — И что, детка? — поинтересовалась Исцеляющая Девочка после минутной заминки. — Я…И я жалею, что Бакуго-кун меня откачал! — на одном дыхании выпалила Урарака и спрятала лицо в ладонях. — Ой-ой, — неожиданно мелодично прозвучал сипловатый голос юноши из коридора, — обесцениваешь мои старания, круглолицая? — Я…Нет! Нет, Бакуго-кун… Просто… — Ладно, поговорите уж без меня, — тяжело вздохнула погрустневшая врач, — если что, я буду неподалеку. — Хорошо, — удивительно спокойно и тихо ответил Кацуки, после чего прошел в комнату и закрыл за медиком дверь. Очако с трудом сглотнула густую липкую слюну и до скрипа стиснула зубы вновь. Ей было неловко оставаться наедине со своим непрошенным спасителем. Она кожей чувствовала, как взгляд алых глаз прожигал ее, из-за чего мурашки не заставили себя долго ждать. Ей хотелось бежать, подальше, просто потому что она чувствовала, что стеклянная стена рядом с Бакуго растворялась в воздухе, истончаясь, и она представала перед одноклассником такая, какой была на самом деле: жалкой, запутавшейся, болезненной, как оголенный воспаленный нерв. — Зачем ты это с собой делаешь? — блондин прошел к кровати Урараки и сел на стул рядом с ней. — Я…Я хочу быть такой же как все. Такой же правильной, симпатичной, интересной. Чтобы ко мне даже с моими средними показателями по знаниям и со слабой причудой нельзя было подкопаться. Реберная решетка треснула и раскрылась, словно ставни, отдавая юноше все то, что она варила в себе эти ужасные, невыносимые три месяца. Ей хотелось захлопнуться, спрятаться в раковину и забинтоваться, лишь бы эта рана больше не кровоточила прилюдно. Но тело отвечало само. Оно знало, что Кацуки не причинит вреда, каким бы злобным и черствым он ни казался — это было всего лишь наносное, его собственная защитная реакция. И рядом с шатенкой он снимал с себя эту броню и шел таким же абсолютно обнаженным и ранимым. — Ты ведь знаешь, что ты не права? — Нет, я правда так считаю. Что без каких-либо невероятных усилий вовсе ничего не стою… Блондин прикрыл глаза и пальцами сжал переносицу, закусив нижнюю губу. — Ты услышала лишь мнение двух придурков и еще большего дегенерата-терапевта и решилась на это? — Ну… Да… — Скажи, тебе нравится Каминари? Этот вопрос отвесил Очако оглушительную пощечину. На несколько секунд замерев, она подняла ошарашенный взгляд на одноклассника. — Нет, вовсе нет… Он… Он даже не в моем вкусе. Опустив руки, Бакуго посмотрел девушке в глаза. — Тогда кто это? Деку? Тот, кто сломил тебя. Шатенке показалось, что она разучилась дышать. Лишь спустя мучительные несколько секунд она лихорадочно шумно вздохнула и вновь уперлась взглядом в одеяло. — Нет… Мидория-кун… Он замечательный. Но я им восхищаюсь только как героем. Он умеет вдохновлять, он так старается. Я хочу расти так же быстро, как и он. Но… Я просто не могу. — Тц, ну еще бы, — ядовито выплюнул блондин, — чертов Деку — исключение из всех правил. Почему ты решила, что никому не нравишься? — Ну, просто… — То, что тебе об этом никто не говорил, не значит, что это так. Усекла? — Но как я вообще могла нравиться? Черт, Бакуго-кун, ты вообще меня видел? Толстый зад, неуклюжая, нескладная, живот как желе, так еще и геройский костюм в облипку! Как клоун! Юноша ошарашенно посмотрел на девчушку, а через пару секунд залился хохотом. — Дура! — сквозь смех еле проговорил блондин, — ты не видишь дальше своего носа! Что-то больно укололо в груди Очако. И Кацуки над ней смеялся, как и остальные. Она была всего лишь посмешищем, клоуном. В общем, как и всегда. Он относился к ней несерьезно, а весь этот разговор… Он нужен был только для того, чтобы просто поиздеваться. Видимо, ей показалось… Но Урарака не успела додумать, как ее щеки коснулись губы одноклассника. Этот поцелуй был быстрым, но робким назвать его было нельзя. Динамит самодовольно ухмыльнулся и встал, скрестив руки на груди. — Подумай об этом на досуге, круглолицая. Ты ошибалась. И с того света я тебя все равно вытащил бы, что бы ты ни сделала. Я тебя вытащу, заруби это себе на носу. И прекрати уже быть такой слепой. Девчушка еще долго всматривалась в пустоту дверного проема, куда ушел парень. Нет, не может быть. Она нравится Королю Взрывокиллеру Динамиту Кацуки Бакуго? Стекло, отделявшее Очако от всего мира только от одной этой мысли лопнуло на миллиарды мелких блестящих кусочков, залив слезами бледные щеки девушки. Сердце как-то слишком сладко ёкнуло, заливая тело мелкой дрожью. Глубоко вздохнув, студентка подняла кейтай и вновь открыта сообщение Тсу. Пора было объясниться. Теперь у нее на это хотя бы есть немного сил.